Казаки-за свободу Голландии! ч. 1. 200 лет назад

                РУССКИЕ ИДУТ!..
               
         Казачьи разъезды бородатых, усатых донцов с саблями и длиннющими пиками внезапно появились у границы Голландии, страны моряков, купцов, шлюзов и плотин. Словно привидения, возникли они в ноябрьской ночи у стен мощной крепости Девентер, заполненной  вражескими французскими солдатами. Наводили ужас криком «Ги-ги-ги!», и устрашали население воинственным видом на ржущих степных конях.

         - Русские идут! Берегитесь, помогите! – рыдали женщины в округе, хватая в охапку малых, визжащих детей.
        - Спасайся, кто может! Варвары-насильники скачут!- вопили молоденькие, пышнотелые девушки и горничные в чепчиках, срывая с ушей золотые сережки, и набрасывая на плечи одежку поплоше и порванее. Другие с перепугу мазали, пачкали прелестные личики черной сажей и бухались в глубокие подвалы, прячась в лари и бочонки.
 
       Маменьки и папеньки, торговцы и ростовщики, озираясь при лунном свете по сторонам, сопя и пыхтя, торопливо зарывали в землю тяжелые горшки и кожаные кошели с серебряными и золотыми гульденами да драгоценностями. А сыновья, вспотев и ругаясь, гнали в лесные  заросли подальше от прожорливых казаков мычащих коров, лошадей и бычков.

        Война есть война, штука жесткая и в ней все бывает…  В то же время дурная, надуманная  слава о казаках, раздутая  бойкой наполеоновской печатью и слухами, как о разбойниках из диких степей, ярых пьяницах и развратниках, бежала впереди них быстрее, чем скакали они по Европе, побивая в уровых боях захватчиков-французов.
 
       Читатель, это в грохоте баталий, пушечных разрывов и вонючей пороховой гари катился суровый 1813 год! Громадная империя завоевателя Наполеона трещала по всем швам. Русские войска с союзниками, прусскими, австрийскими и другими, нещадно гнали по Европе его армию, которая ожесточенно оборонялась, кроваво огрызалась и… мрачно отступала. Одно за другим взвивались в голубом небе знамена свободы в освобожденных от тирании захватчиков странах, и валялись в грязи и пыли разодранные в клочья трехцветные наполеоновские флаги. По ним ступали копыта лошадей, сапоги солдат, катились пушки, повозки, зарядные фуры. Русским предстояло очистить от французской военщины попранную Германию и Голландию…

       И здесь все карты в руки Фортуна с загадочной улыбкой вручила прокаленному войной генерал-майору Александру Христофоровичу Бенкендорфу. 
          Это он прошел дорогами войны против отборных наполеоновских частей, а недавно, командуя командуя кавалерийской бригадой, отличился в «битве народов» под Лейпцигом, после которой посрамленный Наполеон перешел к оборонительной тактике. А союзные войска уже шли освободительным походом по Германии…

        Но нас, русских, с нетерпением ждет сейчас изнывающая под тяжелым наполеоновским мундиром красавица Голландия, в которую рвется летучий корпус неугомонного и честолюбивого военачальника Александра Бенкендорфа, оснащенный лихими казачьими отрядами.

        Итак, Голландия, ноябрь. С небес сыпался снежок. На коней, хрумкающих овес, на казаков, шапки и мундиры, шаровары с красными лампасами. Хорошо подмораживало.
        Слушавшие у костра сотника Михайлова казаки переглянулись и ухмыльнулись, мол, вот заливает. А тот продолжал:
     - Эге, тут шальным ядром оторвало казаку голову, а тады тело его, оставаясь в седле, продолжало мчаться на французов с эскадроном, ощетинившимся пиками. Вижу братцы, это я, скачу и думаю, на кого напасть? И заприметил среди французских офицеров, вроде как генерала! Дай, мол, ссажу его, голубчика. 

     - А не брехня все это?- хихикнул кто-то.- Готов поспорить на новое седло!
        Сотник и бровью не повел, только смахнул снег с усов.
 
     - Скажу вам, что схватка один на один, бой честный, а там уж кому Господь подсобит.   Вылетел я из фронта - и понеся на  него! Генерал энтот увидел меня и поворотил навстречу. Сам, гад, закован в латы, сверкает медью и сталью, а в руках у него громадный палашище блестит. Смекнул я, что супротивник мой не новичок - ведет коня прямо, так и норовит вдарить грудью в бок мерина моего. Ну, а ударь он, так я со своим  мерином-то раза три перевернулся бы кубарем. Эге, так будет не ладно. Надо слукавить. Дай, думаю, опростоволошу того генералишку видного.  Конь у меня добрый, из отцовского дома, голоса моего слушал…
         
        Сидевшие у догоравшего кострища служивые придвинулись поближе к Михайлову.
        - Так вот. Чуть только поравнялся я с французом, метнул коня в сторону, ды как крикну: тпру! Он и уперся всеми четырьмя ногами. Отнес я пику в сторону, и как махну ею наотмашь - прямо и угодил в генеральское брюхо, ажник просадил его насквозь. Упал он, схватился обеими руками за мое древко, чуть-чуть не стянул меня с коня. Уперся я в стремя левою ногою, встряхнул его на пике, что было мочи, и в сторону. Он тут и дух спустил. Все это случилось, как глазом моргнуть. А ище было…

      Слушавший сотника-говоруна Степан Балабин, полковник Войска Донского,   одобрительно похлопал его по плечу и поторопился по замерзшим лужам и кочкам на совещание к генералу Бенкендорфу.
       - Пора нам боем прощупать оборону пограничной цитадели Девентер,-  обратился к собранным в захудалом домике командирам Бенкендорф. - Казаки разведкой «протведали» и прикидывают, что собралось там неприятеля тыщи две… Против нас на крепостных стенах выставлено, поди, 80 орудий, и у осажденных полно боеприпасов, провизии и фуража. У нас же и пушек и людей намного меньше.
 
     Он оценивающе обвел глазами видавших виды, со следами шрамов командиров, задержал взгляд на бывалом полковнике Балабине, угнездившегося у теплого камина.
        – Так что, будем рисковать?
        Видный из себя Балабин  хмыкнул:
        - Моим степным орлам все под силу. Могем и на стены крепости взлететь! У нас один  сотник Лев Михайлов чего стоит,  он с туркам-янычарами лихо бился. С французами надысь смелость проявил. Его орденом святой Анны за то и наградили, не шутка.

       Бенкендорф удивленно приподнял бровь:
       - И чем же сотник  тот отличился, что орден получил?
       Сидевшие командиры притихли и с интересом прислушались:
       Балабин, рукоять сабли погладив, озорно улыбнулся:
        - Он в бою при  местечке Луконвальде так разохотился, что заприметил  среди французских офицеров ихнего генерала и с маху налетел на него конем …
       Бенкендорф, сам участник горячих кавалерийских схваток, невольно взглянул на свои потертые генеральские эполеты.

         Балабин ухмыльнулся и продолжил: 
        - Подвздел Михайлов того генералика пикой - и как тот не вертухался и не орал благим матом, заколол его. Насмерть! Теперь у Наполеона одним генералом меньше стало.
         - А Девентер, - добавил Балабин,- надобно испытать огнем! Попытка - не убыток!

       Бенкендорф задумался на минуту. В камине алели куски торфа, попахивало дымком.
       - Приведу свое дело из схваток с турками под турецкой крепостью Браиловым. Тогда  мой егерский полк с легкой казачьей артиллерией подкрались в темноте к окрестностям крепости. В подмоге находилось недалече еще десять казачьих полков и один драгунский. Бойцы  мои скрыто схоронились в глубоком овраге. Да так, что турки нечего не заметили. Ночь - хоть глаз выколи.
       С зарей мы вмиг кинулись на вышедший из фортеции отряд янычар! Пока в крепости очухались да выслали ораву вопящей кавалерии, то казаки атамана Матвея Платова порубали и пленили несколько сотен ополоумевших от налета турок, затем угнали сотни две лошадей да четыреста голов скота.
      -  И под Девентером действовать будем так же… Неожиданно. Хитро. Из-за засады. Ворон ловить не будем. Да поможет нам Господь!

     ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: ч.2 Нападение на Девентер! http://www.proza.ru/2013/09/20/1636