ПТР1

Почти таёжный роман

 

Моё непреходящее почтению читателю, находящему время для чтения моих опусов. Что касаемо оного: роман этот второй в трилогии про Лину Крымову. Вообще, переход с чисто мужских "дефективов" на женскую тематику с женской же вывеской в виде авторских реквизитов был инициирован желанием заработать побольше денег, потому что женские романы продаются (почему-то) лучше. Однако ни черта путного из этого не вышло, поелику наши головные издатели (Эксмо, Вагриус и АСТ) жёстко держат отечественного читателя за всеядное быдло и продолжают кормить его (а некоторых просто приучать) к чисто коммерческой литературе от Донцовой, Марининой и Устиновой. И предложили сотрудничать автору в прежнем формате, за смешное, в общем, вознаграждение. На что автор гордо не согласился и...

В принципе, автор не против коммерческой литературы, потому что жить и писать охота не только Львам Толстым, Маркам Твенам и Германам Дейсам. Однако автор вынужден признать, что в наши времена и в нашей стране ни Лев Толстой, ни Марк Твен не смогли бы кормиться за счёт литературы. Лев Толстой пошёл бы в ресторанные швейцары, а Марк Твен вообще помер бы от голода. Потому что наши современные актёры эстрады (из экономии, что ли?) теперь не сотрудничают с профессиональными авторами, а читают скабрезными голосами или затёртые анекдоты, или собственные убогие скетчи. И при этом собирают полные аудитории. Э?

 

 

ГЛАВА 1

Поздняя осень никогда не нагоняла тоску на Лину Крымову. Ей нравилось слушать монотонный шум дождя за окном, перемежаемый вздохами ветра, который нет-нет, да и залетал через одну из арок во внутренние пределы их дома. Ей нравилось смотреть на голые кроны деревьев во дворе и на небо с плаксивыми облаками. Рабочий стол Лины стоял в метре от окна встык к некапитальной стене. Поэтому, занимаясь над очередным проектом ландшафтного дизайна, молодая женщина могла время от времени отдыхать взглядом, отрывая его от монитора и устремляя туда, где шуршала непрекращающимся дождём поздняя осень.
Лина, рассеянно поглядывая на фрагмент осеннего пейзажа, заключённый в раму её окна, вдруг почувствовала некий дискомфорт внутри процесса былого безмятежного созерцания. Молодая женщина поверхностно проанализировала свои ощущения и быстро поняла причину дискомфорта: раньше она отдыхала взглядом как разведённая одинокая женщина, теперь - как приёмная мать с вытекающими из данного состояния для любого ответственного человека последствиями. То есть, о былой безмятежности без ущерба для аналогичного времяпрепровождения не могло иди речи.
Лина, констатировав данный факт ущемления прав легкомысленной части своего "я", ничуть не опечалилась, но оторвала взгляд от окна и снова уставилась в монитор, мысленно наставляя себя на большое усердие, поскольку плодами его теперь следовало прокормить не только самое себя, но и нового члена семьи.
Света Лобко спала в соседней комнате. Лина не стала оформлять ребёнка в садик, но время от времени, когда надолго отлучалась по делам из дома, либо брала девочку с собой, либо отвозила к своим родителям, которые жили в загородном собственном доме на окраине подмосковного городка с ботаническим названием Кустов. Света успела привыкнуть к родителям Лины и с удовольствием играла на участке под руководством дедушки Серёжи. А дедушка Серёжа, бывший милицейский полковник, установил для пятилетнего ребёнка строгий распорядок дня, обозначенный подъёмом в восемь утра и отбоем в девять вечера. Сама Лина, привыкшая вставать в шесть, теперь привыкала не шуметь до восьми.
- Ну что ж, ещё немного доработать и можно выводить на печать, - удовлетворённо констатировала молодая женщина и потянулась.
В это время тренькнул телефон.
«Какого чёрта?» - мысленно возмутилась Лина и сняла трубку. Хорошо, что она установила минимальный режим звучания сигнала, ведь времени ещё не было и семи.
- Какого чёрта? – озвучила она свой вопрос в трубку, стараясь говорить как можно тише.
- Ой, я всё забываю, что у тебя теперь ребёнок… Спит ещё, наверно?
Это наконец-то объявилась Раиса.
- Нет, на тренажёре пыхтит, - язвительно возразила Лина. – Чего это ты в такую рань?
- Да брательник, чтоб ему пусто было, разбудил ни свет, ни заря… Снова я заснуть не смогла, а вчера у меня такое было, такое было!
- Заснуть она снова не смогла! – передразнила Раю Лина. – Поэтому ты решила своими трудностями со мной поделиться? Спозаранку?
- Но ты ведь не будешь на меня сердиться? – искательно осведомилась Рая.
- Не буду. А почему ты дома? Ты ведь квартиру снимала?
- А теперь не снимаю. Накладно стало. А я на бабки подсела. То есть, я подсела на мель по бабкам… Ну, ты сама понимаешь! Ведь я месяца два, пока занималась квартирными аферистами, да пока от их наёмных убийц пряталась, ничего не писала. Поэтому денег мне не капало. Ведь я как думала? Сделаю статью про аферистов и компенсируюсь. Но не тут-то было! В общем, слепила я пробную статью для нашей местной желтухи, в которой конспективно изложила в ней всё, - от странных смертей хозяев неприватизированных квартир до фактов коррупции в местных органах власти и правопорядка. Неделю назад сдала статью лично в руки замглавредактора нашей «Недели в Кустове». И что ты думаешь?
- Да ничего хорошего, - рассеянно возразила Лина, - но ты рассказывай…
И Рая, не скупясь на ядрёные выражения и ругательные эпитеты, адресованные замглавредактора местной якобы независимой газеты, поведала следующее. Он, дескать, заинтригованный устной аннотацией Раи, статью прочитал в день её получения. И, будучи совершенно уверенный в её полной «непроходимости» из-за конкретной географической привязанности криминала, сдал статью главному. Но то ли главный в тот день пребывал в хорошем настроении, то ли по городу снова прошли слухи о смене городских властей, однако статью он подписал к производству. Впрочем, главный всегда благоволил к Рае. Чего нельзя было сказать о его заме, который по единодушному мнению всего женского коллектива редакции являлся тайным женоненавистником. Редакционные музы даже знали причину такого свойства характера их замглавредактора, а именно: у зама имелась семья, эмансипированные жена с дочерью, и те нещадно третировали своего кормильца. А тот… Впрочем, по тому же единодушному мнению вышеупомянутый злополучный зам, бывший посредственный физик и юморист-самоучка, был труслив, как заяц, доживший до пожилого возраста. Поэтому, получив от шефа добро на производство пробной статьи Раисы Светлицкой в их газете, зам только крякнул и положил статью глубоко под сукно. На всякий случай. Ведь главному легко быть смелым, потому что он не просто главный, а хозяин своей газеты. К тому же он состоит в дружбе с некоторыми местными авторитетами. А у городского колбасного барона, говорят, он даже крестил вторую дочь от третьего брака. Короче говоря, за статью самого криминального толка с привязкой к местной географии и обозначением некоторой местной реквизитуры, главный мог и не получить по своей хозяйской репе. Впрочем, и с замом могли обойтись вполне гуманно, учитывая его холуйскую зависимость. Но уж очень тот всего боялся…
-…Звоню я, значит, этому подсерале и спрашиваю: как, дескать, дела? – продолжила повествование Рая. - А я ведь уже знаю, что главный не только в теме, но и одобряет. Мне Светка Сахарова про это ещё во вторник рассказала. А уж она, Светка, в курсе всех редакционных дел. А он мне и отвечает: так, дескать, и так, материал очень интересный, написана статья профессионально, и в самом скором будущем будет опубликована…
- Ну, так чего ты пузыришься? – перебила Раю Лина. – Ведь сказано же – в самом скором будущем...
- Много ты понимаешь, - разозлилась Рая, – знаю я этого козла: если он говорит, что в скором будущем, значит – никогда.
- Ну, так иди к главному. Апеллируй, что ли? – посоветовала Лина, с тоской поглядывая на табло электронных часов.
- Ага! Чтобы окончательно испортить отношения с замом? – нелогично удивилась Рая.
- Я вообще не понимаю, какого фига ты сдала такой громкий материал в местную желтуху? Ты же сама говорила, что хочешь заявить о себе в самых продвинутых СМИ? Или ты думаешь, что местные тебе скорее заплатят, и ты поправишь свои финансы?
- Поправлю – что!? – завопила на том конце связи Рая. – Да в этой газетке платят такие смехотворные гонорары, что… И ещё издеваются! Мне их газетка нужна как трамплин. Я ведь специально формировала статью в конспективном виде, чтобы запустить пилотный экземпляр, а только потом… Ну, ты понимаешь…
«Ни черта я не понимаю, и понимать не хочу», - подумала Лина, а вслух соврала: - Ой, кажется, Света проснулась. Ты меня прости, Раиса… В общем, не падай духом. Всё у тебя получится. И потом: почему бы тебе не зайти ко мне? Попьём чайку, обсудим проблемы. Ладно?
- Ладно, - показательно сухим тоном возразила Рая и выключила связь.
«Обиделась», - равнодушно констатировала Лина и положила трубку.
Ей была чужда импульсивность подруги, а нелогичность и непоследовательность Раи просто возмущали.
«Гонорары там, видите ли, смехотворные, - подумала Лина, - так шла бы, чёрт бы её побрал, работать. Каким-нибудь менеджером… рекламным, что ли?»
Думая так, Лина и не подозревала, что отчасти права, поскольку основные средства к существованию Раиса зарабатывала с помощью рекламных статей в нескольких подмосковных редакциях, но не любила говорить об этом из самолюбия, мечтая реализоваться в чисто творческом плане.
Лина досадливо глянула на компьютер, прислушалась к происходящему в соседней комнате, где спала Света и, решив отложить производство ландшафтно-дизайнерских дел на потом, пошла в кухню готовить завтрак.

Лина любила заниматься хозяйственными делами. С недавних пор в силу известных причин ей это стало доставлять больше удовольствия. С самого первого дня, как она взяла к себе Свету Лобко, молодая женщина решила не баловать девочку больше, чем это делали её покойные дедушка с бабушкой. Поэтому сейчас, в 8.15. утра, Лина только отдавала короткие команды из кухни, руководя действиями ребёнка и посылая девочку то в туалет, то в ванную, где Света должна была самостоятельно производить необходимые утренние процедуры. Сама же Лина заканчивала приготовления к приёму завтрака.
- Всё, я готова, - весело отрапортовала девочка, входя в кухню.
- Так, сейчас проверим, - ласково возразила Лина и принялась осматривать ребёнка, - ручки, глазки, ушки… Платьице чуть вправо, а колготки чуть вверх… Вот так, теперь порядок, можно и за стол.
- Можно и за стол, - солидно подтвердила девочка и самостоятельно покарабкалась на стул.
«Умница!» - в тысячу первый раз восхитилась Лина и заняла своё место.

С девяти до одиннадцати Лина и Света гуляли. С одиннадцати до часа дня каждая занималась своими делами дома. В час они полдничали, потом Света укладывалась на двухчасовый отдых, затем был обед, после обеда получасовая прогулка, потом опять свои дела до семи вечера, в семь ужинали, а в девять Света послушно шла спать.
Когда погода не благоприятствовала прогулкам под открытым небом, Лина отвозила девочку на своём «жигуле» к родителям, там они устраивались в беседке и Лина или читала ребёнку что-нибудь из детской литературы, или помогала подбирать наряды её куклам.
Сегодня как раз зарядил тот самый дождь поздней осени, когда самих дождевых капель вроде не видно, но вода словно пропитала всё вокруг и она сочится, сочится отовсюду, и этому процессу не видно конца. Другими словами, выдался именно такой день, когда следовало вдыхать свежий воздух под крышей беседки. И лучше это было делать не в городском детском парке, где после всякого дождя нещадно воняло собачьей мочой, а на родительском участке. Но именно сегодня Лина решила посетить дом-усадьбу бывшего купца первой гильдии Капустина. Там трудилась её старинная приятельница, они давно не виделись, а Лине надоело выслушивать по телефону упрёки сотрудницы дома-усадьбы на предмет её, Лины, невнимания. Сама приятельница, в силу своей чрезвычайной занятости, приехать к Лине не могла, но доставала молодую женщину то по мобильному, то по домашнему, плачась на культурные реформы, из-за которых ей теперь приходилось в одном своём лице совмещать должности смотрительницы, искусствоведа, уборщицы, дворника и сторожа. Усадьба бывшего купца, мецената и патриота находилась в живописном месте на берегу Клязьмы. При доме имелась симпатичная просторная летняя веранда, где можно было при открытых окнах посидеть в глубине веранды, покалякать за жизнь и погонять чайку.
Памятуя о мизерности жалования российских культурных работников при всех их совмещениях, Лина по пути купила кое-что к чаю и в половине десятого подруливала к исторической усадьбе. Она поставила тачку на небольшой парковочной площадке перед старинными кованными чугунными воротами и вошла в незапертую калитку, прикрывая себя и девочку лёгким пластиковым плащом.
- А куда это мы приехали? – спросила Света, вертя головкой по сторонам и норовя высунуться из-под плаща. Девочка не была чересчур любопытной и вопросами особенно не доставала. Что весьма импонировало Лине, которая сама в своё время воспитывалась в пределах, ограниченных разумно строгими правилами.
- Это мы приехали к моей подруге. Её зовут тётя Валя. Она здесь работает, - объяснила Лина и невольно притормозила. Навстречу им скорым размашистым шагом шёл немаленький мужик примерно одного с Линой Крымовой возраста. От холода и сырости его защищали универсальные всепогодные кожаная куртка, джинсы и высокие кроссовки. Голова была непокрыта, зонт отсутствовал, дождь продолжал нудить, поэтому мужик так поспешно двигался туда, откуда пришли Лина со Светой. Они встретились и разминулись на полпути к парадному дома-усадьбы купца Капустина, при этом мужчина вежливо улыбнулся красивой незнакомке. Но не более того.
«Какой симпатичный мужик, - невольно отметила Лина. – Да что там симпатичный. Это какой-то Аполлон. Однако где-то я его видела…»
Она слегка подправила Свету, попытавшуюся обернуться и получше разглядеть неизвестного дяденьку, и спустя несколько минут (расстояние от калитки до парадного составляло метров пятьдесят, не меньше) помогала девочке карабкаться на крыльцо. А дверь парадного уже открывалась и им навстречу выкатывалась сияющая Валентина Мареева, старинная приятельница Лины Крымовой, смотрительница дома-усадьбы, искусствовед и так далее.
- Ой, приветик, - пропела она, распахивая дверь пошире, - а я смотрю-смотрю, кто это ко мне в гости? А это вот кто!
Валентина задержала взгляд на девочке, слегка округлила глаза под большими на пол-лица очками и едва заметно одобрительно кивнула. Она слышала об изменениях в семейном составе подруги, была за неё искренне рада, но так ярко сияла явно не поэтому.
- Что-то к тебе посетители зачастили. В будний то день. А? – подозрительно поинтересовалась Лина, входя в помещение.
- А почему у нас не быть посетителям? – закокетничала Валентина, что для неё было крайне несвойственно.
- Ты какая-то не такая, - ещё подозрительней заявила Лина. – Причёска, прикид… Туфли на каблуках!?
Переобуваясь на входе в музейные тапочки, она увидела эти туфли и просто ахнула. Подруга была чуть старше Лины, но выглядела на много больше. Когда-то давно, ещё в пору институтской юности, Валентина Мареева вбила себе в голову, что не представляет никакого интереса для особей противоположного пола, перестала чисто по-женски следить за собой и до недавнего времени так и ходила учёным сухарём в не пойми каких шмотках и чёрт-те какой причёске. А сейчас… Блин, да когда она успела? Ведь последний раз Валентина звонила недели три назад, и по её бесцветному тону трудно было предположить в её жизни какие-нибудь изменения столь мажорного свойства, как причесон за ползарплаты музейного работника и туфли за полстолько.
- Вот мне уже и туфли нельзя на каблуке купить, - повела глазками Валентина.
- Нет, вы посмотрите на неё! Она и глазёнки свои накрасила! – воскликнула Лина. – Колись, подруга. Чё это за гусь сейчас отсюда улепётывал?
- Да, колись! – звонким голоском потребовала Света. Ей надоело ждать, когда их с этой доброй тётенькой представят друг другу, и решила хоть таким образом заявить о своём присутствии.
- А тебя звать Света, так? – присела на корточки рядом с ребёнком Валентина. – Вот тебе я всё скажу. Вы с тётей Линой только что видели моего жениха. Понравился?
«Ни хрена себе! – мысленно возмутилась Лина и совсем уже некорректно, поддавшись чисто женскому эгоизму, подумала: - Эдакой селёдке да такой красавец… Но где же я его видела?»
- Понравился, - успокоила она подругу, – однако где ты его откопала? Он хоть местный? Или опять какой-нибудь бездомный бизнесмен?
Валентина, также как и Лина, жила одна в двухкомнатной квартире, желающих прописаться на её жилплощади в качестве законного мужа было множество, однако до сих пор у сотрудницы дома-усадьбы бывшего купца первой гильдии Афанасия Капустина хватало ума не подпадать под сомнительное очарование нетерпеливых гастролёров.
- Ну почему опять и почему бездомный бизнесмен? – обиделась Валентина. – Очень порядочный человек, искусствовед с Урала, а звать его… Нет, ты представляешь? Селиван Капустин!
- Селиван! – ахнула Лина и, наконец, вспомнила, где она видела этого красавца.