Несущая свет - Глава 2

                Глава 2
    
     Я проснулся ранним утром на диване, полностью одетый, и чувствовал себя так, как пригвожденная к стене картина. Ощущение, что географическим положением пустыни Сахары стало теперь мое горло, заставило меня поднять пятую точку с дивана и добрести до холодильника. Я за один прием осушил литр минералки. Вода – это жизнь! Пойду-ка и свои поры оживлю под душем!
     Домой я в буквальном смысле приполз. Сколько выпил – не помню. Давненько так не набирался. Благо я почти никогда не болею похмельем после хорошей пьянки.
     Затрудняюсь ответить насколько средней можно было назвать паршивость моего настроения. Весь день я провел лежа на диване перед бормочущем телевизором, предусмотрительно выключив телефон, дабы все, а в особенности Боб и Рикки, пришли к выводу, что до меня дозвониться так же легко, как до радио Аляски. Даже сходить в кафе, и утешить периодически возмущающийся желудок мне было неохота. Абсолютно никого не хотелось видеть! А про девушку из снов я напрочь забыл, и она мне в последующие дни больше не снилась.
     За фоновым шумом телевизора отчетливо были слышны мои мысли: о том, что я лузер и неудачник по жизни, что родной матери не нужен, да и никому другому тоже. Даже себе.
     В какой-то момент я удивился, услышав совсем тихий шепот совести, просившей написать смс боссу с оправданием, почему меня не было на работе… Ну, например: «Боб, лежу дома с гипсом на правой ноге. Прости, что подвел». Я так и сделал, кстати. Написал сообщение, и моя совесть с удовлетворением умолкла, напоследок устало сказав, что я не просто неудачник, но еще и не совсем изобретательный лгун. Так, действительно, это что же получается тогда? Если я сломал ногу, то мне как минимум недели три нельзя выходить на работу! Э-э-э! Нет, так не пойдет! Деньги ведь нужны! Так, ладно! Приду на работу через неделю, скажу, что перелом оказался  растяжением или вывихом, и все. Да, это прокатит!
     Но сказать было намного проще, чем сделать. Потому что уже на третий день балбесничества мне стало так скучно и невыносимо находиться в обществе себя и стен, что я оделся и торпедой в 9 часов вечера полетел на работу в «Одноглазый Джек».
     Я подходил к своему рабочему месту, пересекая зал с широченной улыбкой и наслаждаясь недоуменными взглядами официантов. Ну да, есть чему удивляться, так рано на работу я никогда не заявлялся! Один из официантов, мой хороший знакомый Мигель, подмигнул мне и весело спросил, как моя нога. На что я ему ответил: «Ты же знаешь, на мне все заживает, как на собаке!»
- Ох, парень! Лучше тебе не попадаться на глаза Бобу, он в ярости.
- Да ладно тебе! Что я Ролсона не знаю?! Повозмущается, сколько душе угодно будет…
     И тут я превратился в соляной столб. Спиной ко мне стояла девушка среднего роста с роскошными золотисто-медовыми локонами и что-то тихо мурлыкала себе под нос, завязывая фартук. Меня шарахнуло током. Я моргнул пару раз, пытаясь таким образом отогнать повторившийся сон с немного изменившимися декорациями и добавленными лицами. Вот сейчас я подойду к ней, как на том мосту, дотронусь до плеча, спрошу кто она…
- О, кстати, знакомься, Рэй! В нашем дружном коллективе оболтусов пополнение, - словно из тумана доносился радостный голос Мигеля.
     И хотя я неотрывно смотрел на ее спину, все же периферическим зрением мог видеть, как Мигель подлетает к девушке, его шевелюра пружинится мелкими кудрями, а лицо, как и у меня минуту назад, расплывается в тридцати двух зубовой улыбке. Я удивляюсь тому, что моя челюсть все еще не валяется где-нибудь у меня под ногами. Он берет ее за руку, отчебучивает джентльменский поклон и, прочистив горло, голосом конферансье с двадцатилетним стажем важно произносит:  «Самый трудолюбивый и ответственный, самый пунктуальный и вежливый, самый добрый и спокойный человек, которого я когда-либо встречал… Та-а-ак… выдерживаю торжественную паузу… Прошу любить и жаловать: АВРОРА!!!» - мы вместе произносим это имя. Я благоговейным шепотом, а он во всю мощь своего голоса.
     Она разворачивается ко мне. Взмах длинных ресниц. Наши взгляды встречаются.   
     И вот опять это всеобъемлющее чувство теплоты… Чувство завершенности… Нет, скорей целостности…  И еще что-то такое, чего я не могу объяснить. Как будто до встречи с Авророй все было не так, как должно быть, а теперь все как надо. Знаете, будто к механизму всего моего существа присоединилась очень важная, но доселе отсутствующая деталь. 
     Аврора улыбается и мелодичным, таким родным мне голосом отвечает: - Ну, ты меня прямо какой-то идеальной представил! Возвысил до небес, Мигель! Теперь я просто вынуждена соответствовать твоим словам и столь высоким стандартам!
- Это не я тебя возвысил, это ты сама спустилась к нам с небес, лучик! Ты такая и есть! А вот этот молодой человек – наш горе-бармен! Зовут его Рэй Грэйс. Прошу не любить и не жаловать! Но если обидит, непременно жаловаться на него мне, – заливается хохотом Мигель.      
     Вид со стороны у меня, наверное, как у человека, страдающего аутизмом. Потому что я не в состоянии вымолвить и слова. Благо не щипаю себя за руку, тщетно пытаясь очнуться ото сна. Здесь два варианта: либо я сплю, либо просто схожу с ума. Или и то, и другое одновременно.
- Хайре, Рэй! Рада знакомству!
     Я неотрывно смотрю на Аврору и молчу, с трудом подавляя желание подойти к ней как можно ближе, услышать ее сердцебиение, ощутить ее дыхание на своем лице и поцеловать эти роскошные волосы, в которые вплетены солнечные нити. Неужели она реальна?
     Аврора, должно быть, видит мое замешательство. Она укоризненно смотрит на Мигеля и с серьезным видом преподавателя по эстетике говорит ему:
- Думала рыба: "Сказала бы что-нибудь, да боюсь захлебнуться", Мигель! Так вот бери пример с этой рыбы. Посмотри на Рэя, по-моему, у него сейчас такое настроение, что ему совершенно не до шуток!
     Я откашливаюсь и хриплым голосом мне все таки удается промолвить:
- Нет-нет, просто я изо всех сил старался быть рыбой, вот только подумал, что из меня какая-то не очень вежливая рыба получается…
    Господи, что за ерунду я плету, вот идиот! Но что если бы вы были на моем месте?
- Рад знакомству!
     Я подхожу к ней и протягиваю руку. Причем делаю это не из вежливости, а с тайным умыслом доказать себе, что вот она, реальная, стоит здесь, на расстоянии вытянутой руки от меня, и я могу ее коснуться. Но, по-моему, даже чувству осязания я теперь не слишком доверяю.
     Я могу, не колеблясь ни секунды, смело заявить, что наше приветственное рукопожатие стало самым важным событием в моей жизни. Мне показалось, мир стал ярче, будто после затяжного дождя и хмурых туч, наконец, появилась радуга. Но внешне я был холоден и даже суров. Я глубоко посмотрел в ее синие необычайной красоты глаза и перевел напряженный взгляд на Мигеля:
- Где Боб?
- Как раз у тебя за спиной, Грэйс, – послышался голос босса, - Как нога? На гипсе не расписаться?
     Я нехотя повернулся к нему. Ого! Это мой босс? Вот так метаморфоза! И вот что значит поменять имидж! Боб Ролсон был одет не так, как я привык его видеть: в футболке типа «Убей Задорнова» или «Восток – дело западное», из-под которой выпирал пивной животик, и в потертых джинсах. Сейчас он выглядел солидно, в дорогущем костюме цвета металлик, в галстуке, в натертых до блеска туфлях. В общем, выглядел так, как и должны выглядеть боссы.   
- Как ты презентабельно выглядишь, босс! Прям вылитый богатенький дядька из рейтинга Форбс! – выразил я свое удивление рифмой.
- Ты мне еще польсти тут, гаденыш! Сколько раз я давал обещание самому себе уволить тебя, Грэйс! Все спускал тебе с рук! Но это последняя капля! Проваливай отсюда! И чтоб ноги твоей в моем заведении не было! 
     Ох, как же я, оказывается, соскучился по своему орущему боссу за эти три дня!
- Что за ерунда, Боб! – махнул я рукой. - Я понимаю, ты очень зол на меня…, - Ролсон настолько возмутился тем, что я не каюсь и не молю о прощении за свой проступок, а стою тут со спокойным видом «Мы уже это проходили», что я всерьез подумал, он на грани того, чтобы взять меня за шкирку и выставить за дверь. Я даже подумал, он сейчас захлебнется своими словами от злости! Но нет же! Не было слов! Были одни слюни, и то матерные!   
- Да я на твоем месте вообще бы самого себя давно убил! – мне удалось-таки перебить его поток нехороших слов, - Но ты подумай, как я могу оставить самое лучшее в мире заведение самого лучшего, а теперь и самого стильного босса? Ты же знаешь, как я люблю это место! Я и «Одноглазый Джек» - все равно что синонимы! Ну не кипятись! Давай-ка я сделаю тебе Банановый Дайкири, и мы с тобой все спокойно обсудим. А то вон у тебя из ушей уже пар идет.
     Я быстренько взял Боба под руку, пока он не успел мне ничего ответить, весело подмигнул Мигелю и Авроре (надеюсь, она не сделала поспешных выводов обо мне, уж на нее я не должен произвести плохое впечатление), и повел его к бару, забыв прихрамывать на правую ногу.
     Если бы не она, я бы, наверное, нагрубил Бобу и со скандалом уволился. Хотя это было бы очень нехорошо с моей стороны, ведь это не он, а я столько раз подводил его. Но теперь для меня это место действительно стало важным! И в разговоре с боссом я цеплялся за каждую соломинку! Раз сто извинился, обещал стать примерным работником, даже на жалость попробовал давить, но мне самому от этого стало как-то противно. В конце концов, мне удалось уговорить его с условием того, что он срежет мне половину зарплаты и при малейшем моем промахе тут же уволит. Еще я должен был заплатить штраф в размере ста пятидесяти долларов, по пятьдесят за каждый прогул. Мои брови поползли вверх, и я уже хотел возмутиться, когда Боб отрезал: - За потрепанные нервы!
     Честно говоря, я был согласен на все и благодарен хотя бы за то, что штраф не превысил двухсот долларов, и, самое главное, я остаюсь здесь.
- Заруби себе на носу, сынок! В следующий раз за такое безалаберное отношение к работе и за твое неуважение в первую очередь к самому себе, я тебе хорошего пинка выпишу! И даже не посмотрю на то, что твой отец был моим хорошим знакомым, и я после его смерти считал своим долгом помогать тебе! Скажи спасибо ему, что я столько времени терпел твои выходки!
- Спасибо, Боб! Следующего раза, обещаю, не будет!
- Очень на это надеюсь! – с недоверием отозвался на мое горячее обещание Боб. Он некоторое время буравил меня взглядом, но потом вздохнул и спросил: - Видел новенькую?
- Да. Очень миловидная девушка и сразу располагает к себе.
- Еще бы! – усмехнулся Ролсон. - Это она меня так приодела, – улыбнулся он. – Сказала, что я должен выглядеть презентабельно. Босс все-таки. Мне вообще возле нее всегда хочется улыбаться. Она мне как дочь, которой у меня никогда не было и не будет. За три дня так успела очаровать всех, что остается только удивляться, как ей это удалось. Пришла Аврора значит в тот день, когда ты неизвестно где шатался! – Боб сделал злобное ударение на последнем слове.
- Ну-ну, босс! Я же обещал, такого больше не повторится! Пришла Аврора значит, и…? – меня так и распирало от любопытства. А еще я начал корить себя за то, что так непростительно упустил возможность познакомиться с ней раньше.
Боб продолжил: - Я тогда суетился в баре. Она села за стойку бара, поздоровалась и вежливо попросила стакан содовой, что меня очень удивило потому, что содовой у нас никогда и в помине не было! Мне было не до вежливостей, я ей что-то нагрубил в ответ, так как нервничал из-за того, что не справлялся с работой. Она не говоря ни слова, зашла за бар, сказала, что просто не может не помочь мне, улыбнувшись, подмигнула, принялась открывать бутылки с пивом и разливать его по кружкам. Я был очень удивлен! Так рука об руку мы с ней легко и даже весело справились с твоей, между прочим, работой!!! Под конец рабочего дня мы с ней разговорились. Выяснилось, что Аврора переехала сюда полтора месяца назад поступать в Университет Финикса и как раз ищет работу. Я с радостью предложил ей твою вакансию, но она смутилась, сказав, что не сможет справиться с этой должностью, и попросилась на работу официантки. Я согласился, предупредив ее, что пока не найду бармена, она будет помогать мне за баром. Мы договорились о заработной плате, и вот так она стала нашим сотрудником! И причем пока что проявила себя очень ответственным, дисциплинированным и пунктуальным человеком в отличие от кое-кого!    
- Ты правильно сделал, что принял ее! – с плохо скрываемым энтузиазмом воскликнул я.
- Хех, а то я не знаю! Только смотри мне! Ишь уже глазки сверкают маниакальным блеском! Не смей к ней приставать! Иначе вылетишь отсюда быстрее, чем пробка из бутылки шампанского! – указательным пальцем пригрозил мне Боб, собираясь куда-то уходить.
«Она не из тех девушек, которые дают повод приставать к себе. Безусловно, она интересна мне как девушка, но это что-то большее…»
- Кстати… - обернулся Боб, - Я тут подумал и решил, что не хочу, чтобы она работала на побегушках у сволочей, которые часто захаживают к нам. Так что с этого дня, ты будешь учить ее всем премудростям и тонкостям работы бармена.
     После таких слов я чуть не подбежал к своему боссу и не поцеловал его в сверкающую лысину! Ладно-ладно, преувеличиваю… Я все-таки разумное существо, homo sapiens, и этого делать в любом случае бы не стал. Но, Господи, я буду работать с ней не просто в одном помещении, так еще плечом к плечу! Как же я искренне рад! Какой же у меня хороший босс! И даже не знаю, где же тут повод для такой радости, ведь если взять в корень, я ее впервые вижу… Окей, впервые в действительности. И сам не понимаю, почему всего лишь один ее взгляд рождает во мне такие чувства … Действительность?
     Стоп. Я так и знал… Я просто схожу с ума. Наверное, мне настолько осточертело жить в реальном мире, что я придумал собственный. И ее я тоже просто выдумал. Или я сплю. Надеюсь, сплю. Потому что мне совсем не хочется оказаться в одной палате с каким-нибудь чокнутым Наполеоном!
     Я долго стоял как вкопанный, смотря в одну точку. Так бывает, когда ты ощущаешь себя дебилом. Тебе очень нужно мыслить логично и рационально, но ты не можешь, так как тебе хочется то смеяться истеричным смехом над своим дебилизмом, то рыдать из-за потери рассудка и полного атрофирования трезвого восприятия реальности.
 - Господи, - я зажмурил глаза, держа три винки над куллером, наполняющим их клубящимся паром, - за все свое жалкое существования я произношу твое имя во второй или третий раз. Я никогда не просил тебя о помощи, более того, скажу честно, я не очень-то верю в твое существование, но если ты действительно существуешь, пошли мне знак, что я не сумасшедший, что Аврора не плод моего больного воображения и мне…
- Слушай, я думаю, ты зря вышел на работу. – От неожиданности винки шлепнулись в куллер, обрызгав меня кипятком. Странно, что я не почувствовал крапивной боли как это обычно бывает после ожогов. 
- В смысле я слышала, у тебя вроде как нога была сломана или вывихнута… И видела сейчас, что ты зажмурил глаза. До сих пор болит, да? – заботливо спросила меня девушка из сновидений.
     В течение минуты я смотрел на нее как истукан, пытаясь понять, является ли это знаком свыше. А потом сообразил, что надо что-то ответить.
- Все в порядке. Но спасибо, что спросила.
     Я заметил, что на ней уже не было фартука. Значит, Боб ей уже сообщил о новой должности. Аврора была одета просто: джинсы цвета индиго, черные кеды и черная футболка с логотипом Найк. И это было как-то нелепо потому, что охотнее она мне представлялась в простых длинных легких платьях нежных тонов.
- Босс изъявил желание, чтобы я работала твоим напарником, но я от этого, честно говоря, не в восторге.
     Я смутился. Неужели действительно произвел на нее плохое впечатление?
- В чем же причина?
- Ты не подумай, это не из-за того, что я не хочу с тобой работать. Просто, ты меня не поймешь, наверное, и будешь смеяться, если я тебе скажу причину.
- Что бы там ни было, обещаю, смеяться не буду. Говори.
     Она глубоко вздохнула, словно собираясь ответить на вопрос, что такое адронный коллайдер.
- Я не хочу быть причастна к убийству людей.
     Что-что, но такой ответ я никак не ожидал услышать!
- Кажется, я тебя не совсем понял… Объяснишь?
- Я ни в коем случае не сужу тебя в том, что ты бармен. Это твоя профессия, твой выбор. Но сама я не хочу продавать алкоголь людям, тем самым губя их жизни.
     Сказать, что я был очень удивлен таким ответом, значит не сказать ничего. 
- Ты это серьезно?
- Видишь, я же говорила, что не поймешь.
- Нет-нет, я понимаю тебя. Честное слово. Но давай сделаем во что: разберемся, почему ты так думаешь. Ты сказала очень хорошую вещь насчет моего выбора, что ты меня ни в коем случае не осуждаешь за него, а это значит, что ты его уважаешь, так?
- Так.
     Она со вниманием смотрела на меня и следила за ходом моих мыслей. Мне это очень понравилось.
- Хорошо! А теперь представь такую ситуацию и ответь на вопрос: Ты идешь по улице и видишь, что на асфальте сидит абсолютно посторонний и незнакомый тебе человек, и, скажем, выдергивает на своей левой руке волосы! Что ты сделаешь?
- Спрошу, зачем он это делает, – недоуменно отвечает Аврора. А я начинаю осознавать, что не очень удачный и довольно-таки туповатый пример для объяснений придумал.
- Хм… Ну, предположим, он ответит тебе, что несмотря на боль, ему это нравится. Дальше что?
- Поборю желание покрутить своим указательным пальцем возле виска и пойду своей дорогой дальше. Мало ли какие причуды нынче у людей!
     Причуды… Нынче… Так современная молодежь не изъясняется. С какого она века?
-  Ну, вот видишь! Практически то же самое и в продаже алкоголя. Ты же не заливаешь алкоголь людям в глотки, это их выбор! Зачем на этом заморачиваться?
     Аврора нахмурилась, но очень сдержанно и тактично ответила:
- Вот именно, ключевое слово здесь «практически», Рэй. Если в случае с человеком, выдирающем волосы на своей руке, я являюсь просто прохожим и наблюдателем, то работая барменом, я автоматически становлюсь соучастником, то есть частью процесса, из-за которого спиваются люди!
     Я титаническим усилием воли поборол желание обозвать ее упертой и зацикленной на своих моральных принципах.
- Хорошо-хорошо… Ладно! Посмотрим на это с другой стороны. Ты работаешь официанткой, и гость заказал мартини, ну или что-нибудь алкогольное…
     Она начала смотреть на меня с таким невозмутимым видом, будто слушает мою чепуху только лишь из вежливости. И меня прорвало:
- Неужели ты станешь объяснять ему, почему ты не собираешься выполнять его заказ?! Или о чем ты в таком случае думала, когда разливала по бокалам пиво, помогая Бобу?
    Я понял, что сказал лишнее, как только выпустил пар. Мышцы на ее красивом лице напряглись, придавая ему строгость и непоколебимую решимость. Вы можете представить себе сталь, покрытую инеем в зимние синие сумерки? Такими же холодными были ее глаза. Но ее лицо не выдавало больше никаких эмоций. Она посмотрела на свои кеды, резко перевела взгляд на меня и ее слова прозвучали для меня как приговор, несмотря на то, что сказала она их очень спокойным и примирительным тоном:
- Да. Я думаю, ты прав, и мне, действительно, нечего здесь делать с моими моральными принципами. Благодарю, что помог разобраться! 
     Сказав это, она повернулась и пошла по направлению к выходу твердой походкой. Не могу передать, насколько я был зол на себя в эту минуту! Я только встретил ее, а теперь по своей же милости теряю!
     Я сорвался  и пулей полетел за ней, на ходу придумывая, что сказать, чтобы удержать ее. Но как бы быстро я не бежал, мне казалось, что я ни на миллиметр не сдвинулся с места. Вдруг мне вспомнился мой недавний кошмар, и страх сковал все мои мысли.
     Догнал я Аврору уже на лестнице, перепрыгнул через перила и загородил ей проход. Она, то ли от неожиданности, то ли подчиняясь инстинкту самосохранения, сделала шаг назад. Я отдышался. Подошел к ней как можно ближе и, неотрывно смотря ей в глаза, с хрипотцой сказал:
- Прости…
- Рэй, тебе не за что извиняться! Ты все правильно сказал.
     Я хотел что-то ответить, но не знал, что. Любые вразумительные доводы были здесь бессильны, и поэтому я полностью переключился на свои эмоции. 
- Нет, не все… Не уходи, - прикоснувшись к ее алым губам, я еле слышно прошептал: - Ты нужна мне.
     А потом из моих глаз полетели искры. Левую сторону лица пронзила резкая боль. Я потерял равновесие так, как стоял на самом краю ступеньки, и покатился вниз по лестнице. А когда приземлился, в правой ноге что-то хрустнуло.