Русский дон-кихот

РУССКИЙ   ДОН-КИХОТ
Павел Петрович Романов, император российский, появился на свет не от любви пылающей, не в момент всепоглощающей любовной страсти, а от супружеской четы, в которой оба супруга едва терпели друг друга. Воспитуемый бабушкой императрицей Елизаветой Петровной, ребенок был лишен материнской ласки, впрочем, правды ради, следует сказать, что внимания отца он тоже не удостоился. Так он и рос, не оставленный вниманием только одного человека, приставленного к царевичу воспитателя Никиты Ивановича Панина, человека умного, мыслящего категориями либерального направления, считающего самодержавие препятствием для развития российского государства. Когда скончалась бабушка, тот небольшой ручеек обычного родного, близкого внимания для ребенка иссяк. Внимание воспитателя не могло восполнить всего того, в чем нуждается каждый, появляясь на свет. По характеристике хорошо знающих Павла Петровича в детстве, - это был способный, стремящийся к знаниям, романтически настроенный мальчик, верящий в идеалы добра и справедливости.
Во всяком случае, таким его пытался видеть воспитатель Никита. Панин, готовящий идеального, просвещенного государя.
И действительно, забегая в будущее, следует сказать, что император Павел был просвещенным, хорошо образованным человеком. Павлу было восемь лет, когда он стал свидетелем дворцового переворота, когда мать отобрала власть у отца. Сын не знал о том, каков был смертный конец отца, мало того он верил слуху, что будто государь жив и находится в заключении. Хотя слухи, бытующие в русском народе, всегда говорят о насильственной смерти государя. Мечтая о хорошей жизни, народ полагал, что царь хорош и добр, да вот бояре не дают ему добро сердечное творить. Поэтому при очередной смерти царя, даже естественной, от болезни пришедшей, говорили: «Извели государя!»
При восшествии на престол Павел первый вопрос адресовал графу Гудовичу: «Жив ли мой отец?» Потом он сам ознакомится с откровенными документами о гибели своего отца. Увидит записку, в которой его отец молит супругу о пощаде. Увидит и записку того, кто был причастен к смерти государя, Алексея Орлова, в которой качающимся, размашистым, пьяным почерком было написано: «…урод наш очень занемог и как бы  «сегодня не умер». Правда, в этой записке то место, на котором должна была стоять подпись писавшего, было кем-то  вырвано. Сделано это, скорее всего, рукой самой Екатерины, чтобы «оборонить» любимца от лиц любопытствующих. Есть свидетельство тому, что в той секретной папке Екатерины, была и еще одна записка, свидетельствующая, каким образом умертвили царя, но ее, по ознакомлении, собственноручно уничтожил сам Павел. Скорее всего, для этого у него было достаточно оснований. Все, о чем только что сказано, будет великим князем Павлом встречено впереди, через многолетнее ожидание кончины матери, отстранившей сына от управления. А пока наследник престола находился под опекой умнейшего царедворца графа Никиты Ивановича Панина, воспитателя великого князя. Знала Екатерина II, что спит Н.Панин и во сне видит усовершенствование российской политической системы, с ее многочисленными временщиками, армией «куртизанов и ласкателей». Он же был сторонником ограничения императорской власти имперским советом из шести-восьми членов, с четырьмя департаментами: иностранных, внутренних, военных и морских дел. Но, считала царица, зная замыслы графа, что лучше Панина держать постоянно при сыне, чем дать ему возможность действовать, имея развязанные руки. Она хорошо знала возможности графа, основного архитектора того переворота, который привел ее, самое,  к власти. Знала она, что Павла воспитывают в оппозиционном к ней духе, укрепляют в нем сознание своих прав на престол, но боялась нарушить создавшееся в придворном обществе равновесие сил. Чтобы держать все под контролем, она просто увеличила число «наблюдателей» за сыном. Отношения между матерью и сыном пока были, пусть и не идеальными, но вполне доброжелательными, во всяком случае, так могло казаться с внешнего вида. Сторонники Петра ждали 1772 года, когда Павел достигнет совершеннолетия и правительница передаст престол наследнику. Надежды их не оправдались. Императрице не хотелось уступать  власть, она свыклась с нею, дающей для ее чрезмерного честолюбия неограниченные возможности. Но, чтобы править спокойно, не озираясь постоянно по сторонам и ожидая неизвестно откуда удара, нужно было лишить сына «советников», а самое главное, освободить его от  самого опасного из них -  воспитателя. Отстранить просто Панина было  бы грубейшей ошибкой, бросающей тень на ее форму правления. Но этого, не рискуя репутацией либеральной правительницы, можно было достигнуть женитьбой сына. Взрослому сыну наставник не предусматривался ритуалом двора. Императрица стала действовать. Великому князю, подобно сыну  троянского царя Парису, предстояло выбрать одну из трех дочерей графини Гессен-Дармштадтской, прибывшей для этой цели в Петербург в качестве невест. Глаза юноши, воспитывающегося вне  женского внимания императорского двора, засияли при виде симпатичных девушек, таких свеженьких и молоденьких. Взгляд его задержался надолго на миловидном личике 18-ти летней Вильгельмины. Вскоре та, приняв имя Натальи Алексеевны, становится женой великого князя. Не знаю, на что рассчитывала Екатерина II, приобретая невестку в лице этой немецкой графини, но та вскоре переходит в оппозиционный к императрице лагерь. И не только переходит, но и возглавит его. В этом лагере находились, кроме воспитателя Павла - Никиты Ивановича, еще брат его, фельдмаршал П.И Панин, да княгиня Е.Р. Дашкова,  да еще - князь Н.В. Репнин. Позднее в него войдут митрополит Гавриил и многие из тогдашних вельмож и гвардейских  офицеров. Как ни странно, но все эти лица стояли у истоков начала правления государыни, являясь ее задушевными друзьями. Что заставило их отойти от нее? Ответить на этот вопрос трудно. Хотя, пожалуй, «друзья и подруги» не увидели того, чего ожидали, а увидели слабо прикрытое страстное желание любым путем удержаться у власти. Заговор устранить незаконно находящуюся у власти правительницу, а вместо  нее возвести на престол совершеннолетнего ее сына, который с каждым днем набирал силу.  Павел Петрович, зная об этом, согласился принять предложенную ему Паниным конституцию, утвердил ее своею подписью и дал присягу в том, что, воцарившись, не нарушит этого коренного государственного закона, ограничивающего самодержавие. Душою заговора стала невестка императрицы Наталья Алексеевна, в то время - беременная. На беду заговорщиков, один из секретарей Панина оказался предателем, от него Екатерина узнала о заговоре. Павел оробел перед матушкой, принес ей повинную, и императрица не стала чинить расправу, найдя для каждого члена заговора благовидный предлог для удаления, или установила надзор за неблагонадежными.
Главный заговорщик граф Никита Панин оказывается уже ненужным в связи с тем, что Павел стал взрослым. Его щедро одаривают и удаляют от двора.   Спустя некоторое время государыня «раскрывает» глаза сыну на измену его жены, да еще с кем, с его лучшим другом Андреем. Графа Андрея Разумовского отсылают в Малороссию под крылышко его отца. Остается жена сына, которую так просто от двора не отлучить. Как тут быть?
Странно показалось  даже для окружения императрицы, что вскоре после разоблачения в измене в 1776 году Наталья Алексеевна умирает?  По официальной версии это происходит во время родов. Слухи об убийстве великой княгини поползли по Петербургу, заставив царицу срочно создать медицинскую комиссию из 13 человек для дачи заключения о причине смерти.
Великому князю Павлу становится ясно, что мать не уступит ему престола. А так, как у него значительно больше прав на него, а возможностей реализации нет, жизни его возникла реальная угроза. Он вынужден замкнуться в себе, не давая возможности предъявить против себя серьезные заявления об опасности, от него истекающей.
Прекрасна детская пора,
Не давят тяжестью заботы,
Идет в солдатики игра:
Идут парадным строем роты.

Хоть время медленно идет,
Он ждет приятного чего-то,
Но мать свою игру ведет…
Идут парадным строем роты.

Он взрослый, на престол пора,
Ему и царствовать охота.
Вдали от царского двора
Идут парадным строем роты.

Мечты про рыцарскую честь,
Турниры, смотры и охота…
А наяву все то, что есть –
Идут парадным строем роты…

В детских мечтах будущего царя его угнетенность, униженность, обида на мать компенсировались воображением. Немалое место тут занимали рыцари, объединенные в «дворянский корпус» Мечты остались, но отдалилось время их реализации. Следовало набираться терпения и ждать…

Павел Петрович Романов, император российский, появился на свет не от любви пылающей, не в момент всепоглощающей любовной страсти, а от супружеской четы, в которой оба супруга едва терпели друг друга. Воспитуемый бабушкой императрицей Елизаветой Петровной, ребенок был лишен материнской ласки, впрочем, правды ради, следует сказать, что внимания отца он тоже не удостоился. Так он и рос, не оставленный вниманием только одного человека, приставленного к царевичу воспитателя Никиты Ивановича Панина, человека умного, мыслящего категориями либерального направления, считающего самодержавие препятствием для развития российского государства. Когда скончалась бабушка, тот небольшой ручеек обычного родного, близкого внимания для ребенка иссяк. Внимание воспитателя не могло восполнить всего того, в чем нуждается каждый, появляясь на свет. По характеристике хорошо знающих Павла Петровича в детстве, - это был способный, стремящийся к знаниям, романтически настроенный мальчик, верящий в идеалы добра и справедливости.
Во всяком случае, таким его пытался видеть воспитатель Никита. Панин, готовящий идеального, просвещенного государя.
И действительно, забегая в будущее, следует сказать, что император Павел был просвещенным, хорошо образованным человеком. Павлу было восемь лет, когда он стал свидетелем дворцового переворота, когда мать отобрала власть у отца. Сын не знал о том, каков был смертный конец отца, мало того он верил слуху, что будто государь жив и находится в заключении. Хотя слухи, бытующие в русском народе, всегда говорят о насильственной смерти государя. Мечтая о хорошей жизни, народ полагал, что царь хорош и добр, да вот бояре не дают ему добро сердечное творить. Поэтому при очередной смерти царя, даже естественной, от болезни пришедшей, говорили: «Извели государя!»
При восшествии на престол Павел первый вопрос адресовал графу Гудовичу: «Жив ли мой отец?» Потом он сам ознакомится с откровенными документами о гибели своего отца. Увидит записку, в которой его отец молит супругу о пощаде. Увидит и записку того, кто был причастен к смерти государя, Алексея Орлова, в которой качающимся, размашистым, пьяным почерком было написано: «…урод наш очень занемог и как бы  «сегодня не умер». Правда, в этой записке то место, на котором должна была стоять подпись писавшего, было кем-то  вырвано. Сделано это, скорее всего, рукой самой Екатерины, чтобы «оборонить» любимца от лиц любопытствующих. Есть свидетельство тому, что в той секретной папке Екатерины, была и еще одна записка, свидетельствующая, каким образом умертвили царя, но ее, по ознакомлении, собственноручно уничтожил сам Павел. Скорее всего, для этого у него было достаточно оснований. Все, о чем только что сказано, будет великим князем Павлом встречено впереди, через многолетнее ожидание кончины матери, отстранившей сына от управления. А пока наследник престола находился под опекой умнейшего царедворца графа Никиты Ивановича Панина, воспитателя великого князя. Знала Екатерина II, что спит Н.Панин и во сне видит усовершенствование российской политической системы, с ее многочисленными временщиками, армией «куртизанов и ласкателей». Он же был сторонником ограничения императорской власти имперским советом из шести-восьми членов, с четырьмя департаментами: иностранных, внутренних, военных и морских дел. Но, считала царица, зная замыслы графа, что лучше Панина держать постоянно при сыне, чем дать ему возможность действовать, имея развязанные руки. Она хорошо знала возможности графа, основного архитектора того переворота, который привел ее, самое,  к власти. Знала она, что Павла воспитывают в оппозиционном к ней духе, укрепляют в нем сознание своих прав на престол, но боялась нарушить создавшееся в придворном обществе равновесие сил. Чтобы держать все под контролем, она просто увеличила число «наблюдателей» за сыном. Отношения между матерью и сыном пока были, пусть и не идеальными, но вполне доброжелательными, во всяком случае, так могло казаться с внешнего вида. Сторонники Петра ждали 1772 года, когда Павел достигнет совершеннолетия и правительница передаст престол наследнику. Надежды их не оправдались. Императрице не хотелось уступать  власть, она свыклась с нею, дающей для ее чрезмерного честолюбия неограниченные возможности. Но, чтобы править спокойно, не озираясь постоянно по сторонам и ожидая неизвестно откуда удара, нужно было лишить сына «советников», а самое главное, освободить его от  самого опасного из них -  воспитателя. Отстранить просто Панина было  бы грубейшей ошибкой, бросающей тень на ее форму правления. Но этого, не рискуя репутацией либеральной правительницы, можно было достигнуть женитьбой сына. Взрослому сыну наставник не предусматривался ритуалом двора. Императрица стала действовать. Великому князю, подобно сыну  троянского царя Парису, предстояло выбрать одну из трех дочерей графини Гессен-Дармштадтской, прибывшей для этой цели в Петербург в качестве невест. Глаза юноши, воспитывающегося вне  женского внимания императорского двора, засияли при виде симпатичных девушек, таких свеженьких и молоденьких. Взгляд его задержался надолго на миловидном личике 18-ти летней Вильгельмины. Вскоре та, приняв имя Натальи Алексеевны, становится женой великого князя. Не знаю, на что рассчитывала Екатерина II, приобретая невестку в лице этой немецкой графини, но та вскоре переходит в оппозиционный к императрице лагерь. И не только переходит, но и возглавит его. В этом лагере находились, кроме воспитателя Павла - Никиты Ивановича, еще брат его, фельдмаршал П.И Панин, да княгиня Е.Р. Дашкова,  да еще - князь Н.В. Репнин. Позднее в него войдут митрополит Гавриил и многие из тогдашних вельмож и гвардейских  офицеров. Как ни странно, но все эти лица стояли у истоков начала правления государыни, являясь ее задушевными друзьями. Что заставило их отойти от нее? Ответить на этот вопрос трудно. Хотя, пожалуй, «друзья и подруги» не увидели того, чего ожидали, а увидели слабо прикрытое страстное желание любым путем удержаться у власти. Заговор устранить незаконно находящуюся у власти правительницу, а вместо  нее возвести на престол совершеннолетнего ее сына, который с каждым днем набирал силу.  Павел Петрович, зная об этом, согласился принять предложенную ему Паниным конституцию, утвердил ее своею подписью и дал присягу в том, что, воцарившись, не нарушит этого коренного государственного закона, ограничивающего самодержавие. Душою заговора стала невестка императрицы Наталья Алексеевна, в то время - беременная. На беду заговорщиков, один из секретарей Панина оказался предателем, от него Екатерина узнала о заговоре. Павел оробел перед матушкой, принес ей повинную, и императрица не стала чинить расправу, найдя для каждого члена заговора благовидный предлог для удаления, или установила надзор за неблагонадежными.
Главный заговорщик граф Никита Панин оказывается уже ненужным в связи с тем, что Павел стал взрослым. Его щедро одаривают и удаляют от двора.   Спустя некоторое время государыня «раскрывает» глаза сыну на измену его жены, да еще с кем, с его лучшим другом Андреем. Графа Андрея Разумовского отсылают в Малороссию под крылышко его отца. Остается жена сына, которую так просто от двора не отлучить. Как тут быть?
Странно показалось  даже для окружения императрицы, что вскоре после разоблачения в измене в 1776 году Наталья Алексеевна умирает?  По официальной версии это происходит во время родов. Слухи об убийстве великой княгини поползли по Петербургу, заставив царицу срочно создать медицинскую комиссию из 13 человек для дачи заключения о причине смерти.
Великому князю Павлу становится ясно, что мать не уступит ему престола. А так, как у него значительно больше прав на него, а возможностей реализации нет, жизни его возникла реальная угроза. Он вынужден замкнуться в себе, не давая возможности предъявить против себя серьезные заявления об опасности, от него истекающей.
Прекрасна детская пора,
Не давят тяжестью заботы,
Идет в солдатики игра:
Идут парадным строем роты.

Хоть время медленно идет,
Он ждет приятного чего-то,
Но мать свою игру ведет…
Идут парадным строем роты.

Он взрослый, на престол пора,
Ему и царствовать охота.
Вдали от царского двора
Идут парадным строем роты.

Мечты про рыцарскую честь,
Турниры, смотры и охота…
А наяву все то, что есть –
Идут парадным строем роты…

В детских мечтах будущего царя его угнетенность, униженность, обида на мать компенсировались воображением. Немалое место тут занимали рыцари, объединенные в «дворянский корпус» Мечты остались, но отдалилось время их реализации. Следовало набираться терпения и ждать…