Круг жизни

Продолжение повестей из серии "Дети замполита Булавкина".
I.
      Автомашина резко затормозила и остановилась почти у самих ног, идущего по тротуару человека в черном длинном плаще, с сумкой через правое плечо.
- Алексей, привет!
Человек, идущий по кромке тротуара, повернул голову. Он еще не понял, что поздоровались с ним. Из задней двери большого черного лимузина выскочил мужчина в сером дорогом костюме и белоснежной рубашке с галстуком.
- Алешка, ты не ты?! Еду, смотрю знакомая фигура, тормознул… Вижу ты!
- Сергей! Вот так встреча! Иду, слышу кто-то  вроде бы здоровается со мной...А это вот кто...!Не ожидал увидеть тебя здесь, не ожидал...
 Они обнялись.
- Садись в машину, подкину. Тебе куда?
- Да, все туда же, на кафедру. Зачет сегодня по моей дисциплине, студенты ждут.
- Алексей, ну ты не изменился. Зачеты, студенты подождут. Давай, заедем куда-нибудь, посидим, отметим нашу встречу.
Мужчина посмотрел на часы.
- Не могу, Сергей. Я обещал быть к десяти. Ты извини, в другой раз.
- В другой раз я буду где-нибудь в другом месте. Хотя, давай так. Ты до скольки будешь студентов мучить?
- К двенадцати справлюсь.
- Ну, вот и отлично. Игорь, мой водитель, за тобой подъедет, заберет, и мы пересечемся. Лады?
- Давай,  попробуем.
- Отлично, запомни мой номер, - и Сергей показа рукой на нос автомашины.
- Тут и запоминать нечего – засмеялся Алексей. Одни нули и буквы «А», и регион столичный. У нас таких машин в городе раз, два и обчелся.
- Дежавю, Алексей! Сам понимаешь.
- Ну, да. Олигарх должен ездить на соответствующем авто и с соответствующими номерами.
- Ладно, без подковырок. Вот встретимся и обо всем поговорим. Хорошо?
Мужчина в черном плаще кивнул головой:
- Не возражаю.
Они расстались так же стремительно, как и встретились. Черный лимузин бесшумно сорвался с места и растворился в потоке проносящихся машин.
Алешка, Алексей Харламович Журмин был довольно известным человеком в  своих кругах и занимался археологией. Собственно в этот город он попал сразу же после окончания Ленинградского университета историко-архитектурного факультета по распределению.
Сергей Фоминых, заканчивал тот же Питерский университет, что и Алексей, но года на три позже и попал в их город, можно сказать, случайно.  Родившись в Донских степях, в семье сельского учителя, родители, которого были когда-то репрессированы, как зажиточные казаки на Север, в Пермский край. Пройдя   все тяготы и  испытания семья врага-народа уцелела, а их единственный сын, Михаил Фоминых, сумел окончить Пермский педагогический институт и, став учителем, приехал в родные края. Женился на местной казачке, Полине Мозговой. Молодая, с независимым  характером, казачка Полина полюбила тихого, очень застенчивого учителя, когда сама еще училась в школе. В те времена  заводить романы с учителями или учениками было опасно и не только по идеологическим соображениям, но и чисто по физическим. Казаки могли  захлестать нагайками любителя девочек, где-нибудь в глухой  балке. Казачьи нравы оставались крутыми, и никакая власть не могла сломить их вековые традиции.
 Когда Полина Моговая повзрослела и поступила в педагогическое училище, все отнеслись к такому шагу неодобрительно. Зачем потомственной казачке – тихая школьная обитель. Но Полина была непреклонна:
- Хочу преподавать, воспитывать будущих казаков.
В школе бывшая ученица и учитель литературы Михаил Фоминых встретились вновь. Любовь разгорелась между ними,  как костер на  берегу Дона. Полина родила Михаилу двух девочек и  одного мальчика, Сережу, названного так в честь любимого ими поэта Сергея Есенина.
«Я вам не кенарь, я поэт и ни чета каким-то там Демьянам», эти любимые строки из Есенина, часто любил повторять Михаил Константинович Фоминых, когда речь заходила о личности поэта. Учитель Фоминых, несмотря на свой тихий и покладистый характер, становился неуступчивым и решительным, как только дело касалось настоящей поэзии. Тут он был непримирим и отстаивал свою точку зрения, в основе которой всегда была индивидуальность поэта и его любовь к Родине. Тогда он преображался и из тихого, застенчивого учителя, вдруг становился  огромным и мощным, как тайфун, когда он читал стихи Лермонтова или Пушкина. В последнее время он увлекся поэзией Николая Рубцова, новой яркой  звездой,  вспыхнувшей на северном небосклоне. Ученикам, читая стихи Рубцова, он говорил:
- Вот увидите, лет через 10-15 он станет лучшим поэтом современной России.
- А как же Рождественский, Евтушенко? – спрашивали ученики.
- Они хорошие,  замечательные поэты, но Рубцов – поэт от Бога.
И стал сельский учитель  идеологическим воспитателем целого поколения молодых казаков на творчестве русских поэтов, учитывая их естественную тягу ко всему державному и патриотическому. Но, скоро учителя, увлеченного поэзией Есенина и Рубцова, заметили работники соответствующих служб. Его пригласили на собеседование в РОНО, где вместе с заведующим сидел молодой, с нагловатым лицом, человек из органов.
- Вы же товарищ Фоминых знаете, что в школьной программе Есенина нет. Зачем читаете стихи этого поэта детям? – задал вопрос молодой особист.
- Для внеклассного чтения нет запрета  на поэзию Есенина, вот на них я и веду разговор о Сергее Александровиче.
- Допустим, а почему вы считаете Николая Рубцова – национальным  русским поэтом, которого вообще никто нигде не упоминает?
- Не упоминание – не уменьшает его таланта. Он начинающий поэт и скоро о нем заговорят все – ответил учитель.
- Заговорят. Вы знаете, что его убили? невозмутимо спросил учителя особист.
- Как убили? Не может быть! Как же не везет России с поэтами.
- Жена в пьяной ссоре  задушила гражданина Рубцова. Вот такой конец знаменитости,  по вашему прейскуранту ценностей! – с усмешкой ответил особист.
Учитель, оглушенный услышанным, не мог прийти в себя.
- Не может быть, не может быть – повторил он несколько раз.
- Может, еще как может, если не просыхать от  пьянства – ответил особист. Вам известно, что Рубцов был алкоголиком и психически неуравновешенным человеком, что его отовсюду выгоняли с работы? И чуть не посадили за тунеядство. Кстати, одного поэта в кавычках, уже осудили по этой статье, Иосифа Бродского. Знаете такого?
- Нет – качнул головой учитель.
- Вот и хорошо, теперь никогда не прочитаете – с издевкой в голосе произнес особист.
- Вы, Михаил Константинович, надеюсь, понимаете, что вас не случайно пригласили к нам в районный отдел образования? – наконец, вступил в разговор заведующий, интеллигентный,  в очках с золотой оправой  человек, лет около пятидесяти, выходец из старой гвардии беженцев на Дон, искавшим  защиты от большевистского преследования.
- Нет, не очень, Арсений Игнатьевич.
- Мне бы хотелось вас предостеречь, вместе с товарищем из органов, майором Громовым, от неправильных шагов  в вашей преподавательской работе. Вы имеете на руках школьную программу, вот и занимайтесь по ней. Все остальное – не для детей. Вы это поняли?
- Да, конечно! Можно идти?
- Конечно, конечно Михаил Константинович, но имейте в виду, что разговор носил приватный характер.
- Пока, приватный – уточнил особист.
Придя домой, он поделился с женой Полиной. Сережка их сын, сидя за занавеской, слышал этот отцовский рассказ от начала до конца, и никак не понимал, что же такого совершил его отец. Мать тогда ответила:
- Пора переезжать в другое место.
На что отец заметил:
- Куда? От системы не сбежишь.
Так или иначе, в судьбе Сережки Фоминых появилась зарубка на всю жизнь - слово «система»,  от которого его родителям было плохо. Судьба отца закончилась трагично. Переехав на другое место, он стал все чаще и чаще прикладываться к бутылке. Напившись и почувствовав себя на какой-то миг свободным, он читал стихи  своих любимых поэтов. Жена Полина закрывала его в темной кладовой, где держали запасы продовольствия,  там он засыпал на топчане, поставленным специального для него. За пьянство Михаила Фоминых уволили с работы, он стал уходить из дома, долго бродяжничал по хуторам и станицам, читая наизусть стихи около пивнушек, столовых, чайных. Народ его полюбил, называя между собой Михаилом Блаженным. Среди поэтов, которых декламировал Михаил Блаженный, появился еще один – Муса Джалиль. Этот татарский поэт написал свои лучшие стихи, находясь в застенках немецкого концлагеря «Моабит», куда попал раненным бойцом Красной Армии в начале войны. «Моабитская тетрадь» со стихами попала на волю после войны. Стихи поэта были столь потрясающими, правдивыми и патриотичными, что когда их читал бывший учитель, у слушателей наворачивались слезы на глазах.  Но вскоре бич(а) Фоминых – такой термин появился в милицейских сводках, забрали в психбольницу, с диагнозом: Слабо прогрессирующая шизофрения. Через год   выпустили на поруки жены Полины. Не выдержав позора и унижения, отец Сергея Фоминых, бывший учитель  и любитель поэзии, повесился прямо в кладовой своего дома. Хоронить Михаила Блаженного  собралось столько народа, что в станицу была вызвана конная милиция, чтобы не допустить беспорядков.
Сергей Фоминых, получив «прививку» общества социальной справедливости, понял, что нужно жить иначе, чем его отец. Нужно быть хитрее, изворотливее, и если обстоятельства требуют:  лгать, лгать и лгать, пристраиваясь к существующим порядкам. Так и стал он следовать своему убеждению – без вранья, не прожить и дня! Как  только он стал делать это, его карьера резко пошла по нарастающей. Комсорг в классе,  отличная характеристика в школе и он уже в райкоме комсомола. Поступать в институт не решался, анкета подкачала со стороны родителей. Соврать в анкете было делом опасным, и Сергей стал «делать» свою биографию, как бы с чистого листа.
II.
 Служба в армии кого-то тяготила, а для рядового Фоминых она была в радость. Толкового бойца, бывшего работника райкома комсомола, заприметил подполковник Булавкин Пал Палыч.
- Фоминых – как-то остановил  он  молодого солдата. – Напиши в стенгазету статейку про жизнь молодых солдат.
- Есть! – товарищ подполковник.
И через день он принес статью, которая называлась « В единстве – сила!». Написал в ней Сергей обычные слова, о том, что многие молодые бойцы мечтают стать отличниками боевой и политической подготовке. Изучают материалы последнего пленума ЦК партии о бережном отношении к хлебу. Кому, как не молодым бойцам помнить, что хлеб всему голова… Ну и так далее, в таком же ракурсе. Статья очень понравилась замполиту. Вскоре Сергей Фоминых получил первое в своей жизни звание «ефрейтор» и перевод в отдел к замполиту Булавкину. Как говорили тогда:  армия для одних – обязательная повинность, для других – трамплин для карьеры. Карьеристы  у замполита Булавкина собрались исключительно все. Сержант Виктор Носков, бездельник и лицемер, которого раньше всех пригрел замполит Булавкин,был первым среди них. С недоучившимся студентом из Ленинграда Сергей сошелся ближе всех. Носков  быстро понял, что нужно сельскому парню и стал учить его своим правилам жизни.
Правило первое гласило: начальству не возражай, никогда! Правило второе: в общении с начальством делай серьезное, строгое лицо и не торопись отвечать, сделай паузу, а потом «так точно», «будет исполнено»! Правило третье и самое главное: улыбайся офицерским женам, они и только они продвигают тебя по службе. Правило четвертое: никогда не говори правду, отвечай уклончиво. Правило пятое: для достижения цели у тебя нет друзей, есть только попутчики: нужных оставляй, не нужных – убирай.
Сергей, сперва, возразил:
- Виктор, а как же присяга, верность долгу, любовь?
Долговязый сержант Носков вскочил, неряшливо одетый в военную форму на размер меньше чем нужно, не задумываясь ответил.
- Чудак! Белые офицеры перешли в Красную Армию – нарушили присягу? А Красные офицеры переходили к немцам, в добровольческую армию Власова, разве не нарушали присягу? Нарушали! Жить захочешь, какую хочешь присягу нарушишь. Понял! Верность, долг. Красивые слова. Мой батя, летчик-испытатель, сделал замечание главному конструктору  из верности долгу, тут же слетел с работы. Теперь летает на кукурузнике, удобряет поля под Питером. А любить можно только своих детей, других – не обязательно. Ты не Иисус Христос, ты человек.
Рассуждения Виктора Носкова попали  на благодатную почву. Сергей Фоминых к концу службы становится старшиной - высшее воинское звание для солдат Советской Армии, и получает направление в Ленинградский университет, на факультет строительства и архитектуры, куда его зачисляют без экзаменов и проверок биографии. Направление, подписанное начальником политотдела Советской Армии, генералом Епишевым, не нуждалось ни в каких проверках.
В студенческие годы Сергей Фоминых упорно продолжает делать свою «биографию»: староста цикла, член комитета комсомола, комсорг и командир студенческих отрядов на целине. Вернее, целиной тогда называлось строительство БАМа.  Деньги студенты зарабатывали хорошие,  за три летних месяца  можно было зашибать деньгу, что хватало  на весь учебный год. Так, что подрабатывать, как большинству студентов, ему не пришлось.
Его приятель, Виктор Носков, демобилизовавшись на год раньше, встретил Сергея радостно.
- Однополчанин! Здорово! Ну, теперь мы покажем всем настоящую «Кузькину мать». Согласен Сергей?
- Да, без проблем!
Пять лет пролетели на одном дыхании.  Учеба днем, вечером Виктор со своими друзьями из питерской тусовки. Кого там только не было: начинающие певцы, поэты, писатели, фарцовщики и даже наркоманы, всех их объединяло одно – не любовь  к существующим порядкам, желание жить на широкую ногу, не утруждая себя заботами и работой. Формально, работали все, вернее где-то, кем-то числились: дворниками, кочегарами, киоскерами, санитарами и пр, но никто по-настоящему не вкалывал.
Сергей  быстрее всех сошелся с фарцовщиками. Ребята конкретные- берешь товара на сотню, продаешь на три. Риск конечно,  но при определенном опыте и связях, он становился минимальный. Сергея это устраивало. Цветы к 8 марту, диски к магнитофону с песнями Высоцкого, Визбора  или  Розенбаума расходились влет. Потом пошли джинсы и тряпье из Финляндии. Дело приобретало большие обороты, и тут Сергей почувствовал опасность, нужно тормозить.  Менты шли по следам. Рисковать не стал, решил, что важнее всего  институт закончить, а там будет видно. Витька ворчал:
- Чего ты испугался? Ментов? Да, они все купленные. Не дрейфь!
Но, Сергей, воспитанный на казацких традициях не привык, чтобы им управляли.
- Виктор – с ударением на последний слог ответил он через паузу. Ты хороший парень, но не смей мне указывать, что делать.  Я прекращаю всякую связь с тусовкой, пока не закончу институт. Это понятно?
- Хм! Чего не понять! Делай, как знаешь… - ответил Виктор
На какое-то время они потеряли связь друг с другом. Сергей переключился на учебу, общественные дела  и к концу пятого курса считался одним из лучших студентов факультета. Экзамены, красный диплом и распределение по желанию.
Сергей выбрал Nск город в паре сотен километров от Питера, да и должность прельщала, главный архитектор крупного строительного треста. Это тебе не прораб или мастер на стройке, а второй  человек после главного инженера. Так Сергей Фоминых сделал еще один карьерный шаг вперед.
В старинном русском городе местная элита знала друг друга почти в лицо.  Сергей, естественно  с первых же месяцев пребывания столкнулся с еще одним выпускником университета - Алексеем Журминым. Тот закончил его на два года раньше Сергея. До этого  они близко друг друга  не знали, так сталкивались случайно. И вот они в одном городе. Без лишних слов  их отношения перешли в дружеские. Оно и понятно: один археолог, второй строитель-архитектор. Не пересечься их пути-дороги не могли, и в конце концов они настолько сблизились, что Сергей стал бывать в гостях у Алексея, который к этому времени женился и у него  появился ребенок, сынишка Кирилл. Жена Алексея, милая и очень симпатичная женщина, нравилась Сергею.
- Вот найду похожую на твою,  Ларису Николаевну,  сразу же и женюсь – не то серьезно, не то в шутку говорил Сергей.
С середины восьмидесятых годов после похорон нескольких генсеков, в общественной жизни  неожиданно вновь потеплело. Новый и относительно молодой лидер партии и страны стал говорить такие вещи, о которых интеллигенция  вела разговоры только за кухонным столом. Появились в обиходе новые до той поры незнакомые слова: перестройка, новое мышление, демократия, социализм  с  человеческим лицом. Народ воспринял это с энтузиазмом. Об интеллигенции вообще  нечего говорить – все поступки нового лидера встречались на «Ура».
Алексей встретил перемены с настороженностью. Уж очень все просто – сменил имидж, словно пиджак, но идеология и страна не пиджак. Сомнения одолевали его и он все больше и больше, стал отходить от реальных дел, погружаясь в науку. Там он находил успокоение. В творчестве великих мастеров  прошлого находил он ответы на многие вопросы сегодняшнего дня. Но жизнь брала свое. Нужно было кормить семью, воспитывать ребенка. При таком развале в стране, который начался сразу же за провозглашением, демократии, от выборов директоров до депутатов в Верховный совет - наступил хаос. Зловещая воля, кажется, сковала умы руководителей могущественного государства и вместо плавного перехода от государственного вмешательства во все: промышленность, культуру, политику- государство превращалось в  аморфную массу, где никто ничем не управлял. Так рушилась Красная Империя, созданная кровью многих поколений. Ее  огромные обломки, в виде заводов, фабрик, целых отраслей стали переходить в руки  новых «русских».  Интеллигенция с упоением праздновала свободу, а деловые люди прибирали тем временем  богатство страны к своим рукам.
Сергей Фоминых, успевший к концу восьмидесятых, обзавестись женой и двумя детьми, воспринял происходящее, как шанс сделать "себя" самому. Он активно ударился  в кооперативное движение, развернувшееся в стране. Одним из первых в городе появились кооперативное кафе ООО «Сударушка», которыми руководила жена Сергея, Алина Францевна, в девичестве Дридж. Дридж родилась и выросла в Ивано-Франковской области, там же окончила торговый техникум и по распределению попала в этот древний город. Вначале  работала буфетчицей в ресторане «Северная краса», потом ее переманили в столовую на должность завпроизводством, учитывая ее образование по этой специальности. И она не прогадала.  На новой   работе ее   быстро заметили. Способную и хваткую Алину Дридж подбили  на создание первого кооперативного кафе в городе, которое назвали, входившими в моду старинным именем.  Кафе стало столь популярным в городе, что в нем практически отдыхала и веселилась вся элита города. Многие считали за честь встретить день рождения или провести    праздники в «Сударушке».
Сергей Фоминых пока еще еще не верил, что такое возможно в стране советов. Поэтому действовал осторожно, с оглядкой: прокатит с женой – пойдет дальше сам, благо к этому у него был богатый опыт фарцовщика на Питерских рынках. Да, собственно и женился Сергей на Алине не случайно,а в надежде на выгоду. Как-то он зашел с друзьями в столовую № 14 отметить премию на производстве, и вот  там-то ему и приглянулась чернявая  молодая и проворная завпроизводством, которая обслуживала их компанию  в небольшом банкетном зальчике. Компания дружно налегла на коньячок «Арарат», изысканный по тем временам напиток и на хорошо приготовленную закуску, со свежими помидорами и огурцами. На дворе зима, а тут все как в сочинском ресторане в разгар  бархатного сезона. Выйдя из банкетного зальчика в туалет, Сергей в коридорчике столкнулся с Алиной. Она что-то несла на подносике, Сергея немного качнула от выпитого, и он  почти всей своей мощью двадцатисемилетнего мужчины, прижался к груди Алины. Она выронила поднос, он звякнул, упав вместе с какими-то чашечками, но Сергей не обратил на это никакого внимания. Его руки потянулись к упругим ягодицам Алины и он обхватил и прижал ее тело к себе.
- Не здесь и не сейчас – тихо прошептала она ему на ухо.
- Где? -      прохрипел Сергей, еще не приходя в себя.
- После вечеринки пройдите в мой кабинет.- Хорошо! – выдохнул Сергей
Он стал помогать собирать разбившуюся посуду.
- Не нужно, сейчас уборщица все приберет, не беспокойтесь. Вот только костюмчик немного испачкался, но я вам его замою, у меня хорошее импортное средство есть – тараторила, присевшая рядом Алина.
Так волею судьбы Сергей, столкнувшись в темном переходе столовой с молодой и преуспевающей торговкой-понял: нужная баба.  А через пару месяцев холостой и завидный жених, молодой архитектор стройтреста, женился на Алине Дридж. На свадьбе Сергея лихо отплясывал с супругой и Алексей Журмин. После женитьбы Сергей и Алексей еще больше сблизились, стали дружить семьями. Алексей к тому времени защитил кандидатскую диссертацию и был весь погружен в создание новой структуры в археологии. Раскопки в черте города прекратили из-за отсутствия финансирования, считая, что хватит выкапывать и всякий хлам, выброшенный предками на помойку, считая его ценными артефактами. Зачем тратить государственные деньги на ерунду!?
Алексей Журмин внес предложение в городской совет о создании фонда для археологии, из личных средств граждан, которым выделялись места под застройку частых домов-коттеджей. Над идеей Алексеем посмеялись, но все же разрешили поэкспериментировать,   ради интереса.
И вот первые настоящие деньги потекли  в созданный фонд археологии. Оказалось, что богатые готовы платить любые деньги, лишь бы понравившееся место отдали под застройку.
Алексея назначили директором фонда и главным специалистом по археологии при местной администрации. Сергей тем временем, опробовав систему кооперации у жены, создал свое строительное ООО. Оно так и называлось ООО «Строитель Фоминых». Товарищи по работе посмотрели на него косо:
- Зачем тебе это нужно?
Но Фоминых понял, что назад видимо возврата не будет и с головой ушел в новое дело. Последующие события подтвердили его догадки – в стране пошла волна приватизации, Сергей к ней был полностью готов. За несколько десятков ящиков с водкой и хорошей закуской в кафе «Сударушка», он беспрепятственно обменивал ваучеры у рядовых работников  стройтреста и стал фактически его управляющим. Потом дело пошло по накатанной. Наличные деньги, скупка ваучеров и он уже владелец всей строительной промышленности города. Когда начались залоговые аукционы, он выкупил часть огромного химкомбината, вино-водочный завод, пивзавод и большое количество более мелких предприятий в городе и области. В городе Сергею Фоминых стало тесно и он  перенес свои интересы в Питер. Через приятеля, Виктора Носкова, он скупил Северо-Западное пароходство, выкупил часть морского  порта, вернее его терминалы, связанные с погрузкой и выгрузкой товаров. А затем приблизился к главному богатству региона – нефтеперерабатывающему заводу в городе Кириши, который тоже  сумел прибрать к своим рукам.
Ну а дальше – больше. С приходом питерских в Кремль, плавно перевел свои интересы в столицу.  Торги, аукционы, займы в банках, банкротство работающих предприятий, все, что плохо лежало, захватывал  бывший казак с берегов Тихого Дона. Главное, что в своих действиях он видел божий промысел – плата за унижение его отца, растоптанного Советской властью, его деда и родственников жены. За собственные унижения во времена учебы в школе, службу в армии и университете. Особым покровительством и главное его партнером по бизнесу - стали бывшие замполитовские сослуживцы по армии. «Дети замполита Булавкина», как они называли себя в узком кругу. Таковых набралось семь человек. Первый из них Сергей Фоминых.
Именно он создал гигантское общероссийское объединение «Стройиндустрия», вобравшее в себя десятки тысяч работающих и сотни различных предприятий.
В столице фамилия Фоминых стала такой же известной фигурой, как и других олигархов.  Так когда-то продавец с рынка превратился в крупного бизнесмена.
По ходу борьбы за выживание, Сергей Фоминых «сдал» почти все своих парней из команды замполита Булавкина. Остался только один - Виктор Носков, но и у того зашаталось кресло вице-президента «Стройиндустрии». Не нашли общий язык при разделе цементных заводов в Новороссийске.
Виктор Носков настаивал продать всю «грязную» промышленность  китайцам. Сергей Фоминых – нет!
- Ты, Виктор дальше ежеминутной выгоды не видишь ничего.  Китаю сегодня отдать за копейки цемент, а завтра?  Из чего строить будем?
- Завтра, других поставщиков найдем  из Африки– возразил  Виктор.
- Негры сегодня уже дороже китайцев… Ты забыл свое пятое правило?
Виктор хмыкнул:
- Не думал, что моя шутка засела  в твоей памяти.
- Это не шутка, это  идеология нашей фирмы.  И запомни Виктор, я последний раз прощаю тебе спор со мной. Понял?
- Чего не понять. Я один остался... Ты Юру Соснина убрал за пустяк - за новую тачку… Володьку Гриндина, вообще ни за что, пару лимонов  не туда потратил... А Карима же  в порошок стер, только за то, что с твоей новой любовницей шашни завел.
- Можешь, не продолжать… – прервал неприятный разговор Сергей. Воровать и крысятничать самое большое преступление, спросил бы Соснин, я дал бы больше.  Карим - позволил себе такое, чего не чем может позволить партнер по бизнесу, не говоря, о человеке... Володька, дурак был и остался. Ему яхты, гонки подавай, а работать, кто будет? Все дела на своем направлении завалил .  Из-за него мы проиграли торги  по Новороссийскому порту.
- Но, там президент вмешался.
- Президент, говоришь, а мне какое дело, хоть три президента, надо свое дело делать, а не в штаны какать от страха. Могу еще добавить про Семена Локотько - мало, что не убил – сволочью оказался! Сдал меня с потрохами каким-то подонкам.  И за что? За собственный остров. Видите ли, любит рыбалку и дайвинг в океане. Но, а  Мухина Серегу – просто устал, что стали путать его имя с моим -  двоим Серегам в одной фирме нечего делать.
- Значит моя кандидатура  тоже на вылет?
- Значит, тоже, если не будешь исполнять мои поручения, как надо.
- А с кем останешься? Ты, как Береза, один будешь, как перст, а потом шарфик на шею и нет Березы…
- С кем ты решил меня сравнить, с этим жуликом и вором?  Забыл, с чего мы начинали и с чего он? Я у народа не отобрал ни копейки. На этом спор закончился. Но, Сергей Фоминых не простил Носкову сравнение его с БАБом...Через месяц Виктор Носков погибает в автомобильной катастрофе...
III.
 В этот кризисный  период  вспомнил Сергей Фоминых, что есть у него в запасе  стратегические резервы - старые, проверенные жизнью друзья, которые не скурвились, не завидуют и относятся по-прежнему к нему, как к человеку, а не к денежному магнату.
И вот он в древнем городе, городе своей боевой молодости. Ему под пятьдесят, но он полон сил и энергии, у него много планов. Он хочет, даже мечтает превратить  древний город в новую столицу России. Для этого нужно вернуться к идеи восстановления исторической справедливости. И она будет связана с его, Сергеем Фоминых, именем. А его приятель, Алексей Журмин, профессор с мировой известностью может оказаться очень полезным в этом деле человеком.
Ровно в двенадцать уже черный лимузин с московскими правительственными номерами стоял около здания университета. Алексей сел в бронированную  коробку на колесах, под пристальным взглядом двух охранников и впервые ощутил, что жизнь олигарха не так сладка, как кажется. Машина стремительно неслась по узким улочкам древнего города, казалось, не тормозя на светофорах.
- Мы куда? – спросил Алексей молодого, выхоленного охранника, сидевшего рядом с боку.
- В «Интуристе» вас ждет Сергей Михайлович.
Пролетев всего за какие-то двадцать минут центр города, они притормозили около здания гостиницы «Интуриста». Поговаривали, что все гостиницы города принадлежали Фоминых, только через каких-то загадочных посредников.
Войдя в холл, охранник попросил Алексея Михайловича спуститься вниз по ступенькам.
- Не понял?
- Сойдите вниз, там есть зал, где находится Сергей Михайлович.
Через пару минут они уже были в каком-то подземном зале, где посредине стоял огромный стол, а в  уголку на кресле примостился его приятель, Сергей.
- Больше на бункер похожа резиденция – пошутил Сергей, подходя к шагнувшему на встречу, приятелю.
-  Да, приходиться думать о безопасности, Алексей…
- Но, в нашем городе… –  начал возражать Алексей.
- А в наш город могут приехать не наши люди – прервал его Сергей.
- Ну, тогда понятно.
- Впрочем, речь не об этом. Алексей,  давай отметим  нашу встречу, отобедаем вдвоем. У  меня не плохой повар, вожу с собой...  В целях безопасности.
Они  прошли в боковую дверцу и оказались в очень уютном кабинете, с небольшим сервированным столиком и парой кожаных стульев.
- Устраивайся поудобнее. Что будешь заказывать?
- Не знаю возможностей, поэтому на твой вкус полагаюсь.
- Хорошо!
Вскоре появилась  изысканная закуска, вина, коньяки и виски.
- Что будем пить? – спросил Сергей.
- Водку – ответил Алексей.
- Ну, водку, так водку. Первая рюмка, как водится, пошла за встречу, вторая – за здоровье близких и родных, а после этого началась беседа.
- Сергей, что тебя все-таки привело в наши края? Не желание же встречи со мной?
- Именно так!
- Да, ладно, ты не на переговорах  с конкурентами, чтобы врать…
- Да, не вру, нисколько. Хочу предложить тебе вступить в мою команду…
- В какой же роли?
- Все в той же, архитектора. Ты, же Алексей теперь профессор, знаменитость, о тебе по телеку говорят. Такой человек мне нужен. 
- Вот уж точно замечено:  пути Господни неисповедимы.  Я-то, зачем тебе понадобился? Ты, бизнесмен, олигарх, а по вашей  квалификации ценностей – я  маргинал.  Нет, что-то ты не договариваешь, Сергей? Говори правду, как есть, я пойму…
- Правда, в том, что я хотел бы выкупить территорию Рюрикова Городища, так сказать, в частную собственность.  Ты со своей командой на мои деньги проведешь раскопки, какие захочешь реставрационные работы, в общем, всего, что нужно.
- А дальше?
- Дальше. Дальше, я как владелец  земли, забираю всю недвижимость  в свое пользование.  Я беру на содержание культурные ценности и  создаю там  филиал моей фирмы. Потом переношу  свой основной офис, и в конечном итоге туда  переезжает вся моя администрация.
- Но, для этого нужно будет строить новые здания.
- Построим.  Лучшие в мире! Понимаешь мою идею?
- Что ж не понять. Понимаю!  Давай выпьем по третьей, прежде чем, я выскажу  свое мнение.
Они чокнулись и выпили по рюмке охлажденной водки, закусив маслинами и бутербродами с икрой.
- Ну, так что ты ответишь, Алексей? – нетерпеливо спросил Сергей.
Алексей, неторопливо налил в бокал минералки, медленно выпил  и поднял глаза на Сергея. Перед ним был  Сергей, но не тот, которого он когда-то знал. Перед ним сидел одержимой фанатичной идеей власти и денег олигарх, для которого преграда в достижении поставленной цели – временное затруднение.  Он перестал чувствовать реальность. Как всякий олигарх он не понимал, зачем он живет, если не присоединяет к своей империи все новые  и новые куски земли, недвижимости и всего, что представляет хоть какую-нибудь ценность. Противников они привыкли уничтожать. Другого пути олигархи просто не представляют для себя.
- Ты, знаешь Сергей, есть вещи, которые не продаются.
- Это, какие же? – усмехнулся олигарх.
- Ну, например: дети, Родина, могилы предков…
- Ах, вот ты о чем? Детей я своих продавать не собираюсь, а вот что ты  называешь словом «родина», «могилы предков» – запросто! Ты вспомни Алексей, как ты нищенствовал на свою зарплату? Забыл? А я помню. Фонд на архитектуру, создание которого ты приписываешь себе, без моей поддержки не продержался бы и полгода. Это я заставил бизнес и всех, кто имел деньги и желание строиться, платить бабки в этот  фонд. Ты просто об этом не знал…  Сегодня я дам другую команду и ни копейки в него не поступит! – закончил Сергей. Он встал со стула, и медленно прошелся по комнате…
Алексей тоже встал.
- Пусть так! Скорее всего, так и есть. Но, пойми, Сергей, мои раскопки, могилы предков, вся моя наука и  жизнь посвящены этому. Они - мои дети! И предавать и продавать я их не буду. Вот мой ответ. Твоя жизнь - бизнес, моя – наука, творчество,  мы идем разными путями, и вряд ли когда наши интересы пересекутся.
- Твое решение окончательное? - остановившись, спросил Сергей.
- Да!
- Жаль! Жаль, что не договорились.
Алексей понял, что пора уходить.
- Спасибо за обед, встречу. Извини, что не оправдал твоих надежд. И он подал руку. Надеюсь, меня отсюда живым выпустят? – сказал с улыбкой Алексей.
- Конечно, конечно. Тебя сейчас отвезут, куда скажешь.
- Нет, не нужно, я доберусь сам. Мне же отсюда не далеко.
- Как знаешь - Сергей подал руку. – Рад был встрече!
- Взаимно – ответил Алексей, пожав руку,  он пошел к выходу.

P.S. Олигарх Фоминых потратил весь свой арсенал связей, деньги на то, чтобы выкупить Городище, но не получилось.
Археолог, Алексей Журмин сделал все, чтобы не дать осуществиться планам олигарха. В конце-концов, Журмина поддержали в Кремле, и древнее Городище было спасено.
А вскоре, самый известный из детей замполита Булавкина, Сергей Фоминых, неожиданно умер после короткой болезни. Очередной «круг жизни» замкнулся и канул в небытие, как и все в этом мире, сделанное и полученное неправедным путем.