Море Лета. Глава 23

ИСТОРИЯ ПЕРЕМЕН



Когда струящийся из арки свет, в который Бонифаций шагнул, рассеялся, он увидел окружающий его новый мир. Сумерки. Сухая потресканная земля, из которой рядом с Бонифацием торчала покосившаяся табличка с надписью: «Город Памяти». А к нему навстречу спешил солидного вида мужчина средних лет с зачесанными назад волосами и в серой одежде. В руках он держал тонкую книгу. Бонифаций, не сдвинувшись с места, подождал, пока тот к нему подойдет.
- Добро пожаловать в Город Памяти, - поприветствовал его мужчина. – Я ваш проводник на все время пребывания здесь. Могу я узнать ваше имя?
- Бонифаций, - ответил он. – А вас как зовут?
- Так и зовите меня: проводник. Ну что, пойдем?
- Пойдем. А куда? – Бонифаций оглядел пустырь, на котором они сейчас находились.
Изредка и на приличном расстоянии друг от друга встречались сухие кривые деревья, но не более того. Проводник, будто прочитав его мысли, пояснил:
- Пусть вас не пугает эта пустая местность – мы всего лишь в приветственной зоне.
Бонифаций кивнул, а мужчина, поняв, что возражений нет, жестом пригласил его следовать по узкой серой и каменной тропе, которую сам Бонифаций раньше почему-то не заметил. Да и не мудрено – по цвету она практически сливалась с землей.
Он послушно пошел по этой каменной дорожке, его проводник же шагал рядом по земле, держась по левую руку от Бонифация, потому что тропа была рассчитана только на одного.
- Не посчитайте меня невежей, - заговорил Бонифаций, - но для чего мне проводник? Я бы и сам нашел дорогу. Или это такая традиция Города Памяти?
- Безусловно, - с готовностью подтвердил тот. – Характерная особенность нашего мира – не допустить, чтобы гости чувствовали себя одинокими или покинутыми.
- Гости? – переспросил Бонифаций. – То есть вы заранее убеждены, что я не стану жителем этого города?
- Исключено. Будущие жители сразу прибывают в жилую зону. В приветственной же мы встречаем гостей.
- Вот оно как, - протянул он.
После Города Неба Бонифаций чувствовал себя спокойно и умиротворенно – даже этот серый мир был не способен навести на него тоску.
- И все-таки, получается, что проводник, то есть вы, призваны для того, чтобы составить мне компанию? – продолжал допрос Бонифаций, следуя по тропе.
Пару раз он случайно сходил с нее на землю, но мужчина, деликатно придерживая его за локоть, молча направлял его, тем самым ненавязчиво принуждая не терять курса.
- Конечно, - кивнул проводник в ответ на его вопрос. – Помимо того, что я не позволю вам скучать, с моей помощью вам также не придется плутать – я выведу вас куда нужно.
- А куда мне нужно?
- В другой мир, я так полагаю. Вы же гость, - мужчина ничуть не удивился его глупому вопросу.
- А как же вы не позволите мне скучать? Развлекать меня что ли будете?
 - А почему бы  и нет. Тем более, что все развлечения у меня с собой, - проводник поднял руку, демонстрируя тонкую книжицу в ней, а Бонифаций сомнительно на нее покосился.
- Будете читать мне ее вслух? – озвучил он свои опасения.
- Если вам угодно, - пожал мужчина плечами, не заметив сарказма. – Но я думаю, что этого не потребуется.
- Почему? – полюбопытствовал Бонифаций.
- Потому что скучно читать вслух целую библиотеку, - произнес проводник таким тоном, будто говорил о погоде.
- В смысле – библиотеку? – уставился он на мужчину, не понимая, о чем тот толкует.
- В том смысле, что это, - мужчина бережно погладил обложку, - библиотека.
- Насколько я знаю, библиотека – это когда много книг, - заспорил Бонифаций.
- Так и есть, - просто согласился проводник. – В одной этой книге умещается кладезь редчайших книг. Я понимаю ваше замешательство – заметить такое сразу невозможно.
- Покажите, - попросил Бонифаций со смесью недоверия и горящего интереса.
- Как угодно, - пожал плечами мужчина. – Предлагаю вам на время сойти с тропы и уютно расположиться рядом, на земле.
Бонифаций так и сделал. Как только он, скрестив ноги и сгорая от нетерпения, уселся, проводник осведомился:
- С чего желаете начать?
- Не знаю…
- Если позволите, я сам начну, с первой страницы.
Бонифаций кивнул, и мужчина открыл книгу. Несколько секунд ничего не происходило, но потом (он даже не успел заметить каким образом) над страницей открытой книги зависла в воздухе другая – толстая и совершенно новая на вид, в твердой блестящей обложке. Проводник осторожно взял ее в руки и заговорил.
- Это книга, объясняющая любую непонятную странность. Я уверен, с вами наверняка такое случалось. Возможно, кто-либо в вашем окружении вел себя не как обычно, поступал крайне странно – и вы не понимали, какая на то причина. Возможно, какие-то события неожиданным образом складывались в одну непонятную или даже абсурдную картину – и вам было невдомек отчего. А, может, сама ситуация на ваш взгляд не поддавалась объяснению. Что бы там ни было, эта книга способна растолковать вам любое непонятное явление. Хотите попробовать?
Бонифаций задумался. В Городе Памяти с ним пока не случилось ничего непонятного, в Городе Неба вообще ничего не казалось странным, а вот в предыдущем Городе Языков… Он кивнул.
Проводник открыл книгу, и Бонифаций увидел, что ее страницы представляют собой расчерченные таблицы со множеством слов, букв и цифр.
- Эта странность связана с конкретным лицом, событием или ситуацией в целом? – деловито вопросил мужчина.
- С моим знакомым. То есть с конкретным лицом, - поправился он.
- Вам известно место, где это случилось?
- Конечно. Хотя… Знаете, на самом деле я не уверен в названии. Точнее, я не знаю его совсем – каждый обитатель того мира придумывал его самостоятельно, исходя из личного отношения к городу. Мой друг, например, называл его Миром Ненужных Душ.
- А как его назвали вы?
- Городом Языков.
Проводник залистал страницы, бормоча себе под нос с самым что ни на есть сосредоточенным видом. Спустя несколько минут он продолжил допрос.
- Странность вашего знакомого заключается в действии или бездействии?
- В действии. Хотя… - снова засомневался Бонифаций. – Понимаете, он куда-то исчез. До этого момента он помогал мне отыскивать раненых, потом я заснул, а когда проснулся – обнаружил, что его нет по близости.
- Он ушел?
- Наверное…
- Значит, действие. Вам известно имя знакомого?
- Фурлей, - кивнул Бонифаций.
Проводник снова принялся листать страницы, вглядываясь в цифры, слова и буквы бесконечных таблиц. Он задал Бонифацию еще с десяток уточняющих вопросов, после чего наконец озвучил итоговую версию, которую ему каким-то непостижимым образом удалось прочесть в этой сложной и запутанной книге.
- Пока вы спали, ваш знакомый нашел свое место: в благодарность за что-то город даровал ему дом, и отныне – он его житель.
- Как так – житель? У Города Языков никогда не было жителей! Все его живые обитатели скитались в поисках выхода!
- Это еще не все. Ваш знакомый одновременно является смотрителем того города, и он счастлив. Вот теперь все.
- Смотритель? – повторил Бонифаций. – Не значит ли это, что теперь он решает, кого отправлять в Город Неба?
Проводник пожал плечами.
- Поэтому-то он и счастлив, - Бонифаций не удержался и презрительно скривил губы.
Ну и что, что Фурлей другой, и у него иное восприятие мира. Бонифаций никогда не поймет, как можно быть счастливым, лишая жизни других, пусть даже для того, чтобы таким образом дать им возможность сменить мир. Но самое главное, что Город Языков ему за это еще и благодарен, он поддерживает этого сумасшедшего! Более жестокого мира Бонифацию еще не приходилось видеть, и он надеялся, что не придется. Смена мира через смерть – какая низость!
Бонифаций передернулся от своих мыслей, и тут же услышал голос своего проводника.
- Желаете получить объяснение еще какой-либо странности?
- Нет, - ничего подобного в его памяти больше не всплыло. – Покажите другие книги.
- Как угодно, - кажется, это было любимое выражение мужчины.
Он что-то сделал, отчего большая книга будто провалилась в страницу «библиотеки». Бонифаций стал следить за его действиями внимательнее.
Проводник перевернул лист, и его взору открылся рисунок другой книги. Чем дольше Бонифаций в него всматривался, тем реалистичнее казалось изображение. Страница словно не была плоской, иначе как объяснить, что в следующую секунду реалистичное изображение выпрыгнуло наружу, преобразовавшись в настоящую книгу, и зависло в воздухе, оставив под собой чистую страницу открытой «библиотеки». На темно-синей обложке Бонифаций прочел высеченное серебристыми буквами название: «Книга Мнений».
Проводник аккуратно подхватил ее и, проведя пальцами по корешку, сказал:
- Этот экземпляр позволяет открыть одну из величайших тайн, он дает возможность заглянуть в чужие мысли, которые касаются именно вас.
- Разве это важно?
- Во все времена это представляло интерес для каждого. Согласитесь, что может быть загадочнее чужих мыслей? Эта книга манит и чарует, но одновременно несет вместе с собой и разочарования. Всегда неприятно узнавать, что ваши впечатления о ком-то разительно отличаются от его мнения о вас. Благодаря этой книге, вы сможете понять, кто был с вами искренен, а кто, может быть, лукавил, кого ваши поступки или слова ранили, а кого – привели в восторг. Мало кто знает, что любое мнение записывается сюда, на счет того, кому оно адресовано. Иногда вы можете даже не вспомнить тех, кто о вас подумал – будь то случайный прохожий или знакомый знакомого, которого вы даже не видели ни разу, но которому о вас рассказывали. В любом случае, читать о себе всегда очень интересно и любопытно.
Бонифаций сомнительно качнул головой. Мнение Эрите до его ухода из Рассвета он читал в ее книге. Что она подумала о нем после – он знать не хотел, потому что примерно догадывался. Но догадки – совсем не то, что прочитать настоящие мнения, догадками нельзя разочароваться, они не несут в себе чудовищное чувство вины.
Что думали о нем другие жители Рассвета – тоже никогда не было тайной, и если бы он захотел, то в любой момент смог бы прочитать их мнения в личных книгах. Мысли Ахилла, да и других обитателей Города Языков – тоже были для него открыты, стоило лишь поставить себя на место того или иного получеловека. А что до тех, кого он не помнит или не знал совсем – так для чего вообще узнавать их мнения? Бонифация это абсолютно не волновало.
- Разочарований мне хватило и в других мирах, - вслух произнес он. – Спасибо, но я не хочу читать эту книгу.
Проводник довольно улыбнулся:
- Знаете, очень редко гости нашего города отказываются от подобного искушения.
- Просто я успел прожить много разных жизней, в которых было достаточно загадок. Наверное, поэтому эта загадочная книга не прельщает меня вовсе.
Проводник внимательно вгляделся в лицо Бонифация, после чего словно протолкнул Книгу Мнений через страницу. Спустя мгновение на открытом листе «библиотеки» вновь закрасовался реалистичный и точь-в-точь похожий на оригинал рисунок.
Мужчина перевернул страницу, и взгляду Бонифация представилась новая книга. Еще до того, как она вырвалась наружу и зависла в воздухе, он успел заметить, что у нее нет названия.
- А это что за книга? – спросил он, прежде чем проводник, взяв ее в руки, заговорил.
- Это издание всеобъемлюще, оно знает все. Стоит вам только задать вопрос – любой, на любую тему, и она обязательно вам ответит.
- Но ведь все знать невозможно, - заспорил Бонифаций.
- Возможно, если речь идет о ней.
- А как насчет будущего? О нем она тоже знает?
- Хотите проверить?
- Нет, - поспешно произнес Бонифаций и для убедительности даже замотал головой.
- Только представьте себе: ответ на любой вопрос, - после непродолжительного молчания, в течение которого проводник сверлил его внимательным взглядом, сказал он. – Неужели для вас нет ничего такого, о чем бы захотелось узнать? Где или когда вы обретете покой?
На этих словах Бонифаций фыркнул: об этом-то ему точно узнавать не хотелось.
- Существуют ли на самом деле такие вещи, как любовь?
Снова фыркнул: конечно, да.
- Или смерть? – продолжал проводник, не обращая внимания на еще одно фырканье Бонифация. – А, может быть, вам было бы интересно, как поживают ваши друзья или близкие?
По молчанию Бонифация проводник понял, что попал в точку. Ждать ему долго не пришлось – уже через несколько минут уязвленный Бонифаций неуверенно проговорил:
- Наверное, я хотел бы знать, что стало с моим погибшим другом. Спросите у нее: где сейчас Ахилл.
Довольный своей проницательностью, проводник с готовностью кивнул и открыл книгу. Пролистав ее до главы с названием «Души по духу», он нашел пункт «Друзья», а в нем подпункт «Погибшие», после чего бережно передал экземпляр Бонифацию, повелев ему задать свой вопрос, обращаясь именно к этим строчкам издания.
Бонифаций пожал плечами и сделал, что ему было велено. После того, как вопрос прозвучал вслух, он увидел, что сразу под нужным подпунктом появилась строчка, в которой заплясали буквы, складываясь в дословно произнесенный им вопрос. Несколько минут ничего не происходило – казалось, книга думает или, может быть, ищет ответ.
Наконец написанный вопрос исчез, а на его месте появилось одно только предложение, содержание которого полностью оправдало ожидания Бонифация.
- Ахилл был отправлен в Город Мыслей, - прочел он вслух. – Не может быть! В Город Мыслей! – тут же горячо вскричал он.
Бонифаций вспомнил, как старичок в Городе Неба объяснил ему, что, поскольку он живой, ему предоставилось право выбрать себе мир самостоятельно. Видимо, у погибшего Ахилла такого права не было, поэтому Город Неба на свое усмотрение распределил его в Город Мыслей.
В Город Мыслей! Да ведь Бонифаций был в пограничном с ним городе! Из Рассвета он попал прямо туда, в Мир Грозы, который могли посещать обитатели Мыслей, но вот только обитатели Грозы не могли посещать Мысли. Зато жителю Грозы можно было в любой момент отправиться в другой мир, чего не скажешь об обитателях Мыслей – в своем мире они всячески пытались увидеть выход. Пограничный же Мир Грозы служил им местом отдыха, в котором можно было есть и спать – в общем, делать все то, чего нельзя было делать у них. Конечно, перейти в другой мир через Город Грозы обитатели города Мыслей не могли.
Интересным там было время – в Городе Грозы Бонифаций пробыл всего чуть больше двух суток – если точно, то двое суток и еще примерно семь с половиной часов. Но счет времени там был иной – каждая секунда приравнивалась по длительности к году, и от этого казалось, что время тянулось, по ощущениям оно протекало куда медленнее, чем, например, в Рассвете. Таким образом получалось, что Бонифаций прожил в Мире Грозы около двухсот тысяч лет, несмотря на то, что для него это были всего лишь два очень долгих дня. Это его несказанно забавляло, как забавляло и отношение жителей города ко времени.
Старец, например, который великодушно разрешил ему жить у него сколько угодно времени, вообще отличался своими странностями. Помнится, он спросил у Бонифация, почему тот выглядит таким угрюмым, и Бонифаций поведал ему историю о том, как ушел из замечательного города, оставив там свою возлюбленную. Старец посочувствовал, но через час (по меркам Бонифация) снова задал ему тот же вопрос. И когда Бонифаций ответил, что ему необходимо гораздо больше времени, чтобы прийти в себя, он ужасно удивился, попрекнув его тем, что тот и так уже достаточно много страдает – целых три тысячи шестьсот лет!
Так же его заинтересовал кулон Бонифация, и тот ему объяснил, что с помощью него он может ощущать чувства и эмоции своей возлюбленной. Старец подивился такой вещице, но спустя сутки опять обратил внимание на кулон. Бонифацию пришлось напомнить, что он рассказывал ему об этом вчера, на что тот вполне правдоподобно возмутился, обиженно хмыкнув при этом, что не обязан помнить о том, что было почти сто тысяч лет назад.
В общем, странностей у старца, имени которого Бонифаций даже не знал, хватало. Вообще, в том мире очень сложно дело обстояло с именами. У кого бы он ни спрашивал название мира, все, как один, будто сговорившись, отвечали ему глубокомысленным молчанием и загадочной улыбкой. Каких только версий Бонифаций не выдвигал – и что им всем запрещено об этом рассказывать, и что это величайший секрет, и что, может быть, это молчание – и есть название мира. Ни на одну из версий опрашиваемые не реагировали. Только потом Бонифаций догадался, что, вероятно, название города для каждого его обитателя – будь то житель или гость, должно быть уникальным и отражать неповторимое восприятие мира каждым. На тему имен в этом городе явно было наложено негласное табу – иначе как объяснить, что ни один из жителей, которых ему приходилось встречать, не пожелал представиться.
А Ахилл, значит, в пограничном мире… Про Город Мыслей Бонифацию было известно очень мало, но он бы все равно хотел там побывать – очень уж ему казалось интересным само название этого места.
Он отвлекся от воспоминаний и посмотрел на своего проводника – тот терпеливо ждал, застыв в одной позе и почти не подавая признаков жизни. Неожиданно у Бонифация созрел еще один вопрос, на который ему могла ответить книга, и он, кашлянув, привлек к себе внимание мужчины.
- Я бы хотел узнать еще одну вещь: есть ли разрыв во времени между мирами.
Проводник охотно кивнул и, забрав книгу у Бонифация, проворно залистал страницы. Остановившись на главе с названием «Мироздание», он нашел пункт «Устройство и взаимосвязь миров» и подпункт «Время», после чего опять передал издание Бонифацию, который, уже зная, что нужно делать, продиктовал свой вопрос. Спустя несколько минут надпись на строчке сменилась ответом книги:
«Относительно миров время едино, разрыв в восприятии».
Бонифаций задумался. То есть, получается, никаких глобальных скачков во времени не существует – все дело в его оценке. Если, например, проходит одна только минута, то в одном мире она понимается как доля секунды, а в другом, подобно Городу Грозы, как шестьдесят лет. В каком-то мире время тянется, в каком-то летит, а в каком-то – не ощущается вовсе, но оно остается единым.
Бонифаций закрыл книгу и протянул ее проводнику.
- Желаете спросить что-то еще? – осведомился тот, но Бонифаций лишь качнул головой.
Проводник протолкнул издание вглубь страницы тонкой открытой книги, лежащей на земле, и перевернул лист. Бонифаций увидел изображение следующей книги и сразу отметил про себя, что она, должно быть, необычайно древняя. Так и оказалось, когда она прорвалась сквозь страницу, и он разглядел ее воочию.
В первую же секунду ее зависания в воздухе он издал возглас изумления, пораженный величием данного издания.
Книга поистине была огромной, она возвышалась над землей и по размерам в несколько раз превосходила самого Бонифация. Рисунок на странице «библиотеки» (которую сейчас, без сомнения, затмил гигантский экземпляр) не передавал масштаб – возможно, поэтому книга сразу произвела на Бонифация такое впечатление. Он даже не заметил, как проводник, обойдя ее, оказался рядом с ним, пока тот не заговорил.
- Это - «История Перемен». Необычайно ценный экземпляр и очень редкий, почти уникальный. У него имеется единственная копия, но она хранится в другом мире и представляет собой точное отражение этого издания. Оригинал же, самый что ни на есть настоящий, вы видите перед собой. В книге содержится летопись всех времен любых миров, которые только существуют. Именно поэтому она таких внушительных размеров.
Бонифаций обогнул ее сбоку и уставился на корешок – чтобы измерить его толщину, пришлось бы шагнуть вдоль него раз пять, а то и семь.
- Она может показать любое время любого мира? – через плечо уточнил у проводника Бонифаций.
- Абсолютно. Страницы поделены на главы, каждая из которых представляет собой иной мир. А каждая страница в главе представляет собой иное время. Книга постоянно увеличивается за счет того, что сменяются времена в мирах, и в их главы добавляются новые страницы.
- А каждая страница показывает какое-либо событие или обстановку в целом?
 - Каждая страница – это отрезок времени, всегда разный по продолжительности. Скажем, от одного дня и до сотен лет, например. Он включает в себя множество разных событий, объединенных одним – все они происходят в одной и той же эпохе. И самое интересное в следующем: вы можете наблюдать за всем будто изнутри – книга позволяет пройти сквозь ее страницы и очутиться в том или ином времени любого мира. Вы можете даже жить там сколько пожелаете, только будете там находиться подобно призраку – не в силах менять события и без возможности быть кем-либо замеченным.
Бонифаций загорелся желанием во что бы то ни стало воспользоваться этим правом, и проводник сразу понял его намерения.
- В какой из миров желаете попасть?
- Пожалуй, я бы заглянул в свой первый мир – туда, где я родился, - после размышлений ответил Бонифаций, подойдя к мужчине.
Книга, услышав его слова, сама собой распахнулась на нужной главе, и ее страницы сами собой пролистнулись до последней. Огромное изображение было будто живым. Бонифаций увидел незнакомую местность – то была широкая улица, по которой спешили прохожие, суетясь, болтая по телефону и сталкиваясь со встречными людьми по рассеянности или от невнимательности. Зеркальные витрины магазинов отгораживали проспект с левой стороны, справа же уходила вдаль большая дорога, по которой туда-сюда ездили машины и автобусы.
Бонифацию совсем не захотелось туда входить и наблюдать это суетливое однообразие изнутри. Он-то совершенно глупым образом надеялся, что книга покажет его дом, но только теперь он понял: чтобы его увидеть, ему пришлось бы его найти, побродив по этому огромному миру.
Словно услышав его мысли, книга пролистнулась сразу на несколько страниц назад, и его взору представилась другая картина и другая эпоха.
Два чудака в желтоватых воротничках и с одинаковыми неестественно-закрученными грязно-белыми локонами раскланивались друг другу. На них были странные одежды, каких Бонифацию никогда не приходилось видеть – люди в его время одевались иначе. Из-под коротких штанов, обтягивающих колено, но образующих сдувшийся пузырь на бедрах, выглядывали белые колготы (а, может, гольфы). Слишком вычурные пиджаки дополнялись не менее броскими башмаками, и словно под стать одеяниям, манеры их тоже были неестественными и вычурными.
Они даже рассмешили Бонифация, но шагнуть в их время через страницы книги ему все равно не захотелось. Вместо этого он вслух попросил книгу показать ему Рассвет, и она сразу же перелистнулась на нужную главу.
И Бонифаций увидел себя – свои первые шаги в чудесном городе. Рассвет был в точности таким, каким он его запомнил. Центральная поляна, сплошь усыпанная желтыми цветами, зеркальное озеро – вдалеке и немного справа, а сразу за ним – лес, на окраине которого скрывалась за деревьями лежащая на земле огромная дверь, служившая входом в жилище великана.
По левую сторону от шагающего Бонифация рассыпались в одной линии разномастные дома – он видел и парящую нору, и оранжево-рыжий ковчег, и перевернутый коттедж, стоящий на своей крыше, и даже желтый солнечный шар сейчас был на своем месте. За линейкой домов отсюда не было видно научного центра, зато по другую сторону хорошо были видны мягкие фиолетовые горы, похожие на подушку неправильной формы. Теперь-то Бонифаций знал, что и цвет, и мягкость им придают Фаерины – ему вдруг несказанно захотелось пооживлять их. А в воздухе висели переливающиеся облачка – Найи…
Янтарная рысь Эрите уже дожидалась его, но Бонифаций, которому с каждым шагом город открывался все больше, не сразу увидел ее. Зато тот Бонифаций, который наблюдал сейчас за этим со стороны, заметил ее сразу. Такой он ее и помнил – веселой и смешной, с лукавым взглядом хитрых янтарных глаз.
Воспоминания захлестнули его волной, и он побоялся входить в них – ему казалось, что, очутись он там сейчас, вряд ли сможет пересилить себя и выйти оттуда потом. Рассвет так манил, что Бонифаций готов был в нем остаться даже в роли призрака.
- Перелистни на следующее время, - хриплым голосом поспешно попросил он книгу, и страницы послушно перевернулись.
Война. Кромешная тьма. Страх, ощущение беспомощности и неизвестности. И наступающее чудовище. Новое время началось сразу после того, как погибла Аиянна.
- Еще, еще перелистни, - снова попросил Бонифаций, который не хотел еще раз испытывать тот же ужас, что и тогда.
То, что он увидел на следующей странице, заставило его забыть обо всем и, не раздумывая, кинуться внутрь сквозь книгу. Ему так хотелось помочь, что даже оказавшись там, он и не вспомнил о том, что ничего не может сделать.
Ри, его Ри, извивалась на земле, корчась в муках и крича во все горло. Вокруг нее столпились рассветные жители, но они лишь растерянно и взволнованно суетились рядом, не в силах сделать что-либо. Бонифаций тоже бегал здесь же, но невидимый барьер не позволял ему даже прикоснуться к Эрите. Юнина что-то прокричала, и Верен с Гойтаном незамедлительно среагировали. Они прижали неистово колотящуюся в конвульсиях Ри к земле, еле как сдерживая ее неосознанно рвущуюся наружу бесконтрольную силу, а Юнина сняла с ее шеи кулон – тот самый, который позволял чувствовать его самого.
И только когда Ри затихла и обмякла, Бонифаций опомнился. Он сел рядом с ней на землю, тяжело дыша и не понимая, что с ней было.
- Это эмоции Бонифация, примешиваясь к ее собственным, разрывали ее саму. Он ушел, - услышал Бонифаций мрачный голос Юнины и поднял на нее глаза.
Кто-то из жителей ахнул, а Ивица, вскрикнув, обратила внимание жителей на непонятно откуда появившееся рядом с ними, в центре поляны, большое раскидистое и цветущее дерево.
- Это его Найа, - проговорил Верен. – Я сам видел, как облако пролилось дождем, и с того места, куда попала вода, поднялся росток, который моментально вырос вот в это дерево. Найа Бонифация не исчезла, она осталась, только в другом виде.
Гнетущую тишину нарушила Юнина.
- Давайте отведем Эрите ко мне, вряд ли она сейчас захочет с кем-то еще разговаривать.
Жители закивали, а пораженный Бонифаций смотрел, как Юнина, присев на корточки возле него, осторожно дотронулась до ослабшей Эрите, которая, будто в беспамятстве, не обратила на нее никакого внимания. Юнина повернулась к жителям с молчаливой просьбой о помощи во взгляде, и кто-то сразу кинулся к ней. Они подхватили с двух сторон Ри и практически волоком потащили ее в сторону научного центра. Бонифаций видел, как Эрите слабо пыталась передвигать задними лапами, и от этого вида в горле у него образовался ком. Конечно, он не пошел за ними – это было выше его сил, это было невыносимо.
Бонифаций потер лоб и невидящим взглядом уставился на свою преобразовавшуюся Найу. Он понял, что все это произошло сразу после того, как он покинул Рассвет, но он никогда и не думал, что на самом деле своим уходом смог причинить такую боль. Конечно, и он страдал. Но ведь его, как Эрите, почему-то не разрывали двойные эмоции. Наверное, это оттого, что Юнина почти сразу догадалась снять кулон с шеи Ри, а он в этот момент как раз переходил в другой мир, и на него эмоции подействовали не настолько разрушающе.
Бонифация поразило и то, что его Найа не исчезла. Он ведь ясно чувствовал, когда делал свои последние шаги в этом мире, что ее больше здесь нет. Как же это объяснить? Почему она осталась? Насколько ему было известно, Найи жителей исчезают вместе с их уходом. И ведь потом она каким-то образом пришла к нему на помощь в Городе Языков, пришла в том виде, в каком он ее и помнил. Неужели она может находиться в двух местах сразу? Как же это объяснить?!
Бонифаций посмотрел в сторону, куда все жители ушли вместе с беспомощной Ри. Сейчас они заворачивали за парящую нору, и из всей их кучки отчетливо виднелся лишь огромный Далигор. Ему так хотелось быть сейчас рядом с Эрите, так хотелось снова увидеть ее хитрые янтарные глаза и лукавую улыбку, что от избытка чувств он со всего маху саданул кулаком по земле. От его удара растущие желтые цветы не примялись и нисколько не пострадали – все потому, что сейчас он был в этом мире призраком, не более того.
Бонифаций, чувствуя себя разбитым, через плечо обернулся на горы. Почему он не спросил Ри, хочет ли она идти с ним? Он ведь не оставил ей выбора, решив за нее, что так будет лучше. Он ведь думал, что она нестерпимо нуждается в Рассвете, ему казалось, что, предоставь он ей выбор, она не сможет определиться без потерь и будет несчастной. Только теперь он засомневался в своих умозаключениях.
Может быть, все-таки стоило у нее спросить? Может быть, она согласилась бы пойти с ним? За семь дней, проведенных в Рассвете, они стали невероятно близки, пережив вместе войну и научившись, как ему казалось, понимать друг друга. Так почему же тогда он не смог понять, хотела она сама уйти с ним или нет?
Словно в подтверждение его сомнениям в памяти всплыл момент из ее книги – когда Эрите после гибели Аиянны, на войне, в кромешной тьме, на ощупь искала Бонифация, думая при этом, что если вдруг он умер, то и она перестанет бороться за жизнь.
А потом другой момент, происходивший чуть ранее – когда она, спасая Бонифация и волоча его за собой, почувствовала на себе руки Далигора, но приняла их за щупальца чудовища. Ощущая рядом Бонифация и полагая, что они сейчас умрут, она думала, что хорошо, что это случится и с ней тоже – ведь смерть самого Бонифация она не сможет пережить.
И еще один момент запомнился ему достаточно четко – когда в конце войны Ри, склонившись над его мертвым телом, мысленно умоляла Рассвет забрать ее жизнь, чуть ли не крича о том, что без Бонифация она ей не нужна.
Ведь Эрите неспроста сама принесла ему свою книгу и велела ее читать. Наверняка этим она хотела сказать то, что не решилась сказать словами. Она намеренно не просилась взять ее с собой, не желая ограничивать его свободу и навязывать себя. Она ведь точно знала, что он уйдет – Бонифаций был в этом уверен. Единственное, о чем она, запинаясь, его попросила, так это надеть кулон, с помощью которого он смог бы ее чувствовать. Она не просила разрешения чувствовать его, она лишь хотела хотя бы эмоциями быть рядом с ним.
И почему он не додумался до этого тогда? Эрите, наверное, только и делала, что ждала его предложения следовать вместе с ним. Она была очень мудра, чтобы просить его об этом открыто. Как же он был глуп! Возомнил, что делает доброе дело, избавляя ее от выбора, а самому даже в голову не пришло обдумать все по-настоящему, попытаться понять ее намеки!
Юнина в течение более ста лет не смогла оправиться от ухода мужа, а он надеялся, что Ри сразу же сможет его забыть! Только Рассвету известно, что она сейчас думает о нем – смогла ли смириться или до сих пор, как Юнина, не желает ничего и ни от кого о нем слышать.
Бонифаций даже не знал сколько времени прошло после его ухода в Рассвете. Может быть, несколько недель, а, может, и сотен лет, а то и тысячелетий… Сколько за это время прибавилось новых жителей, приходили ли в город гости… Он лишь понял, что новое время в Рассвете начинается каждый раз, когда приходит или уходит новый житель.
Ему нестерпимо хотелось знать, что изменилось в городе и, главное – как там живет Ри. Хотелось знать, но он не мог, боялся. Бонифаций сам не знал, чего страшится больше всего – увидеть, что Эрите до сих пор страдает, или, наоборот, что она полностью оправилась от его ухода и вовсе забыла о нем.
Бонифаций в смятении дотронулся до своего кулона – он чувствовал растерянность Ри, и не мог ее объяснить. Да и что он вообще мог объяснить, не имея малейших понятий о происходящих событиях в новом времени. То, что он чувствует ее эмоции, еще не говорит о том, что она до сих пор носит свой кулон. Возможно, она так его и не надела после того, как Юнина его с нее сняла.
Горечь еще сильнее закрепилась в Бонифацие, когда он перевел взгляд на озеро. В свой предпоследний день в этом городе он плавал здесь вместе с ней, им было так хорошо вдвоем, а он одним поступком смог разрушить все. Он вспомнил, как на берегу через кулон уловил ее тревогу, но на вопрос, откуда она взялась, Ри просто от него отмахнулась. Разве могла она ему объяснить, что эта тревога – ни что иное, как боязнь потерять его, страх перед тем, что он уйдет один, так и не позвав ее с собой.
Теперь Бонифаций был уверен, что для нее было необходимым услышать его предложение. Оно бы означало, что Эрите дороже его свободы, что он готов пожертвовать своим природным и не тяготящим его одиночеством ради Ри – в обмен на ее пожертвование пребыванием в Рассвете. Может быть, она даже не собиралась всерьез покидать город, но вот хотя бы услышать от Бонифация призыв следовать за ним она надеялась.
Бонифаций, научившийся в Городе Языков ставить себя на место другого, искренне пожалел, что не умел этого раньше. Он, как Эрите когда-то и хотела, научился понимать других, но слишком поздно: ее саму он так и не попытался понять до этого момента. Зато сейчас, войдя в ее положение, он как никогда лучше осознал, что же натворил.
Бонифаций тяжело вздохнул. Оставаться здесь, в Рассвете, уже не имело смысла, город больше не доставлял ему удовольствия. Он поднялся с земли на ноги и подумал о том, как ему теперь попасть обратно, в Город Памяти. В ту же секунду гигантская «История Перемен» возникла перед ним, и сквозь ее страницы он увидел зыбкий силуэт своего проводника, который в ожидании топтался в сумерках на пустыре. Не огладываясь на Рассвет, Бонифаций шагнул через страницу книги.
Когда он вышел к проводнику, тот, увидев его, обрадовался – видимо, ему надоело без дела ходить туда-сюда. Он, улыбаясь, поинтересовался:
- Желаете заглянуть еще в какое-нибудь время?
- Нет, больше не желаю, - мрачно ответил Бонифаций.
Кинув на него подозрительный взгляд и наверняка гадая про себя, что же там произошло и почему для него это так важно, проводник дотронулся до обложки уже захлопнувшейся книги и легонько провел по ней рукой сверху вниз. Книга поняла намек и, в неуловимом движении уменьшившись, протиснулась сквозь страницу лежащей на земле «библиотеки», снова превратившись в реалистичный и совершенно не впечатляющий своими размерами рисунок.
А Бонифаций, прежде чем обратить внимание на изображение новой книги на перевернутой проводником странице, заметил одну странность.
В нескольких метрах от них проходившая по каменной тропе девушка с проводником, идущим рядом с ней, вдруг резко остановилась. Ее глаза буквально впились в Бонифация, пригвоздили его к месту, а в ее взгляде явно читались недоверие и подозрительность.
Бонифаций не мог понять, чем же ее так заинтересовала его личность, а девушка, не обращая внимания на его смятение, вдруг неуверенно, но все же утвердительно, без вопроса в интонации, проговорила:
- Бонифаций…




Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/08/27/376