Ласточка

          Кузьмич открыл малую дверцу железного гаража, шагнул через высокий порог в пыльную темень, закашлялся, поискал глазами старый табурет, дохромал   до него и грузно сел:

- Привет, Ласточка!
         
«Ласточка», Ваз 2103, 1978 г.в.,  покрытая толстым слоем пыли, встретила хозяина «молча».

Кузьмич вспомнил, как четыре года назад летним июньским вечером  он  приехал с рыбалки, поставил кормилицу отдыхать от трудовых забот и понёс жене небольшой улов на жарёху.

Даже и мысли у него в тот миг не было, что он больше за руль не сядет: страховка была, бензина и масла впрок закуплено, колёса новые, всё робит, не стучит.

Правда, техосмотра срок приближался, но это не преграда, деньги будут – «купим».

И вдруг  случилось с ним не  знамо что. Так занеможилось, что не то что на рыбалку, на улицу не смог выйти! И если б что-то конкретно заболело, так нет. Устал как-то разом от жизни, интерес ко всему потерял, кроме телевизора.

 Два  года ел, да сериалы разные смотрел. А когда вдруг утилизация нагрянула, всколыхнулся радостью  – поменяю старуху!

Но  не судьба: жена с дочкой встряли, кредит брать запретили, а отложенных «смёртных» только на полмашины новой хватало.
               
Ещё года два  Кузьмич храбрился, думал, гараж продать, а потом ноги  подвели: так разболелись, что их чуть не отрезали: тромбоз! Всё, отъездил Миколка на двуколке!
         
 «Вот так:  кряк  - кряк о косяк, ё – моё,  старьё  в  новьё!» – забалагурил  Кузьмич в рифму, разминая осипшее от  волнения горло,   потом  привстал, провел ладошкой по капоту «ласточки» и пожаловался:

- 64 года прожил, а новую машину только  в телевизоре видел! Утилизацию закрыли, так что, ласточка, придётся тебе … ишшо побегать маненько. Давай, выручай, старушка!

 «Ласточка»  молчала. Кузьмич открыл дверцу, достал из бардачка ветошь и начал протирать капот:
 
 - Чё, обиделась поди, брошенка моя?  Стоишь немытая, свету белого сколь лет не видела, скучала небось… Не реви, щас марафет наведём! Али подведёшь – не заведёшься? Аккумулятор-то точно сдох! Ой...
    
Кузьмич поднёс руку к сердцу – кольнуло, надо отдохнуть, отвык руками – ногами шевелиться. Он поискал в кармане  куртки пачку с сигаретами, опять присел на табуретку, закурил.
               
Новая волна мыслей-воспоминаний накатила на него с первой затяжки. Когда этот сыр - бор   закрутился? Кажется, месяц назад...
 
                ***

- Отец, давай ремонт квартиры делать, 15 лет в сраче живём, обои последний раз в прошлом веке на стены  лепили! – прицепилась к нему весенним утром  супружница и заныла:

- Деньги твои на книжке инфляция  жрёт  и не давится!  Через неделю  дата красная: 25 лет, как мы вместе  живём, а чего, кроме корыта ржавого, нажили? Всю жизнь руками стираю, розетки из стен с мясом повыпадывали, потолки чёрные, рамы сгнили...

- Цыц, старуха, не ной! – нагрубил ей в ответ  Кузьмич. Однако   цифра 25 его разум задела,  и через сутки он объявил своей благоверной: 

- Ладно, уговорила: в честь серебряной свадьбы вставим евроокошки.

- Где? – затаив дыхание, тихо спросила жена.

- Везде! – рявкнул  Кузьмич.

- А лоджию? Обшить … как у соседей … с шестого этажа?

- Обзвони фирмы, обсчитай – подсчитай, скажешь сколько, может,   и  хватит.


Зазвонили. Захлопотали. Пригласили. Обмеряли. Обсчитали. Заключили договор. В  два дня сделали. За евроокошки  с жалюзями отдали 70 тыщ! Балкон обшили  - ещё  20   отстегнули. 
       
В квартире стало так светло и просторно, что к ней надо было привыкать. Шторы не вешали, чтоб красоту не загораживать, москитные сетки нацепили и без конца окна проверять – проветривать: не сломалось ли чё, не дует ли где...

А когда через неделю привыкли к новой жизни, старое прошлое стало по мозгам «бить» кусками рваного линолеума, выцветшими и обшарпанными обоями, рассохшимися  дверными косяками, облупившейся краской на батареях,  развалившейся мебелью.

Белоснежные пластиковые окна, казалось, жили отдельной от хозяев  жизнью, они были из другого, неведомого им  доселе,  мира и  требовали «продолжения банкета».

С каждым днём этот контраст был невыносимее.  На балкон выйдешь – ты новый русский, в ванну зайдёшь – ты голь перекатная.
         
Поскребли – посчитали – 40 тыщ ещё  сняли. Решили санузел в человеческий вид привести, чтоб и трубы новые, и мойка, и экран к ванне, и унитаз, как у людей,  и стены и пол  в плитке, чтоб подвесные потолки с модными лампочками.

Наняли! Сделали! За неделю!  Попутно пару дверей заменили! Обошлась им эта красота в два раза  дороже, чем планировали! Подчистую разорил их санузел!

- 10 лет назад евроремонт трёхкомнатной квартиры, - сокрушаясь, констатировала супруга,- стоил 200 тысяч, а сейчас надо 500! 

- Где ж мы их возьмём? Мы ж теперь пустые? –  отбивался от нее погрустневший  Кузьмич.

- Не боись, главное – тронулись, - успокаивала его супружница. -  Вся Россия тронулась с места! Очухались! Перестали бояться завтрашнего дня!

Наше время пришло: олигархи наворовались, чинуши все под колпаком. Пенсия – доход маленький, но стабильный...

Люди ныне ремонт по три - пять лет делают, да ещё в кредит! Нам повезло ... со сбережениями.

Нам бы вот ещё дверь входную поменять, а там с пенсии можно по чуть-чуть откладывать: на обои, на диван новый, на плиту газовую...

Ничё, справимся, Миколка, купим тебе двуколку! А помирать теперь не смей, хоронить не на что!

- Двери, говоришь, входные поменять? А чё не поменять-то!  -  Кузьмич  хитро  прищурился.

– Давай «Ласточку» продадим!

- Это корыто-то ржавое?


 Только объявление дали, тут же покупатели  объявились. А как же – машина на ходу по цене металлолома!
               

                ***


 Кузьмич  покашлял, сглотнул тугой комок слюны, встал,  направился, прихрамывая, к машине:

- Ну, что, Ласточка, заведёшься? Не подведёшь? Аккумулятор тебе новый везут ... хозяева новые.
      
Он открыл дверцу, сел на водительское сидение, и его сердце захолонулось от тревоги - жалости:

- Ласточка моя..., хотел разобрать тебя на металлолом, да так-то оно лучше. Ещё  побегашь, полеташь...

Соскучилась поди по белу свету, по зелёной травке... Эх, старьё - новьё, ухватиться б за её, да нечем!
      
Кузьмич вспомнил, как гнал её 20 лет назад с севера на продажу. Сосед уговорил бизнесом заняться, денег подкинул. А Миколка гнал её, первую, и так в пути к ней привязался, что, приехав, из дома новую стенку продал, денег перезанял, рассчитался с партнёром,  но не продал «ласточку», себе оставил.
      

Лет 20 прослужила «ласточка» верой и правдой: ни одной аварии, ни одной серьёзной поломки! На рыбалку по любой погоде! Эх, да что там!
      
Кузьмич вздрогнул: зазвонил телефон. Супружница сообщила, что покупатели едут на сером нисане.

- Выходи – встречай! Машину-то помыл? – поинтересовалась.

- Да обшкрёб пыль маненько,- успокоил он жену.
      
 Покупатели, зять с тестем, машину брали, шибко не разглядывая. Отстегнули 10 тысяч, поставили свой аккумулятор, завели, колёса подкачали, а вот сцепление подкачало. Решили везти на сцепке. В последнюю минуту  Кузьмич отодвинул новых хозяев:

- Сам выгоню!

 Он сел за руль,  покрутил – повертел, что надо, и   осторожно тронулся с места.

«Ласточка» с минуту  в его нежных руках  поворковала, а потом мягко выкатилась из гаража.

Пыльная, с жирным пятном на капоте, она, красная, стыдливо встала рядом с серебряной иномаркой.

Её на всякий случай прицепили, новый хозяин сел за руль. Сердце «ласточки» билось спокойно и ритмично.

Когда кавалькада тронулась, Кузьмич выдохнул: «С Богом!»

                ***
    
Закрывая гараж, он запрокинул голову и посмотрел на новые окна своей квартиры. В оконном проёме кухни увидел силуэт жены.

«Плачет?» - подумалось ему, он отвернулся и вдруг  за спиной   отчетливо услышал всхлип. 

Кузьмич  оглянулся и обнаружил  плачущего соседа Миху  ...  с ароматом недельного похмелья:

- Колян, дай 80 рублей… Во как… Продал, значит, свою ласточку…
      

 Миха два года торговался с  Кузьмичем насчёт машины, сбивал цену до пяти штук. И вот – обломилось!

В  глазах Михи   Кузьмич неожиданно увидел таку тоску смёртну, что чуть  не обнял его от жалости.

- Продал, Миха,- срывающимся от волнения голосом ответил он дорогому соседу, -  как будто жизнь свою старую продал, а новая... будет ли и какая  -  неизвестно.

Кузьмич вздохнул, пошарил в кармане сигареты, угостил товарища. – Ладно. На, соточку, обмой  продажу, мне пить врачи запретили. Как думашь, полетает ещё моя ласточка иль на кладбище загремит?

- Полетат, полетат! – обрадовано запыхтел сигареткой Миха. – Из любящих рук выпущена, полетат…
      
                ***

На вырученные деньги  Кузьмич  купил входные двери. Её  армированная ручка была с подсветкой.

И когда  от  рукопожатия глаз кнопки загорался синим огоньком, ему всегда казалось, что это его ...  ласточка в знак  любви и доброй памяти приветствует.