глава 12. Должок

И говорил Господь Ездре через Своего Небесного посланника: «чем больше будешь испытывать, тем больше будешь удивляться, потому что быстро спешит век сей к своему исходу и не может вместить того, что обещано праведным в будущие времена, потому что век сей исполнен неправдою и немощами». (3 Езд. 4;25).
   В маленькой кухне старой московской квартиры  от сигаретного дыма слезились глаза. Пожилой мужчина с банданой на лысеющей голове и лежащим на спине смешным седым хвостом уже в пятый раз варил кофе. На столе одиноко грустила едва початая бутылка дорогого чуждого этому столу коньяка. Хозяин аккуратно разлил кофе по разномастным чашкам и плеснул всем коньяка в толстостенные стопочки. -  Так, я что говорю, Марек, я уже стар для таких кульбитов. Я пожилой, больной человек. Я — журналист на пенсии, писатель.
Не могу я сделать, то, что ты требуешь. Ни бегать, ни прыгать, ни следить — не могу уже лет двадцать. Написать что-то, ради бога. Поднять в прессе бучу, погнать, так сказать волну, вытащить кого-то из уголка на свет — пожалуйста. Нет, нет! Я просто помру на первых десяти минутах, если буду делать, то, что ты требуешь.
Марек молча опрокинул стопку коньяка.- Он даже не глотнул,- подумал вдруг хозяин квартиры,- как будто вылил куда-то. Гость посмотрел на него тяжелым пронзительным взглядом, снова щелкнул зажигалкой, прикуривая следующую сигарету.-
Больной значит? А с бабой тридцатилетней спать и по казино таскаться старичку по силам?
А ерунду, что ты строчишь печатать? Думаешь из-за твоего невиданного таланта все это тебе печатают. А темы, за которые другие тут же жизнью расплачиваются едва написав романы, или сняв кино? Тебе за что безнаказанно разрешено писать о том, о чем людям знать не полагается.  Возомнил?! Не хочешь — живи как все. Но и отвечай как все.-
Что ты! Что ты! Марек!- хозяин расплескал коньяк. Руки мелко задрожали.- Это я так. Ты ж понимаешь — возраст, болячки и все такое. Конечно я помню о долге, так сказать, просто боюсь не справиться. А если я не справлюсь, Марек, а? - Марек допил кофе, аккуратно поставил чашку на блюдце.- Не справишься — умрешь. Если завтра, в понедельник не справишься,- взглянул на  настенный календарь,- в среду умрешь где-то 16-45. Сам умрешь. Так что выбор у тебя небольшой. Все что добудешь, все отдашь ей.- он кивнул в сторону темноволосой гибкой девушки равнодушно курившей у открытого окна. Она за все время разговора мужчин не проронила ни слова и, казалось, не слушала и не слышала ничего. На красивом, странно неподвижном лице не отражалось никаких эмоций.
Хозяин квартир взглянул на нее с опаской и с готовностью закивал.- Конечно, конечно. Только как мы свяжемся. Может телефончик? Девушка скривила губы то ли в улыбке, то ли
в презрительной гримаске и  неожиданно низким и резким голосом произнесла,- Никаких телефончиков. Когда у вас будет информация об объекте или сам объект, вы поймете, где и как мы встретимся. Идем, Марек, мы и так тут засиделись, не понимаю зачем.- Не твое дело понимать,- жестко одернул Марек.- Нужно и сидим. Хочу, чтоб вы отдавали себе отчет в мере
опасности для организации и каждого ее члена. Она самая сильная из нас и владеет тем, что может уничтожить не только наших врагов, но и нас самих за считанные секунды. Ее нужно остановить любой ценой. Любой. Да, команда не та!- Он снова с остервенением вытащил пробку и щедро плеснул себе коньяк уже не в стопку, а в кофейную чашку. Выпил. И в этот раз закашлялся.- Ну, хоть что-то человеческое, а то чистый робот, интересно, он спит ночью в кровати или стоит в углу за дверью как мой старый пылесос.- подумал хозяин и услышал как гость фыркнул. Испуганно обернулся. Тот молча смотрел на него не произнося ни слова.- Чертовщина,- подумал старый писатель или у меня уже глюки от всего этого бедлама. - Гость усмехнулся и поднялся.
Закрыв за гостями дверь, хозяин тяжело опустился на стул. Сердце колотилось где-то в горле и что-то горячее разливалось в груди. Он в голос по детски заплакал.- Идиот! Зачем мне нужно было с ними связываться?! Великим захотел стать. Печататься по первому желанию, чтоб узнавали! Все равно нищий. Никому не нужен! Идиот!- Он допил ставший вдруг горьким коньяк. И мысль сверкнула в опьяневшем измученном мозгу как зарница,- В милицию! Нужно позвонить в милицию. Сказать, что шайка хочет обобрать пенсионера. Мол ходили лекарства предлагали. Видел такой сюжет по телевизору, предупреждала милиция. Мол, запугивали, обещали квартиру отобрать. Они колоритные фигуры, их сразу загребут.
А там пойдут по этапу, кто там будет с ними разбираться. Загребут под компанию защиты одиноких пенсионеров.- У него даже настроение поднялось. Он бодро вскочил, налил себе еще в стопочку коньяка, выпил и...не смог его проглотить. Лицо начало синеть.
Писатель чувствовал как будто железная рука сжимает горло, в груди заворочался старый зверь-астма.- Помираю!-пронеслось в голове.- Помогите! Простите!- И тут он явно услышал голос рядом с собой,- Милиция поможет!- и резкий смех.- Вернулись.-мелькнуло в темнеющем сознании,- Неужели я вслух рассуждал и дверь не закрыл. Простите, бес попутал! Все сделаю.- Если бы бес,- услышал он голос Марека, - а то ты вроде решил сам на чистую дорожку повернуть. Смотри у меня. В последнее- прощаю. Черт с тобой!-
Удавка исчезла. Живой водой упал в желудок коньяк. Старый писатель разогнулся, попытался улыбнутся, повернулся к корридору. В закрытой им изнутри двери покачивался ключ.
Он вздохнул, и начал набирать телефонный номер. После пары гудков ответил высокий женский голос. Писатель кашлянул и со всей возможной беспечностью весело произнес,- Леночка Георгиевна, добрый вечер, приветствую Вас, голубушка! Что-то давно мы с Вами не виделись.