Драмы и господа. Повесть восьмая. Признание

К одиннадцатому часу утра двенадцатого календарного дня на красном пороге дома возникла фигура молодого человека невысокого роста в брючном костюме, цвета пепла, поверх пиджака был небрежно наброшен легкий шарф оттенка увядшей розы, от молодого человека пахло масляными красками и пряным фруктовым бризом…
                Вадим Петрович, к вам прибыл Максим Берлинский, он ожидает вас в резиденции для приема гостей – учтиво сказал дворецкий, войдя в кухню, где находился Нефедов. Хозяин дома стоял к дворецкому спиной и не поворачивая головы велел сообщить нежданному гостю подождать десять минут. Вадим заканчивал приготовление куриного бульона с сельдереем и перцем чили, рядом с ним, на фарфоровом блюде были выложены ароматные гренки из французского багета покрытые тонким слоем сливочного масла. Когда бульон был окончательно готов, хозяин дома наполнил им большую глиняную кружку и украсил свежей зеленью, поместив бульон с гренками на золоченый поднос, он поспешил отнести ранний обед в спальню, где находилась Ульяна. Девушка не спала, она лежала на кровати с небольшим томиком Джейн Остин « Гордость и предубеждение» и мысленно выходила за просторы замка, растворяясь в романтической атмосфере английского балла девятнадцатого века. Когда в комнату вошел Вадим, она встретила его ясной, полной безудержного солнца улыбкой, в свете утренней зори она напоминала лебедь, встрепенувшуюся после долгого сна и готовую взлететь навстречу счастью, только вот взгляд был тревожнее обычного, казалось, она стоит на пороге принятия важного для себя решения, которое находится в сильном противоречии с чем – то еще прочно поселившимся в ее сознании…
                Вадим улыбнулся и протянул ей поднос. «Время обедать, Уля, я приготовил тебе что – то очень вкусное!»
- Все – бы отдала, чтобы хоть разок увидеть тебя за приготовлением еды! Очень вкусно пахнет – сказала Ульяна и сделала глоток из глиняной кружки
- О, нет, я на такой подвиг способен лишь только раз в году и то, когда луна находится под знаком тельца, а все колоски на пшеничном поле в Аризоне смотря на север…
- Так значит сегодня особенный день! Это безумно вкусно, мои любимые гренки – продолжала говорить Ульяна, игриво смотря на Вадима
- Особенный день и особенный гость, мне нужно ни надолго тебя оставить, там внизу меня ждет Максим Берлинский, а ты пока ешь и набирайся сил, я скоро вернусь.
Вадим не стал дожидаться ответа Ульяны и быстро вышел из спальни, направляясь в сторону резиденции для приема гостей. Рана сегодня болела больше обычного, семейный врач, осматривавший Ульяну настоятельно велел Нефедову постельный режим и эмоциональный покой, на рану были наложены швы и их нельзя было напрягать, помимо всего прочего, левое плечо часто стало неметь, а спина болела так, словно по ней проехалась поливальная машина. Врач сделал ему перевязку раны, назначил уколы, но вот со спиной было непонятно и доктор потребовал, чтобы Вадим сделал все снимки. Нефедов был облачен в темный вязаный свитер и брюки, по телу шел легкий холодок и кофта отлично спасала от чувства леденящего фонтана в области плеч…
- Здравствуй, Вадим!
- Привет, Макс, извини что заставил ждать, супруга немного приболела и я был с ней.
- Ульяна? Что с ней случилось?
- Она поскользнулась на лестнице и немного ушибла голову, у нее легкое сотрясение, она уже чувствует себя лучше…
- Ничего себе, Вадим, я пришел к тебе поговорить именно о ней, больше нет смысла скрывать от тебя правду, эта правда заключается в том, что Ульяна не любит тебя и ничего кроме мучений ей брак с тобой не приносит, а потому я прошу тебя отпустить ее и позволить ей уехать со мной.
- Ты видно перегрелся, давай я попрошу дворецкого принести тебе родниковой воды, у нас на территории замка свой источник. 
- Послушай меня, ты! Ты человек, которому плевать на всех и на все, который покупает машины, яхты и людей и который так – же просто со всем этим расстается, покупая новое взамен утраченного старого.
Глаза Максима горели от ярости, руки ходили ходуном, подойдя к Вадиму вплотную, он вцепился руками в его кофту, взгляд Нефедова был безучастным. Он чувствовал сильную боль в боку, от чего в глазах начало стремительно темнеть, найдя в себе силы, он резко оттолкнул Берлинского в сторону стула, а сам отошел на несколько шагов назад.
- Сесть и успокоится – холодным голосом произнес Нефедов.
- Простите, господин Нефедов, забыл свое место, я продолжу с вашего позволения. Ульяна любит меня, а я люблю ее, слишком давно, чтобы в этом сомневаться, у меня нет тех денег и той власти, что есть у вас, но я могу дать ей больше – я могу дать ей искренность.
- Если у тебя нет ничего, так какого черта ты пришел сюда, игра в благородство – дело красивое, но что ты станешь делать, когда любимая тобою женщина будет хотеть есть, пить, элементарно жить?
- Для нее это не важно, мы как – нибудь проживем, счастье в другом!
- Я знаю тебя не первый год, чувства Ульяны я уважаю больше всего и будь я уверен, что отпускаю ее к человеку, способному думать о ней, как о женщине, а не как о картинке – одной из тысячи что натянуты у тебя на стенах мастерской, я – бы с холодным сердцем отпустил ее к тебе, но я не могу в серьез воспринимать слова эгоистичного мальчишки, который думает исключительно о собственных эмоциях и удовольствиях, уж прости за прямоту…
- Ответить мне только на один вопрос, ты хоть когда – нибудь любил ее?
- Неужели ты действительно рассчитываешь получить ответ, лично я его давать тебе точно не собираюсь…
Реплика Максима была прервана появлением Ульяны, девушка стояла, укутавшись в теплый домашний халат, волосы были собраны в пучок, на глазах проступали слезы…
- Отлично, Ульяна, ты уже здесь, я приехал за тобой, больше ты никогда не будешь чувствовать боль, я тебе это обещаю – нервно проговорил Максим.
Ульяна стояла в дверном проеме, ее взгляд был устремлен в сторону Максима, в этом взгляде читалась просьба прекратить и получатель в точности верно уловил послание адресованное ему, но предпочел его проигнорировать…   
- Ульяна, да послушай – же, этот человек никого кроме себя любить не способен, да он – же просто инвалид, лишенный чувств.
Вадим стоял у окна, опираясь на стену, голос Максима искаженно доносился до него звуками стекла упавшего на песок. Он повернулся к Ульяне и поймал на себе ее взгляд, такой взгляд дарят только очень близкому человеку, он дороже всякого признания, откровеннее всякой правды и теплее любого прикосновения.
- Ульяна, пойдем со мной – произнес Максим, подойдя к ней и протянув ей руку…
               В этот момент, она что есть сил оттолкнула от себя его руку и позабыв о всякой боли в голове, испуганным котенком пробежала через весь зал и вцепилась руками в Вадима, из глаз ручьем покатились слезы перешедшие в рыдания, она плакала так, будто сейчас из нее выходили все сомнения, некогда нависшие в ее голове, с каждой уходящей слезинкой сознание все яснее и яснее принимали для себя факт существования одного единственного и родного человека…
- Я люблю тебя – прошептала она Вадиму
- Знаешь, я никогда раньше тебе этого не говорил, дурак был одним словом…
Речь Вадима прервала темнота в глазах, голова ужасно кружилась и пространство рассеивалось, он почувствовал пронизывающую боль через все тело, рана пульсировала и спастись от этого факта было невозможно.
Максим стоял в стороне, молодой человек был не в себе, лицо отливало болезненной краснотой, казалось, он принимал для себя какое – то важное решение, которое вот – вот готов воплотить в жизнь… через секунду сомнения отпали, в мгновение ока он вынул из кармана револьвер и направил его в сторону Ульяны, промедления были ни к чему…
             Через туманную пустоту, Вадим отчетливо увидел блеск сияющего дула смерти, он моментально развернул Ульяну лицом к Максиму и повалил на пол, в этот момент прозвучал выстрел…
             Дым окутал помещение и происходящее вокруг оказалось сокрытым в клубнях бездны, осознав происходящее, Максим бросился бежать вон, оттолкнув вошедшего на выстрел дворецкого. Пожилой джентльмен оказался повален на пол, но быстро встал на ноги и подбежал к окну, расталкивая руками облака едкого дыма, Антон Сергеевич увидел ее, обнявшую его сзади, голова мужчины бездыханно склонилась над ее грудью, оказавшись сокрыта под золотистыми локонами. Руки девушки были залиты кровью, сочившейся через темный свитер Вадима прямо из сердца… Ульяна вжалась в него настолько, насколько могла, казалось, ничто не могло их разделить… Антон Сергеевич дотронулся рукой до запястья Вадима, сердце больше не билось, все закончилось…