Не так просто быть и мужчиной

       15.01.13г.
               
 
«Все мы храбримся ... и забываем, что..., если... не любим,
... мы –жалки, прежалки.
Но мы... прикидываемся злыми и самоутвержденными,
Сами ...попадаясь на это, принимаем больших цыплят
за страшных львов.»

Из письма Льва Толстова к В. Черткову.
 
                КНИГА 1.
               
                ГЛАВА 1.
Россия, 1980г -2010г.               

Время близилось к полуночи. Мороз стоял такой, что хотелось сидеть «в пледу» и не высовывать на улицу нос. Не меньше -30 С с ветром и снегом. Ни одной встречной и обгоняющей машины, словно все впали в зимнюю спячку. Кругом - темнота, только свет фар жигуля освещает белую от снега дорогу. Видимость не больше десятка метров. Мелкая крупа летит наискосок, искрясь в свете фар и падает на лобовое стекло.   Неугомонные скребки «дворников» тотчас сметают ее, открывая обзор через сдвоенную арку чистого стекла. Взглянув на черное звездное небо, кто-то мог сказать: «Зимняя сказка!»  Но не водитель машины. Он не замечал в морозной пурге ничего сказочного.

-Её больше нет...И нет на земле силы, способной вернуть ее..., -повторял мужчина, готовый впервые в жизни разрыдаться... Он вспомнил их последнюю размолвку и похолодел, словно обдало жгучим ветром.
-Анна, я виноват. Хотел переждать,- прошептал он. – Всё можно изменить, кроме смерти.
Эта мысль, точно раскалённое клеймо, прижгло сердце. Он постарался взять себя в руки.

 Василий давно выехал из города, до аэропорта осталось пути еще на полчаса. Он торопился. Регистрация на последний рейс в Москву заканчивалась через час.  Опоздав на московский рейс, он сорвет рейс в княжество Лихтенштейн, куда планировал попасть до вечера.
Кончалась первая неделя Нового 2010года. Россия продолжала праздновать, а Европа уже трудилась в счет нового времени. Он спешил не только ради бизнеса, он спасал себя от себя. Если он не вытянет себя «за волосы из болота», то превратится в живой труп, и никто не сможет спасти его.

Прошло девять дней и еще неделя, как случилась беда. Он до сих пор не может поверить, что никогда больше не увидит жену, ее улыбку, не поймает сверкнувший взгляд тёмно-зелёных глаз, не обнимет мягкое податливое тело, не выпьет нектар ее горячего рта и не услышит ее звонкий зовущий смех.

Только работа на износ могла отвлечь его от утраты. Анна сделала все, чтобы он не сгинул под руинами перестройки и реформ как специалист и человек. Это она заставила его заняться языками, восстановить немецкий и заново изучить английский, а также подготовить почву для создания бизнеса, заработав первый капитал.  Пять лет она билась, чтобы вытолкнуть его из наезженной колеи, которая вела в тупик. Он сопротивлялся лишь из упрямства. Ему не нравилось, что женщина толкала его.  Мужское самолюбие бунтовало, вставало на дыбы. А она твердила:

-Время не ждет. Кто остановится, того столкнут в канаву. Я не хочу очутится там, даже вместе с любимым. Присмотрись и шагай вперед, а я пойду с тобой рядом.
Ее слова злили, он привык к размеренной жизни, пусть однообразной, но надежной и гарантированной. Он был любимцем у женщин и его уважали мужчины. И это много значило для него. Пожалуй, тогда появилось первое зерно разочарования в жене как женщине. Она перестала восхищаться им, её интуиция опережала его ум и опыт. Это раздражало и злило.
-Не толкай меня, словно паровоз пустой вагон,- огрызался он. - Считаешь, что настало время, двигай вперед, я посмотрю, может присоединюсь. Думаю, скоро всё само встанет на свои места.

Резкостью он защищал неготовность к переменам. Ему казалось, что Анна разлюбила его. Он начал жалеть себя, появилась зависть к знакомым, жены которых смотрели в рот мужьям, повторяли их мысли, как «душечка», беззаветно веря в них. Мелькнуло желание найти мягкую теплую грудь, куда можно уткнуться и вдохнуть аромат женского тела. И никто бы его не толкал вперед, не ставил перед ним задачи, а только любил, восхищался и считал самым- самым... Ошеломленно понял, что думает о чужой груди, не груди жены.

Шло время, но ничто не вставало на прежние места, а всё разом опрокинулось и, словно подхваченное ураганом, превратилось в руины. И он «проснулся»: госзаказов поубавилось в несколько раз, штат родного проектного института сократился втрое, ушли все молодые и самые активные, зарплата снизилась до минимума. Ждать «манны небесной» было глупо и бесполезно. «Спасение утопающих снова стало делом самих утопающих», кто забыл это, тот утонул. 

Мужчина принял доводы женщины и развернулся через год на 90 градусов, потом еще добавил столько же. Несколько месяцев он совмещал престижную должность главного инженера проекта, получая обесцененные «деревянные» рубли, с работой частного строителя - ремонтника, проектировщика небольших дач и их создателя.  Потребовались помощники других специальностей. Нашлись молодые парни. За год создался костяк из пяти человек. Сейчас, через пять лет, Василий возглавлял строительную фирму из 150 человек, с капиталом в несколько миллионов долларов.

Мужчина на миг зажмурился, машина предательски вильнула, выехав на встречную полосу.
-Не хватало - свалиться в канаву! - мысль обдала жаром. Водитель вспомнил, что сидит в машине с ручным управлением, а в такую погоду надо быть искуснее и осторожнее.  Сработал старый опыт, Василий автоматически справился с ситуацией.

-Хорошо, что на дорогах никого нет, – он облегченно выдохнул. Снег продолжал сыпать с небес на землю, прикрывая следы.  Он выпал на теплую землю, потом ударил мороз, и дорога превратилась в каток. Ветер и быстро идущие машины разметали снег, шлифуя лёд. Василий видел сплошное белое полотно, прорезанное четырьмя колеями по ледяной корке. 

 Мужчина подъехал к переезду через железнодорожные пути. Слой снега в этом месте оказался вдвое больше. Почти треть колеса погружалась в ледяную направляющую, присыпанную белым пухом.
Василий поздно увидел изгиб колеи вправо. Резко затормозил. Не успев понять, что произошло, вылетел на двухметровый сугроб, наваленный снегоочистителями вплотную к шоссе. Машина встала почти вертикально и тотчас заглохла. Передние колеса поднялись над верхом сугроба, задние и днище утонули в снегу. И никакого обзора. Толстый слой изморози покрыл почти всё остекление.
-Черт! - выругался мужчина. -Какого дьявола я поехал в Кольцово по старой дороге? Новую чаще чистят, по ней принимают иностранных гостей. - Он со злостью стукнул рукой по рулю.

«Дворники», обогреватели стекол и кондиционер выключились вместе с движком. Вне машины воздух не потеплел. Оттаявшие места лобового и заднего стекол с каждой минутой сужались, зарастая белым слоем.  Прошло не больше десяти минут, в машине заметно похолодало. Водитель надел пальто, шапку и включил двигатель. «Печка» позволила ехать в костюме, благодаря теплу внутри машины стекла заиндевели от мороза лишь снаружи.  На лобовом и заднем стеклах «дворники» соскребали его, пока работал электрообогрев. Водитель поёжился. Он почувствовал себя заключенным в снежную пещеру.  Снег не останавливался, кругом было безмолвное царство, ни души и ни машины.

-Что я жду?  Помощи? Глупо! Все нормальные мужики сидят в тепле возле своих жен и детей. Ездят лишь неприкаянные и выгнанные судьбой. - Мужчина включил задний ход и нажал педаль газа. Задние колеса с шумом закрутились, скользя по снежному ободу. Снег не вылетал, он таял и создавал корку, по которой колесо оседало глубже, не сдвигаясь ни на сантиметр. Газы машины вылетали из глушителя белой струёй, расширяясь в длинный раструб тумана. Василий попробовал «раскачать машину», включая попеременно первую передачу и задний ход, но результат маневра был тот же. Он взмок. До конца регистрации осталось 25 минут. Поискал номер телефона эвакуатора, набрал, сомневаясь в удаче. На пятый гудок, ответил заспанный хриплый мужской голос:

- Привет. Скорая помощь несчастным водителям.
-Привет. Застрял, тороплюсь на самолет. Осталось 20 минут.
-Забудьте про самолет, где бы вы ни были, я не успею вас вытащить.
-Понимаю, все равно приезжайте, на дороге никого, я один, утонул по брюхо в сугробе. - И он объяснил, где застрял. Мужской голос заверил, что через час подъедет.

-Праздник продолжается,- хохотнул «несчастный водитель». - Полгорода отдыхает в деревнях на дачах, треть - за границей, остальные дома у телевизора. Один я - кретин застрял в сугробе.  Кто знает, когда выберусь из ловушки Деда Мороза? К тому времени останусь без бензина. Как назло, не заправился, хотел по-быстрому доехать. - Он уткнулся головой в руки, безвольно лежавшие на руле.
-Ах, Анна, Анна, как буду жить?  Начинаю понимать, что ты давала мне силы бороться, любить и желание быть на коне! Тебя не стало, исчез опорный камень моего существования...
Мужчина глубоко вздохнул. Какое-то время сидел, ни о чем не думая, словно туман поглотил его сознание.

И вдруг вспомнился разговор с женой за два дня до ее «ухода» ... Прошло больше месяца, как они после размолвки стали спать вместе. Он снова был весел и счастлив.  До сих пор Василий не понимал, почему после вечерней «любовной игры» он, как всегда довольный, спросил:
-Надеюсь, любимая, я удовлетворил тебя в этот раз? - Он одарил жену продолжительным поцелуем в щеку, захватив часть ее рта. Его глаза лучились светом, несмотря на свой тёмно-коричневый окрас.

Они обычно занимались любовью молча, не выясняя, кто что чувствует, кому что и как нравится и больше возбуждает? А в этот раз он спросил, и она ответила. Каждый день он вспоминает ее голос. Тогда он брякнулся с небес на землю. Ответ отхлестал, выставив самовлюбленным и эгоистичным болваном, который «играет» соло, не слушая аккомпанемент партнера. Она так и сказала:

-Дорогой, твоя харизма, твои руки, твой голос безумно возбуждают меня. Они вызывают такое томление, что я готова любить тебя в любое время и в любом месте. И я жду от тебя того же...
Он еще раз поцеловал жену, и уложил ее голову к себе на грудь. Жена поцеловала мочку его уха и отстранилась.
-Дорогая, твои слова привели меня снова в боевую готовность. - Он, смеясь, взял ее руку и приложил к своему «мечу».
-Чувствую, милый, мужскую силу! Рада, что все еще заряжаю тебя на бой! Сразимся снова. Но позволь договорить...

-Мне достаточно заряда, любимая. Твои слова- огонь, а мой порох всегда сухой!
-Но мне недостаточно.
-Звучит двусмысленно и обидно.
-Ты сам спросил, я решилась сказать...-Жена немного помолчала, вздохнула, точно приготовилась к чему-то неизбежному.
-Признаюсь, я недавно прозрела, что не хватает мне в наших играх.
-Тебе действительно чего-то не хватает?
-Я прочитала несколько любовных романов американских писательниц...

-Анюта,- перебил он жену. -Чушь-это...
-Что «это»? - голос Анны прозвучал резко и холодно.
Он поторопился исправить впечатление от своей реакции, лег на бок, навалился на нее, обняв рукой ее грудь.
-Всё, что дамочки пишут про любовь - чушь, тем более- иностранные. У нас все по-другому...

-Сомневаюсь, что «мужское достоинство» русских мужчин чем–то отличается от «мечей» иностранного производства! - усмехнулась жена. Ее тон насторожил его. Он отодвинулся на свою половину кровати.
-А ты как думаешь, милый? - промурлыкала жена и слегка коснулась рукой его бедра, рядом с главной частью тела   любого мужчины.
-Русские женщины другие,- буркнул он тогда, все еще не понимая, куда клонит жена, но чувствуя, что не в сторону его пользы.
-Ответь, дорогой, прошу тебя...
-Мы чувствуем иначе, у нас ценности другие...- неуверенно пробурчал он, чувствуя, как встрепенулся его «воин» от ласки жены, вопреки нелепому разговору.
-Какие же ценности тебе дороже всего, любимый? - мягко спросила жена. Минуту назад она призналась, что всегда и везде хочет его, к чему тогда этот лишний разговор? Он хотел спать, едва сдерживал зевоту, глаза слипались, но пришлось заставить себя ответить.
-Твоя любовь, твоя готовность принять меня в любое время, твоя мягкость и нежность. Голос его затих, и он на долю секунды провалился в темноту. Но тут же насмешливый голос жены вырвал его из объятий «морфея».

-И ты думаешь, что тело и лоно русских женщин нуждаются в иных ласках, чем у иностранных женщин?
-Я не знаю, не думал..., - он затряс головой, прогоняя сон, словно пес, на которого неожиданно выплеснули воду из окна.
-Теперь ты ответь, тебя устраивают мои ласки? -  произнеся эти слова, он «протрезвел», хотя ничего не пил за ужином, кроме кофе. Впервые за все годы у него возник подобный вопрос. И по затянувшейся паузе, он вдруг понял, что жена затрудняется с ответом.
-Почему она молчит? - почти испугался он. - Не знает, что ответить, или как? Это на нее не похоже. Значит, готовься, мужик, получить оплеуху. - Он даже съежился и почувствовал легкий озноб под теплым одеялом. Самый страшный приговор для мужчины -  узнать от женщины, что он не удовлетворяет ее. Через мгновение он услышал:

-Твой «контрабас», душа моя, великолепен, большой и громко звучит,- весело начала жена,- но он- солист! Моя «скрипка» счастлива играть с ним, но он не заставляет ее «петь». Он заканчивает партию раньше, оставляя «скрипку», играющей в слезах... И в последнее время он стал фальшивить, заглушая её...
-Постой, постой, я не понимаю,- взмолился он, впервые почувствовав растернность от игривого сарказма жены
-Ты хочешь сказать, - он замялся, страшась высказать вслух намёк любимой женщины. - Ты остаешься неудовлетворенной? - Последнее слово он выдохнул с ужасом. Ничего подобного не приходило ему в голову. Сам он всегда был удовлетворен. Или он довольствовал малым? А в любви можно испытывать больше, чем он имел?

Слова жены обидели и унизили его. Без обычного поцелуя на ночь, он невнятно пробурчал:
-Спокойной ночи,- и повернулся спиной. Анна тоже повернулась спиной без поцелуя и прощальных слов. Любые слова были лишними. Ту ночь они проспали спина к спине. Проснулись без объятий, в угнетенном настроении, с чувством предательства близкого человека.

  ***
Я не мог понять, чем она недовольна. Я любил ее по-прежнему, горячо. И она отвечала тем же.  Не могу сказать, что часто проявлял «юношеский» пыл, но она всегда заводила меня голосом, ароматом, блеском глаз. Она вся светилась, когда я обнимал её, и знал, мои поцелуи вызовут дрожь в её теле, и я целовал, чтобы почувствовать трепет любимой. От него мое «мужество вставало на бой!» Анна, вся обмякнув, прижималась, словно искала защиты, отдавая мне взамен ласки и нежность. На ее мягкость мое тело отвечало твердостью мускулов и бугром в паху. Страстное желание погрузиться в неё так глубоко, чтобы не было ни малейшей щели между телами, превращалось в пламя, обдавая всего меня жаром. Анна смеялась, видя пот на моем лбу:
-Дорогой, у тебя климакс? Говорят, у мужчин тоже есть такой период.
А во мне жило желание проглотить ее всю, чтобы никогда не расставаться с ней ни наминуту.

Обидно было видеть, что она чем-то недовольна. Всё реже её прекрасное лицо озаряла улыбка, улыбка, которая меня обезоруживала и, словно сигнал, приглашала на любовный поединок. В постели не отказывала, покорно принимала, но потом поворачивалась спиной и мгновенно засыпала.  Я знал, что Анна не притворялась, она уносилась на крыльях морфея в другой мир.  Смущенно улыбаясь, она признавалась, что уносится куда-то, «исчезает», в постели остается лишь оболочка, а самой ее нет...

А я? Я остаюсь рядом с пустым телом?  Я взываю к мужской гордости- быть холодным! Но меня грызут сомнения: жена «улетает куда-то», потому что я, как мужчина, ее не устраиваю? И эта мысль угнетает, взращивает во мне комплекс мужской неполноценности и ущербности. В то же время неугасающий интерес других женщин к моей персоне говорит об обратном. Они продолжают кружиться вокруг, словно пчелы на весеннем лугу после голодной зимы. Их глаза, рты, взгляды и улыбки откровенно зовут, льстят и обещают!

Я шучу с ними, тоже льщу, флиртую, про себя думая, что меня это «оживляет», что возможно в самый отчаянный момент конфликта с женой я воспользуюсь приветливыми самаритянками, проверю себя с той, которая млеет от одного моего взгляда.
И тут я вспомнил дурацкий эпизод с Ниной…

Анна вошла в тот момент, когда я, смеясь, попытался снять руки Нины со своей шеи. Она обхватила меня и поцеловала в губы.  Она прижалась ко мне так близко, что я должен был или отодвинуться, или навалиться на нее, чтобы не упасть. Я не чувствовал никакого волнения. Она была другом и женой друга. Но главное, как женщина, никогда меня не интересовала. Но, как воспитанный мужчина, я не мог оттолкнуть ее, обидеть невниманием. Ситуация забавляла меня и только.
Она не в первый раз проделывала подобное на   институтских праздниках. Я не работал там уже два года, и Нина, увидев меня, бросилась навстречу, бурно выражая радость. Кому не будет приятно? Я на несколько минут забыл об Анне. Когда она вошла, я не сразу освободился от Нины.

Улыбаясь, я снял с себя одну её руку, полушутя поцеловал запястье, приготовился снять вторую и отступить назад, но не успел...  Появилась Анна. Следовало обратить всё в шутку и быстро отодвинуться. Но не хотелось выглядеть испуганным подростком и подкоблучником жены.

Я сделал это, когда жена остановилась возле нас. Она замерла, глаза ее расширились, потом сузились, брови взлетели вверх, потом сползли и сдвинулись к переносице.Нина, нехотя, повернула голову, небрежно бросив: «Привет, Аня, не ревнуй! Мы же друзья?». Жена, не говоря ни слова, резко развернулась на каблуках, прошла мимо, закрыв за собой дверь. Меня ударил разряд сильнейшей энергии вызова. Гордо вскинутая красивая головка, быстрый взгляд зеленых глаз, потемневших до черной тучи, обещали грозу, которая разразится позднее, в самый неожиданный час, и обязательно настигнет врасплох.
-Вася, успокойся. Ты же хочешь меня? – шептала Нина, продолжая свою игру, будто ничего не произошло. - А я всегда тебя хотела! И сейчас хочу...,- горячий шепот женщины дурманил и обволакивал мягким покровом. -Ты боишься жены? Я ничего не имею против неё. Тебя хватит на нас двоих.

 Я брезгливо поморщился. Отодвинулся от Нины, сказал: «Прости», - с меня было довольно! Еще одна «хищница» из стаи гиен, подбирающих объедки. Меня всего передернуло. Исчез малейший намек на возбуждение. Запоздало бросился за женой.  Она и без того сердилась на меня. Тусклые глаза и печальное лицо- все говорило о неудовлетворенности. И почему?


                -----

Какое-то время мужчина сидел без одной мысли в голове. Перед глазами возвышался белый сугроб, с обеих сторон заиндевевшие стёкла машины, и назойливый нескончаемо летевший с неба снег, потерявший в глазах путешественника всякую красоту.
-Все неприятности разом вывалились в одно время. Словно, какой-то злодей копил в коробке, потом открыл крышку, перевернул и вытряхнул одну за другой. - Василий горько усмехнулся.
-Затем появился Борис. Анна тогда еще любила меня. – Ксения? Григорий? Вот, когда все пошло прахом! В то время, когда появился достаток, пришел успех, возникла ясная перспектива благополучия! Оказалось, это не самое главное в жизни …Надежным оплотом была любовь! Она делала нас счастливыми и сильными, а не достаток. С Алешей полное взаимопонимание, он- хороший парень. - Из груди вырвался всхлип:
-Всё в несколько дней исчезло. Как жить? На кой черт мне этот бизнес? Для развлечения?
               
 ***

-Кто-нибудь откроет? У меня руки в тесте,- закричала из кухни Анна.
-Па, ты откроешь? - подал голос сын, не желая отрываться от компьютера.
-Открою, раз я ничем не могу прикрыться, кроме газеты,- полушутя ответил Василий.

Дверной звонок прозвенел третий раз после длинного перерыва, точно давая хозяевам время на раздумье: открыть или не открывать незваному гостю, а то, что за дверью стоял именно такой гость Василий понял сразу, как только открыл дверь, а жена с сыном позднее -по тишине, установившейся после щелчка замка.

Двинувшись к входу, Василий подумал:
-Гость или не торопится, или робеет. Значит, чужой. - Открыл дверь, не глядя в глазок. Он поступал так всегда, несмотря на выговоры Анны. Он был из тех, кто никого не боялся. Он был в самом «мужском соку» и силе, 48 лет, не мальчик и не старик, высокий, атлетического сложения, постоянно поддерживающий тонус спортом и тренировками в тренажерном зале. Жена предупреждала: «До поры, до времени...». Но Бог миловал его.

Если бы дверь открыла Анна, она бы вскрикнула. Он - бесстрашный мужик вздрогнул. Перед ним стоял его двойник в молодости. Пронзительные тёмно-карие глаза на уровне его глаз глядели так, точно хотели без слов понять, стоит ли с Василием говорить. Оба молчали, вглядываясь друг в друга.

-Борис? - тихо и неуверенно спросил Василий.
-Да,- коротко ответил гость, не отводя глаз. Только правый угол рта молодого мужчины чуть приподнялся, но не в улыбке... Этой усмешки не было у молодого Василия.
-Ходоков? - Василий всё еще не мог прийти в себя.
-Он самый.

-Вася, в чем дело? - Анна стояла в прихожей у входа в кухню, подняв мучные руки вверх с согнутыми локтями. Её смутила тишина, установившаяся после того, как муж открыл входную дверь. Увидев его широкую спину с атлетически развернутыми плечами, голову с красивым породистым затылком, она засмотрелась на мгновение на мужа с любовью. Его фигура завораживала и вызывала восторг. Но в этот момент Анна заметила скованность в мышцах дорогого ей тела. Спина перекрывала весь дверной проем, полностью скрывая гостя, будто грудью заслоняя ему вход.
-Василий, пригласи человека войти, не держи в коридоре ...,- она хотела добавить «на глазах чужих людей», но сдержалась: что-то в поведении мужа было необычным. Всегда и со всеми гостеприимного мужа, будто что сковало...

Лишь услышав голос жены, Василий очнулся, подумав:
-Знала бы любимая, кого приглашает в дом...
Когда гость вошел и поздоровался приятным баритоном (у мужа был такой же), встав рядом с хозяином, глаза Анны расширились до предела. Одна рука прижалась к груди, оставив мучной слепок, другая зажала рот. Перед ней стоял молодой Василий, которого она увидела 25 лет назад, придя после окончания института в проектную организацию.

Красивый, высокий, с черными зачесанными назад без пробора блестящими волосами, прямыми широкими бровями над карими глазами, казалось не имевшими белков, на столько радужка была насыщенно темной и широкой. Особенно роднило этих двух мужчин по –гусарски развернутые плечи, гордо откинутая голова на удлиненной шеи без выпирающего кадыка и упрямый квадратный подбородок. Рядом с молодым парнем Василий все еще выглядел высоким красавцем- гусаром, без седины и морщин, но начавшим матереть.

Анна увидела смущенные глаза мужа, просящие что-то у нее, и всё поняла.
-Как вас зовут? – мягко, как смогла, спросила она молодого человека.
-Борис, Борис Ходоков,- ответил тот, переведя взгляд с Василия на Анну.
-Проходите, Борис, скоро будем ужинать. - Она резко развернулась и скрылась в кухне.
-Сейчас только ужин, остальное - потом. - Приказала она себе. Сердце предательски билось часто и громко, точно зажатое рёбрами. - Ничего, переживу: дело житейское, ошибки молодости.

Почему скрывал? Почему так ошеломлен? Не поддерживал ни мать, ни парня? – Она провела ладонью по лицу, желая на время снять дурные мысли. Мука припудрила нос, щеки, сделала губы бледными, без кровинки...
-Раздевайся,- сказал Василий,- где твои вещи?
-В камере хранения на вокзале.
-Хорошо,- Василий ерошил и тут же приглаживал свои волосы, все еще не приходя в себя.

Наконец вымолвил:
-Поговорим позднее. Сначала- ужин: мы с работы, ты с поезда. Сколько ехал?
-Двое с половиной суток.
-Отлично,- невпопад проговорил Василий. - Пойди умойся...,- хозяин указал на дверь ванной комнаты. Гость согласно кивнул. Обоим мужчинам, молодому и старшему, нужен был тайм-аут для передышки.

За ними все время наблюдал, опершись о косяк двери комнаты, Алексей. Молодой человек 20 -ти лет, студент УПИ второго курса строительного факультета. Он заметил, что приход Бориса очень удивил, даже немного расстроил, мать и, словно пыльным мешком, выбил всегда уверенного в себе отца. Он не понял причины неадекватного поведения родителей. И это весьма заинтриговало парня.

Гость был выше и старше его. Сходства с отцом он не заметил. Он разглядывал незнакомца, пытаясь предсказать характер и силу. Алексей был крепышом, однако чужака всегда оценивал, как возможного соперника или противника.  Такова была его натура. Алексей был веселым добрым парнем, любимым матерью и отчимом, однако внутри у него сидела сжатая пружина, готовая в нужный момент разжаться и дать отпор любому злу. Анна чувствовала это и боялась, что когда-нибудь, по воле случая, сын не сможет сдержать себя и попадет в трудную ситуацию. Она с дошкольного возраста приобщала его к спорту. Бег, плавание, теннис - сменяли одно другое, пока не остановились на каратэ и, с годами, на других видах самообороны.

Алексею понравился Борис, несколько смущенный, но спокойный, внешне приятный и без понта. Ему захотелось познакомиться с ним ближе. Он появился в кухне, на ходу приветствуя гостя:
-Привет, - сказал он.
-Привет, - ответил тот.
-Мам, чем помочь? - бодро спросил, подходя к матери. -Что на ужин?
-Салат, пирожки с мясом, кофе, чай, печенье. Накрывай на стол, сын, твоя помощь- вовремя...
-Отлично. Ты- лучшая мама в мире!
-Ох, ты, подлиза,- засмеялась Анна,- подставь щеку. -Алексей вырос настолько, что для поцелуя Анне приходилось вставать на цыпочки. Она предпочитала, чтобы сын наклонял к ней голову. Пусть девчонки тянутся, ей не пристало. А то, что девочек было достаточно, говорил его веселый характер и неотразимая улыбка, от которой ее губы сами собой растягивались в ответ. Чаще всего он отстранялся от маминых ласк, но в этот раз без слов склонил голову к матери. Анна приблизила губы к его гладко выбритой румяной щеке и не отнимала дольше обычного. Она не целовала, а набиралась сил или передавала свои тревоги сыну.

Алексей обнял мать, и сам поцеловал ее в щеку. Губы у него были мягкие, нежные и умелые, позднее вспомнила Анна.
-Девчонки от него без ума,- с гордостью подумала она.
-Спасибо, сын. Начинай помогать.

За столом беседу вела Анна. Скованность мужа не способствовала непринуждённому разговору и могла создать тревожное безмолвие. Он только бросал на жену взгляды, боясь, что она переступит раньше времени границу. Он зря боялся. Увидев Бориса, Анна сразу вычислила: кто есть, кто? Задавая вопросы гостю, старалась быть приветливой хозяйкой, одновременно уточняя то, что давало ей возможность предусмотреть развитие событий в ближайшее время, а, если удастся, то и в будущем.

-Борис, вы откуда приехали? - спросила она, подкладывая в тарелку парня пару пирожков.
-Из Красноярска. Спасибо, пирожки очень вкусные,- улыбнулся гость, блеснув белыми зубами. Лицо его осветилось и стало по-юношески доверчивым. Напряженность на миг исчезла.
-Вы там живете? - не отступала Анна.
-Жил.
-Жили? А сейчас, где живете?
-Ма,- нерешительно подал голос Алексей.

-Все правильно. Должны же вы знать, кто и откуда завалился к вам чужак? - в этот раз улыбка превратилась в кривую ухмылку. Она неприятно кольнула Анну в сердце.
-Пока нигде. Хочу посмотреть, где народ живет лучше,- парень смотрел в тарелку, а говорил для себя и для того, кто прислушается.
-По-Некрасову: узнать, «кому живется весело, вольготно на Руси». - Вдруг заговорил Василий. Жена и пасынок уставились на него, будто забыли, что он сидит с ними вместе. Борис тоже быстро взглянул на него, потом медленно перевел взгляд на спрашивающую женщину. Ее любопытство не сердило, наоборот   упрощало передачу информации о себе, которую все равно пришлось бы сообщить.
-Ваши родные остались в Красноярске? - Анна снова взяла бразды беседы в свои руки, видя, что Василий опять «замер».
-Нет, там никого не осталось.
-Нельзя назвать вас разговорчивым, - отметила Анна, и снова спросила:
-Вы женаты?
-Нет, и не был.
-У такого красивого молодого человека, наверняка, есть девушка? - не унималась Анна. Ее начинало сердить молчание Василия.

-Ма,- возмутился Алексей,- дай человеку поесть. -Он представил себя при знакомстве с родителями какой-нибудь девчонки. И понял, что приложит максимум усилий, чтобы отодвинуть такую необходимость на долгие годы,- «До старости, когда ничего не страшно»,- подумал он. «Но почему отчим, храбрый обаятельный мужчина, в карман за словом никогда не лезший, молчит, словно контуженный молнией? Странно все: любопытная до неприличия мать и пришибленный отчим!»

Точно, не слыша реплики сына, Анна не отступала от желания узнать гостя, как можно больше. Интуиция подсказывала, что задавать главные вопросы следует сейчас, «на пороге», а не потом. Кроме информации она знакомилась с характером, воспитанием, манерами незнакомца, да и уровнем его развития.  Поведение Василия подсказывало, что многое будет зависеть от нее, но главное решение – за ним, и она должна быть готова, хотя едва ли оно обрадует ее по-настоящему.

-А ваши родители куда переехали? - наконец, задала она щекотливый вопрос.
Борис несколько секунд смотрел на нее, не отводя взгляда.
-Мама умерла два года назад, отчим уехал к родственникам в леспромхоз, когда мне было11.
-О, сожалею. Очень жаль. Мама была молодой.
-Да, 49 лет.
-Рак?
-Нет, несчастный случай.
-Ох, простите меня. Очень сожалею...-По спине Анны пробежали мурашки. Василий сжался.
-Я привыкаю... Мы были с ней очень близки.

В столовой повисла невеселая тишина. Анна осуждала себя за настырное любопытство. Зато впредь они не будут больше говорить об этом с Борисом, печаль останется с ним и пройдет мимо ее семьи. Хорошо, что она сдержала себя и не спросила об его отце: где он? что с ним?  Последствия были бы непредсказуемы...

Борис встал.
-Спасибо за ужин. Мне пора.
Василий тоже поднялся. Алексей и Анна остались на своих местах.
-Тебе есть, где ночевать? - выдавил из себя Василий необычно хрипло, не то от долгого молчания, не то от спазм в горле.
-Я оставил заявку в гостинице.
Анна не выдержала.
-Вася, Борис мог бы переночевать в комнате Алексея. Ты не против, сын?

Алексей начал понимать и с каждой минутой все больше убеждался в том, что сейчас в их семье медленно, но неуклонно развиваются события, которые проявятся не сегодня, не завтра, может быть через более длительное время, но обязательно проявятся.  Что принесут они их семье, он не мог представить. И никто не знал этого, ни его мать, ни отчим Василий, ни гость, свалившийся неожиданно из Сибири, как ливень в жаркий день.
-Конечно я не против, наоборот. Разложим кресло-кровать. Подходит? -  он подмигнул Борису.

-Более того. В лесу на охоте спим на земле. Спасибо, Алеша. Ты very friendly gay!
-Знаешь английский? - точно обрадовался Василий.
-На бытовом уровне.
-Это хорошо. Большее можно развить репетиторством.
-Не видел смысла.
-Он есть, если хочешь вылететь «из клетки». - Повторив слова жены, он улыбнулся, наконец, приходя в норму.
-Спокойной ночи,- похлопал по плечу Василий парня.
-Да, спокойной ночи, Борис,- присоединилась Анна.

-Ма, помочь тебе? - сын видел растерянность матери. Она старалась контролировать себя, но сын отметил, что она вдруг становилась задумчивой и слегка заторможенной. Его молодое эго не принимало сложностей жизни. Они должны рассасываться под давлением сильного характера, а у него и у матери - сильные характеры.
-Нет, дорогой. Спасибо, папа поможет.
-Тогда, спокойной ночи,- сын сам поцеловал мать в щеку и заглянул глаза. Они были печальные и беспокойные.
-Приятных снов, сын. - Ласково погладила она щеку своего мальчика.

                ***

-Ух ты, какая отметина! -  Алексей с удивлением разглядывал Бориса. Тот только что вышел из душа.  Мускулы рук, спины, груди и живота нового «родственника» вызвали уважение Алексея в первый же вечер. Тогда лишь он отметил про себя: «Здоров мужик!» А вслух проговорил: «Железки выжимаешь?»
Кривая усмешка мелькнула и тотчас исчезла на лице молодого человека.
-Железки, только другие...
Алексей не понял, что имел в виду гость, но счел - время для расспроса не наступило.   Разглядывать незнакомца тоже не стал. Указал на кресло-кровать, выдал комплект белья, подушку и пожелал спокойной ночи на новом месте. На этом знакомство в тот вечер закончилось.

Утром Алексей показал Борису институт, город и место сбора молодежи- «кадру» в сквере главного проспекта.  А вечером перед сном не забыл внимательно приглядеться к телу брата.  И снова на его спине, с правой стороны, немного выше резинки плавок он увидел розовый шрам необычной формы. Не узкий и длинный или короткий, какой остается от ножа, не точечный от огнестрельной раны, а глубокий овальный, словно кто-то зачерпнул ложкой кусок его тела вместе с кожей.
-Чем это тебя зацепило? - не отставал Алексей. Он подошел к Борису вплотную, протянул указательный палец, но касаться не стал.

-А, это?  Результат одной встречи,- нехотя ответил Борис.
-Рассказать можешь? - интерес Алексея рос с каждой минутой.
-Давно было..., в последний год школы.
-Драка? - ужас прозвучал в голосе парня.
-Тебе знакомо?
-По мелочам, по- крупному не приходилось. Мать пасла, словно телка.
-Меня тоже пасла, но у нас в те годы творилось ...,- он внимательно посмотрел на Алексея.
-Что? У нас часть кладбища у центрального въезда занята могилами «братков», «уралмашевцев», с памятниками из змеевика.   У вас тоже было?

-Да. Наверно, жестче, злее и не с таким красивым концом.
-Как ты к ним попал?
-Из школы. Пацанов собирали с класса 5, сначала мы «подносили патроны» и создавали видимость толпы, потом, подрастая, вооружались палками, трубами и шли защищать чьи-то интересы. Банды создавались по районам, около школ. Моя была 33-я.  Потом она слилась с LST-63, и общий авторитет вырос до небес. По вечерам собиралась толпа в 100-150 человек. Когда в темноте встречались с «врагом» нельзя было понять: кто- где. Били всех подряд: у страха глаза слепые. В руках были палки, трубы, цепи, камни.

-Тебе досталось цепью? - ужаснулся Алексей.
-Угадал. Я шел по своим делам. И вдруг оказался в самой гуще. Я носил с собой свинцовый ремень ремонтников, но вытащить не успел, как что-то врезалось в спину над брюками, прорвав рубашку. Была весна, на мне была майка и рубашка. Я взвыл, вытянул пояс, только он меня спас. Многих увезли в больницу, некоторые попали на кладбище, только без дорогих памятников.
-А ты?

-Я кое-как добрался до бабушки. В старших классах зимой жил у нее, на каникулы и летом уезжал к маме в село... В тот раз бабушка вызвала мать к себе, и они обе выхаживали меня.
-Больно было? - как-то по-детски спросил Алексей.
-Много крови потерял. Мать своей отдала 400 граммов. Бабушка мазала своими мазями, к концу года встал. Экзамены сдал. Мать сразу настояла на отъезде в Новосибирск, в политехнический институт.
-Ты не сопротивлялся?
-Я сам понимал, если не уеду, или убьют, или искалечат, или сопьюсь, или наркотики стану жрать. Т.е.- хана полная. Немногие из одноклассников выжили и завели семью...У вас такое же было?

-Нет. Родители не помнят. У нас стрелять стали в 90-е, в подъездах, на улицах, в машины, днем и ночью.
-Мама говорила, что у нас разгар был в 80-е, когда меня еще не было. Дети рабочих поселков - «чавы» против городских детей квалифицированных работников «чуваков», буряты - «Головары» против русских. Потом они перемешались, появились «чанкайшисты», которые дрались с LST-63, с ней же дралась чавская группа «Партизанка», в 90-е захватившая район моей школы 33. К LST-63 приходили на помощь хунхузы. Со временем одни банды теряли авторитет, другие приобретали и умножались, появлялись новые. Возникла Китайка, в конце 90-х заговорили о скинхедах. В группах участвовали и девушки - «боевые подруги».
-О, как они выглядели? У тебя была такая? - Глаза Алексея загорелись.
-Нет, брат, не было. Мне мужиковатые, грубые девицы не по нраву: кажутся грязными и «дешевыми».
- Не было красивых?
-Не заметил. Моей матери в подметки не годятся.
-Твоя мать красивая?
Борис открыл чемодан, из папки достал фото и протянул Алексею.
С чёрно-белой фотографии на него весело смотрела высокая стройная черноглазая женщина лет пятидесяти в брюках, мужской клетчатой рубахе и сапогах. В правой руке она держала охотничье ружье, в левой - за рога придерживала лежащего на земле сохатого с пятью отростками на рогах.

-Охотница? – от восторга захлебнулся Алешка.
-Одна из лучших!
-Прости, от чего она умерла?
 Борис внимательно посмотрел на брата.
-Мне тяжело говорить.
-Прости, я понимаю...
-Ее затоптал лось. -Борис замолчал, думал, стоит ли рассказывать больше? Свои знали о смерти матери, давно никто не спрашивал, рана начала рубцеваться.  Василий и Анна едва ли знают. Он им не писал. Лучше будет, если им расскажет Алексей. Позднее, он ответит на вопросы, если они возникнут. Он решил рассказать брату всё.

-На охоте?  Ты сказал, что она...
-Лес для нее был, что дом родной. Следопыты тщательно обследовали место гибели матери. Они сказали, что мать выстрелила в лося, обычно она убивала с одного выстрела. Но что-то случилось, в тот раз она только ранила зверя. Лоси очень сильные, свирепые, бьются пока не убьют противника. Зверь бросился на нее, сбил с ног, хотя она успела выстрелить из второго ствола.

Разъярённому лосю пуля, что дробина. Он истоптал маму до ..., кости были переломаны, голова разбита. Лось тоже умер, отбежав несколько десятков метров. В нем нашли две раны, в грудь и бедро. Высказывали предположение, что мама перед выстрелом встала на кругляк – обломок толстого сучка. Нога покатилась, мама потеряла равновесие, выстрел угодил не в голову или шею, а в левое бедро передней ноги. Второй выстрел был смертельный, но зверю хватило времени и сил убить человека. Большой был лось, великан! 200 килограммов мяса сняли с него на поминки мамы. Народу собралось больше тысячи человек. Она была ветеринаром, лечила в нескольких поселках, в округе 150 километров.
-Ты гордишься своей матерью?
-Да, всегда буду гордиться.
-Я присоединяюсь к тебе. Необыкновенная женщина!
-Ты прав. Спасибо. - Алексею показалось, что голос Бориса охрип.
               
                ***
 
Анна посмотрела на мужа. Тот без вопросов, собрав тарелки со стола, двинулся за женой в кухню. Анна стояла к нему спиной, молча мыла и ставила посуду в сушилку. Когда услышала звук закрывшейся двери комнаты сына, повернулась к мужу лицом.
-Поговорим? - спросила она.
-Ты хочешь?
-Очень, прямо сверлит в печёнках....
-Я бы отложил, пока не устаканется и не переварится.
-Мне требуется решить по свежим следам.
-Да, ты такая. Но, может, отложим?
-Борис- твой сын? - Анна оборвала мужнюю канитель. Тот молчал. Но сколько можно оттягивать ответ? Секунды, даже часы не спасут, не изменят прошлое, не облегчат настоящее.
-Ты знал о нем?
Василий   открыл буфет, достал бутылку коньяка, плеснул в бокал и отпил глоток. Анна, пораженная реакцией мужа, повернулась к нему лицом. Текла вода, падая на тарелки, нарушая тишину дома такого благополучного, что вряд ли кто мог предположить, что в эту минуту семейный монолит пронзила трещина, пока маленькая и тоненькая. Два родных человека, во всем доверявших   друг другу в течение многих лет, очутились на краю этой трещины. От них зависит, пойдет она дальше, или сила их любви стянет края излома, и рана прочно зарубцуется.

-Василий, ты сказал, что «не знал о смерти матери» Бориса. Откуда ты мог узнать? Ты поддерживал с ней связь? -  голос Анны перешел на шепот, у нее перехватило горло. -Вы переписывались?
-Она писала, я отвечал...
-В течение 20-ти лет ты ни разу не проговорился! Ты обманывал меня.
-Не хотел расстраивать. Грехи молодости не касаются тебя.
-По- детски, глупо. 
-Ты думаешь?
-Такое не скроешь! Почему ты не женился?
-Я и не собирался.
-Вы любили друг друга? - Анна не могла понять, что ее больше всего огорчает: ревность к незнакомой женщине, с которой молодой Василий делил постель, или чувство жены, не удостоенной доверия мужа? Выяснять старые любовные отношения двадцатилетней давности смешно и нелепо. Но она спросила..., и он ответил.

-Вовсе нет. Тебе лучше в это не вмешиваться. У нас с Евдокией были другие отношения, не такие, как с тобой.
-Мать Бориса звали Евдокией? Дусей?
-Да.
Анна продолжала мыть посуду, Василий одним глотком допил коньяк и снова налил.
-В результате- сын без отца и брошенная женщина.
-Прошу тебя, Аня, не забивай голову. Всё, что было, закончилось в 1984г, а сейчас 2008г.
-Я чувствую боль Бориса и его матери. Ты же знаешь, мы с Алёшей прошли через это…
-Ты думаешь, разрыв с Евдокией был для меня «piece of cake»? (Легко, просто, как кусок торта)
-Не знаю...
-Очень трудно сказать женщине, что не любиш и расстаешься с ней навсегда. Поверь мне. Знаешь, что говоришь правду, но понимаешь, что твои слова глубоко ранят ее сердце. Сейчас бы я не смог пойти на это. Молодость жестока...
-Поэтому ты все годы переписывался?  Чувствовал свою вину?
-Она написала первое письмо, когда родился Борис.
-Когда?
-За несколько лет до знакомства с тобой, в июле 84 года. -Анна заставила себя отложить подсчет времени зачатия на потом, спросила:
-Ты помогал им?
-Совсем немного. Она знала, что я не хотел с ней связи, тем более детей от нее.
-А она?
-Она убедила меня, что очень хочет ребенка и лучше от меня. В округе все пьяницы и драчуны.
-Понимаю. Её слова льстили и снимали ответственность.
-Ты судишь как женщина. А я действовал как мужчина. Кто откажется от сильной привлекательной молодки, жаждущей мужской ласки? Я много месяцев постился.  Срок моей командировки кончался через два месяца, она знала это. Я дорожил свободой, о ребенке не думал. А она мечтала.
-Сколько лет ей было?
-24.
-А тебе?
-25.
Анна молчала, теребя пуговицу на блузке.
-Почему ты скрывал от меня?
-Я влюбился в тебя и хотел, чтобы ты стала моей женой, и никто больше.
-Несмотря   на моего сына и мое замужество?
-Ты была юной и прелестной!  Когда я видел тебя, мое сердце пело, а душа рвалась к тебе. Ты помнишь то время?
-Помню, любимый.
-Ты не гонишь меня вместе с моим бастардом?
-Не смей называть его так! Судьба итак немилостиво обошлась с ним: отец, посылающий, издалека мелкие подарки, мать, лишённая мужской защиты и любви! Трудно   подростку вырасти нормальным не обозлённым человеком.
-Ты права. Я виноват, что не устоял от щедро предложенной постели. Приходил к ней всего несколько ночей.
-Не предохранялся?
- Нет, надеялся на нее. А она...
-У нее была цель заполучить здоровое семя для здорового ребенка? Ты не пил?
-Нет. Даже не курил.
-Она все взвесила.

-Через год пришло письмо. Она сообщала, что родила сына, назвала Борисом. Чтобы дать ему фамилию, вышла за Ходокова местного начальника МТС, он был хороший мужик, но большой любитель выпить и подраться, помериться с мужиками силой. Отчего часто ходил с синяками на роже.
-Значит, у нее жизнь устроилась?
-Вероятно, я не спрашивал, она писала только о том, как рос сын, и какие успехи у него в школе.
-Ходоков мог заметить, что сын не похож на него? Сейчас Борис - твоя копия.
-Я убедился.  В младшем возрасте сходство было незаметно... Она, Евдокия, присылала фото.
-Теперь не надо ДНК, чтобы понять, чье семя оказалось в лоне матери. И неважно, почему и как? Отец ты, и ты, Василий, не можешь оттолкнуть его. Он приехал к тебе за помощью, не думаю только из любопытства и желания посмотреть на дорогого папулю.

Василий обнял жену и крепко прижал ее голову к своей груди.
-Я обожаю тебя, любовь моя, за чуткость и отзывчивость. Я ждал твоего решения, но боялся, что рассердишься и откажешь Борису в доме.
Анна отстранилась от мужа.
-Я хотела поступить так. Меня возмутил твой обман в течение 25 лет! Вспомнились старые твои грехи. Ты мало меняешься со временем. А я вся открыта перед тобой. Жаль, что не могу отплатить тебе тем же: не заложена во мне страсть к похождениям.
Василий нахмурился.
-Нет для тебя замены, любимый. Ни в чем, ни в обаянии, ни тем более в любви...,- она нежно прикоснулась рукой к его щеке.
-И ты знаешь, что я люблю только тебя, несмотря на то что я - мужчина ... заметный ...,-  ему хотелось свести все к шутке, но как-то не получалось пошутить элегантно в такой серьезный и «судьбоважный» момент...
-Ты можешь гордиться своим сыном Борисом. Не стыдно признать его родным.
-Я тоже так подумал. Хорошо, что ты первая высказала мои мысли. Спасибо.  Пойдем спать.
-Пожалуй, пора. -  И, вдруг, мелькнула мысль:
-Как сложатся отношения между парнями? Не станет ли Василий выделять Бориса? Это - единственный его ребенок, тем более сын, наследник! Как воспримет перемену в отношениях Василия Алексей? Он - её сын, а   Василию лишь сын по закону, не по крови, но Алексей зовет его «па», приняв за отца с первого дня.  Василий был рад, и сам всегда называл Алексея сыном. Что будет теперь?

Она вспомнила, что Василий иногда, хоть и редко, говорил об общем ребёнке. Анна отмалчивалась. Она сознательно исключала возможность рождения ребенка от него. Боялась превращения Алеши в нелюбимого пасынка рядом с любимым дитём Василия. Примеров тому было немало в прошлом и в настоящем знакомых и чужих людей.
Так увеличилась их семья еще на одного молодого мужчину -  кровного сына Василия. Чем скорее он познакомится с ним ближе, тем скорее в семье установится здоровая атмосфера. На следующий день после ужина Василий долго беседовал с Борисом. Узнав, что тот имеет диплом строителя и опыт стройотрядовца, воскликнул:
-Отлично, парень. - Называть сыном, пока язык не поворачивался. Анна, сразу в первый день прихода Бориса, назвала всё своими именами и определила статус гостя, произнеся мало приятные Василию слова:
-Хочешь, не хочешь, а Борис- твой сын, твоя кровь.

Она много, что еще добавила, от чего Василию стало нехорошо. Он думал всю ночь. К утру убедил себя, что Анна права. Его долг- помочь Борису стать успешным. У того есть знания, характер, а значит- потенциалы. Он не считал себя должником его матери, но понял, что накопил должок перед сыном. Он не стал думать о превратности судьбы: два сына, но только незаконный его кровный, а законный - приёмный без капли его крови.
Мужской мозг устроен так, что может работать с одной проблемой, вторая, возникающая с запозданием, ждет своего времени...

Василий рассматривал Бориса, парень вглядывался в своего кровного отца, сравнивая с фотографиями, которые показывала ему мать тайком от отчима. Это были любительсккие фото в первый год знакомства матери с Василием. Все годы он удивлялся, что нашла его мать- красавица в тощем городском парне, с длинным худым лицом без намёка на красоту?  Худоба делала его великаном, он на голову был выше рослой матери. 

Борис не узнал Василия, когда тот открыл  дверь. Однако незнакомый мужчина назвал его имя. Мужчина ничем не напомнил фотографию. Он отличался от фото, как дуб от годового саженца. Борис как-то спросил: «Почему нет   новых фото отца, и как он выглядит сейчас?»
Мать обняла сына, поцеловала в плечо, сын перерос мать, и весело ответила:
-Зачем мне они? У меня подросла его живая копия! И красивее своего отца!

Борис сомневался в своей красоте, а мужика на фото называл страшилкой. Про себя считал, что любовь матери делает чужого мужика красивым для неё. Никакой любви и никакого родства с ним Борис не чувствовал. Лишь презрение кривило его губы. В их местах гордились сыновьями. О них говорили, как о наследниках, работниках, охотниках и защитниках.  Видать, на Урале сыновей - пруд пруди, гривенник за десяток... Незадолго до смерти мать проговорила:
 -Если, что со мной случится, поезжай к отцу. Обещай! Адрес на письмах в комоде.

Борис долго отшучивался, но мать прикрикнула на него. И сын обещал. Он прочитал письма чужого мужика и копии писем матери. Он удивился, зачем мать писала их? Со временем понял, для него, чтобы он, сын, мог прочитать их и познакомиться с отцом заочно.

Сначала мать писала раз в неделю, отец отвечал не сразу, одно письмо в месяц, позднее реже - в два месяца. Мать тоже стала писать редко. В последние годы переписка прервалась. Мать подробно рассказывала, как выглядит сын, как растет, в чем преуспевает, какие неудачи у него среди друзей в школе, в селе, что выбрал для будущей жизни специальность строителя, для чего уехал в Новосибирск в политехнический институт. О себе ничего не писала, только о сыне.

Письма Василия были короткими, о себе мало, больше о работе, вскользь сообщил о женитьбе. После этого письма мать не отвечала год. Он понял, что женитьба Василия была для ней ударом. Может, она на что-то надеялась...? Борису хотелось понять, чем же мужик приворожил мать? Сколько неплохих мужиков, самостоятельных, сильных, пыталось понравиться ей. Все получили отказ. Правда, многие страдали любовью к выпивке. Но мужик нуждается в допинге: жизнь таежная трудная... Некоторые таили злость на мать, сын знал и готов был защищать ее с малолетства.

Мать он считал красавицей и умницей! Однажды слышал разговор мужиков. Они вразумляли соседа: 
-Куда ты лезешь, Федор!  Евдокия тебе не по зубам. Одна ходит в тайгу в одиночку и всегда возвращается с добычей!
-Ей поди не зубы мои нужны,- возразил мужик под общий хохот.
-Может и так! Не боишься, что твоё «достоинство» одним патроном отстрелит, если не угодишь? Ей угодить сложно!

Борису тогда было не больше 12 лет, отчим с ними уже не жил. Мать не вышла замуж, не хотела травмировать сына, так она объясняла свое одиночество. Сын позднее понял причину, она заключалась в любви матери к городскому парню с Урала.
                ***
Взаимный осмотр молодого и старшего мужчин закончился по-разному. Василий остался доволен и даже горд видом парня. Он наконец назвал его сыном, правда пока про себя…

У Бориса сложилось иное впечатление. Гордости и восхищения не было. Презрение исчезло, злость притупилась, но обида осталась. Счеты к судьбе возросли. Он был способен оценить трудное детство и непростое юношество как закалку характера. Но понял, приятно знать, что можешь получить то, что доступно таким, как Алексей.
-Как ты смотришь на то, чтобы познакомиться с нашей фирмой? - прервал Василий затянувшуюся паузу.
-Положительно. С большим интересом. - Борис в тайне надеялся получить приглашение, решив в крайнем случае самому напроситься на него.
-Договорились. Завтра едем вместе. Будь готов к 7 утра.
               
 

                ***
 
Трамвай резко затормозил на желтый свет, первый вагон выехал немного дальше ограждения остановки, заваленной высоким снежным сугробом. Его верхушка доходила до выхода из вагона. Анна ехала в первом вагоне, народу было мало, все сидели, никто не толпился между сидениями и у выходов. Она одна стояла у первой двери.  Так получилось, что пришлось ехать на согласование документов, а ее машину отогнали на ремонт в сервисный центр. В этот день она решила воспользоваться общественным транспортом.
Водитель открыла двери.  В вагоне раздался истошный женский крик, потом другой, закричали мужчины, все бросились к замерзшим окнам правой стороны вагона, оттаивая дыханием «окошечки» в стеклах. Завизжали тормоза машин, послышались удары бамперов о бамперы, ругань злых автомобилистов. Водитель трамвая в ужасе прильнула к окну.

Женщина в дорогой норковой шубке, та, что живая и красивая минуту назад стояла возле ее кабины, теперь лежала под колесами машины. Водители выскакивали из авто, ругаясь за задержку, пока не видели своими глазами причину. Кое-кого тошнило, кое-кто бледнел, закрывал глаза и отходил в сторону. Прошло не меньше получаса в ожидании скорой, гаишников и   полиции. Женщина все еще лежала в грязном снегу под машиной. Рядом, не сходя с места, стоял виновник катастрофы, молодой бледный, как полотно, парень Он непрерывно курил, вздрагивал, оглядываясь. Руки его тряслись, когда он подносил сигарету ко рту, и губы дрожали. Задние машины смогли сдать назад и отправиться к целям другими улицами. Остановка транспорта в этом месте задержалась на несколько часов.

Опрос свидетелей, пассажиров первого вагона и водителя нарисовал следующую картину. Когда открылась дверь, женщина шагнула из вагона. Ее нога попала на вершину сугроба, каблук сапога соскользнул по обледенелому снегу. Женщина тянулась правой рукой, пытаясь ухватиться за ограждение, но оно оказалось далеко. В другой руке у нее была сумка-бизнес. Видно было, что она отчаянно старалась затормозить руками и каблуками, но тело неумолимо скользило вниз. Женщина съехала на спине на проезжую часть дороги ногами вперед. Машины мчались на зеленый свет, обгоняя друг друга, словно сумасшедшие.

В сумке женщины нашли водительские права, паспорт и кредитные карты. Это была Анна Заславская, 47 лет, замужем за Романовским Василием Даниловичем. Ему тотчас позвонили, он приехал через 15 минут, но мир для него перевернулся с момента звонка полиции. Ему сообщили, что случился несчастный случай: во время выхода из вагона, за ней никто не стоял, машины двигались на зеленый свет, а ее выход пришелся на красный. Про сугроб никто не говорил... Василий не мог поверить, что весь ужас случился с его женой, в то время, когда они наладили жизнь заново...

Молодой красивый и рьяный мужчина до 30-ти, кто переехал левым колесом Лексуса по верхней части туловища женщины, неожиданно очутившейся на дороге, тоже не мог прийти в себя, его мозг отказывался примириться с тем, что все случилось с ним. Он - бедняга долго, а может быть никогда, не сможет сесть за руль.

Василий, увидев жену при опознании, в первый раз в жизни чуть не потерял сознание. Месиво из крови, тела и одежды... Целыми остались ноги и кисти рук, а также сумка, лишь запачканные грязным снегом. Хорошо, что в сумке нашли документы и его телефон.

Ему хотелось кричать, вопить от горя. От злости - убить водителя, который сделал это, а потом самому умереть...Жить не хотелось. Все казалось жестоким и нелепым. Почему Анна? Отчего такая жестокая смерть? Почему он жив, а ее не стало?  Он не мог спать, не мог есть, мог только пить и не пьянеть. Перед глазами лежало безголовое тело в окровавленной норковой дохе и ноги в рваных колготках и грязных высоких сапогах на каблуках. Он был совершенно невменяем, с трудом отвечал на вопросы, связанные с похоронами. Знакомые и родные заметили, что на его лице добавились морщины, а на голове - седина.

Это состояние продолжалось до кремирования. Под звуки похоронного марша Шуберта он продолжал спрашивать себя:
-Почему такое случилось? Не первый сугроб встал на ее дороге. Почему Бог взял её? За что наказал меня? - Он совсем не вовремя вспомнил их разговор в постели, и догадка опалила его.
-Неужели Анна слишком болезненно приняла наш разговор? Неужели правда, что ей мало было моей любви?   Может, жалела, что призналась мне? А я - черствый осел дулся, изображал «обиженку» за завтраком, за ужином, в постели перед днем ее гибели. Она была сосредоточена на своих мыслях...

А потом девять дней, когда, говорят, душа усопшей прощается с родными и улетает дальше, но еще не в астрал, сидел дома и продолжал пить, чтобы не спрашивать себя, не ожидая получить ответны: Почему она?  Почему такой жуткой смертью? Почему, когда бизнес его на подъеме, старший сын влился в его дело и с каждым днем набирает силу, младший- заканчивает институт, с женой снова установилось (так считал он до разговора в постели) понимание и любовь? Казалось все ухабы и ямы остались позади. Да и у кого путь в жизни гладкий? Важно - преодолеть и сохранить главное: жизнь, семью и взаимопонимание. Они сохранили все. Но гибель жены, матери?  Переживет ли он с сыновьями без неизлечимых душевных травм?

Сыновья пытались «достучатся» до него, но он только отмахивался от них, а один раз ударил старшего кулаком в челюсть, но промахнулся и упал на диван. Тот услышал малопонятное бормотание отца: «Тебе наплевать, всем наплевать... а как мне жить...?»В девятый день он был трезв, задумчиво смотрел поверх голов, сидящих за столом. Казалось, что хотел увидеть прощальный знак улетающей далеко и насовсем родной души.

Кто-то незримый позвал:
-Василий, прощай,- он затаил дыхание: за окном что-то блеснуло, точно кисть руки с кольцом в прощальном взмахе...Опустив голову, чтобы никто не увидел его слез, он быстро вышел. Навязчиво- неприятна казалась ему сегодня Нина с ее вниманием. Она то и дело подливала ему водку в рюмку, следила за ним и предупреждала каждое его желание. Она всегда так вела себя по отношению к нему, но сегодня она казалась ему отвратительной.

Многие годы он принимал это, как должное, в минуты ссор с Анной иногда вспоминал ее, упрекая про себя несговорчивость жены и ее критику. Нина была близким человеком их семьи. Анна принимала ее влюбленность в Василия спокойно, называя всех женщин   вокруг мужа «милашками» и его «допингом». На вопрос мужа: «Кто- твой допинг?» - она обычно, смеясь, отвечала: «Ты- мой допинг. Другого не требуется. Если появится...», - она не договаривала, лишь лукаво улыбалась. Василий догадывался, что тогда ему не поможет весь его допинг вместе взятый. Он признал, что холодок появился в отношениях с Анной после объятий и поцелуев Нины на виду у всех коллег института.
               
                ГЛАВА 2.

-Ксюша, привет. Давно не виделись.    Я еду мимо, звоню поприветствовать и узнать, все ли в порядке у тебя?
-Ты болеешь? Грипп? Почему не позвонила? Я сейчас же зайду, принесу продукты.
-Не надо? Надо! И никакого труда. Я уже выхожу из машины.Анна взяла сумку с продуктами, купленными для дома, мельком взглянула в зеркало, поправила что-то незаметное для постороннего глаза, но уловленное ее критическим взглядом, стимулирующим хозяйку к совершенству, и вышла из машины. Щелчок, электронный пульт закрыл двери Тойоты. Она осмотрелась по привычке вокруг и двинулась к дому подруги.
-Для чего друзья, если в трудный день не придут на выручку? - с этой мыслью она оглянулась. Боковое зрение уловило вишневый внедорожник.

Поднявшись на пятый этаж, нажала на звонок. Вскоре услышала шаги, лязг задвижки и поворот замка. Дверь медленно открыли, на пороге возникла высокая молодая черноволосая красавица Ксения.  Шерстяной шарф обматывал шею, теплый голубой халат до пола скрывал стройную фигуру и оттенял синие глаза в бахроме черных длинных ресниц. Даже в этом домашнем наряде подруга могла порадовать глаза многих мужчин. Но как часто бывает, много любителей посмотреть, пощупать, но покупает товар кто-то один. Ксения развелась с мужем в первый год работы в проектном институте, за которого вышла еще, будучи студенткой. Тогда все холостые и женатые вились вокруг нее с маслеными глазами и обворожительными улыбками. Но прошло 10лет, она все еще жила одна.

-Привет! Целовать не буду.
-Привет, – прохрипела Ксения. - Зря беспокоишься, отлежусь, не впервые. А ты можешь заразиться. Бог бережет только береженого.
-Это точно. Но считаю, бутылка кефира, пара апельсинов и лимонов тебе кстати. У тебя хлеб есть? Или, как всегда, забыла купить? - рассмеялась Анна. Она прошла за хозяйкой в кухню.  На столе стояла бутылка красного вина. Что-то мгновенно исчезло со стола в рукаве халата хозяйки. Анна сделала вид, что не заметила. «Одинокая женщина имеет право на многое...»,- считала Анна. Она любила и жалела ее.

Раньше бы она не обратила внимания, но сейчас поведение и вид Ксюши озадачили. Всклокоченные волосы (от лежания в кровати?), затуманенная синева глаз (от болезни?) казались естественными, но робость и смущение подруги наводили на мысль о «виновности».
-Ксюша, ложись, я мигом приготовлю чай с лимоном. Или мне лучше уйти? Я тебе мешаю?
-Не говори глупости! Спасибо за продукты, что зашла, оторвалась от дома и ненаглядного Василия.
-Ты считаешь, он не стоит того?
-Стоит, конечно, стоит. Я от зависти..., прости.
-Прощаю, выздоравливай. Не провожай.
Анна помахала рукой и захлопнула дверь на защелку замка.
Выйдя из двора дома подруги, машинально бросила взгляд туда, где память сохранила   вишневый внедорожник.
-Ха, как у Василия. -Подумала она в тот миг. - Многие предпочитают мощные иномарки. Еще она со смехом добавила:
-Номер не видно, можно пошутить над Василием.

Внедорожника не было, на его месте стоял белый седан. Анна забыла про машину, муж и сын ждали дома с горячим кофе.
Прошел месяц. Позвонила Ксения, пригласила встретиться в уличном кафе у Оперного театра.
-Хорошо выглядишь,- сказала Анна, целуя подругу в щеку. Она отметила, как при появлении той, головы мужчин повернулись в ее сторону, а глаза пробежали по лицу и фигуре, выставляя оценки по своим меркам.

-Ты- тоже,- ответила та, в свою очередь успев проверить наличие достойных внимания мужчин.  Её кислая улыбка сказала об отсутствии таковых.
-Еще не время,- засмеялась Анна. - Лучшие появятся к вечеру.
-Откуда ты знаешь? - Удивилась Ксения. - Верная жена и домоседка не может судить, где бывают привлекательные мужики.
-Судить могу, с долей вероятности. Считай шуткой.
Они доедали мороженое, допивали кофе, новости все были рассказаны и обсуждены. Анна подумывала об отбытии домой, как вдруг Ксения взволнованно прошептала:
-Анна, прости меня...
-За что, дорогая?
-Я гадкая, но не совсем, совесть не дает спать...заставляет признаться...
-В чем?
-Я солгала тебе, когда ты приходила ко мне навестить больную. - Она замолчала, чтобы передохнуть. Признание трудно давалось Ксении. Анна не могла догадаться, о чем пойдет речь, даже хотела успокоить подругу, заверить, что она прощает ее заранее.10 лет дружбы многого стоит. Но что-то удержало ее порыв. Она молча с тревогой смотрела на Ксению. Та- красивая, все так же излучающая вокруг себя магию сексуальности, сидела, потупив глаза и до боли сжав ладони в побелевшие кулаки.

Время равнодушно плыло, отсчитывая стрелками секунды, минуты и часы. Люди приходили, рассаживались, выпивали и съедали заказанное, смеялись, радовались жизни и хорошей погоде, уходили, а Ксения мучительно собирала силы, заставляя себя высказаться до конца.
-Ты не была больной? - не выдержала Анна.
-Была. У меня была температура и болело горло.
-У тебя кто-то был в гостях до меня? - Анна медленно подбирала слова, будто «ясновидящая», открывавшая события из прошлого. Она сама не поняла, почему ей пришло это в голову.

-Да, когда ты позвонила, я была не одна. Я пыталась отговорить тебя приходить, но ты настаивала, мне было неловко сказать: «Не приходи. Я не одна.»
-Я поняла бы тебя. Но кто такой был у тебя, кого ты оберегала от моих глаз? Ты можешь сказать сейчас? Ты для этого позвала меня сюда?»
Ксения снова уткнулась в пустую кофейную чашку.
-Говори же! - не сдержалась Анна. Ей почему-то стало трудно дышать. Спазмы перехватили горло, точно на шею накинули удавку, сердце сбилось с ритма и рывками забилось в истерике.

-Как трудно сказать, дорогая. Как хочу, чтобы этого не было! Чувствую себя подлой грязной бабой.
-У тебя был Василий?
Ксения кивнула.
-И долго был?
-Только пришел, и ты позвонила.
-И куда он делся? Я не встретила его.
-Он, как ужаленный, схватил свой пиджак, не прощаясь, выскочил вон и поднялся пешком выше.
-Поняла. Сообразительный...,- Анне совсем не хотелось шутить, но и показать подруге-злодейке свою боль совсем не хотелось. А боль была такая сильная, точно на нее наехал каток, и она думала, умрет раздавленная всмятку.
-Анна, успокойся, ничего не было...,- она достала из сумочки валидол и передала Анне.
-Правда? Ничего не было? А что могло быть? Он пришел почитать больной Пушкина? - Анна говорила еле слышно.

Ксения вскочила с криком:
-Воды, скорее! - бросилась к официанту.
Анна изо всех сил старалась вернуть себя в норму. В жизни всякое бывает. У нее есть сын, ради него стоит жить и бороться с любыми бедами. Ксения поднесла стакан с водой ко рту Анны.
-Ничего не было, поверь, только пришел...- бормотала она. -Я знаю, как вы любите друг друга, поэтому и рассказала тебе.

Валидол оказал действие, краска появилась на лице Анны, голова прояснилась, но боль в висках сводила с ума.
-Так я тебе и поверила,-  рассмеялась она истерично. –Пришел и ушел, потому что спугнула жена-ведьма. И ничего не сказал?
-Сказал, что хотел нового секса..., а тут звонок...
-А если бы не было звонка? Что бы ты ответила?
-Не знаю. Ты сама считаешь его неотразимым. Называешь: Василек!
-Хватит. Поняла.
-Что будешь делать? Расскажешь Василию, что я выдала его?
-Пока тоже не знаю. Но точно знаю, что не хочу его видеть и ... тебя тоже, какое-то время.
-Прости, понимаю. Но..., - она не договорила, взяла сумочку и вышла. Через пару минут ушла Анна, провожаемая взглядами официантов.

По дороге она вспоминала тот вечер. Василий был уже дома и Алексей с Борисом тоже.  На столе ждали тосты с окороком, картошка, приготовленная в микроволновке с маслом, и горячий кофе.  Она была счастлива видеть родные лица любимых, видеть радость встречи в их глазах, узнать, что они избавили ее от необходимости готовить ужин. И любовью они с Василием занимались тогда долго и почти с упоением. Та ночь запомнилась ей. Она отличалась от других. Последнее время те походили, как копии одного сценария.

Сегодня ей не нужен был секс ни с красавцем мужем, ни с незнакомым «жеребцом», о которых она читала или слышала сплетни. Сегодня ей хотелось забиться в темный угол и, не напиться, зализывать рану, глубокую, кровоточащую. Она не знала, чем помочь себе, чтобы вычеркнуть случившееся из сердца и памяти. Она тайно ревновала мужа к сотрудницам, хотя даже под пыткой не призналась бы в своей слабости, но верила в его непогрешимость, слыша слова:
-Анна, я - однолюб. Никогда тебя не обижу. Может ты разлюбишь меня когда-нибудь, но я никогда!
Кто-то нашептывал ей, что это был не единственный случай, что Ксения тоже сказала не все.
-Мне не хочется докапываться до правды,- призналась Анна. - Хочется сделать вид, что ничего не случилось, просто выкинуть из головы... –Но, как успокоить гордость? Она не позволит «спрятать голову под крыло»! Заниматься любовью, вспоминая лицо подруги?

Она позвонила другу детства. Они хорошо знали друг друга, любовь между ними не состоялась, а дружба сохранилась на долгие годы. Они могли говорить, о чем угодно, могли молчать, сидя рядом, но она знала, что он понимает ее, отслеживает ее мысли и чувства. Где-то в высших уровнях Космоса решили, что им итак хорошо без плотских отношений с теплом и вниманием дружбы. Жена у него умерла при родах молодой, он выдал замуж дочь, но сам так и остался холостяком. Они перезванивались, встречались в гостях и на своих днях рождения.

По дороге к дому Анна набрала номер Григория. Он ответил сразу, сказав:
-Привет, дорогая Аннушка. Рад узнать, что хочешь меня...слышать. - Тёплый бархат знакомого голоса окутал ее лаской и нежностью.
-Привет. Странно звучит твоя двусмысленность, Григ. - Она не удивилась, что он сразу отбратился к ней по имени. Продвинутые телефоны высвечивают номер звонящего, давая возможность выбора: отвечать или не отвечать неприятному абоненту.

-Люблю слышать, как сексуально звучит мое имя из твоих уст. Ты одна продолжаешь называть меня Григ. - Голос довольно низкий бархатистый звучал мягко, словно каждый его звук рождался для ласки.
Приятное тепло разлилось в груди женщины.
-Старая, вернее детская, любовь не ржавеет. Согласен? - промурлыкала Анна. Ей захотелось прикоснуться к нему.

-Да, милая. Даже голос твой все тот же ... возбуждающий меня.
-Что-то ты сегодня сентиментален. К чему это?
-Да так. Иногда грустно...без причины.
-Предлагаю лекарство,- засмеялась она.
-Какое?
-Приглашаю на эти выходные на базу отдыха.
-Ты не шутишь?
-Нет. Говорю совершенно серьезно.
-С Василием?
-Нет. Без него.
-Ну и дела!
-Ты против? Есть помехи?
-Ну что ты!  Твой звонок выметает любые помехи ураганом!
-И что?
-Польщен, «в зобу дыханье сперло» и кое-где еще. Своевременное лекарство. Что должен сделать?

- Заказать путевки, у тебя есть связи.
-Верно. Сделаю. Что еще?
-Собраться, сообщить мне, когда и где встретимся.
-И Василию не звонить?
-Не звонить, не говорить. Я сама расскажу со временем.
-Понял. Меня лечишь, его наказываешь? Или для профилактики?
-То и другое. Ты всегда понимал меня с одного слова, за что люблю тебя.
-Только за это?
-За что еще, расскажу при встрече.  Пока?
-Да, до встречи. Позабочусь обо всем.

В этот вечер она отказалась от секса под предлогом женского недомогания. В пятницу оставила записку на трельяже в их спальне:
«Уехала отдохнуть и дать тебе отдых. Вернусь вечером в воскресенье. А.»
Такой финт она сделала первый раз в жизни. И теперь удивлялась, и восхищалась своей независимостью и силой воли. О чем будет думать Василий, и как будет чувствовать он, она узнает после возвращения.

 
                ***
Раздался хрипящий сигнал. Василий очнулся. Он не слышал шума подъехавшей машины, отчего вздрогнул, поняв, что потерял бдительность и опасно расслабился.  Сам и его душа были далеко от этого сугроба и этого края. Василий посмотрел на часы. Прошел не час, а два. Он услышал, как хлопнула дверца, открыл свою со стороны пассажира, но ничего не увидел. Открыл дверцу около себя, мороз опалил лицо, дыхнув белым облаком, и упал на ноги. Вышел из машины. С первым же шагом провалился по колено в снег. С трудом развернулся к подъехавшему. Рост позволил смотреть над машиной.

-Привет! - Услышал он уже знакомый басовитый голос. - Немного не рассчитал, с Уралмаша и погода.
Внизу, на дороге, точно под его машиной, стоял здоровый мужик- великан в меховом тулупе до колен, в шапке-ушанке с опущенными, но не завязанными ушами, в унтах и меховых варежках. В унты заправлены ватные стёганные штаны.
-По погоде экипировка. - с одобрением отметил про себя Василий. - Привет,- почему-то угрюмо и запоздало отозвался он. Василий был рад, что его SOS не остался «гласом в пустыне», что появившийся богатырь прервал его мучительные нескончаемые думы.

-Ты, брат каскадер! - пробасил мужик. - Чистый акробат! Видать, хотел сделать сальто-мортале? Как тебя угораздило залететь туда?
-Решил поехать на отечественной с ручным управлением, тормознул с выжатым сцеплением...Немного зевнул, чуть забылся...
-Чем не нравится электроника?
-Не решился оставить на стоянке...
-На платной, поди?
-И на платной бывает всякое ...
-Это верно. Давай, будем вытаскивать. Я прицеплю, дёрну, а ты выжми сцепление и сними с ручника,- пошутил гигант. - Хотя мой «слон» может протащить тебя до города и на ручнике, и на тормозах. Но экспериментировать не будем: останешься без того и другого. - Захохотал мужик.
-Да уж, не хотелось бы. Действуй, командир, я все понял.

Через полчаса, заплатив Михаилу двойную цену за срочность вызова и быструю квалифицированную работу, пожав мозолистую широкую ладонь вновь обретенного друга, Василий, уже не торопясь, двинулся к аэропорту. Вся процедура эвакуации машины из сугроба заняла не больше 10 минут, остальное время ушло на подготовку, разворот машины на дороге, оплату, разговор и обмен визитками.

Василий умел разговаривать и с профессорами, и с рабочими. Последние чувствовали, что с ними говорят на равных, с уважением к их труду и к ним, как к личностям. Он постиг эту премудрость в молодости, будучи студентом и в годы перестройки, зарабатывая свои первые небюджетные рубли в частном секторе простым плотником, а где надо и рабочим других специальностей.
-Надежная амуниция у тебя, Михаил,- похвалил Василий, оглядев его с ног до головы.
-По погоде. Не на прогулку выезжаю. Сегодня, как специально, пять вызовов, кроме твоего, и все в городе. Чистят только в центре, а чуть дальше - непролазный снег и высоченные сугробы прямо на проезжей части, у трамваев.
При этих словах Василий почувствовал, как в грудь воткнулся кол, начал поворачиваться, вызывая нестерпимую боль. У него перехватило дыхание. А мужик продолжал развивать свои мысли.

-Миллионы рублей якобы тратят на уборочные машины, а где они? Засыпало снегом? Выбраться не могут? Позвонили бы мне, я вытащил бы их вмиг. Но скорее всего, деньги ушли на чьи-то нужды, а не на уборочные машины. Как ты считаешь, Василий.
-Что с тобой? - вдруг заметил он неподвижный взгляд собеседника. - Ты в порядке? Перенервничал слишком? У меня есть лекарство,- хмыкнул мужик,- глоток другой водочки мне всегда помогает. Принести?

Василий понемногу приходил в себя. Он слышал только последние слова. До вылета в княжество алкоголь   ему вреден, может будет полезен перед вылетом из княжества. Неизвестно, каков этикет у княжеских бизнесменов.
-Спасибо, Михаил, я в порядке. Удачи тебе. Может еще не раз встретимся. - Василий не стал говорить, что напомнили ему сугробы на нечищеных трамвайных остановках, не его это привычка жаловаться на судьбу...

Он взглянул на часы. Можно было не торопиться. Его самолет давно улетел. Снег все продолжал укрывать землю и грехи человеческие белым покрывалом. Мысли Василия вернулись к прошлым событиям.

-Как я не понял: Ксения и Григорий- самые близкие друзья Анны сыграли роковую роль в нашей жизни! Именно так!

В ту, черную, пятницу Василий торопился прийти домой пораньше. Он захватил бутылку красного, букетик анютиных глазок и, насвистывая любимый мотивчик, накрывал на стол. Через час пришли сыновья, приятно удивились раннему присутствию отца, праздничному столу. Прошел еще час. Молодые люди после душа, с голодными желудками сидели, уставившись в телевизор. Отец возился с компьютером, стараясь не выдать своей растерянности.
-Па, - не то позвал, не то напомнил отцу через час о их присутствии Алеша.
Василий вскочил, как ужаленный, ничего не говоря, быстрым шагом направился в спальню. На трельяже, прислонясь к флакону духов жены, стоял маленький лист из блокнота Анны. Он так торопился сделать жене сюрприз, что не заметил его, когда переодевался после работы.

Прочитав слова, смысл которых дошел до него лишь на третий раз, он плюхнулся на край кровати, словно ему ударили под колени. Удивительно, как он не сел мимо, а мог бы приземлиться на пол, на столько записка Анны подкосила его и выбила мозги напрочь.  Так он сидел, забыв о времени, с пустотой в голове и жалостью к себе в сердце.
Дверь спальни бесшумно приоткрылась.
-Па? - спросил Алексей. За ним стоял Борис. - Ты в порядке?
-А? Что?
-Ты в порядке?
-Да,- ответил по привычке тот,-нет, не совсем..., - очнулся наконец Василий. Он рывком встал с постели. - Пойдемте ужинать, мамы сегодня не будет. Она,- последовала длинная пауза,- отдыхает от нас… в доме отдыха.
 
За ужином Василий расспрашивал сыновей, те отвечали, но видели, что мысли отца далеко. Сразу разошлись по своим комнатам. Борис молчал, молчал против обыкновения и Алексей. Так же уныло прошли следующие два дня. Василий водил сыновей в рестораны на ужины, завтракали дома кофе с бутербродами, вместо обеда снова пили кофе.


Дома ее встретил разъяренный муж и удивленный ее выходкой сын. Борис не выказал никаких эмоций. Они были явно рады ее возвращению, боясь, что ее отсутствие продлится дольше воскресения, но мужчины решили проучить строптивую женщину. Оба были небриты, в мятой одежде и с голодным блеском в глазах. Борис стоял в стороне, приветливо улыбаясь. Он был выбрит, одежда чистая и немятая. Он по-прежнему напоминал ей красавца Василия в молодости.

-Как поживаете, мальчики? - приветствовала она своих дорогих и любимых, несмотря ни на что, мужчин.
-Отлично! Могла еще отдыхать, если устала от нас,- проворчал Василий.
-Нет, с тобой, мама, лучше и спокойней,- возразил сын. Он обнял мать, прижав ее голову к себе.
-У меня подрос защитник,- поняла Анна. Хотелось заплакать от умиления, но она сама не любила слезливых женщин. Проглотив ком в горле, прошептала:
-Благодарю. Рада, что вырос и не стал бесчувственным мужиком. Я люблю тебя, сын.
-О чем шепчетесь? - прорычал Василий. - Секреты? От меня? - обиженный голос выдал его расстроенные чувства.

-А у тебя нет секретов от нас? - не выдержала Анна. Потом спохватилась, что не сдержалась, проговорилась. Она закусила губу. Не при сыновьях трясти грязным бельем.
-Шутка, дорогой. Я устала. Хочу спать.

Съев остатки ужина, приняв душ, Анна отправилась в спальню. Появившемуся вскоре мужу предложила лечь в гостиной. Василий замер и стоял, будто соляной столб, несколько мгновений, потеряв дар речи.
-Не понял?  Что-то новенькое? Если наказан, скажи, за что?
-Сам не знаешь?
-Даже не догадываюсь?
-Жаль. Если б догадался, снял бы половину вины с себя.

-Анюта, мы - не дети играть в жмурки! - возмутился Василий.
-А в прятки играть молод? - сощурила глаза Анна и стала похожа на изготовившуюся к прыжку кошку. Василий знал этот взгляд, он обещал взрыв и может цунами.
-Анна, я готов к испытанию. Начинай.
-Так-то лучше.  Только честно: хочется чего-нибудь «свеженького»? Семья надоела, жена наскучила до чёртиков?
-Что ты гор..., выдумываешь?  И в мыслях нет. Наша любовь всем на зависть!
-А что думает об этом Ксюша?
-Ксюша-а-а? - Василий поперхнулся и не мог ничего сказать.

-Представляю, как ты выскочил из ее квартиры, словно ошпаренный! Бежал и на ходу запрыгивал в штаны, судорожно дергая молнию ширинки!  Перепрыгивал через ступеньки, оглядывался через плечо: поскорее бы спрятаться от жены!  Смешно до коликов!   Но мне горько. Больно, что разлюбил, еще больнее, что предал...
-Я ничего...
-Неважно, ты пошел на предательство. Похоть перевесила нашу любовь. Ты опозорил меня... Может страсть захлестнула?  Больно, что скрывал свою неудовлетворенность и желание изменить. Я бы страдала, но могла понять и могу расстаться с тобой, если тебе жизненно важен разнообразный секс. Хотя, всегда приветствую новинки...и в сексе тоже. Мог бы приобщить.

Василий долго молчал, шагая из угла в угол, словно загнанный в ловушку зверь. Кто его выдал? Считал, что никто не знал, кроме Ксении.  Хотелось отрицать, идти на костер, но не признаваться. Пора крикнуть: «Чья бы корова мычала...»,- но грубость может открыть «шлюзы» Анны.
-Ты просто ревнуешь. Выдумываешь несусветную чушь.  Раздуваешь из мухи слона, Анюта. Ничего не было, и не могло быть.

-Я видела вишневый внедорожник возле ее двора.
-Ты думаешь он один в городе?
-Ксюша рассказала мне обо всем.
-Тьфу, дура...
-Может, ты- подлец?
-Анна, побойся Бога.  В тот злосчастный день я пришел первый раз, чтобы навестить больную.
-Ха, как мило! С чего бы это? Откуда узнал? Появился дар ясновидения?
Не обращая внимание на ехидные реплики продолжил:
-Тут ты явилась, точно караулила меня. Я сбежал, не хотел допроса. Конечно, в глазах больной, как сопляк, проявил полную несостоятельность.
-А как в моих глазах ты выглядишь?
-Говорю, ничего преступного не было!  Поверь, я и дорогу туда забуду, пусть она хоть умирает! - Василий громко выдохнул, будто сбросил с плеч груз, который еле дотащил до места.
-Кстати, ты мне отплатила куда жёстче.  Погуляла с Гришей! Его люблю, но рад его видеть только гостем, не любовником жены. Мы квиты. Забудь и ты про мой грех.

Анна с неприязнью вглядывалась в мужа. Не хотелось, чтобы разрушилась так хорошо сложившаяся в любви и взаимоуважении жизнь. Но щемящая боль в груди не отпускала. г Зная, что предательство часто повторяется, она не могла сразу простить мужа.

-Я не совсем верю твоим заверениям и рассказу Ксении,- проговорила она. - Но не хочу знать подробности. Если узнаю, не смогу смириться и жить дальше с тобой. Мы расстанемся.  Вместе жить с тобой не смогу. Такая я старомодная.
-О чем ты говоришь?
-Я уехала с Гришей, чтобы изменить и отплатить тебе.
-Но я…
-Я не смогла. Смогу, когда ты уйдешь из моей жизни.
-Но я, не хочу никуда уходить! Я люблю тебя! Остальное - «кобелизм» и соблазны женщин!
-Брось юлить. Ксения - не одна. И она не тащила тебя на аркане на пятый этаж! - Поникшая голова Василия разоблачала мужчину.

-Я не умею и не буду делить мужа с другими женщинами. Если ты не можешь справиться с кипением тестостерона, распрощаемся. Не хочу вызывать жалость у наших знакомых и насмешки у твоих «милашек». Они меня унизят и сделают больной.
-Ну, знаешь...Пойду- ка я спать в гостиную. Спокойной ночи, если сможешь уснуть.
-Спокойной ночи. Я тоже расхотела спать.
-Может мы все-таки вместе ... а....?
-Нет, никаких «вместе», -резко прошипела женщина.
-Как знаешь,- Василий взял одеяло с подушкой и гордо удалился, бесшумно прикрыв за собой дверь спальни.

                ГЛАВА 3.
Они ехали полтора часа, сначала по Тюменскому тракту, потом по проселочной, к удивлению Анны, асфальтированной дороге. Каждый на своей машине. Анна настояла на этом, позднее пожалела: хотелось расслабиться, отдохнуть после трудовой недели, а приходилось следить за дорогой и зверюшками, о которых предупреждали плакаты. К тому же, она поняла, что ей трудно ехать за машиной друга, не обгоняя и не отставая. Это противоречило ее натуре.

Наконец, к вечеру машина Григория свернула к металлической ограде вокруг соснового участка с двухэтажным кирпичным коттеджем. Было светло, июльские ночи наступали поздно.
-Приехали, дорогая,- сказал мужчина, помогая Анне выйти из машины.
-Да ты- олигарх, дорогой. -Воскликнула удивленная женщина. - Место на базе отдыха – не для тебя! Подавай коттедж! На сколько человек?
-На четыре.
-Кто-то еще подъедет?
-Нет. Не хочу никого видеть и слышать, кроме тебя и твоего голоса.
-Завораживает и обещает нечто...
-Надеюсь, дорогая. Сможем пообщаться без свидетелей.
-А поесть что-нибудь найдется? Я после работы, голодная до неприличия.
-Обижаешь. Я сделал заказ и с собой привез кое-что...
Он открыл магнитной картой замок на воротах, завел свою машину, потом Анны, а затем закрыл ворота на замок и засов, который хозяева предусмотрели на всякий случай.

Жара спала, воздух приятно ласкал тело, дух сосен и нагретых иголок на земле вызывал воспоминания детства. Анна с удовольствием вдохнула, зажмурясь.
-Лепота,- прошептала она.
-Точно: лепота, - мужчина подхватил ее под руку и ввел в просторный холл здания.
Оба огляделись, дуэтом высказали мнение:
-Приятно, неплохо. Годится.

После ужина, с изыском и вином, приготовленным Григорием, Анна была лишь на подхвате, они сидели в гостиной на первом этаже, он в большом кресле, она, забравшись с ногами на диван, прижавшись спиной к подушкам. За окнами было темно, как бывает темно вне города, без уличного освещения и огней реклам. Задергивать шторы не было необходимости: кругом ни души, один лес, который казалось тоже приготовился ко сну.
-Аннушка, расскажи, наконец, что заставило тебя уехать тайком от мужа с мужчиной, давно влюбленным в тебя? Не считаешь порыв опасным? Пострадают сразу трое! -Мужчина говорил шутя, но глаза смотрели на женщину внимательно серьезно.

-Только тебе могу открыться. Ты понял, что я в отчаянии, от горя на стенку лезу...
-Неужели, все так скверно?
-Василий вздумал приударить за Ксенией, моей подругой.
-Знаю ее. Красивая, приятная, очень сексуальная. - Он причмокнул губами. - Василия, как мужика, можно понять! - Он облизнулся. -Её глубоко синие глаза в черных густых длинных ресницах хоть кого сведут с ума. Её русалочий смех обещает усладу и безумный секс.  У нее длинные ноги, высокая грудь, тонкая талия …
-Довольно! Она безупречна на любой вкус. По твоим описаниям, она тебя тоже зацепила. Может и ты подкатывался к ней? А, Гриш?
-Нет. Твои подружки для меня - табу. Бегу от сплетен, ошпарился в юности. У Ксюши, на мой взгляд, есть изъян: очень широкие бедра и плоский зад. Для меня это- изъян и не сексуально.

Анна вытаращила глаза.
-Привереда, зазнайка. Рядом с ней я - австралийский абориген.
-Рядом с тобой она - фон, для меня ты одна, а вокруг никого.
-Ты- опасный льстец. Грешно, но хочется верить хотя бы чуть-чуть.
-Это- правда, не на 100, но на 70%. Поэтому, Василия как твоего мужа не понимаю. Может, ты преувеличиваешь? Только слухи?

-Я сама чуть не застала его у постели больной Ксении.
-У постели, или в постели?
-Он успел сбежать, пока я добиралась до ее квартиры после звонка из машины.
-Значит, ты его не видела?
-Нет, только боковым зрением отметила внедорожник, похожий на его. Он стоял немного дальше от того места, где припарковалась я, подъехав к ее дому.

-А что тебя заставило подозревать его?
-Вчера Ксюша призналась, что он был у нее в тот день, чтобы испробовать «разнообразный секс». Как тебе это нравится?
-Совсем не нравится. Хотя его промах подарил мне свидание с тобой наедине ...  Но ты не заслужила обмана мужа. Что он сказал тебе?
-Я не говорила с ним, я была на грани истерики, если б заговорила, получился бы бабий визг, я бы выгнала его или сама ушла куда глаза глядят. Мне хватило похождений и пьянства Льва.

-Успокойся,- Григорий встал из своего кресла и в два шага очутился около ее дивана. Она отметила грацию в его движениях. Ловкое стройное мужское тело бесшумно опустилось рядом с ней, правая рука скользнула между ее спиной и подушками, медленно, но уверенно, притянула и уложила к себе на колени. Ее голова была повернута к нему лицом, а руки остались не у дел.
-Гриша,- начала говорить женщина...
-Тс-с.- Нежность затуманила его серо-голубые глаза, сочный рот итак всегда ярко красный пылал решительным желанием.
-Гриша,-  повторила мольбу Анна, но не сделала ни одного движения протеста.

Его голова все ниже склонялась к ее лицу. Она закрыла глаза... И в тот же миг, теплые мягкие губы нежно коснулись ее рта. Это было так приятно! Неожиданно все тревоги улетучились, она почувствовала защиту и надежность мужских рук. Рот его делал чудеса: он ласкал, убаюкивал, признавался в любви, говорил о верности и счастье встречи. Нега и томление разлились по всему ее телу.

-Гриша, что ты со мной делаешь? - прошептала она.
-Лечу твою душу лаской.
-Ты- волшебник.
-Хочу быть твоим любовником, чтобы вылечить тебя от чужой неверности.
-Предлагаешь себя как лекарство: неверность за неверность?
-Нет, я душу готов отдать за две, хотя бы одну ночь с тобой. - Мужчина снова принялся целовать и ласкать тело Анны. Она позволила снять с себя кофточку, лифчик. Его чуткие пальцы хирурга обводили соски, восставшие и порозовевшие от желания. Желание его росло с каждым прикосновением к телу желанной женщины. Но он сдерживал себя, ждал от Анны слова или знака согласия принять его, не жалея после о переходе через грань дружбы.

Точно поймав его позывные, в унисон звучавшие с ее предостережениями, Анна приложила руку к его губам. Они обожги ее ладонь, а рот ее не чувствовал жара, значит она сама пылала огнем страсти.
-Гриша, остановись.  Сегодня мы оба устали. Давай отложим на завтра. Будет день, будет...,- она не договорила. Мужчина, как хищник, впился в ее открытый рот и говорящие губы, язык оттолкнул ее язык внутрь и сделал несколько кругов, затем оторвался и закончил набег легким почти воздушным поцелуем.
-Сдаюсь, любимая. Истекаю горечью и еще чем-то, но ты - королева. Я подожду...

Ночь провели в отдельных спальнях, оба спали чутко: он надеялся, что она придет к нему, она опасалась, что он заявится, проигнорировав ее несогласие.
Ранний рассвет и громкий щебет птиц заставил их встать и начать день по-деревенски рано. Ароматный запах кофе, над которым колдовал Григорий, когда ей было лень встать, вызвал улыбку и обещал прекрасный отдых, окруженной мужским вниманием.
Она не решила, чем закончится их вояж, отдастся ли она ему, уступив обоюдному желанию, или обуздает себя? В этот миг ей было так приятно и спокойно, не хотелось сложностей и раздумий.

После завтрака они долго гуляли в лесу, выйдя за ограду коттеджа. Только птичьи голоса нарушали их уединение. Они нашли несколько синявок, один красноголовик и один подберезовик, что приняли за хороший знак. Она готовила грибы и салат из овощей, мужчина –отбивные и кофе. Он же отвечал за напитки.
Пообедав, расположились в музыкальном зале, просторном и уютном. Отличная еда, хорошее вино способствовали интиму и «расшнуровке» сдерживающих правил.

-Гриша, скажи, ты доволен жизнью? - спросила Анна.
Мужчина задумчиво посмотрел на подругу, ласково проведя указательным пальцем по ее щеке. Сильные нежные руки с тонкими длинными пальцами практикующего хирурга обнимали ее, словно окружая стеной от всех тревог и неприятностей.
-Я думаю над этим, когда, остаюсь один после трудного дня. И не могу ответить однозначно, даже себе. Часть ответа: не совсем... Другая часть: не считаю себя несчастным. Карьера состоялась. Работа- моя жизнь, - радость возможности помочь больным, - общение с людьми, коллегами. Я здоров, богат, не так, как твой Василий,- он улыбнулся хитро. - Но могу позволить себе многое, что захочу...

-Почему твой взгляд выражает сомнение, дорогая? - он коснулся пальцем кончика ее носа. -Зря недоверчиво улыбаешься. Разбогатеть в моем статусе нетрудно. Многие верят в чудеса медицины. Просто не надо отказываться от «благодарности». Пациенты считают своим долгом благодарить хорошего врача...
-Я знаю, ты отличный, один из лучших хирургов области.
-Говорят. Я льщу себе, принимая молву за правду. - Он замолчал, глядя поверх ее головы куда-то в пространство.

-Как же - личная жизнь? - Анна поцеловала друга в подбородок.
-Личная жизнь...- мужчина печально вздохнул. - в ней не все гладко получилось. Эмма умерла рано, ты знаешь, при родах, когда мы еще не притерлись друг к другу, ссорились чаще, чем любили. Благодарю судьбу, вспоминаю об Эмме больше хорошего, чем плохого. Самый дорогой ее подарок - дочь, Танечка. Она - мое счастье, моя радость! Она делает успехи в хирургии. Это очень радует меня. И муж ее- отличный парень, дантист, страстно влюбленный в нее. Верю, она будет счастлива за нас двоих с Эммой.
-А ты? Лишь операционная и больные?
-Каждому –своё. Ты же не дождалась меня? - теперь мужчина насмешливо заглянул в глаза Анны.
-Не надо, Гриша. Тогда ты еще не созрел для любви. После армии ты «грыз» медицинскую науку, точно изголодавшаяся американская пума.
-Почему пума и американская? – фыркнул удивленно Григорий.
-Такой же изящный, лениво – быстрый и с золотистой шевелюрой.
-Аннушка, если бы ты произнесла тогда только несколько подобных слов!
-Что бы произошло? – женщина почувствовала, что, не желая того, переступила грань дружеской беседы.
Мужчина подтянул Анну вверх, повернув к себе и прижав ее груди к своей груди.
-Я бы не уступил тебя никому. Я любил тебя, но не считал себя достойным. Хотя бы одно твоё слово …

Анна по- братски чмокнула друга в нос и попыталась встать. Мужчина ослабил объятия. Анна снова положила голову к нему на колени.
-Григ, у тебя не было времени ни на свидания со мной, ни на телефонные звонки. Лев тебя опередил, он находил время, был активен. Он разбудил во мне женщину. Вы все, и ты тоже, были убеждены в моей фригидности. Он будоражил во мне незнакомые ощущения, непривычные, но очень волнительные и неожиданно приятные.

Мужчина поднял рукой ее подбородок и нежно прикоснулся губами к ее рту.
-Ты взрослела рядом с ним. - Нежность постепенно перешла в страсть.
Её губы открылись и впустили его язык. Тепло пробежало от губ до груди, соски налились и заныли...
-Он так же целовал тебя?
Она вздохнула.
-Признайся!
-Я долгие годы не понимала, что хорошего находят люди в поцелуях?
-Не смеши!  Правда?
-Клянусь. Как-то при Василии ты поздравил меня с днем рождения и поцеловал в губы. Я чуть сознание не потеряла. Ухватилась за тебя, чтобы не упасть. Василий тогда что-то заметил и высвободил меня из твоих объятий. Никто и никогда так нежно и трогательно не целовал меня. Теперь добавлю, и не ласкал меня.
-Спасибо, дорогая. Мужчина вырастает в гиганта, слыша, как женщина называет его мастером в любовном искусстве.

-Я этого не знала. К тому же: всё познается в сравнении. В 22 года я не могла оценить, сравнить поцелуй парня. Неискушенность и темнота девичества мешали понять.  Я не знала, как и что должна чувствовать. Внимание парней меня раздражало. Лев сумел усыпить мою неприязнь к интимности, моя холодность оттаяла. Пусть земля будет ему пухом! – Она вздохнула.
-Он не любил меня…- Анна резко отодвинулась от мужчины и села рядом.
-Ты тоже предал меня!
- С чего такое обвинение?
-Я год назад узнала, что Лев заключил с вами, моими друзьями, пари, что соблазнит меня и докажет вам, что я - обычная девчонка- женщина. Соблазнить не удалось, предложил брак. Я согласилась, поверив его признаниям и своему беспокойству в сердце.
Ты был молчаливым свидетелем этого цирка. Если б любил, действовал иначе.
-А ты подумала обо мне?
-Ты улыбался, резал трупы, ходил на свидания с девушками. Тамара возле тебя вилась. Классическая красавица! И тоже – будущий врач. Чем не пара? Что я должна была думать? Только то, что я - не твой выбор!

-Господи! Я изо всех сил разыгрывал онегинское бесстрастие и спокойствие. Мне хотелось схватить тебя за плечи и встряхнуть, чтобы с тебя слетели Лёвкины чары. Я ненавидел его, себя и Чулкова за дурацкое пари. Когда сговаривались, всё казалось веселой игрой. Левка нам нравился, выглядел взрослее, опытнее, хотя вместе отбывали армию. Он обзывал нас «зелеными девственниками», рассказывал о женщинах, которые сделали его мужчиной в 17 лет. Мы стыдились своей невинности, кое-кто завидовал Льву. Принимая пари, мы считали тебя достаточно умной, чтобы понять намерения и замыслы Льва. Это была вера в силу твоего характера, а не предательство. Лично я так рассматривал наш поступок. - Мужчина повернул ее голову к себе.

-С годами понял, что мы не учли, не могли учесть в силу своего незнания, человеческой физиологии, что настойчивось Льва - молодого голодного парня победила твою неопытность. Лев ускорил твоё сексуальное созревание.
-Теперь ты грамотный, теперь ты все разложил по нужным полочкам. Признайся, твоя физиология, твоя сексуальность в тот момент была угнетена учебой, борьбой за место под солнцем. Ты выбрал роль свидетеля в споре, а не бойца за эфемерную любовь. Это был твой выбор. Я проиграла в конкурсе. Ты не мог сказать, что любил меня.

-Наверно, ты права.  Все годы я старался обелить себя: горько признать причиной неудач свою тупость и недоразвитость.
-Зато сейчас скажу: я любил тебя, но так тщательно скрывал от других и себя, считал слабостью поддаться чувству, боялся насмешек парней, что уступил тебя Льву. Наверно, твоя подружка Наталья рассказала, что я бродил с ней по городу всю ночь после вашей свадьбы. Это была ваша брачная ночь. Наталья что-то щебетала, развлекала разными историями. Если бы не она, я мог наложить на себя руки...

-Ты слишком «тщательно» маскировался, мой ласковый друг. Ты тоже знаешь, что ближе тебя не было и нет ни одного человека, кто бы понимал мою душу и настроение.
-Даже Василий?
-Даже он, несмотря на то, что мы любим, любили друг друга. Меня удивляет твоя способность узнавать по одному взгляду мое состояние, чувства, неприятности, радость...
-Это - любовь, моя дорогая. Она - великий телепат!
-Гриша, ты женился на Эмме через три месяца после меня.
-Ты считала?
-Да, представь, считала. Замену ты приготовил заранее. Уверен, что не женился, если бы я не вышла замуж?
-Молчишь? Я любила Льва, но в душе не верила, что наш союз на долгие года.
-А мне казалось иначе.
-Ты был слеп. Если бы подождал немного...
-Сколько?
-Год.
-Почему год? Чтобы случилось через год?
-Ровно через год Лев отказался провести отпуск вместе со мной. Его слова: «В Тулу не ездят со своим самоваром»,- глубоко ранили меня и почти подвели черту.
-И мы бы поехали с тобой? Уверена, что позвала бы меня?
-Был шанс. Я чувствовала себя такой несчастной, винила себя в выборе мужа, предчувствуя неверность шага, ругала за «бабью» податливость мужским речам и ласкам..., обзывала себя безмозглой. Но ты был уже женат.
-А ты бы тогда позволила соблазнить себя?
-Честно? Не знаю, но возможно. Я была одинока и обижена. Сын родился позднее. Из – за него осталась со Львом. Пошла на разрыв, когда Лев жил отдельно от нас с Алексеем, и то не сразу.
-Вот видишь.  Сколько по-твоему мне следовало ждать?
-5 лет.
-Многовато. Однако, если бы я знал, хотя бы ты намекнула, шуткой, улыбкой, я бы подождал. Уверен. - Он улыбнулся обворожительной улыбкой.
-Ты шутишь.
-Нет.
-Не верю...
-Успокойся.

-Я спокойна. Все происходит по плану. У тебя была Эмма, от нее осталась Танечка, твоя кровиночка, твоя любовь. А мы с тобой остались хорошими друзьями.
-Ты права. Я всегда счастлив, когда слышу в телефонной трубке твой голос, или при встрече вижу радость в твоих глазах. Печаль в них мгновенно вызывает мою тревогу и упрек, что не был с тобой и не заслонил тебя от неудач. Иногда ты снишься мне...
-В каком виде?
-Эротики с тобой давно не было, о чем сожалею... В первые годы после твоего замужества и после смерти Эммы- видел часто, очень часто. - Он широко и белозубо улыбнулся. Анна осуждающе шлепнула его по руке.
-Боюсь, после этого отдыха тема ночных снов возобновится. - Мужчина расхохотался, увернулся от нового шлепка, обнял женщину и поцеловал в шею.
-Я же продолжаю любить тебя. Хотя бы во сне могу иметь ... тебя... Что делать?

-Ты- врач, знаешь, что делать.
-Хирурги кастрируют, делают обрезание и в последние годы заняты простатой, недугом из-за редкого секса…Думаю, я справлюсь без операции,- мужчина снова захохотал. Потом, вдруг став серьезным, добавил, заглянув в глаза женщины:
-Может дождусь от тебя миг счастья? Пока мои поцелуи нравятся тебе, у меня есть надежда. -Он крепко прижал Анну к себе, поцеловал волосы, лоб, глаза, щеки, подбородок. Поцелуи становились откровеннее, настойчивее, это не были касания «крыльев бабочки», они превратились в страстное слияние. Его влажный теплый язык приласкал ее верхнюю губу, затем –нижнюю, начиная от одного уголка, задержавшись на миг в другом уголке, словно поставив точку.

Её рот открылся сам собой, язык мужчины скользнул мимо зубов дальше и замер мягкой сладкой «облаткой» - кусочком плоти, соединившим их на какое-то время. Анна готова была забыть о своих принципах и пределах дозволенного, она почти вся растворилась в надежных мужских объятиях. В закрытых глазах поплыл розовый туман, голова закружилась...Но что-то, вдруг, отрезвило ее: его «мужское достоинство» уперлось твердым копьем в ее живот. Сквозь их одежду, брюки и рубашки, его твердость и мощь ошеломили и напомнили, что она в руках страстного мужчины. Мальчик, который в юности отстранялся от ее тела во время танца, чтобы она не заметила его возбуждения, давно превратился в уверенного красивого мужчину, едва ли когда получавшего отказ от женщин.
-Ты не решилась? - прошептал   его завораживающий   баритон.
-Не знаю. Я прокляну себя и тебя потом,- почти всхлипнула Анна. Она была на грани капитуляции, ее тело ныло от желания и требовало сдачи «крепости» ...
-Любовь моя, я не стану принуждать тебя. -говоря это, мужчина не ослабил объятий. Его руки так же прижимали ее к своему горячему жаждущему войти в нее и слиться с ней    естеству.
-Я стану проклинать свою неудачу, критиковать тебя, коварную соблазнительницу, это будет потом. Сейчас я только жду твоего согласия. Оно скажет, что ты немножко любишь меня, и я для тебя не только -  дружок из детства.
-Я все понимаю. Но и ты будешь критиковать себя, думая о Тане, внуках... Вдруг мы потеряем больше, чем получим?

-Я бы пережил семейные разговоры. -Мужчина перебил ее рассуждения. -Но потерять тебя как друга для меня - страшная утрата. Ты замкнешься, хуже того, отстранишься, станешь избегать меня и наших редких общих праздников, но с Василием не расстанешься. Я прав?
-Да, как всегда. Пока я с Василием, так и будет. -Голова Анны беспомощно поникла.
Григорий вздохнул, ослабил объятия, но рук не убрал с ее тела.
-Значит, дорогая, пусть будет так, как должно быть. Я скорблю, но дорожу нашей дружбой. Она подарила мне эти два чудесных дня!

-Гриша, я так тебя люблю!
-Как? - прошептал тот с вновь вспыхнувшей надеждой и лизнул мочку ее уха.
-Как единственного дорогого брата, нежного, чуткого, надежного.
Мужчина громко вздохнул.
-Аминь! Сестричка, мысли о которой делают тесными брюки, а малейшее прикосновение ее руки доказывает, что мой потенциал еще не исчерпан.
-Прости, умоляю - прости.  Давай уедим раньше...
-Ну уж нет. Ни минуты не упущу, дорогая!  Я справлюсь, уже не «юный барабанщик» рядом с тобой, научился, хотя очень редко приходится страдать,- он хитро улыбнулся.
-Не представляю ту, которая смогла бы устоять и не влюбиться в тебя.
-Хм,- взгляни в зеркало.
-Мы с тобой так давно знаем друг друга, что удивительно, как не разочаровались и не надоели. –Она помолчала.
-Скажи, наверняка есть таблетки для временного снижения потенции мужчин?
-Их применяют в армии, в тюрьмах. Они имеют побочный эффект: вызывают агрессию. Мужчины готовы идти под расстрел, чтобы не принимать их. Одна мысль о них вызывает бунт.

У Анны лукаво блеснули глаза.
-Гриша, ты ни разу не поцеловал меня в юности. Не хотел? - сама того не понимая, она снова напрягла пах друга.
-Черт,- подумал тот и резко встал с дивана. Прошел к столу, налил вина в два бокала, один взял себе и протянул второй Анне. Она покачала головой. Мужчина выпил вино из своего бокала, поставил пустой бокал на стол, с вином - переложил в другую руку.
-Я боялся, что ты разозлишься и дашь мне по морде, или сделаешь что-то похуже и больнее. Ты вызывала желание. Но была непредсказуемая и грубая, немножко...Прости, но так считали все парни. Не хотел стать посмешищем...
-Мне стыдно, ты прав... Я могла послать к черту, стукнуть по голове..., ударить ниже живота... Этому я научилась в деревне у тетки, в детстве пришлось защищаться...

-Теперь я не боюсь тебя, я стал смелым и сильным мужиком. Давай потанцуем. Представь, что мы у Риты Маркович после окончания школы. - Мужчина подошел к музыкальному центру и через несколько мгновений раздался томящий сердце баритон любимого в их юности Магомаева. Он пел, вернее, страдая выпевал призыв-надежду:
«Позови меня, позови меня, хоть когда-нибудь, позови...»
Григорий протянул руку, приглашая к танцу. Анна покачала головой:
-Гриша, не могу, под эту песню я не устою, отдамся тебе, очертя голову. Поставь что-нибудь бездумное, чтобы скакать ради движения.
-Тогда идем на прогулку, воздух поможет развеяться нам обоим. Думаешь, я остался спокойным? - Он притянул Анну к себе, обняв ниже талии. Достаточно низко, чтобы она почувствовала твердый ком ...
-Гриша, будь сильным…
-Я - сильный...
-Будь другом...
-Буду, но показываю, на сколько трудно быть паинькой... И дарю себе чуточку удовольствия...
Они вышли из дома, вслед Муслим Магомаев просил: «оглянись на мгновение, просто так махни рукой...»

Перед сном Григорий предложил:
-Не хочешь со мной побулькаться в джакузи?  Помнишь, мы плыли вдвоём? Километр туда и столько же обратно. Под конец ты устала, но не признавалась, а я не знал, как помочь…- Григорий улыбнулся. – Давай, джакузи приятнее и безопаснее.

Анна взглянула на мужчину, желая понять: шутит или снова соблазняет?
Она увидела высокого стройного блондина, с головой, покрытой копной густых волос необыкновенного золотого цвета, с большими    переменчивыми глазами, в этот миг голубизна светилась нежным лукавством, яркий рот блестел перламутром зубов. Кожа лица была гладкая, чисто выбритая. Брюки сидели, как влитые, на узких бедрах, переходящих в длинные сильные ноги, расстёгнутая голубая рубашка открывала загорелое мускулистое тело.

-Красивый, дьявол,- подумала Анна,- но вслух сказала:
-Гриша, перестань искушать. Я приму душ в своей спальне.
-Можешь надеть купальник, я тоже облачусь в плавки,- продолжал соблазнять он и заверять Анну в полной безопасности. Она не его боялась, она не доверяла себе, ее сопротивление было на грани нуля.
-Нет, дорогой. Очень соблазнительно, но...- она почти бегом бросилась к своей комнате.
Григорий засмеялся, когда услышал щелчок замка. Продолжая смеяться, отправился к джакузи, разделся донага, пустил воду, открыл воздух, и пару часов млел под лаской легких воздушных шариков, разогнавших все мысли и оставивших только кайф...

Анна приняла душ, надела ночную рубашку и легла с книжкой в кровать.  Чтение не шло. Она положила книгу рядом и уставилась в темное окно. Перед глазами был Григорий, золотоголовый бог из детства. Тогда он не казался богом. Он был мальчишкой себе на уме, насмешливый, порой ехидный и почему-то называвший ее по фамилии.  Ей это не нравилось, но она делала вид, что ей все равно.
Сейчас не так просто устоять перед его чарами, он не только хорош, умен и харизматичен, он успешный уверенный в себе мужчина, побитый судьбой, наученный жизнью. Он стал мудрым и надежным в любой трудный момент. Он научился любить и доставлять женщине удовольствие.

Анна представила его в джакузи.  Вспомнила, как в школьные годы плавала с ним на остров Баран, около километра по прямой от Малоконного. Случилась гроза, когда плыли обратно, она начала захлебываться. Он предложил помощь, она отказалась, но он не оставил ее барахтаться одну вдалеке от берега, среди валом набегавших волн. Он плыл рядом, с ее скоростью, далеко не отплывая.  Лил дождь, гремел гром, молнии сверкали, впиваясь в землю на берегу. Сейчас она знала, что не каждый парень повел бы себя так, как сделал он. Но тогда она воспринимала его как подружку, а не как друга мужского пола. Почему? По своей незрелости?  Он не давал повода?

Сейчас она чувствовала себя кошкой, которую хозяин долго ласково гладил, а потом ушел, ссадив на стул. Анна страстно захотела вновь увидеть Григория, почувствовать прикосновение его рук и губ.
-Чего я боюсь? Не станет же он насиловать меня? - она лежала в раздумье, желая и боясь поддаться соблазну. Потом встала, надела купальник и халат, взяла большое полотенце и босиком, чтобы не шуметь, спустилась по лестнице на первый этаж. На цыпочках тихонько пробралась к открытой двери комнаты с джакузи. В шаге от входа остановилась.

Только набралась храбрости, чтобы заявить о своем приходе, как увидела длинное нагое мужское тело. Григорий лежал в воде в три четверти поворота к ней. Голова лежала на бортике ванны, ноги немного не доставали противоположной стенки. Голубая вода слегка бурлила от воздуха. Загорелое тело облепили прозрачные пузырьки, выделяясь на загаре. На единственном белом месте, где во время солнечных ванн пах и верх бедер были прикрыты плавками, пузырьки сливались с белизной кожи. Мужчина лежал с закрытыми глазами и напевал:

«Если вдруг трудно станет, если вспомнишь ты о любви, позови меня, позови меня, хоть, когда –нибудь позови. Позови меня, позови меня, хоть когда-нибудь позови-и-и.»
Тело немного поднялось, и Анна увидела то, что не должна была видеть. Окруженное порослью золотистых волос всплыло мужское достоинство в покое. Она попятилась, скрылась за дверным косяком и так же тихо побежала к лестнице. Забыв, что нельзя топать, перескакивая через ступеньки, бросилась к своей комнате.
Мужчина открыл глаза, повернул голову, желая проверить, что за шум достиг его ушей. Убедился: по-прежнему один, и слышно лишь легкое шипение воздуха, и его дыхание. Успокоился.
-Показалось, очень жаль.

Следующий день был день отъезда. Анна встала рано, спустилась в кухню порадовать друга завтраком. Но Григорий опередил ее. Повязав фартук вокруг бедер, жарил блинчики, ловко встряхивая сковородку.  Он действительно пек быстро, как говорят:
«Словно печь блины». Румяные масляные кругляши соскальзывали со сковороды в блюдо один за другим, наращивая высокую горку.

-Привет,- поздоровалась Анна. - Ты-  блинный мастер! Не знала.
-Огорчает, что не хочешь узнать меня поближе! Я не только в блинах мостак, но еще кое-в -чем мастер...высшего класса!
-В чем? - Анна загрузила кофеварку, расставила тарелки и разложила на столе приборы.
-Подойди, покажу.

Не подозревая подвоха, Анна подошла к Григорию. Тот отложил поварёшку, отодвинул сковородку, быстрым движением рук приблизил ее лицо и впился жадным ртом в ее губы, открывшиеся от возмущения. Поцелуй длился так долго, что она стала задыхаться и начала дышать носом, потом заколотила ладонями по его спине. Наконец, мужчина оторвался от нее.
-Сладкая добавка к блинам, дорогая. Умею?
-Умеешь,- выдохнула она, раскрасневшись, как маков цвет.

Ели молча. Гора блинов убывала быстро, с икрой, с вареньем, с медом. Настроение умиротворенности заполнило их души. Посуду убирали вместе. Снова установилась близость двух друзей.
-Чем займемся, милая? У нас еще   не меньше шести часов свободного времени. Когда ты должна быть дома?
-Никому и ничего я не должна,- фыркнула Анна. Вспомнив про Василия и то, что встало между ними, у нее сразу испортилось настроение.
-Понял. Можно увеличить до 10 часов. Дома будешь после 8-ми.
-Так лучше.
-Два часа на обед, чистого времени на отдых восемь часов. Мне нравится. Пока не припекает, посидим на солнышке или под зонтом.
-Посидим, пойду переоденусь и возьму шляпу с очками.
-Я захвачу термос с питьем.

Спустя десять минут, они сидели в шезлонгах рядом с синим зонтом. На ней были шорты и майка - безрукавка, шляпа с большими полями и черные очки. Григорий обошелся шортами, очками и бейсболкой. Оба остались босиком.
-Согласись, любовь моя, здесь очень приятно. И ты перенесла меня на много лет назад. «Остановись мгновение, если можешь...»,-  вот мой крик души!

-Гриша, признайся, ты изменял Эмме? - вопрос прозвучал, точно она хотела перебить блаженное состояние друга, бросив таракана в чашку кофе.
Тот не дрогнул, словно ожидал подобное от вредной подруги.
-Не хочу вспоминать.
-Звучит, как «да».
-Зачем тебе рыться в чужом белье.
-Мне хочется больше узнать о любимых мужчинах и лучше понять их. Вы, мужчины, очень отличаетесь от нас, женщин.

-Отличаемся, весьма, как горькое от сладкого, как сухое от мокрого.
-А я раньше думала, что только внешне мы разные. Так что ответишь?
-Был грех, перед ее родами. Чтобы не повредить ребенку все мужья отлучены от жен и остаются без домашнего секса, по их мнению, ужасно долго. Я был молодой, горячий, тестостерона много, спермы еще больше, хоть сцеживай куда-то. - Засмеялся мужчина. Потом, став серьезным, добавил:
-После смерти Эммы, я долго бичевал себя за этот грех. Тяжело было. Наконец, не вынес, заставил себя забыть и не ворошить.

Они помолчали. Женщина ругала себя, что полезла в душу друга. Захотелось личную беду сгладить чужими переживаниями. Чистый эгоизм, но иногда помогает знать, что не одна ты страдаешь, и не только твой муж - предатель...
-Не так просто быть мужчиной, любовь моя. - Задумчиво проговорил друг.
-Не понимаю. Мы - женщины мечтаем быть мужчинами. Ваша судьба намного легче женской доли.

-Ошибка по незнанию. Женщины - это прекрасно! Мужчина отдает ей себя, своё семя, любовь, заботу, защиту. Она взамен дарит ласку, нежность и своё податливое тело. Без неё у мужчины тусклый взгляд. Он ко всему безразличен, инертен, безынициативен.  Его тянет к вину, к другим женщинам и дурацким подвигам... Мужчина переживает безразличие женщины в сотни раз сильнее женщины, уход жены для него - приговор к расстрелу, гильотине, к заточению, надолго без амнистии, для некоторых, -  пожизненно.
-Какой ужас! Ты преувеличиваешь! Скажи, что шутишь, набиваешь цену мужчинам!
-Нет, моя милая, ничуть не преувеличиваю. Если кто из нашей половины человечества чувствует иначе, у него - одеревенение некоторых мозговых участков и всех сенсоров, нервных окончаний.

-Как долго мужчина может обойтись без секса? Скажи, как мужчина и как врач.
-Интересный вопрос. Врачи считают, что необязательно часто, но обязательно регулярно иметь секс для здоровья. Простата страдает от застоев. Как мужчина, скажу, что имею секс не только для здоровья, чаще всего для удовольствия и радости. А сколько раз в неделю, в день, за ночь и каким образом- зависит от темперамента. Кому хватает одного раза в неделю или месяц. Обычно, безболезненное воздержание 3-4 дня, если дольше -  у молодых мужчин бывает сильный перенапряг. Мужчина становится сексуально озабоченным.

-Как же быть одиноким мужчинам? Что делают они?
-Страдают, сильно страдают! Ищут сговорчивых женщин и девушек, проституток, с ними в последние годы стало проще - было бы желание и деньги. Если совсем «труба», как коты сбрасывают свое семя с помощью мастурбации.
-Ой, остановись. Куда-то мы завернули далеко за угол...
-Я не шучу, говорю, как врач, серьезная проблема. В нашей стране 80 лет отрицали существование секса, науку о здоровье мужчины- андрологию создали недавно.
-Прости, не хотела вдаваться в подробности. И совсем забыла, что ты - мужской хирург.

-Да, легко переквалифицировался на узкую и очень актуальную специальность. Ты сама затеяла разговор на эту тему. Я рад, хоть на словах развлечься. Не представляешь, как иногда безумно хочется трахнуть вдруг появившуюся молодую женщину, у которой грудь поднялась, как по команде: «Будь готов!» Рот плотоядно набух и раскрылся, ресницы наивно хлопают, изображая смущение, а глаза горят сексуальным голодом. Была бы возможность я, как мужчина, поимел бы ее в любой кладовке, стоя, на столе, на стуле, держа на весу...

-Гриша, остановись...
-Думаю, Василий за этим гоняется...
-Григорий, это под дых...
-Но этого не бывает. Приходится «встать на горло» главному мужскому органу и убеждать: «Ша, Гриша, ты при исполнении долга врача!» И заставлять его опустить голову, сжаться и повиснуть жалкой сосиской...

-Гриша, ты- хулиган. Ты раньше не позволял себе при мне такие выражения.
-Ты стала женщиной. Узнала анатомию двух мужей и сына. Ничего нового я не открыл. Лишь объяснил, от чего страдает каждый неженатый и женатый неудачно мужчина.
Он помолчал и, глядя без улыбки в ее глаза, уточнил:
-Ты по-другому устроена, у тебя иные вселенские задачи. Но ты тоже страдаешь от недостатка секса. Так?

-Нет! - слишком быстро ответила Анна. Мужчина засмеялся.
-Лукавишь. Вижу, что страдаешь. И как врач и как мужчина скажу: твои страдания по сравнению со страданиями мужчин, как легкая простуда рядом с болотной лихорадкой. Вот так! Жалеть нас надо, беречь и не отказывать... Может внемлешь моим страданиям?
-Ага, прямо сейчас, под зонтом на шезлонге. Может лучше под диваном в гостиной?
-Под диваном? Что-то новенькое. Расскажи...,- растерянно ответил мужчина, стыдясь своей неосведомленности.
-А в гробу? Пробовал?
-Понял, шутишь. Слава Богу, думал отстал. Молодец! Значит, оживаешь! Но все-таки, как под диваном? Не соображу?
-Вместо гроба: под крышкой в диване.
-А-а-а,- разочарованно протянул тот. Анна звонко рассмеялась.
-Поверил? Я разыграла тебя.  Не уверена, что кто-нибудь не пробовал этот способ.
-Вот и поболтали. От твоего дивана, я вспотел.  Да, кстати, ты принимаешь таблетки?
-Прости, какие?
-Контрацептивы?
-Нет. Это забота Василия.
-Всегда?
-Да. Ты удивлен?
-Восхищен! Значит, любит, заботится о тебе. Уважаю. Хочешь, расскажу тебе историю создания разных видов контрацептивов?

-Не очень. Меня никогда не интересовал этот вопрос. Вероятно, я не права?
-Не права! Знание -это сила, особенно в бизнесе. А в сексологии - здоровье и безопасность.
-Рассказывай.  Где и от кого я смогу получить исчерпывающий и дружелюбный урок! - рассмеялась Анна,- да еще бесплатный, в приятной обстановке с харизматичным лектором.
-Вот именно! Цени и слушай.
-Способы защиты от беременности существовали с древних веков.  Настои трав, коры, тампоны с соком лимона, уксуса. Но они не защищали от половых болезней. Требовалась защита. Овидий, римский поэт, родившийся в 43 году до н.э считавший любовные отношения очень важной частью жизни человека и все, что связано с ней, упоминает о чехлах из пропитанной жиром ткани, пергамента, рыбьих пузырей, кишок животных. Их использовали мужчины для защиты от болезней, передаваемых и получаемых во время соития.  Любопытно узнать, что до начала 19 века сперматозоиды считались паразитами. Мешочки защищали и от них. Только в 1841 году им присудили статус половых клеток. Это сделал зоолог из Швейцарии Кёлликер. Спасибо ему! А то бы на мужчин с повышенной потенцией кто-нибудь из ученых - импотентов объявил охоту.

Презервативы, бывшие мешочки, приобрели достойный вид в XVII веке, их рекомендовал английским врач Кандом от ненужной беременности и для защиты от сифилиса.  С той поры мешочек называют кандом.  Все религии выступают до сих пор против избавления от беременности. Но и в 19 веке были ученые, которые выступили в защиту абортов и за сокращение деторождаемости. Среди них был Мальтус. Он пропагандировал воздержание, говоря, что надо не только дать жизнь, но обеспечить счастье будущего человека. Гормональные контрацептивы были разрешены к употреблению совсем недавно, в 1960 году. Их принимают женщины. Таблетки сняли с мужчин ответственность за беременность женщин и переложили на них, часто жертв насилия. Удобно? Весьма. Таблетки имеют побочные явления, а главное - не защищают любовную пару от венерических заболеваний и СПИДа.  У меня всё. Интересно?

-Да.  Не ожидала. Следовательно, самые универсальные и безопасные - кондомы?
-Поняла правильно, урок прошел с пользой.  У нас еще есть время. Хочешь расскажу, в чем главные различия мужчин и женщин?
-Ты- классный лектор!   Начинай!
Григорий лукаво улыбнулся и азартно потер руки, предвкушая получить удовольствие от беседы.
-Слушай! - синие глаза обворожительно светились, белые зубы между чувственных ярких губ блестели, будто солнечные зайчики. -Хорош! - подумала женщина.
-Дура - та, что сопротивляется. Я - одна из них. - Она потупила взгляд, чтобы не быть считанной мужским эго.
-Главная причина различий между полами в том, что мужчины с Марса, а женщины с Венеры.
-Ты шутишь? Что-то из области фантастики?
Вместо ответа, мужчина продолжил рассказ.

-На первый взгляд может показаться, что звучит ненаучно. Грей Джон- американский психолог, со степенями, писатель и философ высказал эту идею, подтвердив многолетними наблюдениями за поведением семейных и влюбленных пар. Он доказывает, и тот, кто внимательно изучает его доводы, соглашается, что поведение и восприятие мужчин и женщин одних и тех же ситуаций диаметрально противоположно, будто они с разных планет, где оценки радости и горя - разные. Хоть головой бейся об стенку, но мужчина счастлив от одного, а женщина от другого. Чтобы быть счастливым, или счастливой, надо принять это, как дважды два = четыре. В нашем мире это – реальность.

-Ты открываешь мне Америку. Хочу узнать, что делает мужчину счастливым?
-Мужчина счастлив, когда:

Ему доверяют.
Принимают его, какой он есть.
Его признают.
Им восхищаются.
Его одобряют.
Его поощряют.
Мужчина начинает понимать потребности женщины, когда удовлетворены его собственные.
-Интересною! - откликнулась Анна. - Что делает меня счастливой? Чего я не знаю про себя? - Мужчина одарил подругу продолжительным внимательным взглядом. Он, словно предупреждал ее быть готовой к сюрпризам.
-Женщина счастлива, когда имеет от мужчины:
Заботу.
Понимание.
Уважение.
Преданность.
Признание.
Подкрепление уверенности в себе.
-Согласна?

Анна смотрела вдаль. Григорий не мог понять причину молчания. Это сбивало с толку.
-Я чем-то обидел тебя, дорогая? Или сказалось половое различие между нами?
-Да, Гриша. Жаль, я не знала этого раньше, хотя бы год назад. Сколько упущено хорошего, сколько испорчено нервов и сил по пустякам, в спорах, кто какой любит чай!
-Значит, ты согласна с Греем?
-Да. Абсолютно.  Он рассказал, что надо делать, чтобы избежать ошибок?
-Говорит и так же четко! Свои мысли подтверждает рассказами реальных людей. Ты как-то в молодости сказала, что люди живут по одинаковым схемам. Я тогда не поверил, но запомнил.
-Гриша, я не помню такого разговора.
-А я отложил в памяти как любопытную мысль. Ты назвала даже цифру 10.
-Не помню.
-Грей говорит, что есть 12 разновидностей любви: 6 по женским понятиям, 6 по мужским.
Есть смесь схем, но это варианты. Он утверждает, что обиды и ссоры возникают там, где не удовлетворены главные шесть потребностей обоих партнеров.
-Что же я, женщина, должна делать, чтобы муж был счастлив, не гулял и сделал меня счастливой?

-Предисловие: «Мужчина счастлив, когда удовлетворены те, кто ему дорог.» Кроме этого, женщина должна помнить:

-Первое- никогда не пытаться подкорректировать поведение мужчины с целью изменить к лучшему. Попытку изменить его, мужчина понимает, как намёк на его несовершенство.

Второе- доверять ему, не давать советов. Марсиане, мужчины, дают совет, только если их просят. На Венере, женщины, дают совет без просьбы, навязывая свое мнение.
«Принцип мужчины: чини вещь, когда она сломана».  Он приходит к мысли, что по мнению женщины, он «сломался», его не любят, каков он есть! Не восхищаются!
Мужчины не желают, чтобы их улучшали. «Они видят мир глазами предков –марсиан: зачем менять то, что совершенно и не сломано»? Они всячески сопротивляются, когда женщины хотят изменить их.

-Удовлетворена? Или еще добавить?
-Что должен помнить мужчина? Он может гулять на сторону?
-Нет.  Грей написал: «Смотреть на других женщин нормально, только не надо пускать слюни.» Еще он говорит, что у любви есть 4-е сезона, соответствующие временам года.
Весна- пора влюбленности.
Лето- пора необходимости «полива и уборки сорняков», появления разочарования.
Осень - отдых, удовлетворенность.
Зима- время, когда открывается тайник сердца, где спрятаны мучительные чувства.
Зимой мужчины уединяются в своих «пещерах», а женщины «опускаются на дно колодца своих чувств».

-И что? Всему конец? Любви, надеждам, вере в счастье?
-После зимы приходит весна, исцелившиеся мужчина и женщина снова влюбляются...
-И отправляются по кругу?
-Так устроен мир.
-Ты веришь?
-Готов поверить. Исключения лишь подтверждают правила. Дорогая, наше время истекло. Очень жаль, но отдых в волшебной стране закончился.
-Спасибо тебе за сказку. Ты волшебный рассказчик. Я подумаю над услышанным. - Женщина встала и подарила мужчине легкий поцелуй в щеку.
Тот хмыкнул и пробурчал недовольно.
-Дешево цените, мадам. В следующий раз наведу порчу на скрягу.
-Пойдем. Ты великолепен, какой есть, я не хочу изменять тебя, я доверяю тебе на все сто, я восхищаюсь тобой, одобряю тебя в работе, в нашей дружбе, хочу, чтобы ты был счастлив.
-Ты забыла «поощрение».
-Мой поцелуй!
-Я принял его как жалкую подачку нищему.
-Не жадничай.

-А я жадный и нахальный. - Мужчина притянул Анну к себе, его руки нежно, но уверенно обняли ее лицо, горячие губы ласково коснулись носа, щек, подбородка, и когда его язык раздвинул губы, и его рот обжег, женщина затрепетала, как птица в сетях. Она сама прильнула к нему, обняв за сильные плечи. Но через мгновение, тело ее напряглось, мужчина ослабил натиск, женщина, прошептала:
-Прости...
-Понял,- выдохнул тот. -Действительно- время уезжать.
                ***

Анна сидела в машине за воротами и ждала, когда Григорий справится с последними обязанностями арендатора, закроет коттедж, потом ворота. Она с удовольствием наблюдала, как друг   непринужденно двигается на своих длинных ногах, обтянутых синими джинсами, мягко ступая в кожаных сандалиях, как его ловкие руки достают карту, вкладывают в замок коттеджа, он поворачивается к ней лицом, но смотрит вокруг, затем спускается по ступенькам на дорожку.  Она будто чувствует пружинистые движения его ног. Широкими шагами идет к воротам. Уползающий к горизонту круг солнца просвечивает сквозь зеленые кроны сосен и золото волос гордо поднятой головы. От неё искрятся лучики, словно корона.  Женщина улыбается, приходит озорная мысль:
-Еще день, и я отдалась бы ему. Просто из любопытства: каков он как любовник? В поцелуях ему нет равных!

Когда она очнулась от грёз, Григорий закрыл ворота и склонился к ее открытому окну машины.
-Выйди, дорогая,- неожиданно прозвучали слова.
-Зачем?
-Хочу проститься. Расстаемся опять надолго...
-Хорошо,- Анна открыла дверцу, протянула руку, мужчина помог выйти.  Не успела пожать плечами от удивления, как очутилась в мужских объятиях.

-Дорогая, захотел «побезумствовать» на прощание...- Он начал покрывать летучими поцелуями ее лицо, шею, грудь, оттягивая пальцем край футболки, обнаженные шоколадные от загара плечи. Взял ее руки и поцеловал по очереди одну за другой, перешел к пальцам, одарил поцелуями, покусывая каждую подушечку, будто пробуя леденец.

Анну била дрожь, силы к сопротивлению смыло волной желания и покорности мужской воле. Только он один, дорогой мужчина и друг, существовал для нее во всем свете в этот миг...Исчезло все: солнце, лес, птицы, далёкий мир, память о нем растаяла, как облочко от свежего ветра. Остался лишь он, руки и тело которого делали ее слабой и беспомощной перед его желанием. Она обняла мужчину за шею, встала на цыпочки и лизнула языком его упрямый подбородок.

Он застонал, опустился на колени, притянул ее живот и бедра к себе. Поднял футболку, поцеловал ямку пупка и медленно обвёл его языком. Жар залил Анну от макушки до низа живота. Теперь она стонала и всхлипывала. Её пальцы судорожно вцепились в «золотое руно». Она могла лишь шептать:
-Гриша, остановись. Мы сошли с ума... Сейчас день, а не ночь, чтобы безумствовать...-Рот шептал, а тело желало «безумствовать» ...

Мужчина уткнулся лбом в место любимой, до которого его не допустили...Он встал, отряхнул брюки. Анна, потеряв поддержку мужских рук, пошатнулась, но тут же оперлась о капот машины.
-Я проиграл. - Голос звучал так отчужденно, будто из другого мира, куда мгновенно перенесся мужчина. - Мне был дан шанс- два дня абсолютного уединения. Я отдал тебе право решать, а сам опять ждал. - Наконец, он посмотрел ей в глаза. Она увидела в них боль отчаяния.

-Я говорил тебе о мужчинах вообще, теперь скажу о себе.  В поединке с тобой, желаемой женщиной, моя тактика не оправдалась, я потерпел поражение...Поцелуи не в счет, они лишь прелюдия к симфонии любви. Я теряю веру в себя как мужчина. От такой неудачи лечит на время другая женщина или глухой запой.

Но урок прошел с пользой. Наконец, я понял, иногда для победы   над женщиной необходимы настойчивость, упорство, даже нажим и постоянный соблазн.  Легкие победы   сделали меня ленивым «охотником». Настоящая женщина сдается лишь после поединка характеров и силы увлечения. Такова ее природа. Она покоряется только сильным, упорным и постоянно доказывающим влечение к ней. Я прав? В следующий раз я буду действовать иначе, и ты не прогонишь меня.

Пока он говорил, Анна успела прийти в себя.
-Григ, ты дорог мне как друг, и я люблю тебя больше, чем брата, дорогой. Но к чему ты устроил эту экзотическую сцену перед закрытыми воротами? Вернуться в коттедж мы уже не можем. И, вдруг, где-то встроена скрытая видеокамера?  Охранники получили бесплатное кино...

-Переживем,-  буркнул мужчина. Он явно не учел эту возможность. Анна рассмеялась, увидев насупленные брови. Они были намного темнее волос и отлично передавали надвигавшуюся грозу:
-Слушай, мне пришла мысль: коттедж просматривается видео камерами. Иначе, как он охраняется в глухом безлюдном месте?
-Я не заметил ни одной. Впрочем, я не о том думал... Ты понимаешь?
Анна снова засмеялась.
-Понимаю. Мы вели себя, как глухари на току.
-Особенно я. Довольно, простились. Поехали. Надеюсь на следующее приглашение.
«Женщине нужна любовь, чтобы заниматься сексом, мужчине нужен секс, чтобы любить.» - вспомнил он слова Грея Джона. Но она его не утешила.


                ***

-Алло...
-Привет!
-Гриша? Рада слышать!
-Как самочувствие?
-Нормально.
-С мужем уладила?
-Спит в гостиной.
-Вредничаешь?
- Оба. Ему полезно, к тому же он готовится к поездке в княжество Лихтенштейн.
-Что там?
-Он же – «олигарх».
-Опасный статус! Много акул развелось нынче! Они прожорливые и любят охотиться на смельчаков вроде Василия.
-Тьфу тебе на язык…Ещё накаркаешь? Он хочет выйти в океан бизнеса.
-А твоё мнение?
-Я поддерживаю. «Смелого пуля боится». Середнячков тоже сжирают хищники меньше акул, и результат тот же.
-Значит, надо отрастить клыки и регулярно подтачивать их о чужие кости.
-Верно. Думаю, он сможет, если разозлится. Сил поубавится для похождений...
-Всё ещё сердишься?
-Не так чтобы, но до конца -  не отпустило.
-Как поживает Ксюша?
-Она продала квартиру и уехала.
-Куда?
-Сказала, когда устроится, сообщит.
-Как ты это объясняешь?
-Конвертацией...
-Чего?
-Ценностей, возможностей. Она здесь «засиделась».
-Невестой за границу?
-Возможно. Она не сказала. Здесь было много «желающих», но ни одного жениха...
-От всей души желаю ей удачи! Красивая баба. Я – её должник: подарила мне два незабываемых дня почти в объятиях любимой.

-Григорий, осторожно, телефон...
-Без имен. Я каждую ночь вижу один и тот же сон. Он –замечательный, доводит меня до ..., но всегда без конца.  Хотел бы хоть во сне закончить..., просыпаюсь в слезах.
-А я думала в белом киселе.
-Кто из нас хулиган?
-Ты, другого не знаю. Спасибо, что позвонил. Я тоже по тебе скучаю. Не забывай.
-Господи, тебя забудешь! Привет Василию. В ноябре увидимся. Отъезд подруги о чем-то шепчет?
-Мне приходят мысли...

Не прошла неделя, Григорий позвонил снова.
-Григорий, что случилось? - удивилась Анна. Обычно он не баловал вниманием, звонил несколько раз в году, перед праздниками.
-Надо бы встретиться.
-А по телефону нельзя?
-В общих чертах можно. Но ..., нет, нельзя.
-Я предлагаю в кафе у Оперного, ты предлагай свой вариант.
-В саду Дворца пионеров. Точнее, у входа, в 7.

Григорий стоял посреди асфальтированной площадки. До перестройки здесь был фонтан – мальчик, державший огромную рыбу с бьющей струёй воды. На мраморном ограждении сидели чугунные лягушки. Здесь назначали свидания старшеклассники, без выпивки и наркотиков. Анна, уже студенткой УПИ, приходила сюда, посидеть в одиночестве на холодной чугунной спине лягушки.

Когда фонтан и лягушки исчезли, народ удивился, но смолчал. Но, когда «верхушка» решила реконструировать здание Дворца пионеров– бывший дом золотопромышленника Харитонова, построенный в 60-е годы 19 столетия, народ взбунтовался. Решение- разместить в нем резиденцию представителя президента было нелепым, кощунственным и злодейски – вредным. Дворец даже в годы 2-й мировой войны был центром поддержки и воспитания детей. В нем действовало более 2-х десятков бесплатных кружков и столовая бесплатного питания. Что стоила одна комната Сказок! От реконструкции остались бы только колонны, и то сомнительно. Росчерком пера хотели уничтожить уникальное и вечное, как вечна любовь и забота о детях. И для чего? Ради тщеславия чиновников временного статуса.

 Встретив Анну, Григорий повел ее в беседку, скрытую от глаз старыми деревьями.
-Бываешь здесь? - улыбнулась женщина.
-Люблю с детства, ностальгия и старая привязанность.

Устроившись на скамейках, с которых пришлось тщательно смести песок и мусор, Григорий достал из кейса пакет.  Вытряхнул несколько фотографий 8х10, использовав крышку кейса в качестве стола.
Интерес Анны перешел в удивление и затем в ужас.  Руки друга, не торопясь, раскладывали фотографии. Их было 6 штук. Они увековечили моменты жарких поцелуев, два кухонных застолья, отдых у зонтика и купание Григория в джакузи. Она сидела вся не своя, представляя, во что могут превратить местные папарацци их уединенный отдых?

Её глаза задержались на джакузи.  Второй раз полюбовалась голым телом Григория, в первый   раз- живьем, второй – на фото. Оба раза весьма заинтересовали ее. Она перевела взгляд на вход в комнату и обомлела. В тёмном проёме стояла фигура в белом коротком халате, с белым полотенцем в руке. Соблазнительные босые ноги   ярко выделялись на тёмном полу. Лицо скрывала тьма коридора. Анну пронзил страх. Это она подглядывала за голым мужчиной! Это камера засняла её приход, а не уход! Покраснев, она сконфуженно взглянула на Григория. Тот зловеще оскалил зубы.

-Эх, не видел тебя тогда! - он с досадой стукнул кулаком по ладони руки. - Не отпустил бы!  Взял бы на руки и занес в воду прямо в халате! –Он вздохнул,- бесчувственный болван!
-Нашел, о чем жалеть. Что делать будем? Для тебя и для меня- ожидаются большие неприятности.
-На сколько я понял по твоему восприятию, ты такой подарок не получала. Толькоменя наградили. Я успокоился, твое имя им неизвестно, пока. А я справлюсь с фотографами! Они закроют доходную лавочку!

-Всё равно, неприятно. Для тебя это чем грозит?
-Коттедж я получил с помощью важного клиента. Я поставил его в известность. Намекнул, что сам подожгу костер под хозяевами фирмы «Коттеджи».
-Пойдешь на огласку?
-Для борьбы с лесным пожаром запускают навстречу полосу нового огня, который всё выжигает на пути, и огонь гаснет.

-Верю. Надо поторопиться, чтобы огонь как можно меньше успел спалить.
-Я понимаю... Вызвал тебя, чтобы ты в случае неожиданной огласки не волновалась.Моя    грудь прикроет тебя всю...- Он, улыбаясь, коснулся ее руки.
-Что присмирела? О чем задумалась?
-Здесь нет фото прощальной сцены перед воротами. Интересно, почему? Она, пожалуй, стоит всех фото вместе взятых.
-Да, ты права. А я не заметил. Оставили про запас, для большего нажима?
-Ты думаешь?
-А для чего больше? Или там не было камеры?

-Точно была. Охрана ворот- главная точка.
-При разговоре знакомый пытался объяснить, что камеры стоят для оповещения пожара, грабежа, охраны клиентов. О шантаже он раньше не получал жалоб.
-Теперь получил. Что обещал?
-Я сегодня же его снова потревожу. Не беспокойся, всё улажу.
-Очень хотелось бы, Гриша.

-Закрепим дружеским поцелуем,- не дожидаясь согласия, он поднял Анну на ноги, взял обеими ладонями лицо и приник мягкими губами к ее невольно раскрывшемуся рту. Поцелуй длился недолго, он вскинул голову, прижав ее к своей груди.
-Анна, Анна, как я жалею упущенных возможностей! Я знаю, сам во всем виноват.  До свидания, любимая.
-Прощай, дорогой. Сообщи об успехе.

                ***

Василий вспомнил, как открыто плакал Григорий на похоронах Анны. Он не вытирал слез со щек, они стекали по бледному лицу до подбородка. На золотых волосах мужчины, которые делали его неотразимым для женских глаз и похожим на Аполлона, по словам Анны, лежали нетающие снежинки. Григорий ничего не замечал.

-Все-таки Анна не призналась мне: Григорий был ее любовником, пусть недолго, или раз, но был. Не может мужик так убиваться из-за подружки детства. -Подумал тогда Василий, которого горе не настолько лишило сил, чтобы не проследить за поведением мнимого соперника.

Григорий на поминках пил без ограничений, молча, угрюмо уставившись в стакан. Он чувствовал себя так, будто его жизнь оборвали. Будто машина переехала его по нижней части тела, оставив живой голову. В ней бились мысли, они   одолевали его до головной боли.
-Вот, чего можно дождаться, если долго ждать, а не бороться за счастье. Нельзя откладывать жизнь на «потом». Жизнь меняется каждый день, час, миг, что-то приходит, но постоянно что-то уходит от тебя, твоё. Если не успеваешь оценить, потеряешь то, что бесценно для тебя.  Эмму потерял, считая роды обычной функцией женщин. Будь я тогда умнее, я не отходил бы от нее во время родов.
Хватит, все передумано тысячу раз. С Анной повторилось похожее: отпустил на решение Божье, не поступил по-мужски, не отнял у Василия, который начал искать любовную тропу на стороне.

 -Григорий...,-Василий подошел к столику, где в одиночестве горевал друг Анны. Тот, долго не поднимал головы, молчал. Наконец, точно собрал остаток сил, ответил:
-Василий...,- тусклые, почти мёртвые глаза на миг взглянули на Василия и снова скрылись под опухшими веками.
-Осиротели мы,- Василия тянуло поговорить с Григорием, знавшим Анну дольше, чем он, её муж. Он встретил Анну 28 лет назад, а Григорий на 8 лет раньше, на дворовой волейбольной площадке.

-Прими мои искренние соболезнования. Ты потерял любимую жену, а я –любимого друга...- голова Григория опять поникла.
-Чёрта с два! - хотел закричать Василий. -Ты потерял любовницу! - лицо Василия побагровело от ярости. Почувствовав состояние приятеля, Григорий добавил:
-Любимого друга,- яркая синева глаз пронзила сердце Василия.
-Ты признаешься, что был ее любовником? - прошипел он, стараясь не привлекать людей, и в то же время, горой надвигаясь на сидящего. - Признайся, наконец, мерзавец! А то всё дружком прикидывался! - Василий был не настолько пьян, насколько злость и жажда мести пьянили его.
-Когда? До нашей женитьбы? Или после?

Григорий нехотя встал.  Спокойный печальный блондин- против разъяренного брюнета, метавшего молнии. Одного роста, одной силы, глаза в глаза, сжатый рот напротив расслабленного пухлого рта. Казалось синева глаз одного втягивала и поглощала молнии карих глаз другого, лишая их силы.
-Успокойся, приятель. Хотел позлить тебя, чтоб помучался. Ты ускорил её конец.

Василий зарычал и замахнулся, чтобы ударить обидчика. Тот сделал шаг в сторону, кулак промахнулся, Василий   упал на стол с закусками, но вовремя выставленные руки спасли физиономию от тарелки с салатом.
К ним подбежал Алексей. Он несколько минут наблюдал за отцом, когда тот заговорил с дядей Гришей. Что-то неприятное появилось в лице отца, и Алексей насторожился.
-Па, успокойся. Не позорь маму...

Василий вздрогнул. Голос сына, как ушат холодной воды, отрезвил его.
-Все под контролем, сын. Ты прав, отпусти.
Василий повернулся к Григорию. Тот грустно смотрел на приятеля. При появлении Алексея, глаза его повеселели, он улыбнулся.
-Алексей, ты стал взрослым мужчиной! Когда-то мы с твоей мамой думали, что ты женишься на моей Танюшке.
-Правда? Она никогда не говорила.
-Вы были детьми. Танюшка тоже не знала. Когда подросла, выскочила замуж раньше тебя. Она на год тебя старше.

-Она нравилась мне, но считала меня младенцем. Я страшно злился и обижался. -Засмеялся парень.
-Вот глупая девчонка! Со временем год-пустяк, разница в 10 лет не замечается. Лишь бы сердца стучали в унисон...
-Верно,-  включился в разговор Василий. Он наконец «выпустил   пар», лицо приобрело обычный цвет, глаза спокойно разглядывали Григория.
-Породниться не удалось,- протянул тот, отвечая своим мыслям или заканчивая историю о его и Анны планах.
-Алеша, пойди к Борису.  Нам с дядей Гришей надо поговорить. Не беспокойся, я в порядке.

-Григорий,- Василий не успел договорить, тот остановил его.
-Успокойся, мы с Анной никогда не были любовниками, ни до вашей свадьбы, ни после.  Но очень жалею об этом. Мог бы быть ее мужем. Вот так! Если не нравится, можешь грызть свою печень. - Григорий приготовился уйти.
-Врешь ...
-Думай, что хочешь. Я сказал правду. Могу уточнить: очень сожалею, что не был ее любовником! Она любила тебя и не хотела изменять. - Договорив, Григорий приставил правую ладонь козырьком ко лбу и отсалютовал, прощаясь.

Будто подавившись словами   приятеля, Василий с открытым ртом наблюдал, как стройный блондин вышагивал по залу ресторана к выходу. Он гордо нес золотую голову, не оглядываясь по сторонам, и не видя, какими восхищенными глазами провожали его женщины. Чужая смерть одним напоминает о конце жизни, у других вызывает желания насладиться ею и всеми удовольствиями, доступными только живым.

                ***
Придя в клинику, как всегда за час до начала приема больных, Григорий с удовольствием кивал, здоровался с коллегами, медсестрами и знакомыми клиентами. За окном свирепствовала уральская зима, а здесь тепло и свет неоновых ламп согревали не только озябшее тело, но и душу, навевая покой и негу.

После смерти Анны прошел месяц. Боль утраты затихала, уходя вглубь, в тайник несбывшихся желаний. Рана перестала кровоточить, но рубец шрама был груб, словно зашивал его коновал-любитель. Мысль об упущенной возможности, нет- нет, да и вскрывала ее, безжалостно сдирая   рубец, кляня излишнюю тактичность, скорее нерешительность, которая, будто «табу» не давала мужчине переступить черту, установленную в юности. «Счастье было так возможно, так близко.»  Ему был дан шанс...
Анны нет, время повернуть вспять не дано...
Он стоял перед дверью с таблицей: Левченко Григорий Максимович, врач –андрологии, часы приёма:
пон, среда, пятн- с 8-ми до 12 часов;
втор, четв - с 14-ти до 19-ти.

Он стоял, протянув руку к дверной ручке, забыв на мгновение, что надо делать. Дверь мягко двинулась навстречу, ручка сама разместилась между его пальцами, мужчина очнулся, широко раскрыл дверь и сделал шаг.
-Доброе утро, Григорий Максимович,- услышал он знакомый мягкий тенор своего ассистента Владимира. Всё встало на свои места. Морок исчез, он в своём кабинете, скоро появятся больные и здоровые, желающие усилить восприятие прекрасного в жизни. Он даст им надежду справиться с недугом, поделится   знаниями, как   наслаждаться тем, что дал Творец.

-Привет, Володя, потрудимся на благо и радость мужиков?
-Да, конечно,- ответил вскочивший молодой человек, немного удивленный непривычным приветствием босса.  Обычно тот говорил:
-Привет, как провел ночь? Сколько чего...? Какие сны?
Парень уже составил ответ. Синие глаза босса лукаво блеснули, он одарил улыбкой и скрылся в кабинете. Владимир не успел сказать...
Через минуту, дверь распахнулась, парень увидел взъерошенные волосы босса, синие глаза потемнели.

-Откуда это? -  прорычал Григорий Максимович.
-Я не успел сказать. Конверт лежал среди почты. Я не заглядывал в него...
-Правда?
-Он заклеен.
-Вижу. Но...
-Посмотрел на свет, понял - фото, ничего больше, Григорий Максимович, это правда.
Григорий начал успокаиваться. Зря он так разъярился. Не из-за себя, ему чем скандальнее слухи, тем больший спрос на услуги мужского доктора.
-Прости.  Вспомни, где он был: в моей ячейке для писем клиентов или в ячейке почты администрации клиники?
-В вашей ячейке.
-Было там что-нибудь еще?
-Нет, только этот конверт.
-Видел его кроме тебя кто-нибудь?
-Нет, Григорий Максимович, клянусь. Вы предупреждали, я обещал, я выполняю обещания.
-Верю. - Григорий упрекнул себя. Какой смысл в его вопросах. Даже, если парень вскрывал конверт, разглядывал проклятое фото, какой вред и кому? Он переживет. Но чтобы защитить других, он должен не просто поработать, а излить свою ярость на виновников, да так, чтобы огнем жгло все интимные места, пока и следа не останется от желания поживиться за его счет под угрозой той, что на фото. С этими мыслями он вернулся к себе.

До начала приёма осталось 50 минут. Он сел за стол и открыл конверт. Он все еще держал его в руках, чувствуя жжение в пальцах и ладони. Осторожно достал фотографию.  Взглянув на нее, Григорий почувствовал, как пах его вздыбил брюки. И он вспомнил, какое сильное желание пронзило его тогда! Он увидел себя и Анну со стороны, бесстрастным «глазом» видео камеры. Но то, что он уловил сейчас, обдало мужчину жаром.

Он вспомнил безысходное чувство утраты, стрелой пронзившее тогда его сердце. Оно забилось часто со сбоями. Происходило что-то непонятное. Необъяснимое предчувствие лишило способности действовать рационально, будто «что-то» свыше выключило в нем все, кроме любви к женщине. Его грудь сжала тревога, точно он прощался с Анной навсегда. Словно расставался не просто с подругой, которой позвонит, когда захочет, а прощался с единственной любимой женщиной на свете, никем и никогда незаменимой. Это чувство было настолько сильным, что ноги его подкосились, он упал на колени, обнял Анну за талию и прильнул жадными губами к ее телу, будто путник, страдающий долгие часы жаждой, к источнику живительной влаги. В ту минуту для него исчез весь мир, осталась лишь «она», её тело, её душа, её мир.

Если бы он видел тогда то, что сохранил бездушный соглядатай-охранник! Откинутая в страстном порыве голова, повернутая в сторону, выгнутое тело навстречу к мужчине, руки, вцепившиеся в его волосы и притягивающие его голову к себе!  Всё говорило о сильном желании, захлестнувшем Анну. Женщина чувствовала то же, что и мужчина. Она хотела его, готова была преодолеть все преграды и отдаться ему.  Казалось, желание разрушило ее волю и скрутило всю до изнеможения.

Что-то осталось малое, неуловимое, что мешало Анне расслабиться до конца. Любовь к мужу, долг и честность перед ним и сыном? Если бы мужчина, он, Григорий, проявил настойчивость самца, женщина скорее всего подчинилась бы, сдалась древнему зову и закону природы, возбудившим ее плоть и выключившим боязнь опасности.
Но он не видел всего этого тогда. Он вспомнил, с каким трудом оторвал губы от живота Анны, разомкнул объятия и встал на ноги. Они дрожали, как у немощного старца.

Григорий машинально стряхнул пыль с колен. Локоть его нечаянно задел огромный комок в паху, он быстро отвернулся от Анны, сказав:
-Поехали. - Голос осип, во рту пересохло, телу требовалось время, чтобы вернуться на режим без любовных желаний.   Он открыл дверцу машины и оглянулся.  Анна всё ещё стояла там, где он её оставил, потупив взгляд. Вдруг вскинула голову, машинальным движением поправила причёску, одернула футболку, не глядя в его сторону, повернулась к нему спиной, открыла дверцу и села в машину.

 Анна не сразу включила зажигание. Прошла минута, может быть больше, Григорий ждал. Заработал двигатель, Анна посмотрела в его сторону, кивнула, включила задний ход, развернулась, встав у его машины. Через 1,5часа, не доезжая до города, он посигналил съезд на обочину. Анна не вышла. Он подошел к ней.
-Анна, спасибо.
-За что? Тебе- спасибо.
-За чудные дни. За воспоминание об юности. За урок упущенных возможностей.
-Ты серьезно?

-Совершенно серьезно. Меня посетили кое-какие мысли для моей работы. Время прошло в приятной обстановке с полезными для андролога идеями.
Она с удивлением разглядывала друга. Перед ней стоял не тот мужчина, который безумно жаждал ее любви.  Она видела красивого спокойного меланхолика, ироничная улыбка украшала лицо, не вызывая желания, никуда не зовя. Голос звучал мягко спокойно, тоже чуть с усмешкой. Куда скрылась обжигающая страсть?  Рядом стоял обычный красивый холодноватый Гриша...
-То были незабываемые дни! Все, что было - к лучшему. Я довольна, ни о чем не жалею.
Он глубоко вздохнул.
-Ты только что сделала мне больно. Но я прощаю тебя. Как- нибудь позвоню. Василию привет не посылаю,- он криво усмехнулся.
-Конечно. Прощай.
                ***

Новую фотографию подбросили через два дня после похорон. Григорий считал, что шантажисты притихли. Он имел разговор с главой фирмы «Коттеджи», его пациентом. Тогда он мягко напомнил, что в будущем тому потребуется помощь мужского врача, его помощь.
На другом конце провода мужчина сначала пытался успокоить, говоря, что произошло недоразумение, которое впредь не повторится.

-Впредь и никогда больше я не собираюсь отдыхать в ваших коттеджах. - Изменил тон Григорий, его баритон превратился в рык. - Не дай Бог, если через два дня   на моем столе, в поликлинике № 24, не появятся 11 дисков видео из коттеджа № 15, клянусь, объявлю войну через прессу. Расскажу о подглядывании и шантаже. Убежден, количество клиентов убавится. Ничего не поможет! Найму армию пикетчиков для тупых, неумеющих читать фельетоны!

-Упаси боже!  Неужели вы пойдете на это, дорогой Григорий Максимович?  Не могу поверить! Из-за такого пустяка! - ворковал владелец фирмы. - Уверяю, все решим в ваши сроки.
Действительно, через день Григорий увидел на столе коробку, в ней лежали 11 дисков. Он тогда уточнил у Володи, откуда коробка. Успокоился, услышав, что ему передал незнакомый пожилой человек. Володя сказал, что при нем открыл коробку, спросил от кого? Получил ответ: «От фирмы «Коттеджи», поблагодарил посыльного, и тот ушел.

Григорий в тот же день позвонил своему бывшему пациенту и пригласил на прием в любое удобное для того время. Едва дождался окончания приёма, помчался домой, никуда не заезжая и не заходя. После ужина, наскоро приготовленного, сел к компьютеру.

Увидел настоящий сериал о двух днях отдыха вдвоем с Анной. Он похвалил себя, что откупил весь коттедж. Он выкинул из головы причину создания сериала - подглядывание и шантаж, усмехнулся, вспомнив бешенство и угрозы, заставившие шантажистов вернуть диски. Сравнение с золотистой американской пумой, услышанное от Анны, показавшееся тогда странным преувеличением, оправдалось. Почти всегда спокойный, с медленными ленивыми движениями, замедленной рокочущей речью он вмиг превратился в рычавшего льва, угрожающего врагу смертью.

Сейчас он радовался, долго разглядывая каждый кадр.  Он со мехом смотрел на себя в
джакузи, заметив остановившуюся в дверях Анну. «Жаль, не видно лица», - подумал он.
Она, словно споткнулась, увидев мою наготу и сделала шаг назад.» Он разглядывал тело и
главную принадлежность мужчины.  Тело было юношеским, соблазнительным для
женщин, вот копье в покое подкачало, его лучше бы скрыть от женских глаз. Анна
запомнила таким навсегда.  Его голый вид   шокировал ее. Почему? Едва ли Василий
выглядит иначе! Разочаровалась? Испугалась?  Чего? Может себя? 

Григорий не стал гадать, вставил   диск первого вечера. Видя их объятия и поцелуи,
сначала легкие, почти братские, постепенно перешедшие в страстных голодных
любовников, он вспотел, возбудился до того, что пошел под холодный душ. Душ
принимал несколько раз. Просмотр закончил за полночь приятно возбужденный.  Теперь у
него есть средство от одиночества и хандры.
 
На следующий день он позвонил на сотовый Анны, заверил, что диски у него, в печальные
минуты будет ими лечить обиженное сердце. Предложил организовать совместный
просмотр. Анна засмеялась. Смех прозвучал необычно низко, взволновав его на
расстоянии.
-Ладно, буду смотреть один. Но помни, при нужде можешь присоединиться.

И, вдруг, это фото! Совершенно откровенное!  Спустя месяц после похорон!  Он был
взбешен тем, что у шантажистов остались копии!  Сначала не обратил внимания, что на
фото ясно виден номер машины Анны. Значит, шантажисты узнали кому принадлежит
машина и намекнули, что готовы опозорить даму.  Они могли знать о ее смерти, но это не
остановило, наоборот! Жажда получить большие деньги предупреждала, что готовы   
опоганить честь жены и любовницы.  Они могли послать фото по адресу Анны!

Спросить Василия, значило предать ее память. А что, если он преувеличил опасность?
Григорий застонал.  Спрятанный глубоко внутри темперамент рвался наружу. Будто
свирепый лев снова пытался вырваться на волю. Клетка, искусно сооруженная из
человеческих понятий, трещала по швам, готовая развалиться на куски.
У Григория перехватило дыхание, сдавило грудь. Ещё немного, инсульт перешагнет грань и превратит в инвалида.

Он вовремя опомнился, приказал себе успокоиться, сделал двадцать глубоких вдохов и выдохов, потом еще, пока сердце не уменьшило количество ударов и не спал жар с лица.  Если бы не честь Анны, он плюнул бы на шантаж, скандальные фото, но за честь женщины, тем более Анны, он будет сражаться до победного конца. Он слишком долго терпел выпады «подонков». Они приняли его за слабака. Никаких поблажек не будет, он уничтожит их!
               
Через день газета Е1.ру в новостях сообщила о пожаре в Свердловской области.
Сгорел коттедж, никто не пострадал, кроме собственности фирмы «Коттеджи».
Григорию позвонил Иван Матвеевич, жалобным голосом сообщил о пожаре.
Григорий посочувствовал и спросил:
-Иван Матвеевич, вы наказали тех парней? Уволили их?
-Лишил премии, а что?
-Может, отомстили шантажистам отдыхающие, уважаемый Иван Матвеевич?
Не все такие добрые, как я!
-Вы думаете?
-Только предположил.
После этого разговора никто не докучал Григорию ни посылками, ни конвертами.
 Григорию пришла мысль организовать курс лекций по эротике отдельно для мужчин
 и женщин. После дней, проведённых с Анной, он по-новому взглянул на
 отношения полов. Мужчины всегда «хотят», но не всегда умеют доставить
удовольствие жёнам, возлюбленным, новым «подружкам», и те иногда отказывают
им в близости.  Курса принесут огромную пользу и мужикам, и женщинам!

У женщин иные трудности. Многим мешает стеснительность, непонимание чувств мужчин. Женщина часто не умеет проявить желание, даже когда хочет близости, стесняется признаться партнеру, мужу, чтобы он не подумал о ней плохо. По той же причине женщина привыкла скрывать неудовлетворенность. Мужчина не делает этого никогда. Он страдает от отказа женщины, страшно переживает от ее замечаний и намеков о неудовлетворенности. Ей не приходит в голову, как сильно ранят ее слова о плохом сексе. Они приводят мужчину к унынию, депрессии, снижению самооценки, безысходности, вплоть до суицида. Другой впадает в ярость, готов к насилию, убийству. Реакция зависит от темперамента мужчины.

Страдают оба, ОНА и Он. Многое происходит от простого непонимания: мужчина непонимает природу женщины, женщина не понимает, что поведение мужчины диктуется его природой. Курс нужен им, не меньше курса подготовки к материнству и отцовству. Он принесет покой и счастье во многие семьи. Именно ему, мужскому врачу, поверят мужчины и женщины.

                ГЛАВА 4.
На рейс в Москву Василий опоздал, но ему удалось обменять билет на более поздний, в 3 часа 45 минут ночи. Из-за погоды он не один был опоздавший. Приветливая кассирша сообщила, сочувственно кивая головой, что самолет вылетел неукомплектованный, многие пассажиры все еще не добрались до аэропорта.

Оформив жигуля на платной стоянке, заплатив за 5 дней вперед, Василий, перекусил в буфете и благополучно вылетел в Москву.

Везде еще была ночь. Московское солнце начнет вставать не раньше, чем через пять часов. Снег не сыпался с неба, не было его и под ногами. Воздух – значительно теплее - обласкал лицо и подсказал снять и оставить в машине лишнюю одежду. Уральская «упаковка» в Европе смотрится диковато, как эскимосская на Урале. Свежая память о холоде в родном городе шептала другое. Василий оставил в машине меховую шапку, в пальто с удовольствием прошел к зданию аэропорта.

Зал ожидания аэропорта Шереметьево 2 был переполнен ожидающими своих рейсов. Кое как нашел местечко у дверей, где нельзя было уснуть.
-Народ заразился охотой «к перемене мест». - Улыбнулся Василий, оглядывая людей, дремавших в самых невероятных позах. До вылета в Вену осталось пять часов. Его снова одолели думы. Ему было, о чем вспомнить и подумать.

У входа в здание аэропорта он, будто запнулся около афиши с яркой породистой женщиной в длинном черном платье. Лицо женщины показалось знакомым. Она опиралась на белый рояль. Память, как компьютер, отсчитала назад годы и высветила его юность.
-Ирина до замужества Дунаева - моя первая женщина! Теперь – Бронштейн. Все-таки стала профессиональной пианисткой! Молодец! Красавица. Прошло 25 лет. Неловко вспомнить … Стыдно вспомнить … Познал первую мужскую радость и…

                ***

Она целовала его, обнимала, гладила небритые щеки, ойкала, смеялась, одновременно успевала спрашивать, не дожидаясь ответов.
-Это ты? Как я рада! - поцелуй.
-Откуда ты? Зачем приехал? - поцелуй,- Я так счастлива! - чмок,- Ты надолго? - снова поцелуй. - Она висела на парне, не разжимая рук несколько минут.
Девушка была  ниже ростом, если он был тощий и долговязый, она была стройной, и все ее округлости были в меру и говорили  о зрелости.

-Соскучился. Ты разве нет? В письмах обманывала, когда приглашала? –Василий ошалело улыбался сбитый с толку бурной встречей и нелепыми вопросами
-Конечно соскучилась! Больше, чем по маме…,- девушка смутилась из-за откровенных признаний.
-Я торопился к тебе, хотелось «лететь», но крыльев нет.
Девушка захихикала и снова чмокнула его в губы.
-Можно войти? – проговорил он, шагнув за порог вместе с ней, висящей у него на шее.
Он на миг увидел маленькую светловолосую девчонку, которая встретила его в музыкальной школе, когда пришла на прослушивание с папой-профессором музыки. Он кончал первый класс и с усмешкой смотрел на малявок с бантами. Она же с того момента всегда глядела на него, открыв рот и затая дыхание. Он бросил музыку и перешел в простую школу, где мальчишки бегали по дворам, лазали через заборы, играли в лапту, разбойников, не тряслись над руками и пальцами.

Оказалось, они жили в соседних корпусах одного комплекса. Она ходила за ним «хвостиком», когда не занималась музыкой, а ею она занималась 10 часов в день.
Она приглашала к себе домой, но вспоминая слегка презрительный взгляд ее мамаши, он отказывался наотрез.  Однажды, в 15-й день ее рождения он вдруг заметил, что перед ним стоит не малявка с бантиками, а красивая темноглазая девушка, стройная, в красивом платье, с длинными косами и соблазнительной улыбкой. И глаза ее все так же влюбленно смотрят на него, сияя от счастья. Что-то горячее ударило ему в грудь и разлилось по телу.
Он даже неловко переступил с ноги на ногу, чтобы остудить жар в брюках. Ночью не мог заснуть, все вспоминал красивое лицо Ирки. Она уехала в Киев и каждую неделю писала, и он верил, что не от скуки, а от привязанности к нему. И ему безумно захотелось ее увидеть. Желание было таким сильным, что он думал умрет, если не поедет к ней …
                ***

Душа Василия пела от радостной встречи, сердце гулко стучало от удовольствия почувствовать себя желанным и любимым. Он закрыл дверь, бросил вещи, где стоял, обхватил девушку за талию и чуть приподнял так, что их губы оказались на одном уровне.

Несколько минут они целовали друг друга по очереди. Потом Василий поймал ее рот и завладел им надолго, на сколько хватило дыхания. Она обхватила его ногами и прижалась всем телом. Она делала это так по - детски откровенно, тесно прижимаясь к парню, что восставшее естество ошеломило его самого, выйдя из-под контроля. Оно уткнулось в живот подруги сквозь ее платье и его брюки, словно стальной меч.

Василий почувствовал, как тело Ирины обмякло, она закрыла глаза и повисла, безвольно уткнувшись головой ему в плечо. Зато его юношеское достоинство напрягалось и с каждым мгновением твердело, наливаясь жаром, силой, требуя разрядки. Он вспотел, оторвал девушку от себя, поставил на ноги и снова, уже сам, прижал к своим бедрам.
-Ты одна? – Он оглядел комнату студенческого общежития Киевской консерватории. Два больших окна с занавесками, четыре кровати, у каждой тумбочка, посредине квадратный стол с клеенчатой скатертью, три стула и два шкафа по обеим сторонам двери.
-Не нравится? – осторожно спросила девушка.
-Нормально, только народа много. Когда соседки вернутся? - его низкий голос   прозвучал еще ниже, с хрипом будто со сна.
-Через неделю,- девушка одернула платье, опустила глаза, вдруг поняв нелепость странного поведения. Она- взрослая, пора забыть детские шалости. Жаркий румянец огнем опалил щеки. Ощущение твердости мужской части тела незнакомой до сих пор снова пронзило ее. Она почувствовала истому и зов внизу живота.

-Может раньше. Что они тебе? - она медленно приходила в себя.
-Хотел переночевать у тебя. Можно?
-Девчонки приводят парней, никого не стесняясь.
-И ты терпишь?
 -Прихожу поздно, сплю, как убитая. Играю по 6-8 часов, пока не выгонит следующий студент.
-Прости, я не смогу присутствовать при групповом сексе.
-Что ты сказал?
-Администрация разрешает?
-Если заплатить, молчат.
-Сколько? - денег у Василия было негусто.
-200 рублей за ночь. У меня есть...
-Я потом вышлю. - Хотя он ехал в плацкартном вагоне, вся накопленная заначка от стипендии ушла на билеты. На харчи пришлось разгрузить несколько вагонов с углем.

Погрустневшее лицо друга взволновало девушку. Она приблизилась к нему, подняла голову, чтобы взглянуть в черные, минуту назад горевшие огнем, глаза.
-Васёк, ты знаешь, для тебя я на всё готова.
Он прижал девушку к себе, нежно, бережно.
-Я тоже... Не мог дождаться, когда снова увижу тебя. Каждую ночь видел твою улыбку, слышал, как ты зовешь меня. - Его объятия с каждым словом становились сильнее. Жар его тела перекинулся к ней, тонкое ситцевое платье было ненадежной преградой. Его бедра подались вперед навстречу ее животу.
Девушка сдалась. Она закинула руки ему на плечи, непроизвольно раздвинула ноги и, дрожа, прижалась к его восставшей твердости. Парень застонал, выгнулся сильнее и замер.
-Васёк, ты знаешь...,- зашептала Ира, смущенно царапая ноготком плечо Василия.
-Что, Иришка? - так же шепотом спросил парень. - Что я должен знать?
 Василий обвел ладонью девичью щеку и прижался нераскрытыми губами к сжатому рту.

-Я никогда..., ты у меня первый. Я не знаю, что надо делать. Меня никто не целовал...-Она, словно извиняясь, виновато смотрела ему в глаза.  Он был намного выше, немаленькой, ей пришлось закинуть голову, чтобы заглянуть в них.
Василий смутился, он увидел в дорогом лице робость. Он прижал ее голову к груди и покачал, точно испуганного ребёнка. Она потянулась и поцеловала его подбородок, так же не раскрывая рта.

В 20 лет Василий тоже был девственником. Но он скрывал от всех, ведя себя, будто бывалый… Почему? Были причины, главная - вера в единственную на всю жизнь любовь. Он знал, что это старомодно, но ничего не мог сделать, чтобы переступить через эту грань. Его мать была до самой смерти верна отцу, арестованному и расстрелянному. Гены передаются и сохраняются у детей. Ирина   станет его первой женщиной. Она ближе всех девиц ему по духу. Она волнует его как женщина и близка, как друг. Она -талантливая, будущая пианистка, а он, бросивший музыкальную школу, но знающий наизусть все оперы, популярные песни и классические произведения для фоно, скрипки и духовых. Он чувствовал ее душу, она жила, ловя биение его сердца. Они будут любить вечно.

 Он страшно волновался, не меньше, чем она, скорее больше. Ведь он -мужчина! Он -ведущий! Он должен знать всю «партитуру», свою партию и партию женщины. Он должен вести ее, заводя своим тоном. Под дулом пистолета не признается ей и никому, что будет играть впервые и без нот… Импровизировать, не зная, что и как делать! С годами он поймет, что хороший секс- всегда импровизация. Чем опытнее любовник, тем талантливее его импровизация.

-Не волнуйся, дорогая, я знаю, что делать. Я люблю тебя. А ты любишь?
-Васёк, любимый, ты знаешь, я люблю тебя с первого класса. Ты единственный на свете! Самый красивый, самый сильный, самый умный. - Она озвучила очередность критерий девушки оценки парня. Будь Василий в спокойном состоянии, он посмеялся и задал бы ей несколько каверзных вопросов. Но сейчас им управляло тело, обжигающе горячее от желания соединиться с женщиной и до капли разрядиться в неё.

-Наша любовь подскажет тебе, как любить меня и что надо делать...
-О, Васёк,- она не успела сказать, что хотела. Его рот замкнул раскрытые губы. Влажный горячий язык проскользнул в узкую щель между зубами, раздвинув их, и поцелуй получился по-настоящему сексуально упоительный. Он застонал, ее колени подогнулись, и она повисла в его руках.

Ирина издала сдавленный крик и заколотила кулаками по его спине. Он вздрогнул и сильнее прижался к ней всем телом.
-Ш-ш-ш. Сейчас пройдет. Немного потерпи, любимая. - Он знал о боли первого соединения женщины с мужчиной. Но попав в узкое жаркое влажное лоно, всё забыл, даже своё имя...Она была готова принять его, ее соки увлажнили копьё с избытком.
Пробираясь шагом в незнакомом тоннеле, он сдерживал себя изо-всех сил, чтобы не излиться у входа. Но желание подхлестнуло, он рванулся без оглядки, крик девушки отбросил его назад, словно он наткнулся на опасность. Он замер, вышел из нее, гладил ее живот, целовал легко и нежно. Желание не убывало.  Влажный от ее соков «меч», упирался в ее бедро.

-Ну как? Легче?
-Проходит. 
 Василий прикоснулся концом к ее входу. Она затрепетала, обняла его и с опаской притянула к себе.
-Она хочет меня,- довольно подумал парень. - Он крался осторожно, опасаясь услышать крик.
Ира открывалась, как бутон под теплым солнцем. Девушка начала робко двигаться вместе с ним. Всё тело его запело победную песню. Он стал мужчиной! Ира любит его, желает! Она - его женщина! Единственная и принадлежит только ему! Он не отдаст ее никому и будет верен ей до смерти! Вот о чем пело его тело.

Приникнув к ее рту жадным поцелуем, он двигался всё быстрее и неистовее, стараясь скорее довести ее до оргазма раньше себя. Но случалось то, чего боялся: бурно излился раньше ее. Его оргазм длился бесконечно, его плоть долго пульсировала внутри женщины, вызывая её желание. Ее лоно сжималось, удерживая мужской «стержень» собственной неудовлетворенностью. Мужчина чувствовал призыв возлюбленной, оставаясь твердым. Тогда он не знал еще, что мужчина готов излиться через 3-4 минуты, а женщине   для разогрева требуется в 10 раз больше времени.

Он снова стал двигаться, сначала медленно, постепенно ускоряясь, с силой продвигаясь вперед и вперед. Желание проникнуть до предела придало силу «копью».

Он хотел не просто снова излиться, он хотел слиться с ней воедино, почувствовать ее частью себя. Он просунул руки под ее ягодицы. Притянул к себе и сильно вонзился в нее, ударившись мошонкой о ее тело. Она закрыла глаза, закричала и забилась от оргазма. Волны, одна за другой накатывали на нее, погружая в темноту. Последний сильный толчок - и он последовал за ней. В этот раз его оргазм был сильнее и продолжительнее. Он протяжно застонал, продолжая двигаться, не желая возвращаться в свою «голодную» юность без секса и любимой. Наконец, по его телу пробежала последняя судорога, и он опустошенный и слабый, как младенец, откатился на бок, не размыкая объятий.

-О, Васёк, ты-прелесть! Мне говорили, что с мужчиной бывает приятно. Я сомневалась...
Но с тобой было чудесно, я улетела в нирвану,- она тихо засмеялась, не сознавая, что своим признанием подняла самочувствие мужчины до небес. Его уставший «воин» встрепенулся, как боевой конь от звуков трубы.

-Я люблю тебя, Иришка. Ты- самая прекрасная женщина на свете! - голос его затихал.
-Я тоже тебя люблю. Ты спишь? - удивилась она. В ответ услышала неразборчивое: «Угу» и спокойное глубокое дыхание любимого друга.
Ласковым прикосновением пальца убрала с его лба влажную черную прядь и нежно поцеловала в одну бровь, в другую, улыбнулась и устроилась рядом, обняв рукой его грудь.

На следующий день она разбудила его и потащила в консерваторию. С утра комнаты для занятий пустовали. Придя рано, она выкраивала дополнительно несколько часов. Ей удавалось заниматься до изнеможения. Делала она это с большой охотой. Её буквально выгоняли те, кто приходил заниматься позднее.
-Васёк, вставай, 7 часов. В 8 откроют классы. Я не хочу пропустить часы...
-Конечно, любимая,- Василий, не открывая глаз, протянул на звук голоса руку и притянул девушку к себе.

-Доброе утро, любовь моя. –Он поцеловал ей нос, щеку, опустив край халатика, ложбинку между грудями. Она глухо засмеялась.
-Васёк, так - нечестно. Я должна идти, а ты возбуждаешь меня и не даешь сосредоточиться на долге.
-Ах, ты моя ответственная девочка. Иди ко мне. Я хочу тебя...
Она захихикала, сдаваясь.
-Я счастлива, что ты приехал. Но у нас нет времени.
-Мы быстро, любимая. Ты тоже хочешь меня.

Он уже расстёгивал ее халат, стягивал трусики и ласкал, ласкал жадными руками мягкий треугольник, раздвигая ее бедра.
Василий одним движением уложил ее на себя, тут же перевернулся, прижав к матрацу тяжестью тела. Предвкушение близости с любимой женщиной вызвало из его груди стон. Всякий контроль полетел в тартарары. Поцеловав разрумянившееся личико, он разом вошел в нее и зажмурился. Путь был знаком! Препятствий не было! Жарко, влажно, тесно и призывно сжимается ее плоть.
-О, Господи!  Хорошо-то, как! -Ладонью прижал ее ягодицу к себе. Она застонала, и судорога оргазма пробежала по ее телу. Зарычав, он бурным потоком излился, пульсируя и вздрагивая «копьем» глубоко в нежном девичьем теле.

Василий посидел в классе пару часов. Ирина размялась гаммами, упражнениями для рук и пальцев, перешла к Чайковскому, Моцарту, Рахманинову, Бетховену. Играла мощно, вдохновенно. Василий верил, что со временем она станет известной пианисткой. Он гордился ею, зная, какой это труд. Кто-то сказал, что известность- это 90% труда и только 10% таланта.

Ее упорство и трудолюбие удивляло его и приводило в восхищение. Ее усидчивость за инструментом он приравнивал героизму.  Сам Василий вынес лишь два года под бдительным оком матери в той же музыкальной школе. Кончал десятилетку с детьми его двора, далекими от музыки, зато живущими реальной жизнью. Правда, он стал большим ценителем музыки и знал, каких жертв она требует от профессионалов! Чайковскому и Бетховену она заменила и любовь, и семью. Таких много. Музыка- сладкоголосая сирена.
Если чья-та душа откликнется на ее призыв, она не отпустит, будет зазывать: ночью, лаская душу и сжимая сердце жаждой любви, днем, призывая к борьбе с демонами и врагами.

Он давно проголодался, ему нужно было на волю, двигаться, а она продолжала работать.
-Иришка,- он положил руку ей на плечо. - Пора передохнуть и перекусить.
-Я не могу. Уйду, класс сразу займет кто-нибудь.
-Понял. Тогда я пойду и куплю что-нибудь поесть. Буфет работает?
Она посмотрела на часики.
-Да, но скоро закроется.

Они доедали последние бутерброды с колбасой, запивая лимонадом из бумажных стаканчиков. Не слыша музыки, желающие заниматься, несколько раз открывали   дверь и заскакивали в класс. Останавливались и оторопело смотрели на жующую пару. Ирина, давясь, торопливо глотала последний кусочек и бросалась к роялю.

Вернулись в общежитие к вечеру. Немного погуляли по Крещатику, с него было видно консерваторию. Ира показала Василию новое здание концертного зала. Рассказала, что консерватория им Чайковского была основана в 1913 году на базе музыкального училища. До него это была гостиница «Континенталь», построенная в 90-е годы 19 века. Во время второй мировой войны консерватория была разрушена почти до основания, восстановлена в течение трех лет с 1955 по 1958 год. Василий смотрел на здания глазами будущего строителя, оно вызывало гордость.

-Васёк, прости, от тебя... все еще пахнет поездом. - Она смущенно взглянула на него.
-Пойдем, сполоснёмся.
Василий покраснел.
-Почему не сказала вчера?
-Было неудобно... Ты устал, а я так была рада видеть тебя, что обо всем забыла.
В душе мылись вместе. Ира с любопытством разглядывала друга.

-Какой ты высокий! - она вытянула руку, пытаясь достать макушку Василия. -И какой худой! - подумала про себя, слегка коснувшись выступающих ребер. Он засмеялся:
-Какая замечательная стиральная доска,-  проговорил он за нее со смехом. Он поднял ее руку и прижал к своим губам. - Не бойся, я когда-нибудь отъемся и растолстею.
-Ты и такой мне нравишься. - Профессорская дочка, Ира выросла в достатке, не зная, как можно пить бульон, сваренный лишь из пучка укропа, прикусывая тонкий ломтик хлеба. Иногда ему казалось, Иван Денисыч в рассказе Солженицына был богачом по сравнению с ним.  Каждый день- одна селедка и буханка хлеба! Стипендию в 34 рубля надо было растянуть на 30 дней.  Спасала разгрузка вагонов. Хотел устроиться дворником, но все места были заняты бездомными и пьяницами.

Правая рука Ирины все смелее и смелее опускалась ниже, продвигаясь к паху и, наконец, несмело, но целенаправленно, сделала то, что он, затаив дыхание, ожидал, не признаваясь себе. Она легла на вздыбившийся «флаг». Её глаза непроизвольно распахнулись от удивления, таким твердым и сильным показалось «копье».
-О, Васёк, какой ты большой! - девушка имела в виду не его рост. -  Я никогда не думала...
-Не думай и сейчас, продолжай трогать,- почти прохрипел он. -Удивление, звучавшие, как восхищение, возбуждало парня.

-Мне все нравится в тебе...- прошептала она. Ласковый звук голоса вызывал трепет у Василия. Он закаменел в ожидании продолжения. Теплая гладкая девичья ручка осторожно обхватила его «жезл» и слегка сжала.  Девушка довольно рассмеялась. Парень вздрогнул и застонал, закрыв глаза. Движение руки возбудило до такой степени, что он готов был кончить, не выходя из-под душа.
 
В то же время другая девичья рука поглаживала его скулы, подбородок, прошлась по губам. Потом, встав на цыпочки, девушка поцеловала его в раскрывшиеся губы. Она приблизилась вплотную и поднесла «копье» к вратам мужского блаженства. У Василия перехватило дыхание.  Сопротивляться дальше не было сил. Он сдался.

Словно выпущенный на волю зверь, парень с воплем обхватил обеими руками ее ягодицы, прижал к себе девичье тело, созревшее и жаждущее неизвестно чего…Оно не объясняло мотив желаний, близоти ли с мужчиной или, просто ласки и секса? Скорее всего, по неопытности, оба считали это любовью. Он стонал, рычал, словно мог умереть, если бы не утолил страсть и не излился, содрогаясь. Она тихо постанывала, приникнув к нему, потом вскрикнула, и, если бы не руки Василия, крепко державшие ее, упала бы на пол душа.

Второй день повторился в точности, подобно первому. Ранним утром- секс, незамысловатый завтрак- перекусон, 8 часов занятия музыкой. Василий читал Белые одежды Дудинцева, обед и ужин в недорогом кафе, прогулка, общежитие и секс, секс, секс, потом душ...  Он ликовал, был на седьмом небе от удовлетворения. Но...

Мужчина, даже молодой, не может в отличие от женщины симулировать возбуждение, он острее переживает принуждение к сексу.
Вечером следующего дня Ирина, хохоча, бегала за ним по комнате, пытаясь повалить на кровать или хотя бы схватить за пах. Она радостно взвизгивала, он тоже сначала забавлялся игрой. Это завело его, и он готов был закончить потеху в постели. Но, когда она буквально схватила его обеими руками за гениталии и захохотала, будто фурия поймала добычу, его всего перевернуло. Он едва сдержался, чтобы не ударить ее по рукам.
«...сексуально активная женщина сначала очень привлекает мужчину, он знает, что не получит отказа, но позднее страсть угасает, мужчина чувствует принуждение.» Грей Джон.

Есть мужчины, которые испытывая сильное желание к женщине, буквально в миг теряют его, чувствуя отвращение, когда женщина проявляет инициативу и принуждает к соитию против его желания. Василий не знал, что относится к этой категории мужчин, а когда почувстврвал, растерялся. В тот миг он понял, что в сексе   предпочитает быть лидером, что женщины, желающие оседлать его, неприятны, и не вызывают желания. Утром четвертого дня, после быстрого секса, в котором он закрепил мужское лидерство, Василий неожиданно сообщил:

-Сегодня уезжаю. Спасибо. Славно провели время.
-Но соседки еще не приехали! - ахнула девушка и расплакалась. - Она протянула руки, чтобы обнять его. Василий не мог побороть отвращение. Он нагнулся за рюкзаком.
-Мне пора. Деньги вышлю, 400 или 500?
-Неважно. Можешь не высылать. Ты приедешь еще?
-Там видно будет. У меня тоже начнутся занятия.
-Я понимаю...

Больше он не видел ее. Переписка быстро заглохла. На последнем курсе она вышла замуж за преподавателя - хоровика. Она несколько раз приезжала летом, но его не было в Свердловске. Все каникулы он проводил в Сибири со стройотрядом. Иногда его грызла совесть, что он взял невинность своей первой женщины и заплатил ей резким разрывом. Но как вспоминал ее цепкие руки, жадно хватающие его за пах, и похотливый смех «ведьмы», совесть его умолкала. Он знал, что она удачно вышла замуж, но детей у них не было. Муж-профессор старше на 6 лет, стал ее наставником и менеджером. Они объездили с концертами всю Европу, иногда возвращаясь на Родину. Василий спросил себя, хотел бы он сходить на ее концерт, послушать игру, увидеть ее? Не сомневаясь, ответил: «Нет. Не потому что нет времени, потому что не хотелось ворошить.
                ***

Василий набрал номер Бориса. Длинные гудки и никакого ответа. Набрал номер Алексея. Услышал заспанный голос младшего сына.
-Алло.
-Алеша, это я. Не пора ли встать?
-Всю ночь чертил.
-Закончил?
-Да, справился.
-Молоток!
-Па, откуда звонишь?
-Из Вены. Через полчаса вылетаю в Швейцарию.  Где Борис? Его телефон не отвечает.
-Ушел в офис. Ничего не говорил.
-Ладно, позвоню из Швейцарии. Еще не знаю, как буду добираться до княжества.
-Удачи, па. Скажу Борису, чтобы ждал звонка. Примерно, когда?
-У тебя сейчас 10 утра, добавь 3,5 часа. Угадаешь. Пока, сын.
-Пока, па, удачи.

                ГЛАВА 5.
Из Вены, пересев на рейс OSS91 вылетел в Швейцарию в аэропорт St.Gelln-Altenrhen, ближайший от княжества Лихтенштейн. К сожалению, в самом княжестве нет аэропорта, есть только площадка для посадки вертолетов.

В княжестве два города: Вадуц – столица и центр нижнего Лихтенштейна, и Шелленберг - центр верхнего Лихтенштейна. Нужная компания Hilti AG находится в Вадуце. До него от швейцарского аэропорта 53 км. Надо решить, как лучше и скорее преодолеть эти километры и добраться до Вадуца, такси или вертолетом?
-Решу по месту,-  подумал Василий, засыпая.

Василий впервые летел в княжество. Связь держал через email и телефонные разговоры. Очень долго оформлял визу, помогло то, что его фирма зарегистрирована в Сингапуре, а вклады хранятся в банках княжества Монако. К этому шагу его настойчиво подталкивала жена, и окончательно склонил опыт других, более шустрых мужиков, и как оказалось -  вовремя. До сих пор ни одна русская компания не имеет контрактов с княжеством, которое экспортирует продукцию по всему миру. Даже Украина и Китай имеют на своих территориях филиалы Hilti. С участием компании, используя ее оборудование и методики, строились башни-Близнецы в Нью-Йорке, Эресунский мост длиной 18 км между Данией и Швецией, в Малайзии, Италии, Дубае, ОАЭ возведены фирмой уникальные в мировом строительстве сооружения.
                ***

В бизнес - салоне боинга, летевшего в Цюрих пассажиров было мало. Январь – не самое приятное время для полетов. Сновали красивые стюардессы, раздававшие обольстительные улыбки направо и налево. Выпив пару бокалов коньяка, Василий, расслабился, вытянул ноги в проход, из-за которых всегда брал места рядом с проходом. Закрыл глаза и …. Ему вспомнилась первая дальняя командировка в Бурятию. Он был молод, рвался в «неизведанные дали» и был счастлив, отправиться хоть к черту на рога. Лищь бы подальше от скучной рутинной работы, под контролем «стариков». Ни шага от типовых решений, по минимальным нормам, исключая комфорт помещения и удобство эксплуатации.
До туалетов разрешалось расстояние 100 метров, размещали - не ближе, часто - через этаж. А сам туалет был рассчитан на низкорослого дистрофика: узкий и короткий. Если входили вперед спиной, тогда удавалось выйти вперед лицом. Кто забывался, с трудом разворачивался, проклиная проектировщиков. Колени Василия упирались в дверь такого туалета. Писсуары устанавливали лишь в гостиницах для иностранцев. Хмелевская писала, что по состоянию санузлов можно судить об уровне развития страны. Она права отчасти. В России стало больше писсуаров, но «свет от лампочки Ильича в конце тоннеля» погас.
                ***
Василий считал, что ему крупно повезло. Никто не захотел ехать в Бурятию, казавшуюся заоблачной, но совсем не сказочной далью. Он был холост, неприхотлив, жизнь внука репрессированного и расстрелянного в 37-м году деда- врага народа, мягко сказано, не баловала, заставила ютиться с матерью и бабушкой в одной комнате, часто голодать, а растущее ввысь тело требовало больше пищи. Мать умерла, когда ему было 19, а бабушка намного раньше. Отец исчез однажды в шестидесятые, Василий не помнил его. Четыре года жил один, некому было рыдать о нём.

Василий погрузился в грязноватое купе Москва - Чита еще с такими же молодыми парнями. Он был весел и даже счастлив. И сейчас улыбка промелькнула на его лице.
До Цюриха 3,5 часа лета, до Улан-Удэ казалось было, как до Луны.

До Забайкалья Василий добирался не так долго, хотя всем казалось, что добровольно отправился в ссылку. Молодая душа рвалась в новый край, где знаменитые охота и рыбалка. И работы- непочатый край! Вот где он может применить свои знания строителя!
Тайга, лоси, изюбры, косули, кабаны, медведи, соболь, рыси, в Байкале – знаменитый омуль, который любители предпочитают есть по-медвежьи, с душком.
Климат резко континентальный, лютая зима и короткое умеренное лето с редкой жарой.

Шел 1983год. Василий ехал по разнарядке для подъёма края, богатого лесом, золотом, пушниной. Срок командировки-полгода, с июня по декабрь, при желании можно продлить, но сократить нельзя. Партия поднимала край, способный прокормить полстраны.

От Свердловска до Улан-Уде четыре часа лета, но денег ему дали на поезд, правда в купейном вагоне. Он ехал около четырёх дней до Иркутска, там прицепили к поезду дополнительный вагон, и они ехали еще 9 часов по берегу Байкала через Слюдянку, Байкальск, выстроенный в 1961г с целлюлозным комбинатом, через Селенгинск до столицы Бурятии Улан-Удэ, переименованной в Джамын-Удэ.

Василий ехал в край, мало что зная о нем. Еще не было Интернета, о компьютерах не слышали, телефон стоял не в каждой квартире.  С природой и народом знакомился каждый день на своей «шкуре».  Историю узнавал из рассказов коренных жителей. Приезд Бориса всколыхнул воспоминания и подтолкнул залезть в Интернет. С запозданием в 20 лет он многое узнал о Бурятии того времени.  Не всё прочитанное соответствовало увиденному собствеными глазами.
Охота и рыбалка были для него- горожанина удивительно волнующими событиями. Девственная тайга диктовала правила жизни и отношений между людьми. Когда он приехал население было в основном русское, буряты составляли лишь четверть населения. Воровства и поножовщины в поселке не было.

Зато в столице, в Улан-Удэ, в самом разгаре было противостояние между молодежными группами.  В 70-е годы появились организованные группы, «братва» или «чавы», от цыганского слова чаевало- брат, объединявшие представителей криминальной среды, детей рабочих, имевших одну и больше «ходок». Они говорили на «фене», ходили вразвалочку, одевались по стандарту «братвы»: пиджак – лепень большого размера, рубашка навыпуск, штаны- клёши, домашние тапочки, зимой на голове мохеровая кепка-телега.
Русские боролись с бурятами, рабочие с   интеллигенцией. Появилась группа «чуваков». У них лидером становился организатор, сильный, бесстрашный, способный драться. В 80-е годы группы стали смешанными по составу, в них, как в боевых подразделениях, имелись «теоретики», «стратеги», «тактики». Много гибло молодежи от ножа, водки, наркотиков. Но никто не мог представить такого быстрого, упадка Бурятии, который произошел в течение последующих 25- ти лет...
                *** 


Он едва застал председателя леспромхоза, тот закрывал контору, когда Василий спросил:
-Не подскажете, где я могу найти Хомутова Бориса Дмитриевича? - с запозданием добавил: - Добрый вечер.
Мужик, похожий на медведя, невысокий бурят, с узкими внимательными глазками, в которых нельзя было прочесть ни мысли, ни настрой, развернулся к нему лицом. Он стоял на крыльце, поднятом над землей на две ступеньки. Его широкое мощное туловище нависло над немаленьким Василием, словно крыша над тростником в городской одежде, неуместной на фоне леса и деревянных построек села.
-Ну, я Хомутов. С кем имею честь...?

Василий обрадовался концу своих мытарств, широко улыбнулся и протянул руку. Эта улыбка служила ему пропуском все месяцы житья среди бурят.  Открыла она и дорожку к сердцу председателя. Лицо его не улыбалось, но глаза сощурились, когда он протянул в ответ руку Василию.
-Василий Романовский из Свердловска, к вам по разнарядке на полгода,- отрапортовал он будущему начальнику.
-Хм, Хомутов. Ждали... –Рука его напомнила Василию мозолистую лопату, с силой, сжавшей на вид небольшую ладонь горожанина. Василий в ответ сжал «лопату», вложив свою немалую силу.
-Хорош. - Щель рта медведя растянулась на подобие улыбки. -Сначала определю на постой, завтра познакомимся, как положено. - Он окинул приезжего цепким взглядом, задержался на его небольшом рюкзаке, обуви, голове без шапки, еще раз хмыкнул, махнул рукой в правую сторону, двинулся вперед. Василий понял, что его пригласили идти. В темноте мужик еще больше походил на медведя.  Кривоватые короткие ноги, косолапая походка, широкая сутулая спина, темная мешковатая одежда, делали сходство со зверем неоспоримым. Василий даже потряс головой, надеясь разогнать «чары», но Хомутов продолжал идти, не меняя облик таёжного жителя.

Буквально пройдя не больше ста метров, тот остановился и произнес первые слова.
-Хозяйка Евдокия Селенга, живет с матерью, которая на зиму уезжает в Улан- Удэ. Нужен   мужчина, иногда для защиты. Дуся, правда, сама кого хошь сломает, но лучше, если рядом будет мужик. Ты понял?
Василий не совсем понял председателя, на что тот намекал, что считал главной обязанностью жильца мужского пола. Но спрашивать не стал, согласно кивнул и стоял, дожидаясь дальнейших указаний.
-Понял?
-Ага...
-Вижу, не совсем. Ты- жилец, не кобель. Они получат деньги за постояльца, ты поможешь как мужик в хозяйстве, если надо отпугнешь назойливых ухажеров.
Василий оторопело вглядывался в темное лицо председателя. Не ожидал, что придется опекать чужих женщин...
-Молоток умеешь держать в руках? Бьёшь по гвоздю или по пальцам? Топор из руки не вылетает?
Василий рассмеялся. Мужику понравилась реакция молодого горожанина.
-Всякое бывает. - Парень продолжал смеяться.
-Ладно, пошли. В доме мать, Прасковья Ильинична. Евдокия на охоте. Ты любишь охоту? - неожиданно спросил бурят,- а рыбалку?
-Люблю, только не пришлось побывать ни на охоте, ни на рыбалке с большой рыбой.
-Побываешь, у нас это главное развлечение.

Хомутов постучал в дверь, крикнул в открытое окно:
-Прасковья, это я, Борис, привел жильца. - Не получив ответ, стали ждать.
Василий   стоял на крыльце одноэтажного бревенчатого дома на шесть окон по фасаду и четыре окна с боку. Он не мог понять, где хозяйки разместят постояльца? Хотя он был строителем, но не строил сельских домов, не жил в таких домах. В стройотрядах строили коровники, зернотоки, столовые, клубы. Он привык, что избы уральских деревень, тоже одноэтажные, чаще всего три на два окна, делятся массивной русской печью на «закутки». Печь – всегда теплая лежанка для детей и стариков. Если придёт гость, спать ему преложат либо на широкой скамье, либо на полу.

Прасковья оказалась ладной нестарой когда-то красивой высокой женщиной. Ей было за 50, немного седины в гладко зачесанных волосах, свернутых на затылке в тугой крендель. В ситцевом в цветочек платье, без платка на голове, босиком. Василий посмотрел на пыльные ботинки. Пол покрыт яркими домоткаными половиками. Женщина уловила взгляд молодого парня:
-Снимай обувь, сынок. Ноги отдохнут. Половики чистые...

Слово «сынок» обдало Василия теплом.  Он сел на стул, наклонился расшнуровать и снять ботинки. Ласка женщины пробила брешь в напряжении. Почувствовал, как силы начали покидать его.  Тело, точно получив сигнал конца пути, расслабилось, требуя отдыха больше, чем еды. Остался в носках давно даже не второй свежести. Смущенно улыбнулся. Хозяйка, словно поняв, проговорила:
-Завтра баню истоплю.  Сейчас перекусите, чем Бог послал. Дочь с охоты принесет свежего мяса.
Василий удивленно взглянул на Хомутова, тот еще не ушел, хотел убедиться, что гостя приняли.
-Не сомневайся, парень. Евдокия- одна из лучших охотниц. Не было случая, чтобы домой возвратилась без добычи. 
-Верно. Даже, когда все мужики являются в дома порожняком. -Добавила, насмешливо глянув на председателя, женщина. Тот недовольно крякнул, не то соглашаясь, не то вспоминая былую неудачу.
-Всё. Я пошел.  Прасковья, бывай...
-Благодарствую, Борис.
-Завтра в 7 в конторе,- бросил на ходу Василию.
-Договорились.
                ***

Проснулся рано, за окном было светло. Ночь длилась не больше 3-х часов, вступая в права, спустя час после полуночи. Зато день был нескончаемо долгий. Василий выспался, провалившись в сон сразу после ужина, когда кукушка часов прокуковала 9 раз. Он считал, лежа на непривычно мягкой перине, укрывшись до пояса простыней.
Хозяйка не раз потом говорила дочери:
-Худой, а горячий. Спит без белья, под простынкой, одеяло укладывает в ногах.
Колодезная вода прогнала остатки сна, взбодрила, приготовила к встрече с чужими людьми в чужой обстановке. Он был уверен, что все сложится нормально. Обычно, Василий быстро находил с незнакомцами общий язык. Их подкупала излучаемая им приветливость без малейшего намека на зазнайство.

В конторе некуда было «плюнуть», столько набилось рабочего люда. Всем хотелось посмотреть на парня- «дурака», или мнящего себя «героем». Ровно в 7 часов открылась дверь, и в контору смело шагнул высокий тощий черноволосый парень. Густой дым от махорочных самокруток ударил не только в нос, но стал разъедать глаза. Вошедший прищурился. Народ продолжал гоготать, разглядывая чужака, громко перекидываясь репликами. Спустя минуту, шум постепенно начал стихать. Председатель молча наблюдал за происходящим. Он был готов прийти на помощь новичку, но хотел проверить, на что тот годится, способен ли постоять за себя сам. Сибиряки - народ крепкий, слабаков не любит. Суровая природа закаляет характер, заставляя быть сильным, чтобы выжить в мороз, бездорожье, когда только бульдозер мог пробиться сквозь сугробы по грудь.

Парень стоял, продолжая щуриться, отмахиваясь от клуба дыма, плывущего к нему, точно туман над рекой холодным утром. Кто-то засмеялся, кто-то готовился к бою с неженкой.
-Привет с Урала,-  проговорил парень. Голос оказался низким и громким, хотя тот проговорил без всякого усилия.
Ответил председатель, остальные продолжали молча разглядывать «пришельца».
-Привет, Василий. Проходи,- он указал место возле себя.
-На Урале все такие тощие? - выкрикнул кто-то.
Василий не стал садиться, он хотел видеть всех и дать возможность другим лицезреть себя.
Вопрос рассмешил его.
-Не думал, что у вас мужиков ценят по весу. - Со смехом ответил он. -У нас, в Свердловске, женщины требуют от мужика другие качества, толщину   другую, которую лишь они видят…

Контора чуть не обрушилась от прогремевшего мужского хохота.  Спросившего хлопали по спине, плечам, бокам рядом сидящие и кто мог дотянуться, признавая, что чужой парень здорово уделал спросившего мужика, хотя сибиряк хотел сбить спесь с горожанина. 

Василий, продолжая улыбаться, обводил дымное помещение жгучими пронзительными глазами. В них видна была уверенность, но ни капли заносчивости.
-Парень,- кто-то еще решил прощупать Василия,-  ты, когда –нибуть видел трактор? Знаешь, где перед, где зад?
В конторе вмиг стало тихо. Василий невозмутимо улыбался. Он знал, что движет мужиками. «Не лыком шиты», никакой городской выскочка не сможет победить их в единоборстве. Василий не станет тягаться с ними в том, где они сильнее его. Он покажет сильные стороны: знания строителя, механика, руководителя, а там, где он слаб, будет учиться у них.
-Догадаюсь,- смеясь ответил он,- уверен, что там же, где у танка Т-72.Его устройство хорошо знаю, ездил не раз, разбирал и собирал двигатель. - Тишину нарушил общий возглас:
-Где?

-Пять лет обучения и летних сборов по программе Военной кафедры УПИ. Вопросы есть?
-Приходилось что-нибудь строить? - Председатель решил перевести знакомство на серьезную тропу.  Ему все больше нравился парень. Мужикам он не поддался, а им «палец в рот не клади», отгрызут, не задумываясь.
-Приходилось. Студентом объездил со стройотрядами несколько областей. Строили амбары, фермы, склады, коровники.  Имею диплом УПИ инженера- строителя, проектирую промышленные объекты. Неженат. - Раздался смешок, - родителей нет, родственников - тоже. Пить могу, но не увлекаюсь. -Улыбка растянула рот Василия. В ответ заулыбались мужики. - Уважаю и охотников, и рыболовов. Но опыта мало.

-Научим, не пожалеешь,- из разных концов комнаты раздались дружелюбные голоса.
-Буду благодарен, чему-нибудь научу вас,- не удержался Василий, чтобы намекнуть, что не такой он телок, которого надо за руку водить.
-Добро,- председатель с облегчением встал. –Все за работу.
Василий взглянул на часы: 7-45. Народ потянулся к выходу. Многие подходили к нему, протягивали руки, называя имя. В основном это были лесорубы, трактористы, водители и механики лесоповального оборудования. Он влился в армию сильных неприхотливых мужиков. Он гордился сделанным выбором, не жалея, что сменил тепло городской квартиры на мир, обустроенный по-другому, где ценности другие в быту и в работе.

-Василий, ты принят. Уверен, получим от тебя много пользы. -Василий не рассердился на откровенность бурята. Он бы тоже оценил нового работника с точки зрения пригодности и пользы. Но тут кто-то выкрикнул:

-И не только «бастардов». – На миг установилась тишина. Но тут же взорвалась громоподобным хохотом.  Хомутов усмехнулся.
-Не обращай внимания, Василий. Мужики признали в тебе соперника. Пойдем, покажу наше хозяйство, мастерские, заглянем в конюшни и в овчарни. - По дороге добавил:
-Держим коз и овец вместо коров, и лошадей. Сначала надо тебе переодеться. Городская одежда не годится, подведет, вызовет Василий оглядел себя. Синяя вельветовая куртка до пояса, голубая нейлоновая рубашка с отложным воротом, узкие брюки из тонкой бежевой шерстяной ткани с широким кожаным ремнем с блестящей пряжкой, коричневые сандалии и такие же короткие носки.

Он перевел взгляд на Хомутова: куртка из толстой темной ткани ниже пояса, под ней серый свитер с воротом под горло, темные широкие брюки из плотной ткани, которые не прокусит ни один овод и высокие сапоги из хорошо выделанной кожи. На голове войлочная шапка.

Председатель ухмыльнулся, видя, как парень осматривает его одежду.
-В сельпо сможешь найти всё, не знаю, подойдет ли по росту. Если что, закажешь, привезут.
-Придется подождать до получки,- смущенно проговорил новичок.
-Выдам аванс, надеюсь, не сбежишь.
-Не сбегу, не привык, да и навар не велик.
-Не велик. Через час придет бухгалтер, Марья, деньги у нее. Успеем кое-что посмотреть.

Наметанный глаз Василия сразу оценил добротные из толстых бревен лиственницы дома, бани и скотные теплушки жителей поселка. Бездорожье за поселком с широкой засохшей тракторной колеёй и в поселке дороги, засыпанные крупным щебнем с булыжниками размером с детский мяч. Давно не ремонтированные строения мастерских и животноводческих хозяйств, говорили о нерадивом отношении к тому, что не являлось личным владением людей. В мастерских -  старая техника, рассчитанная на ручной труд сильных мужиков. Кругом мусор, масляные тряпки, кучи сваленного металлолома, ржавого, давно валявшегося. Позднее Василий признал значимость этого хлама: отдаленность, нехватка запчастей, иногда гвоздя и проволоки, делали кучи мусора- ценным хранилищем.

-Разобрать бы металлолом по ящикам, сколько времени и нервов сохранили бы! - подумал Василий, окинув взглядом мастерскую в свой первый приход.  Через полгода, уезжая, с сожалением отметил, что руки так и не дошли до рассортировки хлама, столько было всего срочного из-за латания старой техники в рабочем режиме.
 Хомутов начал закипать, видя ироничный взгляд парня, одно бы замечание и начальник наградил бы горожанина недобрым словом. К счастью, у Василия хватило ума промолчать. Это спасло его и помогло вписаться в жизнь поселка.
-Посмотрел? - спросил бурят. - Что скажешь?
-Большое хозяйство, важное, трудное, если берете - справлюсь.
-Добро. Приглашаю на охоту. Ружье дам, потом личное заведешь.
- Сезон не закрыт? На Урале закрыт.
-У нас осталась неделя на птицу.
-С удовольствием, спасибо.

Ехали на вездеходе по таежной дороге, по которой на другом транспорте не проехать и километр. За рулем Хомутов. Он пытался рассказать немного о лесах, истории края, но шум мотора заглушал даже его громоподобный голос. Василий начаал прислушиваться, когда услышал имя Евдокия.
 -Я хочу познакомить тебя с ней вне дома. Дома она может показаться грубой. На охоте и на работе ее поведение оправдано. Лучший охотник, мужики злятся, но не могут обогнать, единственный ветеринар в округе на 150 км.  В любое время дня и ночи, в любую погоду едет помочь! Не у каждого мужика хватит сил и ответственности на такой работе! А Евдокия бранится, делает и смеется после.

-Бранится? - переспросил Василий.
-Любит   матюгнуться.  Не суди. Жизнь не легкая здесь у мужиков, у женщин особенно.
-Ладно.
-Да, не будь жеребцом!
-Что?
-Не считай, что поселил в ее дом, потому что она- любительница погулять с мужиками.
Наоборот. Всех отшивает, иногда с увечьями...
-Любит женщин?
-Ты, парень, забудь про городское распутство. Здесь такого не видно. Забьют до смерти, если заметят.
-Понял.

Стоянка охотников находилась в метрах ста от берега озера с подветренной стороны. Василий увидел около костра пять мужчин, вставших приветствовать нежданных гостей. Хомутов представил Василия как своего помощника по строительству и ремонту техники. Четверо протянули руки, пятый стоял, насмешливо улыбаясь.
-Евдокия, знакомься, Василий -твой постоялец.
-Без моего согласия? - фыркнула женщина.

Василий сначала принял её за мужика. Обветренное тёмное лицо, мужская одежда и спрятанные под малахай волосы. Он с интересом уставился на ее, когда «мужик» отозвался на имя Евдокия. Она уже собралась выругаться, но тёмно-карие, как блестящая яшма, глаза высокого парня сделали ее немой. А он разглядывал ее наряд, грязные руки и злое выражение лица. Она была ростом с местного мужчину. Убранные волосы, сапоги до колен, заправленные в них широкие штаны -  ничто не намекало на присутствие женщины.  Василий опустил протянутую руку

-Твоя мать приняла его с радостью,- продолжал говорить Хомутов. - Он вчера приехал, ночь проспал в твоем доме.
Кто-то из охотников пошутил:
-В твоей постели, пока ты тут прохлаждаешься. - Мужики загоготали.
 Женщина с силой толкнула шутника, тот едва не свалился в костер, успел отпрыгнуть, но   шапка с головы свалилась в огонь. Мужик достал ее, меховой бок выгорел насквозь.
-У, ведьма, шуток не понимаешь,- прогудел мужик.
-Хочешь еще?
-Евдокия, угомонись.  Трофеи есть? - переменил тему начальник.
-У меня три утки, один гусь,- доложила Евдокия. Мужики молчали.
-Понятно. Хвалю, Дуся, молодец. Пусть Василий испытает удачу, завтра всем домой

Василий был счастлив: у его ног лежал селезень. Евдокия тоже подстрелила двух уток. Он с восхищением следил за её быстрой и точной стрельбой. Это она взяла его на своё место. И ему удалось произвести на женщину хорошее впечатление. Мужики вернулись почти порожняком: по одной утке добыли в последний день.
Успех на охоте помог Василию. Евдокия согласилась принять его постояльцем.
                ***

Василий не так сильно страдал без близости с женщиной, как страдали его сверстники. Он не знал причины и не пытался найти ее. Он слушал жалобы   парней в студенческие годы особенно на военных сборах, длившихся больше месяца, радуясь, что вполне спокойно переносит больше двух недель. Первую неделю без всяких неудобств в паху, к концу второй- с легким покалыванием. После Ирины у него было несколько женщин, ни одной девственницы. За этим он следил в оба, предпочитал женщин старше себя. У них учился, как вести себя в постели, чтобы и волк был сыт, и овечка осталась довольна. Ему хватало пяти минут, чтобы разрядиться, но женщины требовали от него, не стесняясь, работы на полчаса больше. И он вынужден был учиться самоконтролю, одновременно постигая способы быстрого возбуждения партнерши.

В Бурятию приехал не мальчиком, каким явился в Киев, а дамским угодником для временных утех. Евдокия слышала от местных женщин, что ее постоялец- большой умелец... Это злило ее и обижало. Неужели она хуже скотницы Марьи и буфетчицы Доры? У них только сиськи большие, и ничего особенного не видать и под микроскопом. Бабы- злыдни все время старались при ней обсуждать умение Василия. Евдокия и без их похвальбы давно сохла по своему постояльцу. Все лето с ними жила мать, а когда она уехала в Улан-Удэ, осталось до отъезда Василия два месяца. Хомутов предлагал послать в Свердловск запрос о продлении его командировки, Василий думал не согласиться ли ему?

Дома никто не ждал, а здесь он обжился, почувствовал востребованность и уважение как специалист и как человек. К его советам прислушивались, его указания выполняли, не оспаривая. Охота, рыбалка в выходные дни поднимали тонус и делали героем в своих глазах. Евдокия ему нравилась, но он в первый же день жизни под одной крышей, помня наказ Хомутова, скомандовал: «Табу!»

 Всё лето Евдокия возила его на рыбалку, осенью - на вновь открывшуюся охоту.  Одни они не оставались, всегда были люди. Только после отъезда матери в доме   к ночи появилось напряжение. Василий уловил в себе незнакомое до этой поры томление. Оно исходило от женщины и с каждым днем становилось все сильнее.  Мужчина в Василии не мог не откликнуться. Он заметил, что брюки стали давить между ног, все время приходилось одергивать их под ширинкой. Лишний раз сходил к Марье и к Доре, но спокойствие не возвращалось. Евдокия, словно поставила задачу- совратить постояльца. 

 В первые месяцы проживания   Василий как-то спросил хозяек, шутя, что они знают о шаманах? И они кое-что рассказали, но нехотя и немногословно. Василий не стал настаивать на подробностях. Может у них был не очень приятный опыт знакомства с их представителем.

Летом в праздник Сурхарбаан неожиданно для Василия прозвучало предложение Евдокии   съездить на остров Ольхан на Байкале к шаманской скале, Шаманке.
-Что там интересного? - спросил он, не особенно желая углубляться в познания культа.
-Место живописное, обряд проводит белый шаман.
-Он обращается к светлым силам? - усмехнулся Василий. –Есть черные шаманы?
-Есть.
-Спасибо, что приглашаешь на сеанс белого шамана! С восторгом принимаю приглашение,- глаза Василия сверкнули.

До Байкала добирались четыре часа на вездеходе. За рулем сидела Евдокия. Василий предлагал сменить ее, но девушка напомнила, что он не знает дороги. Едва размяли ноги, появился катер. Пока везло. К отходу катера подбежали еще двое. Сначала по синему – синему «озёрному морю» * пресной воды пересекли наискосок Байкал и подплыли к острову Ольхон**.  Сбросив скорость, вошли в Ольхонские ворота, узкий пролив с южной стороны Ольхона, затем, повернув направо, пошли по Малому морю*** вдоль западного берега Байкала до бухты Сэргыте. Дальше отправились пешком.

* озеро Байкал: длина 636 км, ширина от 25 до 80 км, глубина 1600 м, расположен на высоте 455м над уровнем океана. «озёрным морем» назвал И. Северянин.
** Ольхон – остров вдоль западного берега озера Байкал. Длина- 717км, ширина- 15км, площадь - 730 кв. км. Население- 1500 человек.
***Узкая часть Байкала между его восточным берегом и западной частью острова Ольхон.

От бухты до Шаманской скалы около 6-ти км, в 80-е годы- по извилистой дороге без покрытия. В сухую погоду на машине -15минут, пешком – около часа, после дождя по скользкой дороге 6 км требовалось вдвое больше времени и сил. К счастью погода не подвела.
Вскоре, оставляя за собой хвост рыжей пыли прискакал на белом коне шаман. Его сопровождали три всадника с барабанами и бубнами.
Шаману было далеко за 60, ближе с 70-ти. Тёмно-коричневое лицо, разрезанное вдоль и поперек глубокими морщинами, раскрашенное черной и белой красками было бесстрастно и сурово. Черные, как уголь, глаза вглядывались в каждого, кто прибыл с желанием узнать что-то важное для них в жизни: отогнать неудачу, поправить здоровье своё и родных. 

Одежда -из белой шелковой ткани, украшенная бусами из клыков животных, на ногах что-то, напоминавшее белые кожаные мокасины. Черная с седыми прядями и белыми лентами коса спускалась из-под шапки на спину. В правой руке шаман держал деревянную палку- трость, загнутую крючком на верхнем конце. Шаман ловко спрыгнул с коня, его помощники тотчас увели его к кустам. И действие началось. Народу собралось не больше полусотни. Василий считал: «Много», Евдокия сказала, что обычно народ едва размещался на поляне возле скалы.

У шаманов нет построенных сооружений для обрядов. Обо - святилище, где духи проявляют силу, обычно расположено или на горе, или у подножия горы, или под особенным деревом. Самое известное место - Шаманская скала на мысе Бурхан в середине северо-западного берега острова Ольхон**. Мыс серпом, идущий от острова на север вод Байкала, с двумя скалами на остром конце, вонзавшие пики в небо. Это и есть Шаманка.

Ближняя к острову, высотой 30 метров, с севера на юг прорезана насквозь пещерой. В ней ещё во времена до рождения Христа совершали обряды поклонения богам. Вторая скала высотой 40 метров уходит в воду. Обе скалы покрыты красным лишайником. На западной стороне второй скалы есть удивительный выход коричневой породы, 20-тиметровый барельеф точного изображения сидящего на задних лапах дракона, выполненный природой. Скала остриём каменного клина смотрит вверх, неровными ступеньками, расширяясь книзу, спускается под воду на 10 метров.  В шторм бушующее озеро с бешеной силой бьётся о скалу, тысячи лет стараясь вытолкнуть из воды и опрокинуть на берег. В этот день спокойная синяя вода ласково лизала камень, словно кошка-мать котёнка.

Шаман ударил в бубен и медленно пошел по кругу, постепенно ускоряя шаг, похожий скорее на прыжки и бег. Он что-то пел, бормотал молитвы, бренчал подвесками из металла и костей, благословлял народ брызгами водки. Зрелище показалось Василию занятным. Помощники молча собирали подношения: табак, продукты, деньги. Василий удивленно взглянул на Дусю, она улыбнулась и передала подошедшему деньги, тот довольно кивнул. Вместе с деньгами женщина передала свернутый листок бумаги.
 
Острый, как шило, взгляд шамана уставился на Евдокию и медленно переполз на Василия. Тому стало не по себе.  Он почувствовал себя жуком, насаженным на булавку, воткнутую в ствол дерева.
В тот же момент сильное головокружение повело его из стороны в сторону. Он закрыл глаза, всё вокруг кружилось.  Лихорадочно шаря руками в воздухе, он отыскивал опору, не находя ее. Паника охватила мужчину. Холодный пот катился с лица на шею и ниже.
-Василий, что с тобой? - закричала Евдокия. Она с угрозой взглянула на шамана. Тот пожал плечами и быстро вскочил на коня.

Василий очнулся, тряся головой, будто отгонял мух. Бледная испуганная Евдокия   неподвижным взглядом провожала шамана.  Она не поняла, что тот сделал с Василием. Может вместо приворота навел на него порчу? Или какую страшную хворь?  Все спешили к катерам. Евдокия отерла пот с лица Василия, дала напиться воды, вытерла ему рот, шею, расстегнула ворот рубашки и обтерла верхнюю часть груди.  Ей хотелось делать это без конца. Упругое мужское тело вызвало нестерпимый жар в крови женщины. Она сделала несколько жадных глотков, в животе стало прохладнее, но ненамного.

Василий все еще был в шоке. Он не отдавал отчета, где он, что происходит вокруг.
Евдокия взяла его под руку и с силой сдвинула с места.
-Василий, надо успеть на катер. Идем.
-Понял...,- только выговорил он, с трудом сделал первый шаг, затем переставил другую ногу. Наконец, его тело вспомнило, что от него требуется и двинулось дальше само без усилий хозяина.

Шум мотора, ветер в лицо, холодные брызги от волн, бьющих о нос катера, наконец привели Василия в чувства. Он начал понимать, кто он и где находится. Кругом, куда ни глянешь, – синяя вода Байкала, уходящая за горизонт. Всюду – одна вода. Синяя и необыкновенно прозрачная! Он много слышал о Байкале, а сейчас убедился своими глазами. Байкал – чудо и летом, и зимой! Хотя он уедет в конце ноября, когда лёд намёрзнет до толщины полуметра, к концу зимы он будет больше метра, прозрачный темно – синий на ширину и длину озера, блестящий под лучами солнца.
                ***
С этого дня   отношения между ними заметно изменились. Евдокия открыто проявляла интерес к Василию, а тот делал вид, что не замечает, разыгрывая простачка. Все видели игру «в догонялки», не совсем понимая, кто заманивает, кто убегает, кто догоняет. Не верилось, что Евдокия – суровая женщина охотница может увлечься городским парнем.
-Василий, если не готов жениться, перестань кружить голову женщине! –схватив за грудки Василия, прорычал Хомутов. -Ты уедешь, а она останется с дитём век куковать...

-Не сплю я с ней! - возмутился тот. -Уберите руки, я не на столько терпелив и снисходителен к начальству. Могу съехать хоть сегодня. Дора приглашала, и Марья не один раз.
-Заметил, женщины любят тебя. -Ухмыльнулся тот. - С первого взгляда понял, что ты из красавцев- «жеребцов». Ещё бренчишь на гитаре. Сам- мужик, знаю, что делается с мужиком при виде молодой здоровой девицы днем, не только ночью! Поэтому сразу предупредил тебя.
-Я держу слово.
-Ладно, я сказал. Евдокия сама себе хозяйка.

Василий приходил в дом только спать. Старался возвращаться, как можно, позднее. Ночи были короткие и светлые. Молодёжь гуляла до рассвета. Звуки гитары Василия долго доносились в открытые окна, не давая Евдокии уснуть. Она не ходила на гулянки. Все местные парни и мужики казались тупыми грубыми животными. С юности усвоила, что только сила и грубость может спасти ее от насилия. И она стала сильной грубой и беспощадной ко всем, кто пытался сломить ее. Некоторым достаточно было одного безжалостного удара коленом …, других злило сопротивление молоденькой девицы, выросшей без отца и братьев. Они подкарауливали ее в темноте и утром едва переставляли ноги...

В 16 лет на нее напали трое. Им не повезло: с ней была охотничья двустволка.  Быстрым движением навела на грудь одного, все трое остановились. Она опустила дуло вниз до паха парня. Через секунду прогремели в ночи один за другим два выстрела, взметнув пыль под ногами обоих. Из ближайших домов повыскакивали люди. Они застали финал. Двое парней, громко ругаясь, убегали прочь, третий застыл, как вкопанный. Приклад ружья Евдокии уперся между его ног. Страх перед ожидаемой болью сковал его цепями. Евдокия слегка толкнула ружье вперед, парень отпрянул, очнулся и пустился наутек.

 Народ смеялся, а Евдокия всю ночь не могла унять дрожь в руках и ногах. С этой поры смельчаки перевелись, потеряли всякое желание попользоваться телом молодой красотки.
Хомутов, будучи другом отца Евдокии, пожурил её за выстрелы и посоветовал не увлекаться стрельбой в людей. Та лишь вскинула голову и упрямо уставилась глазищами. -Для тупых ружье - самое понятное слово.

 Хомутов был согласен, но знал народ. Иной сам напакостит, а бежит в милицию с жалобой на соседа, и начинается долгая канитель с допросами, объяснениями. Там нужны раскрытые дела, и нечистоплотные чинуши варят нужную им кашу.
На утро Хомутов собрал весь народ, мужчин и женщин. Коротко и резко предупредил любителей «девчат», что сам займется ими, если те не перестанут насильничать. Не пожалеет, отстрелит их самые дорогие «подвески». Прошло 8 лет, их поселок был самым спокойным в округе.

Василий возвращался домой, освещая дорогу фонариком. За спину закинута гитара. Спать не хотелось, хотелось насвистывать зацепившиеся в мозгу мелодии. Но для свиста и музыки время закончилось. Народ спал, на сон остались последние самые сладкие минуты.  Евдокия тоже спала.  Об этом говорили темные окна.
 Василий осторожно открыл тяжелую дверь, для него незакрытую на засов. Ни один шарнир не скрипнул. Василий похвалил себя, что хорошо смазал. Тихо, чтобы не разбудить хозяйку, вошел в сени, задвинул засов. Еще раз похвалил себя, что привез с собой фонарик, без него давно бы выколол глаза или угодил в яму.

 Входя в комнату, неловко задел гитарой за дверь. Струны загудели. Василий чертыхнулся и прижал их ладонью. Но было поздно. Зажглась лампочка. В дверях спальни стояла Евдокия. Босая, с косой на плече, в длинной белой с розовыми цветочками ночной рубашке. Без кружев, без оборок. Сорочка, соблазнительно обтягивая высокую грудь и бедра, сделала то, что много месяцев не могли сделать удаль, сила, меткость и отчаянная самостоятельность женщины.

Василий почувствовал волнение мужчины. Оно росло с каждой секундой. Девушка замерла. Мужчина пожирал ее глазами, спрашивая себя: «Где были мои глаза? Куда смотрел? Рядом жила Евдокия прекрасная! А я тратил...»
Девушка шевельнулась. Василий вспомнил приказ Хомутова и
-С добрым утром, Дуся. Хорошо спала? - Не дожидаясь ответа прошел в свою комнату и закрыл дверь.
-Уф,- выдохнул он. Чуть не сорвался...Как на грех все семя принес с собой, не расплескал ни капли. Всё еще стоит. - Он присел на кровать.

Дверь начала медленно бесшумно открываться, словно потянуло сквозняком.  Появился белый силуэт, шагнул в комнату и превратился в женщину, смущенную и зовущую.
 Василий вскочил. Все его мужское естество восстало. Кто даст ему силы побороть природу?
-Дуся? - голос выдал растерянность и надежду. - Что случилось? - это прозвучало на столько глупо, что он, поняв, замолчал и шагнул к ней. Близость еще больше опалила его.  Василий протянул руку и прикоснулся к ее лицу. Она закрыла глаза.
-Возьми меня, Василий.

-Что?
-Я хочу от тебя ребенка...
-Что? - переспросил Василий, чувствуя себя идиотом. С такой прямотой он еще не сталкивался. Женщины флиртовали, строили глазки, кокетничали, соблазняли позами и откровенными ужимками. Но так просто и с практичным прицелом, словно он самец- производитель! Неожиданные и опасные слова! Они немного охладили пыл. Флаг вздрогнул, обмяк и спустился...

-Как же без чувств и желания?
-Я давно люблю тебя...
-Любишь? Но я… Я скоро уеду. Ты знаешь.
-Знаю. Ребенок останется со мной.
-Ты согласна на это? Я не готов жениться.
-Согласна.
-Ты- девственница?
-Нет.
-Слава Богу.
-Ты не любишь девушек?
-С ними сложнее. С женщиной проще и приятнее.
-Не знала.
-Что ты знала, коли по парням стреляла из ружья? - Он не сказал, только подумал.
-Ты конечно не предохраняешься?
-Не было нужды. - Он не стал спрашивать, как она стала женщиной. Добавил:
-У меня тоже нет резинок. -Что я говорю, идиот, совсем рехнулся. -Подумал он.
-И не надо.

Она не позволила раздеть ее, сама сняла сорочку. Василий с удовольствием рассматривал стройное белое тело, круглые полушария с красными «брусничками» в середине, покатые плечи, красивые с заметными мышцами руки, крутые бедра, длинные ноги. Смущенная улыбка говорила, что Богиня скромна и неискушённа, не знает цены своим прелестям.
-Ты прекрасна, дорогая.
-Не лги. Не люблю.

Василий обнял девушку и притянул к себе. И он, и она почувствовали вновь восставшего воина. Она вздрогнула и попыталась отодвинуться. Он засмеялся и, обняв руками её упругие ягодицы, вновь притянул к себе. Тугой бугор в брюках прижался к низу   обнаженного живота.  Она тихо ахнула, но на этот раз не отодвинулась. Её руки обхватили шею мужчины. Её нос уткнулся ему в щёку.Раздался довольный с хрипотцой мужской смех. Василий наклонился, обвёл влажным горячим языком ее губы и надолго, на сколько хватило воздуха в легких, прижался нетерпеливыми жадными губами к ее рту. Девушка обмякла.
-Дорогая, раздень меня...
-Не поняла,-  растягивая слова, прошептала Евдокия.

Расхохотавшись, Василий легко подхватил девушку на руки и уложил на кровать.  Она тут же потянулась за одеялом, собираясь прикрыться.
-Не надо, милая. Ты так прекрасна! Не лишай меня удовольствия любоваться тобой.
Василий не лукавил: Евдокия была действительно прекрасна, прекрасна с ног до головы. Лицо разрумянилось, черные глаза блестели желанием и предвкушением чего-то необыкновенного. Грудь высоко вздымалась от частого дыхания, живот подрагивал от желания и страха.

Страх и желание буквально пронзили ее, когда она увидела обнаженное тело мужчины. Она даже зажмурилась. Она не заметила, как Василий сбросил свою одежду. Он стоял, не двигаясь, словно скульптура возбужденного мужчины. Такие она видела в журналах Третьяковки: с широкими плечами, мощной грудью, тонкой талией, узкими бедра и длинными сильными ногами. Лишь то, что восстало между его бедер на статуях обычно было скромно прикрыто или спокойно висело вниз, а не возносилось ошеломляюще вверх.
Василий лег на бок   рядом с ней.

-Не бойся, я большой, но не сделаю тебе больно. Ты же не девственница. – Проговорив, Василий почему –то почувствовал сомнение, но тут же прогнал его. Женщина лучше знает.
-Все будет прекрасно, ты получишь удовольствие и подаришь мне такое же. - Он провел пальцами вокруг сосков, те встрепенулись и налились кровью. Он провел ладонью от груди к пупку, чуть задержался, спустился к ее треугольнику, слегка нажал на лоно.
Женщина тихо застонала и выгнулась, прижимаясь к его горячей шершавой ладони.
Мужчина довольно засмеялся.

-Хорошо, милая. Нравится? -Рука немного развела её сдвинутые ноги. Два длинных пальца скользнули внутрь, женщина задохнулась от неожиданных ощущений и сдвинула колени.
-Успокойся. Все отлично. Ты влажная, ты готова принять меня, дорогая. Я хочу тебя, милая.
Василий вмиг накрыл женщину телом и, опираясь на локти, вошел в неё... и тут же остановился. Перед его воином встала преграда. Он узнал её.  С ней он встретился в юности в лоне Ирины.  Тогда неискушенный любовник испугался, не зная, что делать, теряясь от вины и жалости к подруге. Теперь он знал, что плёнка – лишь преграда для слабых и немощных, а для него лишь воспоминание о его юношеской неопытности. Мало приятное, но безобидное напоминание.

Василий остановился и вышел из тела женщины.
-Дуся, почему ты обманула?  Какой смысл врать, если обман сразу раскроется?
-Я боялась...
-Чего? - гнев закипал в сердце мужчины. -Чего боялась, я тебя спрашиваю?
-Что ты откажешься взять меня...

Василий медленно приходил в себя. Гнев едва не уничтожил страсть. И он был рад, что этого не случилось. Он уже хотел эту женщину.
-Глупая девочка. Ни один мужчина не захочет отказаться от тебя, а тем более я! - И он осторожно вновь вошел, потом вышел и вошел с силой. Женщина пронзительно закричала, сама испугалась крика и зажала рот рукой.
Василий не ожидал такого громкого звука от боли, и не успел заглушить крик поцелуе.
-Тихо, дорогая, боль скоро пройдет. Все будет хорошо...
-В сильной женщине- и плева крепкая,- подумал он, его приунывшая плоть шевельнулась. Женщина дрогнула и ожила.
-Мне приятно, боль прошла. -Прошептала она. Ее откровенность с одной стороны возбуждала, с другой - настораживала. Один раз она солгала. На каком уровне лжи она остановится?

Василий поцеловал женщину и начал медленно двигаться, углубляясь с каждым толчком.
-Евдокия - крупная женщина, должна принять меня всего. - Возбуждение нарастало, удовольствие тоже. Мужчина подсунул руки под женские тело и приподнял его. Толчок- и он вошел до мошонки. Евдокия застонала.
-Кричи, девочка, мне приятно...

 Тело Евдокии забилась, сознание помутилось, она вцепилась ногтями в спину Василия. Это был сигнал к открытию хранилища, выбросу мужских соков, жаждущих соединиться с женской клеткой и зародить новое существо. Он зарычал, плоть, пульсируя, толчками выбрасывала горячий поток семени. Мужчина почувствовал облегчение, скатился с Евдокии. Их потные тела горели одним любовным жаром. Он поцеловал женщину, благодаря за дар любви.
-Как ты, дорогая?
Евдокия спала. На румяных щеках блестели две слезинки. Василий слизнул их языком. Женщина не проснулась.

Василий был бодр, как никогда за последние дни. Ночное бродяжничество не шло ему на пользу, а женщина в доме давала прилив сил.  Окатился холодной водой и заново родился юным, готовым на сексуальные подвиги. Вскипятил чайник, заварил чай для Евдокии и сварил себе кофе. Он привез   банку растворимого и пил в минуты праздника души. В это утро праздник продолжался много часов и обещал продолжение в будущем. Это удивляло, радовало и будоражило. Обычно, соединившись с женщиной, он получал большое удовольствие от облегчения, которое длилось несколько дней. Кроме этого ничего. Иногда он не хотел не только продолжения свиданий, но даже нечаянных встреч. От этого чувствовал себя неуютно и неблагодарным. После Евдокии остались другие чувства. Они сулили много горячих ночей. А если продлить командировку? Он думал об этом раньше.

Запах кофе когда-то чужой и непривычный, а теперь связанный с мужчиной, Василием, нежданно- нагадано появившимся в ее доме, разбудил женщину. Она открыла глаза, потянулась. Поморщилась. Почувствовала между ног дискомфорт. Память пронзила вспышка. Она отдалась чужому мужчине! Она завлекла его, почти заставила взять ее! Какой стыд! Что будет? Как она посмотрит ему в глаза? Она зажмурилась.
-Доброе утро, милая.

 Евдокия приоткрыла один глаз, потом распахнула оба. Около нее с кружкой в руках стоял улыбающийся Василий.
-Какой веселый и красивый! Ребенок будет в него! Я довольна. –Вот о чем подумала эта суровая женщина.
Её молчание встревожило Василия.
-Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?
-А почему я должна чувствовать плохо? - огрызнулась женщина.
-Ну, я не знаю,- Василий не хотел обидеть ее,- ты стала женщиной...

-И что из этого? Я должна была стать мужчиной? - ее шутка не подбодрила и не добавила находчивости мужчине.
-Конечно, нет. Но у женщин обычно... после, так называемой, «брачной ночи» остаются боль и дискомфорт в низу живота.
-Откуда знаешь? Врач что ли?
-Не врач, но...
-Ах, прости, забыла, что ты знаток женщин. И много у тебя было девственниц? - Внимательные, смотрящие глаза в душу, какие можно заметить иногда у кошки, наблюдавшей за хозяйкой, разглядывали мужчину.
-Немного. Стараюсь избегать. Девственность- подарок для мужа.
-Ну, да, а ты не собираешься жениться...
-Не готов, не созрел.

 В избе повисла тишина, липкая и тягучая, как паутина. Ее хотелось разорвать, но неприятно было касаться. Первой не выдержала женщина.
-У меня всё в порядке. Я - не неженка.
Василий улыбнулся. Он слегка коснулся губами ее щеки.
-Я знаю, тебе было приятно.
-С чего ты взял? - женщина недовольно передернула плечами. От неприятного предчувствия у Василия дернулась рука и капли кофе выплеснулись ему на кисть.
-Чёрт. Это не к тебе. Ты стонала от удовольствия. Вот «откуда» я знаю! Не обманывай! Мне важно знать это. Для меня был праздник, я готов повторить его хоть сейчас.
-Который час?
-6.
-6? - Евдокия, забыв, что нагая, отбросила одеяло и замерла. Бедра и простынь вдоль ног  в засохших пятнах крови. Она прижала одеяло к подбородку.
-Что случилось?
-Ничего,- промямлила женщина. Она, видно, совсем была не в себе ночью, да и сейчас, словно с луны свалилась, увидев кровь, о которой должна знать, как врач, пусть и коровий. Это слово совсем привело ее в чувства.
-Уйди. Мне надо вымыться.
-Конечно.  Время есть, сегодня воскресенье. Почему ты торопишься?
-У Рыбаковых должна отелиться корова, первогодка.
-У вас нет коров!
-В поселке..., 70 км к северу.
-Где олени?
-Василий, я опаздываю.
-Хорошо. Давай, отнесу тебя в баню.
-Вот еще. Не мешай, я справлюсь. - Закутавшись в простыню, Евдокия направилась в сени, оттуда дальше.

В бане было жарко, вода в котле сохранила вчерашнее тепло.
-Хорошо, что лето, хорошо, что вчера подтопила,- приговаривала Евдокия. - Не повезло, что ехать надо с утра и далеко. -Она автоматически смывала кровь, словно ту,«девичью», которая появилась в 11лет.  Проведя мочалкой между ног, почувствовала легкое жжение и короткий сексуальный позыв.  Чувство незнакомое, но приятное. Оно вызвало улыбку и воспоминания о ночи.

Евдокия на скорую руку выпила чай, съела пару бутербродов, схватила сумку, ключи от уазика и ринулась в сени. Василий топтался рядом, подавая чай, хлеб, домашний окорок. Перед выходом он поймал ее за руку и обнял за плечи.
-В чем дело?
-Поцелуй на прощание.
-Телячьи нежности! - пробормотала женщина, но щеку подставила.
-Понимаю так: Богиня не любит поцелуи, она предпочитает горячий секс. Я прав? - прошептал влюбленный, повернув к себе ее рот, и целуя в губы с перерывами для слов.
Евдокия рассмеялась.
-Прав. Если я- Богиня, тебя должна звать Принцем?
-Как подскажет твое сердце.
-Договорились. Прощай, приеду очень поздно.
-Будь осторожна.  Ночью подморозило, скользко. Запомни, тебя ждут я и буйный секс.

Ее сердце радостно забилось, все годы никто не ждал ее дома, не беспокоился за нее, даже мать. Её считали сильной, которая справится с любой напастью. Гордость с юношеских лет заставляла Евдокию поддерживать имидж, хотя иногда, ой как хотелось почувствовать себя слабой! Когда накатывала тоска, в минуты неудач и разочарований, хотя и редких, ей сильной и гордой, хотелось, чтоб кто-нибудь обнял и утешил. А она могла бы положить тому голову на грудь, закрыть глаза и расслабиться.

 Ни одно окно не светилось в ее доме. Спало все село. Было ближе к утру, чем к вечеру. Она торопилась домой, с улыбкой предвкушая встречу с любимым. Сложные роды длились несколько часов, но Евдокия справилась и сумела помочь. На свет появился сильный лобастый бычок, объявивший о своем приходе густым мычанием.

Благодарные хозяева предлагали ей ночлег, отговаривали ехать в ночи по зимней лесной дороге. Но она отказалась и упорно продвигалась к дому. Не каждый мужик решится ехать в темную ночь по заснеженным таежным дорогам. А Евдокия ехала, отметая страх и тревогу, убеждая себя, что дома ее ждёт Василий, нежный красавец, какого не видел свет! На небе ярко светили звёзды, иногда черноту перечеркивали падающие звёздочки, как это бывает в сентябре. Она не успевала загадать желание, только улыбалась, провожая звезду к ее концу. У нее в сердце горело лишь одно желание: оказаться в объятиях Василия. Почувствовать его сильные и ласковые руки, худое, но мускулистое тело, жаркий рот и прижатые к ней его твердые бедра.

Она заглушила машину возле дома. Чёрные окна блеснули от света фар и снова потемнели. Василий не ждал ее. Улыбка исчезла. Гнев и тоска пронзили что-то в груди. Наверно, сердце заныло.
-Ушел, потаскун похотливый! Не может ни дня без бабы прожить. Мужик. - Она до боли закусила нижнюю губу. -Ну и чёрт с ним! Мне с ним не жить. Возьму, что мне надо, и – прощай.

Она взошла на крыльцо, дернула дверь - не заперта. В окнах вспыхнул свет. Сердце женщины подскочило и лихорадочно забилось.
Василий спросонья, взъерошенный, но в одежде, с широкой улыбкой встретил ее в сенях. Она забыла все тревоги, глупый гнев. Бросилась к нему, будто после долгой разлуки, обвила руками за шею и ртом впилась в его рот. Сильные объятия мужчины сжали её так, будто старались соединить их тела навсегда. Жарко целуя холодное лицо, лоб, щеки, подбородок, щекоча губами ее губы, Василий со смешком прошептал на ухо:
-Коровьи роды пошли на пользу.
-Ерунду городишь!

-Тебе понравились «телячьи нежности». Телёнок родился славный?
-Славный... бычок, очень милый и здоровый. - Она не призналась, что загадала: если будет бычок, то и она родит сына, такого же здорового и красивого...
Они стояли, обнявшись, каждый со своими мыслями, не замечая холода, идущего по полу через незакрытую дверь.
-Пусти, надо закрыть дверь. Избу выстудим.

-А мне и так жарко, ты такая горячая, я сгораю от желания,- он накрыл ее рот своим, не отпуская Евдокию из объятий, протянул ногу и захлопнул дверь сильным толчком. Затем, продолжая целовать, освободил одну руку, задвинул засов.
Евдокия что-то промычала. Он оторвался от ее губ.
-Какой ты ловкий! Виден опыт...
-Хочешь обидеть?
-Нет, восхищена.
-Дуся, я протопил баню.
-Здорово. Не ожидала.
-Ты голодная?
-Не очень.
-Тогда сначала баня, потом ужин и спать. У тебя был трудный день.
-Нет...
-Что нет? Баня, ужин, сон?

У нее снова защемило сердце. Она мечтала о любовных утехах, а не сне и ужине. Что он делал без нее весь день? Кто-нибудь из сердобольных баб его утешил и не раз! А она размечталась!
-Баня- это хорошо и кстати. -Зло так и звенело в ее голосе. - Но сон не требуется.
Василий, не мог понять причину резкой перемены ее настроения. Он ждал, готовился встретить уставшую женщину не только вниманием и поцелуями, а настоящей заботой, взяв на себя домашние дела. И получил щелчок по носу.

-Я хочу от тебя ребенка, а не бабскую работу-ужин.
Василий замер, прищурил глаза. Слова женщины, словно ведро ледяной воды охладили его возбуждение и опустили высоко реющий вымпел.
Двое, мужчина и женщина, пять минут назад с радостью встретились после разлуки, они хотели одного и того же: он- неистово любить ее всю ночь, она- отдаться его ласкам и выполнять все его желания. Теперь они смотрели друг на друга, как враги. Он -холодными глазами, готового к обороне мужчины, она- злая, возмущенная от обиды женщина. И почему?  Словно, они, говоря на одном языке, придавали словам разное значение.

Сказав о сне, мужчина имел в виду сон рядом с ним, в его объятиях, если получится, после продолжительного горячего секса.
 
Мужчина предложил ей «сон», когда она всю дорогу мечтала о сексе! Эти мысли и образы первой их ночи прогнали сон, разожгли желание женщины до высот. Он оттолкнул ее, он обидел и унизил ее как женщину. В ответ, она унизила его, прировняв к самцу. Как они выйдут из тупика, она не знала. Гордость не позволит ей склонить перед мужиком.

Мужчина думал так же. Он считал, что женщина желает его, он постарался ответить заботой. А она шипит, как кошка, которой встали на хвост, и тот, кто встал - Василий. Он не понял, какая нога прижала хвост, не знал, как его освободить? Лишь отчетливо понял: женщина не любит его, она не ценит его заботу, ей дороже её надуманные обиды. Но он умнее и опытнее. Она потеряла девственность, а не он! И надо прожить еще два месяца. Размолвка вызовет толки и сплетни. Ему это надо? Нет! Евдокии- тоже, хотя она упрямо твердит, что ей все равно.

-Хорошо, дорогая, начнем прямо сейчас, в бане. - Он хитро улыбался.
Женщина ошеломленно уставилась на мужчину серыми глазами, сверкавшими предгрозовыми молниями.
-Поторопись, вода остывает. - в голове мелькнула мысль, вряд ли следует продлевать срок командировки.

Василий впервые взял женщину в деревенской бане. В душе бывало и не раз, но не в бане. Пока мыли друг друга, желание разгорелось до предела. Доступное открытое богатое женское тело кого угодно сведет с ума! Евдокия чувствовала себя счастливой. Василия переполняло желание, помогало сознание скорого освобождения. Ничто не могло помешать разрядке. Он хотел доставить удовольствие женщине. В последний момент он сообразил, что должен уложить ее или на твердый полог, или на твердую узкую скамью, или на холодный пол. Он растерялся. Он смотрел на Евдокию, не получая ответа. Что-то шепнуло: «Местные женщины привыкли к любому твердому ложу.» Его флаг подрагивал, качая, как хозяин - головой в раздумье.

Евдокия протянула руку, воин воспрянул, почувствовав подмогу. Раздался стон удовольствия мужчины.
-О чем задумался, богатырь?
Сомнения закончились. Он убрал ее ладонь, подхватил на руки и осторожно уложил на полог. В нем проснулась память предков. Он лег рядом с женщиной на спину и ловко переместил ее на себя. Евдокия не успела ахнуть, как оказалась насаженной на его твердое копье.

Оргазм следовал за оргазмом, крику женщины вторил рык мужчины. Он подмял ее под себя, потом усадил к себе лицом и придвинул вплотную так, что между их телами не осталось и щелки. Женщина впилась ему в плечи пальцами и укусила за шею, Василий обхватил ее за талию и вжался в нее до упора. Толстые стены бани и мрак ночи поглотили крик и стоны восторга первобытного соития пары. Наконец оба замерли без сил, опустошенные, но до предела удовлетворенные.

Прошел месяц. Евдокия влюбилась в Василия без памяти. Месячные задержались, но она не говорила об этом никому, особенно Василию. Она не могла насытиться его близостью. Она делала все, чтобы угодить ему. Она, словно нянька, служила ему. Словно мать оберегала от всех деревенских неудобств, хотя Василий не нуждался в опеке, он вырос в семье, где приходилось со школьных лет думать о заработке при малом комфорте. Мать часто болела, потом совсем слегла, и ему приходилось быть за старшего во всем.

Евдокия ничего не требовала от Василия кроме любви и верности. Она отдавала ему все, заботу, ласку, предупреждая любое желание. Сначала она хотела от него только ребенка. Зачатие она получила. Теперь хотелось больше ласки и внимания. Она была сильная, в защите не нуждалась, ей самой хотелось опекать его, лелеять. Она восхищалась им как уникальной мужской особью.

Однажды он почувствовал перенасыщение женской опекой. Возникло желание «спрятаться в пещере». Он отправился с мужиками на охоту с рыбалкой на несколько дней. Мужики гоготали: Красавец наконец узнал, какова плата жене за постель? Один спросил, другие прислушались:
-Как Дуся в постели?   Стоит свободы мужицкой? – Василий не ответил. Никому не приходило в голову, что она лежит бревном. Наоборот, думали, что заездила парня до смерти...и вдобавок надела хомут. Под взглядом Хомутова все быстро умолки и разошлись по своим делам.

Евдокия была ненасытна. Первое время Василия это устраивало. Она позволяла делать с собой все, что он хотел, все, что взбредёт в голову и больше... К ней пришёл не мальчик и не грубый неотёсанный мужик. Она – девственница, упрямая противница мужиков. Его обояние и нежность растопили скованное льдом сердце. Она быстро вошла во вкус, требуя от него выносливости и изобретательности. У нее появлялось потаённое желание задержать Василия, а там даст Бог, он останется с ней насовсем ... И он, почувствовал в ней охотника, а себя дичью. Он тал меньше бывать дома. 

Однажды Хомутов, лукаво усмехаясь, пригласил его на «мужскую охоту». Лето было в разгаре. Ни одного намёка на интимные отношения с Евдокией. Он с радостью согласился.

Василий долго не мог понять причину неудач мужиков на охоте. Он сначала приглядывался к ним, нет ли косоглазия или нервного дрожания в руках?  Не находил и терялся в догадках. Разгадать тайну помог случай. Оказалось, и косоглазие, и дрожание ружья и рук, хуже всего, слабость в ногах и туман в голове…мешали мужикам  не только стрелять, а заставить  встать по нужде.
Ничего удивительного в приглашении не было. Он уже не раз ездил с Евдокией и Хомутовым.  Но ухмылка начальника о чем-то намекнула.

-Приглашаю на мужскую охоту, без женщин и Евдокии,- уточнил бурят.
-Она какая-то особенная?
-Ну, парень, ты словно девчонка, не знал бы тебя, засомневался, что у тебя в штанах. Бабы рассказали, что у тебя больше, чем в порядке.
-Понимаю, недостаток маленьких поселений: ночью скрипнет дверь, все знают, кто к кому пришел в гости.

-Проще, хозяйка сама утром шепотом похвастается соседке, та шепнет другой соседке и новость пойдёт дальше по всему селу.
-Я не в обиде, скрывать нечего: холостой.
-Берегись, будь осторожен.  Бойся плюгавых: нет злее завистников и тайных врагов. Сильный и крепкий угрожает открыто, а когда бывает битым, правильно оценивает неудачу.

В этот раз ехали по тайге меньше часа. В 30 километрах от селения начинались участки вырубки. Тайгу валили, как признавался Хомутов: «Зверски, не думая о наследии следующего поколения. Если бы можно было взрывать деревья, как глушить рыбу динамитом, взрывали бы, не задумываясь, что дерево растет долго, 80-100лет.

Василий понимал бурята. За свои 25 лет он узнал: разрушить «до основания» можно быстро, а «построить новый мир», вырастить сад, лес требуются поколения, и то не всегда удается, если эти поколения отбросили опыт стариков.  Хомутов был одним из тех, кто хранил наказ предков: никогда не вылавливать сетями всю рыбу в реке и озере, выбрасывая в воду мальков, не убивать молодняк и самок после гона зверей, не вырубать деревья под чистую, только те, что сухие и непригодные для строительства.  Наступило время, когда план сверху решал всё, вычеркивая мудрость и опыт, сложившиеся веками. Хомутов говорил: в 70-80 – е годы от сотен тысяч оленей в Баунтовском районе осталось 3500 штук, а в других - поголовье сошло на нет. И такая горечь звучала в его словах, будто дурацкие указы безмозглых руководителей погубили не диких оленей, а его родных.

К вечеру, но было светло, как днем, один вездеход и три «бобика» вынырнули из леса на свет.15 мужиков, гогочущих в предвкушении радостей свободной жизни, вывалились на поляну, разминая спины и ноги. Василий осмотрелся.  Небольшая заросшая почти по колено травой поляна среди глухой тайги, о чем догадался раньше, глядя на узкую ухабистую дорогу, по которой никто давно не ездил. Трава, пробившаяся по колеям, где скапливалась вода, выросла вровень с травой по краям дороги. Дорожка была до того узкой, что вездеход цеплял опущенными подножками за кору вековых деревьев, стоявших частоколом на страже от людей. Из - за этого, она безбожно петляла и вертелась вокруг стволов, будто привязанная к деревьям веревкой.  Будь в машинах слабонервные или с похмелья, кончилось бы непредсказуемо и не только головокружением...  Таких не оказалось. Слабаки на мужскую охоту не ездят!  Лишь громкий густой мат, не очень разнообразный, сопровождал каждый нырок и неожиданный резкий поворот.

-А, если встречная машина? - не удержался от вопроса Василий.
-Не разъехаться. Пока Бог миловал. Никогда не встречались,- откликнулся Хомутов, крутя, как циркач, руль   машины.
-Дичь есть? Близко от села.
-Обижаешь. С трех сторон болото, охотников нет, а птицы, как на необитаемом острове.
 
От ночного времени осталось пять часов. Солнце село, но небо над поляной светилось. Зато в лесу тьма быстро сгущалась. Потянуло прохладной сыростью. Налетела мошка, будто получила сигнал от осведомителя. Пока натаскали сушняка, развели огонь, устроили места для сна, лес, казалось, сжал объятия и укрыл поляну тенью от чужих глаз.  Мужики работали споро: торопились праздновать свободу от женского гнета. Неженатых было четверо, один - разведенный, один-  бездетный вдовец и двое холостых. 11 мужиков, уже сполна вкусившие семейной жизни, радовались свободе как вырвавшийся из загона табун лошадей.

В Бурятии Василий впервые попал на мужскую «раслабуху».  Оказалось, что всё было, как на Урале. Русская питейная «культура» давно продвинулась от Бреста до Курильских островов. Обильно, быстро, с радостным кайфом, беседы, песни, драки, сон с храпом, дикое похмелье, погань во рту и на душе, страх возвращения в семью, домашние ссоры, у некоторых, иногда, битье жены для восстановления статуса хозяина.  Затем-  страстное ожидание новой «мужской охоты».

Не прошло и четверти часа, забулькала из канистры струя. Один, самый ловкий «виночерпий», разливал.  14 человек протянули кружки. По поляне поплыл «душок». Кто-то втянул его и скривился, кто-то захохотал. Василий опустил кружку, рядом стоявший
Хомутов, подтолкнул его и пробасил:
-Не выделяйся.
Василий поднес ко рту, по глупости вдохнул: вонь из кружки вызвала позыв рвоты.
-Не дыши...
Зажал нос, глоток прошел гладко, второй –тоже. Василий начал дышать.
-С меня хватит. -Почувствовал тепло в желудке, взял кусок вяленой рыбы, мяса. 

-Что мы пили? – спросил у Хомутова.
-Самодельный спирт, по имени СУЛТиГА*.
-Догадался, что продукт умельцев. Из чего гонят? - Чуть не сказал, что по вони- продукт нечистот! Непонятно чьих: животных или человеческих?
-Используют антиобледенительную жидкость самолетов и вертолетов с добавкой глицерина. Шутники составили название-каламбур: Сухой Уважал Летчиков, Техников и Гражданскую Авиацию.
Василий рассмеялся.
-Знакомо. На Урале гонят из антифриза автомашин.
-Как в сравнении?
-Не пробовал, не знаю.

Хомутов посмотрел на него не то с удивлением, не то с укоризной, но явно, не одобряя его безразличие к выдумке "новаторов".
-Люблю хорошее вино, немного.
-Понял.Нашему мужику требуется разрядка: завтра снова на лесоповал, работа для сильной спины, живота, рук, ног. Техника старая, запчастей для ремонта нет. Чаще применяют «живот», чем технику. Хочу тебя приспособить на это. Сам видишь, строим мало, много валим, перевозим, таскаем, сплавляем, вытаскиваем топляк. Ты грамотный, умеешь договариваться. Думаю, получится.
-Согласен,- Василий не стал раздумывать. Хомутов прав, от него будет больше толку как просителя и толкача. Так на «мужской охоте» определилась новая стезя городского инженера. Создавая собственный бизнес, он не раз вспоминал Бурятию, где начал и обкатал маркетинговый опыт.

Шум на поляне возрастал с каждой выпитой кружкой. Пойло, как назвал его про себя Василий, проняло всех. Мало пил Хомутов, Василий ограничился двумя глотками и чуть не подавился под оглушительный хохот. Он смутился, Хомутов пришел на выручку. Василий держал мятую алюминиевую кружку в руках, время от времени поднося ко рту и делая вид, что допивает. Незаметно опустил ее, и убедившись, что никто не смотрит, вылил за спиной остаток отравы. Настроение поднялось, повеселевшие мужики показались приятнее и добрее.
*СУЛТиГА – google.com Винная карта.

Он не любил пить, чтобы напиться от горя, с радости, особенно дрянью. В Свердловске к этому времени появились, кроме грузинских вин, хорошие дешевые вина болгарские, венгерские, и молодежь перешла на них, отбросив сивуху и самогон.

СУЛТиГА подействовала на мужиков по-разному. Кто глубокомысленно философствовал о жизни вообще, загробной, во Вселенной, кто ругал или ныл о своей судьбе, проклиная жену, готовую пристрелить или выгнать на мороз мужа голышом, если тот «немного» выпил.
Василий вспомнил комментарии очевидца, испробовавшего «прелесть» изобретения технарей – вертолетчиков. Коментарии явно были написаны после приёма СУЛТиГИ: «Сей спирт вонюч, смраден, сдобрен глицерином, поэтому питок легче водки, при том же пьянящем эффекте, вставуч, инициативен, разжигает творческую искру и жажду приключений.»

В ту ночь в тайге он убедился в этом собственными глазами в прямом и переносном смысле.  Среди общего гомона никто не заметил, как вскочили двое, вдовец с холостым парнем, и ну тузить друг друга кулаками и ногами, выкрикивая проклятья. Всем показалось, что парни выпустят пар и успокоятся. Но вскоре потасовка перешла в злобную драку.
-С чего они взбесились? - встал на ноги Василий.
Хомутов был пока спокоен.
-Из-за девки. Да девка то - дрянь, водит парней за нос: всех принимает, а каждый парень считает, что только его.
-Действительно, непорядочно. Смотри, они покалечат себя. Взяли дубины...
-Эй, мужики, очнитесь! - Мощный бас разорвал притихший гомон. Драчуны были глухи, как танкисты в шлемах.

Хомутов вскочил, подбежал к парням, резкое мгновенное движение двух сильных рук, ухвативших обе головы, и парни, стукнувшись лбами, упали на землю. Василий не ожидал от крупного бурята такого! При тяжелой комплекции, предполагавшей медлительность и неуклюжесть-  быстрая реакция и результативность приёма!
-Браво, Борис! - крикнул Василий. К нему присоединились другие. Кое- кто неодобрительно покосился на начальника.
-Какого дьявола, вы рвёте друг другу пасти? Разберитесь с Клавкой, только не кулаками, а поговорите спокойно. Мне, кажется, среди нас есть еще ее поклонники.   Перебьете друг друга, некому будет валить лес и ездить на мужскую охоту. Раздался смех, потом- хохот.
-Помогите им встать.
Василий бросился поднимать холостого, тот отбросил его руку и встал сам.
-Не обращай внимания. Хохочут, значит будет порядок.

Ночь набирала силу. Невероятно яркие звёзды подмигивали с неба. Такое множество никогда не видят горожане. Стало прохладно и тихо, будто уснула вся природа. Комары исчезли. Но москитные сетки на лице придется оставить на ночь. Василий все еще не мог к ним привыкнуть. В первый месяц его лицо походило на толстую подушку, и никто не верил, что это тот, красивый, парень, что приехал помогать им в строительстве.Хомутов куда-то ушел.
-Пора на боковую,- подумал Василий, зевнул и потянулся...

Его сильно толкнули в грудь. Он с трудом удержался на ногах, отскочив назад, подальше от костра. Василий пытался понять, кто и почему накинулся на него? И тут услышал:
-Эй, ты городской «жеребец» с длинным толстым "дрын".

Василий усмехнулся, не ответил, но все внутри сжалось. Он не был трусом, но не привык драться. В детстве и юности он не раз приходил домой то с шишкой на лбу, то с фонарем под глазом, один раз ему рассекли бровь, и кровь стекала в глаза.  Он был выше сверстников, и удары в основном попадали в грудь и бока, где мать не видела. Но рана с кровью   расстроила ее почти до обморока и истерики. С того дня Вася старался уходить от драк. Он навсегда запомнил мамины причитания:
-Деда убили, отец сгинул, хочешь, чтобы тебя убили?  Я не смогу жить одна. Ты, слышишь, сын? Ты станешь убийцей матери! Помни, когда пойдешь на улицу.

Слова матери врезались в его сердце навсегда кровавыми буквами. Он узнал об аресте деда, как врага народа и быстром расстреле уже после смерти Сталина, при Хрущеве, после посмертной реабилитации деда. Он помнил бесконечные слезы бабушки и матери по ночам, не совсем понимая силу их горя мальчишеским сердцем.  Они умерли, не узнав о произошедших переменах в стране. Василий вырос выше всех ростом, и никто не наскакивал на долговязого жилистого парня.  Он так и не приучился драться по любому поводу.

Сон пропал. На всякий случай, сжал кулаки и приготовился. Но недостаточно быстро.
Пьяный мужик, низкорослый, широкий в плечах и груди, на коротких кривых ногах наездника без седла, в два прыжка оказался рядом и ударил правой в лицо Василия, угодив в глаз.  Голова его откинулась, из глаза полетели искры, но хватило ума пнуть напавшего ногой. Длинная нога ударила под дых, мужик охнул и согнулся пополам. Не прошли секунды, тот, взревел и, не разгибаясь, пошел на Василия «тараном», раскинув для захвата руки. До Василия дошло, против него выступил бывалый драчун.

Он отступил, нащупывая ногами ровную почву, выбирая удобную позицию. Мужик мычал, что разъяренный бык. С земли поднялись трое разбуженных мужиков, они, шатаясь, щурились со сна, не понимая, что происходит. Остальные спали, оглушенные спиртом. Хоть режь их ножом, хоть коли копьем, хоть бросай в воду, они бы не почувствовали   и пошли ко дну. Дохлое дело - рассчитывать   на чью-то помощь! Только на себя! Хомутова не было видно, может ушел куда, может наконец забылся тяжелым сном.

Да и был бы рядом, Василий не мог опозорить себя и вместе с собой уральскую интеллигенцию. Он - же мужчина! Умрет, если суждено, но не сдрейфит перед лесорубом! Против него прет бычья сила, он обязан выстоять! У него сила и ум.
Василий сделал еще шаг назад, принял боксерскую стойку, хотя никогда не выходил на ринг. Левый глаз затянуло туманом. От него осталась щелка. Хотелось защитить честь, но в первую очередь ему позарез нужен второй глаз.
-Ах, ты кобель трусливый,- закричал мужик, приближаясь,-будешь визжать, когда я укорочу твой ...

В его руке блеснул острый самодельный нож, каким охотники в тайге свежуют добычу. Лезвие зловеще отражало огонь костра. Мужик не перебрасывал его из руки в руку, как делает «братва», он сжал его так, что вся рукоятка спряталась в широкой мозолистой ладони. Мужик уже очухался от боли, разогнулся и, набычившись, надвигался на   противника, выставив нож остриём вверх, будто готовясь вспороть брюхо дикого зверя.
Василий вспотел, тело напружинилось, мышцы окаменели. Он твердил, как заклинание:
-Не сдамся! Подпущу и ударю ногой по ножу...
 
Внезапно рядом с ним мелькнула тень. Он не видел, чья. Ни на миг, не отрывая здорового глаза, он следил за противником. Все внимание сосредоточил на его ноже.  Что-то просвистело в воздухе. Длинная извивающаяся «змея» метнулась к руке с ножом.
Разворачиваясь, удлинилась на столько, что дотянулась и обвилась вокруг запястья драчуна. Его пальцы разжались, нож выпал, «змея» дернулась «на себя», мужик плашмя свалился на землю, вмиг протрезвев.

-Борисыч, чёрт попутал,- залепетал он. - Всё эта сучья СУЛТиГА! Я уважаю городского парня. Но стало обидно. Сам понимаешь, тоже мужик, когда твоя баба нос воротит. Вдруг стал ей не хорош! Васька больше нравится! Ты, говорит: “грубый, а он нежный, ласковый".

Только в эту минуту Василий понял причину драки и, повернув голову, увидел Хомутова. Тот, не проронив за всё время ни слова, молча сворачивал вокруг талии короткий кнут. Сто лет назад такой кнут был вторым оружием у мужчин после лука.
-Проспись, Иннокентий, забуду, если не выкинешь что-нибудь такое...Иначе, ... сам знаешь, коли заведется рысь, ее лучше - мужик напрягся, ожидая слова «убить»,- прогнать. - Хомутов не стал его пугать.
-Понял,- с облегчением прорычал тот. Злость его поутихла, но не до конца. Только знал он, начальник словами не бросается. Сказал- сделает. Да и идти Иннокентию некуда: здесь родился, здесь его дом и родные, работа, и душа его не выживет без тайги.

Наконец, все улеглись спать. Костер светил низким пламенем, потрескивало бревно, оно будет до утра гореть, отгоняя на пяточке костра тьму. Вокруг него сгустилась плотная темень, казалось режь ее ножом, она снова будет срастаться.

Прошел час короткого сна. Тишину, неожиданно, взорвала громкая бранная речь длиной на минуту.  Матюги без адреса, злобы постепенно перешли к проклятьям...  И вдруг оборвались. Через миг прозвучал короткий смачный мат, а за ним - вопль о помощи.

Проснулся Василий, больной глаз слипся и не открывался, здоровый- продолжал дремать. Хомутов, казалось и не думал спать, тотчас поднялся.
Вопль перешел в крик ужаса, раздалось чавканье болота. Хомутов бросился в сторону звуков, Василий за ним, схватив у костра толстый сук.
-Эй, кто там? - крикнул Хомутов. Без фонаря в кромешной темноте они могли не найти умолкнувшего мужика, но и сами могли угодить в топь.
-Борисыч, тону, спаси..., каждое слово сопровождалось чавканьем, словно мужик выныривал, чтобы крикнуть.

Бедолага пошел «по нужде», да забрел на шаг дальше. Ещё шаг, и топь стала засасывать, медленно, упорно с возрастающей неумолимой силой. «С бодуна» мужик принял болото за обыкновенную лужу. Поняв ошибку, стал кричать, но жадная топь втянула его по пояс.

Вдвоем, Василий и Хомутов, с огромным трудом вытащили напуганного до смерти мужика. В одиночку, ни у того, ни у другого не хватило бы сил. Помог сук, но больше кнут. Хомутов обвил им кандидата в утопленники, и они, пятясь, стали тянуть. Болото не уступало, оно вцепилось в мужика, что бульдог в жертву. Подбежали еще два полупьяных. Наконец, совсем протрезвевшего мужика выволокли на сушу. У него не было сил говорить членораздельно. Василий слышал одно: «Борисыч, чтоб я, Борисыч, по гроб... В воздухе плыл болотный смрад, смешиваясь с перегаром СУЛТиГИ.

Спали долго. Проснулись от щебета птиц. Мало кто был способен охотиться.
Дичь можно было глушить густым смрадом, но мужиков одолели слабость и меланхолия.
Хомутов и Василий подстрелили по паре уток.

Собирались нехотя, долго. Василий просил Хомутова рассказать о кнуте. Очень он ему понравился. Но тот сначала отказал, потом подумав, рассказал, что кнут достался ему от деда. Кто владел им до него, не знал.
-Он продюжит еще столько же. Дед носил его свернутым в кольцо, а отец приспособил заматывать на себе вместо пояса. Свободный конец я, как отец, закрепляю на штанах. -Наверно трудно научиться бросать его?
-Бросать не трудно, трудно попасть в нужное место. Мне было четыре, отец посадил на коня и стал тренировать бросать кнут. Никогда не подводила меня «кожаная змея», в самые трудные минуты, в любой драке выручала. Вот только, против пули кнут часто бессилен. Может спасти внезапность и быстрота. Но, не всегда...
-Да,- согласился Василий.
С охоты Хомутов и Василий вернулись с добычей, остальные- с больной головой и слабым раскаянием до следующего раза.
 
Чем ближе подходил срок, тем Евдокия яснее понимала, что Василий намерен уехать. Он вернется в круг друзей и коллег, совершенно непохожий на ее мир бурят и эвенков при многомесячной зиме и коротком лете. Там он вскоре забудет о ней. Он никогда не сможет полюбить ее, как любит она. Не стоит упрекать его за это. Он никогда не обещал жениться. Он поделился с ней нежностью, показал, как мужчина умеет «любить», если любит... Она едва ли найдет человека, который хоть чем-то будет походить на него. Она смирится. Она получила главное- ребенка!  Это будет её сын - его копия! Она была уверена, что это будет сын! Суровая женщина думала об этом с радостью, со слезами умиления!

-До Василия я не знала, что от счастья плачут.  Слёзы счастья приносят покой. Я счастливая! Благодарю Господа, что дал мне узнать счастье любви. Не поняла, чем помог шаман? Но судьба не обделила меня любовью и счастьем!
Евдокия коротала выходной одна в доме. Василий уехал на рыбалку. Она всплакнула.
-Надо наслаждаться в оставшиеся дни до его отъезда тем, что дано. Потом буду вспоминать об этой поре. Может буду писать...Будет ли он отвечать?
Она задумалась.
-Сыну нужен отец, мужик. Не хочется думать об этом. Но придется, ради сына.

Василий вспомнил: прощание было тяжелым. Это понимал Хомутов, но молчал, лишь поблагодарил за помощь и написал отличный отзыв. Бумагам придавали огромное значение. Евдокия не плакала, держалась из-за всех сил, а в день его отъезда ушла на охоту. Он был ей благодарен. Он про себя твердо решил, что не останется, не будет у них счастья. Оно закончилось, как только она решила, что мужчина - дитё, а она его мать и глава семьи. И вообще он нужен ей, как самец для осеменения.

                ***

-Алло, я в Цюрихе, в аэропорту. Иду искать вертолетную площадку. Вертолетом быстрее. Борис не появился?
-Привет, па. От него нет никаких сигналов. Я сам звонил ему несколько раз. Телефон молчит. Ты будешь еще звонить?
-Обязательно, из княжества. Устроюсь в гостинице - брякну. Будь здоров, сын.
-Успехов. Па.

                ***
Борис открыл сейф в кабинете Василия.  На всем этаже он один. Заранее надел перчатки, что делал каждый раз, подбирая шифр к замку сейфа. Это был утомительный и долгий труд. Несколько вечеров он упорно пробовал одну за другой комбинации цифр, пытаясь проверить сочетания имен, дат дней рождения, семейных идеалов. Торопился пока Василий уехал в княжество Лихтенштейн по делам расширения бизнеса, Анны не было и никогда больше не будет, Алексей корпел над дипломом.  Борис понимал, что в будущем   парень превратится для него в конкурента. Он не верил, что кровь Василия победит и откроет дорогу в бизнес впереди Алексея. Он не доверял отцу.

Часы указывали на поздний час. Оставаться дольше было опасно. Кто – то из дежурных мог заглянуть из любопытства или скуки. 

-Последний раз. – Решил парень. – На сегодня хватит. Пора уходить.
Борис набрал цифру 6, готовый к неудаче, протянул руку, чтобы закрыть шкафчик с сейфом. И… Он не мог понять, что произошло? Который час машинально набирал числа, и всё впустую. Повтор двойки и игра чисел от 1 до 6 по часовой стрелке и от 6 до 1 против часовой: 123-324-425-526, вдруг превратились заклинание: «Сим- Сим, откройся». Раздался щелчок, дверца сейфа приоткрылась. Неожиданное и непонятное чудо! Он поверил в справедливость деяния. Ноги и руки дрожали. Борис привалился спиной к столу. Вытер вспотевшие ладони о джинсы.

Второй год он трудился в Екатеринбурге. Биологический отец принял его и дал возможность проявить себя сначала в качестве строителя-рабочего, потом как строителя высшего разряда и наконец, как бригадира. Такой была лестница продвижения для любого работника компании. С самого дня создания в ней сохранялся принцип взаимозаменяемости работников. Так начинал Василий, год работая во всех лицах, так подбирал первую команду, так принимал работников в штат компании. Не было исключения и для Бориса.

Уезжая, Василий оставил Бориса в качестве своего зама с правом подписи финансовых документов для банка в Монако. Это было большим доверием! Борис понимал и был благодарен Василию. Но живучий червяк обиды и злости на человека, отказавшегося от него как сына, лишив отцовской заботы, продолжал злобно извиваться, поднимая голову

Парень старался хотя бы придавить его, если не мог уничтожить, но тот все время нашептывал гадости про Василия и его семью. Борис часто чувствовал зависть   к несправедливо обласканному Алексею. Он был лишь приёмным сыном, но отношение Василия к Алексею заметно отличалось от отношения к нему, Борису. Умом он понимал справедливость вещей, но сердце не хотело мириться. Когда власть Анны исчезла, его желание уравнять права между сыном по закону и единокровным сыном возросло в несколько раз.

В сейфе лежали папки с документами, денег в нем не оказалось. Борис бегло просмотрел их. В основном это были договора, старые на выполненные работы, новые -на выполняемые в настоящее время объекты, подписанные на выполнение в будущем, находящиеся в стадии подготовки. Они подтверждали процветание компании и расширение бизнеса при минимальных затратах. Бориса это очень радовало и устраивало.  Будущее рисовалось надежным и обеспеченным.

Борис осмотрел пустой сейф. Почему-то пришла мысль о тайниках, которые часто устраивают в сейфах. Гладкие металлические стенки не давали глазам ни одной зацепки. Он провел рукой по дну, верху, боковым стенкам- ничего. Достал из кармана фонарик, посветил внутрь.  В левом верхнем углу что-то слабо блеснуло. Он пошарил указательным пальцем в этом месте, так, на всякий случай, не питая никакой надежды. Что-то зашуршало, и медленно в верху задней стенки выдвинулся   ящичек высотой не больше дюйма. Борис с трудом засунул в него два пальца. Нащупал пластиковый файл, попытался ухватить, но файл выскользнул, а рука не входила в ящик.
-Черт! Ящик сделан под руку Анны.
Несколько минут ушло на то, чтобы удалось прилепить к пакету клейкую ленту вытащить его наружу. Трудился Борис не впустую. Бешено билось сердце, и едкий пот застилал глаза, когда он разглядел заголовок документа. Это была копия завещания Василия, под ним лежала копия завещания Анны.

Он вытряхнул бумаги на стол. Первым делом проверил даты подписей. Василий изменил своё Завещание после приезда Бориса, год назад. На Завещании Анны стояла дата десятилетней давности. По нему все её имущество и капитал делились поровну между сыном и мужем.

-Справедливо,- согласился парень. Его больше интересовало Завещание Василия. Он читал медленно, пункт за пунктом.
Половина начального капитала, вложенного Василием в компанию при ее образовании, и его доли стоимости компании в настоящее время в случае его смерти передавались Анне, вторая половина- сыну Алексею. Управление компании до окончания Алексеем института и прохождения им рабочей подготовки переходило в руки Анны. После окончания института Алексей, при условии проявления качеств руководителя, утверждался решением совета заместителем, через год- руководителем и главным директором компании. Борису выделялась единовременная сумма, 100 тысяч долларов.

Таким образом, Василий оценил Бориса на будущее в сто тысяч долларов. Капиталы и руководство компаний доставались Алексею.
Обида раскаленной иглой пронзила мозг Бориса. Отец не считал его сыном.

-Называет сыном, но откупается, как от бастарда! Я и есть бастард! Получай то, что дают! Злость выжгла благодарность за радушный прием в семью и в компанию Василия. Алексей, Анна и сам Василий приняли его, как близкого родственника, ни в чем не ущемляя. Но обида за мать и бедное детство, которое он считал раньше счастливым, а оказалось нищенским, по сравнению с детством Алексея, обрушилась на него, как горный обвал. Он гордился собой: один из многих друзей и родственников закончил Новосибирский институт по специальности промышленное строительство. Именно его диплом и опыт работы в студенческих стройотрядах позволили ему влиться в компанию Василия, пройдя от плотника, бетонщика, сварщика до помощника владельца. В компании никто не знал, что Борис- сын директора. Он сам на этом настоял, Василий и Анна согласились.

Трудно бороться с обидой и завистью. Требуются сильный характер и твердая убежденность в порядок, установленный обществом. Не таких губила зависть и засасывала в свою трясину. Борис дрогнул, не удержался... Перед отъездом Василий ввел в счет одного банка в Монако имя Бориса Ходокова, передал пароль и право подписи финансовых документов в экстренных случаях. Он сделал это вынужденно, долго взвешивая правильность решения. Не каждый устоит от соблазна, увидев цифры с семью знаками. Как поведет парень из трудного детства? Счет небольшой, 1,5 миллиона долларов. Василий помнил, как трудно дался именно первый миллион. Он дал веру, что они на правильном пути, и будущая удача в их руках.

Но Анны не стало. Только она и Василий имели право на подпись все годы.  Поездка ради расширения их компании была задумана Анной.  Василий должен был ехать в честь её памяти и, доказывая себе, что он мужчина, а не подъюбочник.   

Решение Бориса отомстить зрело медленно, исподволь, плавало где-то в тайниках мозга. Отыскивая шифр сейфа, он всё еще не был готов к злодейству. Но, как только открыл дверцу- мгновенно никаких сомнений не осталось: за мать, за себя, в основном- за мать. Никто и слезинки не уронил о её смерти, не то что на похоронах Анны. Василий был растерян, словно беспомощный юнец. Он видел неподдельные слезы у Григория и женщин. А его мать никто не оплакивал, словно ее смерть- обычное явление, и никто не осиротел от горя. Кто ответит за её жизнь без любви, за его детство без кровного отца?

Обида и жажда мести переполнили сердце Бориса сверх края. От его ударов содрогалась грудь, пересохло во рту. Он больше не колебался. Тут же воспользовался компьютером Василия. Зная пароли, перевёл на свой счет все деньги из банка Монако, оставив сумму, обещанную ему Василием в завещании: 100 тысяч долларов.
-Пусть подавится этой сотней! - злорадно усмехнулся парень. -Эти деньги кольнут больнее, чем снятие всего счета. Подачка на бедность…
 
В тот вечер он не пришел домой.
-Загулял братишка! – подумал Алёша. Борис не был монахом и нравился женщинам. Иногда он делился своими успехами с младшим братом. Алексей спохватился позднее, когда отец и он сам не могли дозвониться до него в течение недели.
                (Продолжение следует)
 27.06.13. Рэм Коль.