ПТР4

ГЛАВА 4

На следующий день, в четверг двадцать восьмого ноября, Лина встала раньше обычного на целый час и, собрав мысли в кучу, засела за компьютер, чтобы доработать заказ господина Мехтиева. На нём висели три штуки зеленью, и их можно было снять в том случае, если бы Лине удалось угодить его прихотливому восточному вкусу в теме гарден-дизайн применительно к территории собственного зимнего сада. И не просто угодить, но потрафить желанию заказчика не ударить лицом в грязь перед соседями и братьями по капиталу. Вот и приходилось пыхтеть с утра пораньше, поскольку деньги Лине, как и всякому нормальному человеку, были нужны.
С заказом она возилась ровно до 7.30. Затем вошла в другую программу и принялась создавать фоторобот Селивана. Нечто похожее у неё получилось без трёх минут восемь. Затем она встала из-за стола и пошла будить Свету. Но девочка уже не спала и, судя по её бледному виду, то ли заболела, то ли просто была не в духе.
- Что с тобой, ты плохо себя чувствуешь? – всполошилась молодая женщина. В общем-то, она была ещё совсем неопытной приёмной матерью и, хотя перечитала кучу соответствующей литературы, терялась иногда в самых банальных ситуациях.
- Не-эт, - протянула Света, капризно морща губы.
- У тебя ничего не болит? – продолжала допытываться Лина.
- Не-эт, - повторила Света и неожиданно спросила: - А почему я не зову тебя мамой?
- Потому что я не твоя мама, а твоя тётя. Понимаешь?
С самого начала, когда Лина взяла к себе девочку из детприёмника, она решила твёрдо определиться в системе родственных взаимоотношений и их названий между собой и ребёнком. Молодая женщина не осмелилась взять на себя моральный груз и назваться мамой Светы, тем самым оспорив это право у настоящей матери, какой бы она ни была. Лина пообещала себе серьёзно поговорить на эту тему со Светой, но всё как-то не решалась начинать. Тем более что сама девочка повода для такого разговора не давала. Пока…
- А где моя мама?
- Твоя мама умерла.
- Это как?
- Мне кажется, тебе о твоей маме уже рассказывала бабушка Женя.
- А где бабушка Женя?
- Но я же тебе говорила – она тоже умерла.
- Как дедушка Дима и папа?
- Да.
- Значит, они уехали далеко-далеко и я их никогда не увижу?
- Может быть, когда-нибудь увидишь, - неуверенно сказала Лина. По большому счёту, она не верила в  т о т  свет, но кто его знает?
- Так ты не моя мама? – не унималась Света.
- Нет. Мама у тебя была и есть одна, что бы с ней не случилось. А я твоя тётя, но люблю тебя не меньше, чем любили тебя твои мама, папа, бабушка Женя и дедушка Дима. Давай температуру померяем?
- Давай, - оживилась девочка, - и давление померяем. А потом я буду мерить давление у своей Машеньки.
«Ну, слава Богу, играть захотела. Значит, не больна, а просто капризы», - с облегчением подумала Лина и принялась вместе с девочкой искать куклу Машу.

В 8.57., когда Лина со Светой как раз закончили приготовления перед утренней прогулкой, позвонил Сергей Сергеевич Крымов. Лина задержалась в прихожей и достала из кармана куртки сотовый.
- Алло, привет, есть к тебе несколько вопросов, - заявил старший брат.
- Спрашивай, - возразила Лина, придерживая за плечо девочку.
- Ты случайно не знаешь, где можно найти некоего Селивана, про которого ты вчера упоминала в беседе с Алексеем?
- Откуда мне знать? – разыграла искреннее удивление молодая женщина.
- Темнишь, сестрёнка, - ворчливо заметил Сергей Сергеевич. – Сдаётся мне, ты опять решила поиграть в сыскари-разбойники. Нет?
- Нет, - как можно убедительней ответила Лина, - ты же знаешь: у меня ребёнок на руках. Он сейчас нетерпеливо перебирает ногами на выход. Мы, между прочим, собрались на прогулку, но из-за тебя буксуем в прихожей.
- А ну-ка дай мне этого ребёнка, - попросил Сергей Сергеевич.
- Дай ему ребёнка, дай! – радостно затеребила ручонками край куртки Лины девочка, внимательно прислушивавшаяся к телефонной беседе.
- Да ради Бога!
- Алё, алё, дядя Серёжа? Привет! Помнишь, ты мне вчера обещал…
- Здорово, Светлана, - бесцеремонно перебил ребёнка занятой подполковник Крымов, - значит, вы с Линой гулять собрались?
- Да, гулять. А ты…
- Но погода-то не прогулочная?
- А мы каждый день гуляем в любую погоду. Когда солнышко, мы на площадке играем, когда дождик…
- Всё ясно. Пока. Присматривай там за Линой. Хорошо?
- Хорошо. Пока.
«Сам ты темнишь, - досадливо подумала Лина, отбирая у ребёнка сотовый и запирая за собой дверь, - можно подумать, они с Алексеем не знают, где Селиван, которого они вчера обнаружили мёртвым в квартире Валентины. Ничего, братишка, ты мне ещё всё расскажешь…»
Думая так, Лина задалась вопросом: а на фига ей вчера было пудрить мозги наидобрейшему Алексею Петровичу, который согласился допросить главного свидетеля убийства у неё на дому? Не для того ли она сбивала следствие с верного следа, чтобы самой без помех на нём поработать? Ведь пусти она ментов в нужном направлении, те начнут путаться у неё под ногами и, быть может, доведут дело до конца. Но года эдак через три, если сразу не прикроют под какой-нибудь банальной версией. А Лина нутром чуяла, что дело вырисовывалось настолько незаурядным, что…

Четверг выдался ветреным и ясным, но с переменной облачностью. То есть, небо иногда затягивало тучами, но холодный ровный ветер то ли с юго-запада, то ли с севера-востока (в городе, где сплошные сквозняки, трудно угадать направление ветра) регулярно их разгонял, и небо снова становилось голубым. Однако его голубизна дышала зимним холодом и обещаниями скорого снега. Сегодня Лина решила посетить гостиницу возле центрального городского рынка, где, по словам покойной Валентины, некоторое время жил Селиван. Она погрузила в свою тачку девочку со всем её походным комплектом кукол и тряпья для них, завела «жигуль» и покатила в нужное место. Там она припарковалась вдали от входа в так называемый отель, велела девочке ждать себя, заперла все двери и вошла в вестибюль гостиницы. Народу в помещении было немного: несколько темнокожих иностранцев из ближнего зарубежья, пара чумаков, нерешительно прикидывающих свои прижимистые возможности к уровню местных гостиничных цен и один натуральный подмосковный джигит, ухаживающий сразу за двумя сотрудницами отеля. Лина подошла к ним и вежливо осведомилась:
- Могу я узнать, в каком номере жил этот человек?
Она достала из сумочки лист бумаги с фотороботом Селивана, развернула его и показала фоторобот сотрудницам.
- А вы шо, из милиции? – насторожилась одна, наверно, дежурный администратор.
- Нет, я не из милиции, - успокоила её Лина, - но готова оплатить любую информацию об этом человеке.
- Ой, та нужны нам ваши деньги! – возмутилась другая сотрудница, очевидно, портье.
- Вот именно, - поддакнула администратор.
«Какие гордые бабы. Деньгами их не пронять, одной лишь только лаской», - подумала Лина и сделала глазки джигиту, который не без внимания прислушивался к разговору.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? – осклабился он.
- Можете, - улыбнулась в ответ Лина. – Попросите, пожалуйста, дежурного администратора посмотреть в книге регистрации, в каком номере проживал Селиван Капустин (Лина снова показала фоторобот), а также посмотреть, проживает ли сейчас в этом номере кто-нибудь, кто делил его с интересующим меня человеком?
- Сейчас попросим, - пообещал джигит и строго глянул на администратора. – Ну?
- Шо ты нукаешь? Шо ты нукаешь? Чи не запряг ещё, га? – заволновалась администратор, но джигит наклонился к ней, что-то пошептал на ушко и та послушно полезла за книгой регистрации. Лина особенно не напрягалась, но расслышала, что джигит пугнул администратора именем некоего господина Магомаева (наверняка не певца), который мог запросто отправить строптивую бабу обратно на рынок торговать бананами. Но так как настроения в среде сотрудников гостиницы царили антибанановые, то Лина вскоре узнала всё, что хотела знать конкретно от администратора. Огорчал лишь тот факт, что бедный таджикский наркокурьер, проживавший в одном номере с Селиваном Капустиным, отсутствовал. Судя по записи в книге регистрации, он уехал за очередной партией то ли анаши, то ли гашиша. Или отправился в святые места отдохнуть душой и помолиться за успешность своего нелёгкого, сопряжённого с различными опасностями, наркокурьерского дела.
- Скажите, а с кем-нибудь из сотрудников гостиницы он не общался? Не расспрашивал о чём-нибудь? – не отставала Лина, снова и снова показывая фоторобот.
- Ничего я больше не знаю, - недружелюбно возразила администратор.
- А ты тоже ничего не знаешь? – спросил джигит портье.
- Не, ну видела я его пару раз, но он у меня ничего не спрашивал, - заоправдывалась портье.
- Мы сейчас тётю Любу спросим, - предложил джигит и махнул рукой пожилой женщине, которая в это время выходила из подсобки, - может, она знает. Тётя Люба!
- Чего тебе, кормилец? – с плохо скрытой иронией спросила женщина. Она единственная из всего персонала была коренной жительницей Кустова, в то время как вся территория городского рынка, его окрестности и прочая инфраструктура в их пределах давно принадлежали конкурентноспособным иммигрантам. И все хлебные должности принадлежали им и их родственникам. А тётя Люба справляла нехитрую должность уборщицы. Хотя и на это место последнее время стали зариться специалисты из Молдовы и Беларуси. Но хозяин городского рынка господин Магомаев не хотел терять тётю Любу, потому что она была не просто пожилая интеллигентная женщина, а кандидат технических наук и такой уборщицей можно было запросто козырять перед господином Наримановым, хозяином другого городского рынка и у кого в его гостинице уборщицей работала всего лишь бывший врач городской скорой помощи.
- Поговори, пожалуйста, с человеком, - джигит лучезарно улыбнулся Лине, - она мужчину ищет. Надо помогать такой красивой женщине, э! Какой ваш телефон, скажите, я, если чего-нибудь узнаю, обязательно позвоню.
- Спасибо вам большое за помощь, - искренне поблагодарила джигита Лина и, проигнорировав его просьбу о номере телефона, направилась к тёте Любе. Джигит, надо отдать ему должное, всё правильно понял и не стал преследовать молодую красивую женщину, а вернулся к своим баранам. Вернее, к овцам.
- Здравствуйте, извините, вы уже уходите? – поприветствовала, извинилась и спросила одновременно Лина, подходя к уборщице.
- А что, не видно? – не очень любезно ответила женщина. Её чувствительно задело замечание джигита о том, что надо помогать красивым женщинам. Хотя тот честно не хотел говорить ничего обидного.
Лина предупредительно распахнула перед женщиной дверь и предложила:
- Если вы домой, то могу подвезти. Во-он там стоит моя машина.
- Ну, что ж, подвези, - не стала манерничать женщина. – Кого это ты там ищешь?
Лина показала фоторобот.
- Господи, так это ж Селиван! – узнала женщина и даже приостановилась.
«Ура, удача!» - мысленно возликовала Лина и спросила: - Так вы его знаете?
- Ещё бы мне не знать этого прохвоста, - потеплевшим голосом возразила женщина.
- Любовь, извините, не знаю вашего отчества?
- Валентиновна.
- Любовь Валентиновна, я бы хотела знать, как вы познакомились с Селиваном Капустиным, и о чём он вас расспрашивал?
- Ишь, какая шустрая, - сварливо парировала женщина, - а на что тебе знать о Селиване? И зачем тебе его искать? У него, чай, теперь своя хозяйка есть.
- Не Валентину ли Марееву вы имеете в виду? – спросила Лина, и у неё дрогнул голос.
- Да-а, а ты откуда её знаешь? – удивилась Любовь Валентиновна.
- Знала, - поправила её Лина. Они остановились невдалеке от её «жигуля» и Лина пытливо заглянула в лицо пожилой женщине: не будет ли для неё тяжёлым ударом весть о гибели Валентины Мареевой и Селивана Капустина, которому, судя по всему, Любовь Валентиновна явно симпатизировала?
- Что значит – знала? – повысила голос Любовь Валентиновна.
- Мы с Валей были очень хорошие подруги, но вчера она умерла, - решилась сказать Лина и встала так, чтобы Света, если бы она вдруг захотела подсмотреть за ними, не видела пожилую женщину и её возможную реакцию на трагическое известие.
- Как – умерла?! – ахнула Любовь Валентиновна.
- Её убили. Так же, как и её жениха Селивана, - сообщила Лина.
- У-би-ли, - раздельно произнесла пожилая женщина, словно по слогам осмысливая трагедию происшедшего.

 

next chapter