Хрустальное счастье. Часть 40
Он поднял на Адель глаза, и она увидела в них боль.
- Теперь ты понимаешь, что должна уехать из Парижа? - тихо сказал он. - Ради себя... и ради нашего ребенка. Ты обязана это сделать, Адель. У тебя еще есть шанс спастись.
- Нет, - Адель упрямо покачала головой, а ее темные глаза стали совсем черными и обжигающими. Ладонью она быстро вытерла побежавшую по щеке слезу.
- Эро, умоляю, не прогоняй меня. Я останусь с тобой. Я так решила.
Эро встал и быстро прошелся по комнате, заложив руки за спину. Адель сидела неподвижно, напряженно глядя на золотисто-кремовые обои, на которых дрожали тени.
- Ты понимаешь, что погубишь себя своим упрямством? - спросил он, подойдя к молодой женщине и взяв ее за тонкую похудевшую руку.
Адель все так же безучастно смотрела перед собой.
- Я не уеду, Эро, - тихо, но твердо произнесла она.
Эро де Сешель молчал, в какой-то степени сраженный этим упрямством и этой твердостью.
Большие бронзовые часы, стоявшие в углу, пробили полночь. Адель вздрогнула и сильнее сжала руку Эро де Сешеля. Подняла на него глаза, и в них была та же непреклонность, которую он так хорошо знал. Эро вспомнил, как в один из солнечных майских дней эта молодая яркая женщина пришла к нему в гостиницу "Роза Савойи". И призналась в том, что поедет с ним в Париж. И разделит его судьбу. И тогда в ее глазах было то же самое упрямство и решимость.
Эро понял, что сейчас она никуда от него не уедет.
- Ну, хорошо, - тихо сказал он, обняв свою любимую. - Хорошо, Адель. Но, обещай мне, что ты покинешь Париж сразу же, как меня...
Адель прекрасно поняла, о чем он хотел сказать. Ее плечи дрогнули, а по щеке опять побежала слезинка, но сейчас молодая женщина не стала ее вытирать.
- Тебя не арестуют, Эро, - прошептала она. - Нет... они не посмеют.
Эро молчал, глядя на пламя свечей. Все больше и больше воска текло по их тающим телам и скапливалось недвижной бесформенной массой у основания бронзового канделябра.
- Обещай мне это, Адель, - повторил Эро. - Что ты постараешься уехать из города сразу же после моего ареста. Умоляю тебя, любимая.
Адель закусила нижнюю губу. Слезы текли по ее бледным щекам.
В комнате повисло молчание. Только треск горящих свечей нарушал его. И шум поднявшегося на улице ветра, который с каким-то надрывным стоном ударял в маленькое закрытое окно спальни.
- Хорошо, Эро, - тихо ответила молодая женщина. - Я обещаю.
***
Перерыв между заседаниями Национального Конвента несколько затянулся. Прошло уже не пятнадцать, а все двадцать минут, а то и больше. Вероятно, ждали появления Робеспьера, который должен был придти после полудня и, как обычно, огласить перед Законодательным собранием постановления, принятые на последнем заседании Комитета. И которые затем Конвент безоговорочно одобрил бы. Все развивалось по уже заранее срежиссированному сценарию. Как проходило и все последние месяцы.
Стоя у окна в холле и глядя на свежую весеннюю синеву неба, Эро де Сешель вспоминал вчерашний разговор с Адель и ее черные глаза, полные слез. Мысль об их ребенке, еще не рожденном, но уже обреченном на смерть или страдания, не выходила у него из головы.
"Что за дни... - подумал он. - В любое другое время это известие принесло бы мне радость, но теперь... теперь я чувствую только боль. И страх.
Да, мне страшно. Страшно за них, за Адель... и сына. А может быть, это будет дочь."
Он горько усмехнулся и, засунув руку в карман, вытащил часы. Была уже половина первого. Появление Неподкупного явно затягивалось.
От мыслей об Адель Эро отвлек холодный бесстрастный голос, лишенный каких-либо эмоций. Хотя нет, одна эмоция в нем все же присутствовала. Это было презрение.
Как ни старался Луи-Антуан Сен-Жюст, а это был именно он, скрыть презрение к "подозрительным", у него это пока еще плохо получалось. Этот молодой и красивый человек сейчас был правой рукой Робеспьера и тем, кто наравне с ним наводил ужас на Париж и всю страну. Один из главных идеологов террора и поклонник "святой гильотины", которая должна была методично очистить страну от врагов. И тогда, по мнению Сен-Жюста, должно было непременно наступить счастье. Счастье такое же четкое и правильное, как и он сам.
- Сешель, - с ноткой презрения в голосе бросил Сен-Жюст, подойдя к Эро. - Вчера ты виделся с арестованным Катюссом. Ты должен был знать, что свидания с заключенными запрещены.
- Разве? - Эро де Сешель пожал плечами, удивленный, что Сен-Жюст вообще заговорил с ним.
Последние месяцы он старательно игнорировал Эро.
- Да, это запрещено, - отозвался Сен-Жюст, откидывая со своего высокого лба прядь темных волос. В его левом ухе блеснула серьга. И хотя держался он гордо, было в этой гордости что-то напыщенное. То, что высмеял однажды Эро де Сешель, сказав, что Сен-Жюст, ненавидящий аристократов, когда-то сам безмерно кичился тем, что его отец уже в достаточно преклонном возрасте получил дворянство. Было это, разумеется, до революции. А сейчас Сен-Жюст, конечно же, старался не упоминать об этом нюансе своей биографии. Возможно, именно поэтому он и не мог простить Эро де Сешелю его ироничные шутки.
- Не знал этого, - парировал Эро, глядя на Сен-Жюста с легкой усмешкой. - А ты, как всегда, в курсе всех событий. Бюро полиции, возглавляемое тобой, не дремлет, как я погляжу.
Красивые губы Сен-Жюста скривила ответная презрительная усмешка.
- Тебе ли не знать об этом, Сешель, - бросил он. - Впрочем, человеку, неоднократно нарушающему республиканские законы, это знание как-будто и не обязательно.
- Я получил разрешение на свидание с заключенным от начальника тюрьмы, - равнодушно ответил Эро и отвернулся к окну. - Что же здесь незаконного?
Повисла небольшая пауза. Сен-Жюст аккуратно поправил кружевное жабо и смерил Эро холодным взглядом.
- Комитет принял вчера вечером постановление, что любые свидания с арестованными запрещены, - отчеканил он.
- Вчера вечером? - переспросил Эро, обернувшись к Сен-Жюсту и иронично усмехнувшись. - О... в таком случае я никак не мог о нем узнать. В заседаниях Комитета Общественного спасения я не участвую уже более двух месяцев. К тому же вчера вечером я как раз был на свидании с Катюссом. Поэтому, увы... - он развел руками. - Да и в отличие от тебя я не зубрю по ночам выкладки из постановлений и речей Робеспьера. У меня есть занятие поинтереснее.
- Сешель... - прошипел Сен-Жюст, все-таки потеряв самообладание.
- Да? - Эро весело посмотрел на него. - Ты хочешь что-то еще мне сообщить, Луи-Антуан? Слушаю предельно внимательно. Только будь любезен поскорее. У меня мало времени.
Ничего не ответив, Сен-Жюст гордо вскинул голову и пошел прочь.
- У тебя действительно осталось мало времени, Сешель. Очень мало... - тихо, сквозь зубы, проговорил он.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/08/31/258
Свидетельство о публикации №213082500224
С этого момента самые тяжёлые главы пойдут.
Ирина Каденская 14.06.2018 15:38 Заявить о нарушении