Море Лета. Глава 24

КУМАНЖДУ



 После того, как Эрите повторно сняла с себя длинное мокрое платье и развесила его на ближайшей скамейке, она снова кинула взгляд на башню. Теперь верхние часы показывали тридцать пять минут шестого, нижние же – двадцать пять минут седьмого. Она уже поняла, что город вернул ее (и, видимо, всех остальных) в начало. Значит, вот что должно было произойти.
Она направилась к башне, на ходу вспоминая объяснения прохожего: верхние часы показывают время, нижние – сколько его осталось. Часы идут в разные стороны, зеркально отображая друг друга, но их стрелки встретятся, когда будет ровно двенадцать. Все верно – ведь и били они двенадцать раз. Именно тогда время истечет, и она снова вернется в начало.
Остановившись у подножия башни, Ри по нижним часам вычислила, сколько времени ей осталось: всего лишь шесть часов двадцать минут, за которые необходимо придумать разгадку, найти ключ, который помог бы ей вырваться из временного круговорота.
Эрите не представляла с чего начать. Ей не хотелось стать похожей на этих прохожих – вечно спешить, не замечая никого, кроме себя, быть одержимой единственной мыслью: успеть найти выход. Но и жить в одном времени ей не хотелось тоже. Поэтому она опять побрела по городу, только на этот раз – направившись в другую сторону.
Когда она пересекла площадь и вышла на тротуар, она сразу обратила внимание, что эта улица отличалась от тех двух, которые она успела посетить. Главным образом за счет того, что на ней абсолютно не было никаких домов или зданий – лишь сплошные светлые, будто кремовые кирпичные стены, огораживающие ее с двух сторон.
Сначала Ри остановилась, собираясь отступить и перейти на какую-нибудь другую улицу рядом – в самом деле, что может быть интересного в голых пустых стенах, пока не заметила, что на каждом кирпиче этих стен имеется еле видимая золотистая надпись. Тогда Эрите внимательнее вгляделась в них, подойдя ближе.
Каких слов здесь только не было – сходство имелось в одном: все они означали какое-то место. Эрите, задумавшись о происхождении этих аккуратно выведенных золотистых букв, ненароком дотронулась до кирпича с названием «Музей». В ту же секунду она, вздрогнув, отскочила назад, потому что кирпич вдруг на ее глазах стал увеличиваться в размерах и, разрастаясь, теснить собой прилегающие к нему кирпичи, отчего те словно сужались и, чуть ли не находя друг на дружку, расступались в стороны.
Не прошло и минуты, как кирпич вытянулся вертикально, став величиной с рост Эрите, а затем бесшумно и сам собой вдавился в стену, отъехав вбок за нее, тем самым образовав проход. А сразу за стеной скрывался просторный холл с золотым сводом, похожим на потолок в холле парящей норы. Эрите, не задумываясь, шагнула внутрь и, оглянувшись назад, поняла, что проход из выросшего кирпича за ней не закрылся – через отверстие виднелась улица и ее противоположная светлая стена. Только потом Ри, стоя уже в самом холле, внимательно осмотрелась по сторонам.
Никаких деревьев как в парящей норе здесь конечно же не было. Зато много интересного таилось в стеклянных витринах, расположенных вдоль стен. Эрите подошла к ближайшей из них.
В прозрачном коробе медленно вращалась объемная и отчетливо виднеющаяся будто бы тень от какого-то небольшого цветка. Ри не знала, как еще точнее можно было передать словами сущность этого экспоната, тем более что прежде ей никогда не приходилось видеть объемные тени. Но настоящим растением «это» точно нельзя было назвать. Темно-серое, почти прозрачное, будто из дыма, но, одновременно, удивительно четкое и целостное, с ровными не расплывающимися краями. Да, определенно, больше всего оно походило на тень.
На дне ящика, прямо на его стеклянном основании, Эрите прочла надпись из золотистых букв, выведенную тем же аккуратным почерком, что и слова на кирпичах.
«Ламанграж. Необычайно редкое явление, но его, в отличие от неуловимого и еще более редкого Куманжду, все-таки возможно поймать. Ламанграж – символ истины. Увидеть его может только тот, кто избрал верный путь».
Эрите повторно перечитала надпись. Ей показалось смутно знакомым слово «Куманжду», и она никак не могла понять откуда. Странное какое-то слово, она точно не знала его значения… Может быть, она где-то его слышала? Вряд ли, потому что иначе она бы непременно заинтересовалась его смыслом, как сейчас. Все, что было понятно из надписи – так это лишь то, что Куманжду – очень редкое и неуловимое явление. Тогда тем более, откуда бы про него знать Эрите? В смятении она отошла к другому экспонату.
Сначала Ри подумала, что за стеклом было пусто, но, прочитав золотистую надпись на основании прозрачного короба, она поняла, что это не так.
«Стрела ненастий, один из множества экземпляров. По некоторым данным, подобие такого экспоната находится в каждом мире, причем сосчитать количество этих стрел еще никому не удалось. Вероятно, сложность состоит в том, что одна стрела может приносить с собой неограниченное число ненастий, являясь ко всем, к кому посчитает нужным. К тому же, часто она остается незамеченной, чем сеет сумятицу и непонимание причин неблагоприятных событий. Секрет же ее неприметности прост: увидеть стрелу ненастий можно только под определенным углом, с особого и всегда меняющегося ракурса».
Эрите захотелось увидеть предмет, являющийся причиной многих (если не всех) несчастий в каждом мире, и она очень долго пыталась поймать нужный ракурс. Когда это произошло, Ри сумела увидеть зыбкую и почти прозрачную остро заточенную стрелу, но не прошло и двух минут, как предмет, не дав возможности разглядеть себя получше, будто растворился в воздухе, оставив лишь, на первый взгляд, пустую витрину.
Эрите поняла, что стрела ненастий сменила ракурс, с которого ее можно было видеть, снова став незаметной. Искать нужный угол обзора повторно у Ри не было никакого желания, поэтому она просто перешла к соседнему коробу, выполняющему роль витрины, и уставилась на экспонат внутри него.
Не касаясь стеклянных стенок, в воздухе мерцала и извивалась тонкая цепочка следов, настолько крошечных, что с первого взгляда они казались брызгами. Эрите с интересом прочла надпись под ними.
«Однажды в Эхо пришли феи и, впечатленные городом, они подарили его музею новый экспонат – цепочку своих следов как символ всего приходящего и уходящего».
«Феи… А не те ли это феи, что были предыдущими гостями Рассвета?» – подумала Ри.
В то время она сама еще не жила там, но старожилы рассказывали, что именно феи даровали городу чудесные Фаерины. К тому же, мерцание следов фей показалось Ри очень похожим на мерцание рассветных цветов.
Эрите была удивлена. С одной стороны, от такой приятной, хоть и заочной встрече с теми, кто, как она полагала, бывал в Рассвете, а с другой – что сложившийся в ее голове образ фей никак не совпадал с реальностью. Главным образом из-за того, что она не подозревала даже, что феи такие крошечные – ни один житель Рассвета в своих рассказах не обмолвился об этом. Хотя и не исключено, что такими маленькими феи стали только здесь, в этом городе, сменив свой облик.
И еще из надписи стало известно название этого города – Эхо. Надо же, какое неподходящее имя. Эрите, не задумываясь, уже стала называть про себя этот мир Городом Времени, но никак ни Эхом.
В следующей витрине, застыв на месте, мирно подвисало в ограниченном пространстве обычное белое перышко, но стоило Ри перевести на него взгляд, как оно отчего-то задрожало. Эрите тут же опустила глаза на золотистую надпись, намереваясь прочесть объяснение такому странному поведению экспоната, но не тут то было – перо, резко спикировав вниз, заслонило собой первые буквы.
Эрите, не ожидая такой реакции, по инерции перевела взгляд вдоль по строчке, но перо заскользило тоже, так стремительно закрывая собой слова, что Ри не удалось прочитать ни слога. Тогда Эрите стрельнула глазами по самой нижней строчке, но перо все равно оказалось быстрее.
Как только Ри не пыталась его обмануть. Она сосредотачивалась на одной строчке и, не думая, резко переводила взгляд на другую; она старалась обыграть его в скорости; была непредсказуемой; закрывала от него свои мысли… Все без толку.
Перо будто наперед знало все ее намерения, оно будто накрепко прицепилось ко взгляду Ри и теперь не желало от него отставать. Даже когда Эрите вовсе отвернулась от витрины, перо, с легкостью преодолев стеклянное ограждение, снова предстало перед ее глазами.
Ри разозлилась. Ей совсем не хотелось всю оставшуюся жизнь лицезреть это приставучее перо, мешающее видеть все остальное без проблем, поэтому она опять повернулась к витрине и уставилась на надпись. Как она и ожидала, перо уже было тут как тут. Но теперь Ри решила действовать иначе.
Она, медленно скользя глазами по строчке, сосредоточилась на боковом зрении. И это оказалось верным решением, ведь перо могло следовать только за основным ее взглядом. Пару раз она сбивалась, но тут же сосредотачивалась снова, и в итоге все-таки смогла прочесть то, что было написано.
«Ведомое перо, известное тем, что «прилипает» к вам с первого взгляда. Были случаи, когда оно, отличающееся наглостью, эгоистичностью и бесцеремонностью, сводило с ума тех, кто намеренно или случайно однажды посмотрел на него. Но выход из этой ситуации чрезвычайно прост, и если вы смогли прочесть это, можете считать, что спасены. Просто отвлекитесь, забудьте про перо, вспомните что-либо в мельчайших деталях. Ведомое перо не терпит, когда на него не обращают внимания. Главное – после того, как оно отстанет от вас, не вздумайте снова бросить на него взгляд, иначе придется начинать избавляться от него заново».
Эрите с трудом дочитала надпись и перевела дух, раздраженно подумав, что можно было бы написать все это покороче. Должно быть,  она потеряла много времени, зато теперь была в одном шаге от свободы взгляда. Как и было велено, она выкинула перо из своих мыслей, и целиком погрузилась в воспоминания – как она пыталась пить чай внутри живого дома, и как этот самый дом то рыдал, то хохотал, отчего весь чай расплескивался и лужами растекался по столу и полу.
Вспоминая детали, Ри направилась к выходу из музея, и уже совсем скоро оказалась на улице меж двух светлых  стен, а кирпич, служивший проходом, снова уменьшился и вернулся на свое прежнее место. Лишь после этого Эрите вздохнула с облегчением.
«Ну и вредное это перо!» - подумала она и уже с осторожностью, стараясь не коснуться ненароком какого-либо кирпича, стала вглядываться в надписи.
Золотистые слова были выведены на каждом кирпиче без исключения, на обоих стенах улицы, но Эрите сосредоточила свое внимание лишь на одной из стен. Она то и дело вставала на носочки, силясь разглядеть надписи в самом верху, или наоборот, садилась прямо на каменную поверхность улицы, пригибаясь к самому основанию стены – потому что даже там были начертаны названия всяких мест.
Чем глубже по улице она продвигалась, тем интереснее становились места. Теперь уже почти нельзя было встретить кирпич, обыденно подписанный «Парк», «Библиотека» или «Музей». Вместо них, поражая воображение Ри, красовались куда более удивительные наименования, такие как «Капля», «Свет» или «Дыхание». Но когда Эрите увидела кирпич с золотыми буквами «Смех», она не смогла устоять и, подгоняемая нетерпением и любопытством, дотронулась до него.
Когда кирпич увеличился в размерах и, вытянувшись вертикально и вытеснив собой соседствующие, отъехал в сторону за светлую стену, Эрите заглянула внутрь смеха. Она ожидала увидеть там и какую-нибудь комнату, и сгустившийся белый туман – наподобие того, что окружал ее в начале в Городе Мыслей, или даже просто пустое пространство, в котором хотелось бы смеяться, но никак не ожидала того, что открылось ее взору.
В первый момент она даже не сумела понять, что именно происходит в этой неразберихе, и лишь пройдя через проход и оказавшись непосредственно внутри смеха, она смогла разглядеть все в подробностях.
Создавалось впечатление, будто Эрите находилась в огромном облаке, которое, вероятно, перемещалось – ей чудилось, что она ощущает его движение. Хотя, возможно, это «облако» оставалось на месте, ведь иллюзию движения могли запросто создавать беспорядочно снующие туда-сюда непонятные бесформенные существа, отличающиеся друг от друга как по размеру, так и по цвету. В общем-то, они сами походили на облачка, только вели себя при этом крайне стремительно и суетливо.
Одно такое крохотное существо подлетело вплотную к Ри и, немного покружившись перед глазами, юркнуло прямиком в приоткрытый рот, а Эрите ни с того ни с сего вдруг хихикнула. Если бы она не видела все своими глазами – никогда не поверила бы, что в данный момент у нее во рту кто-то (или что-то?) находится – настолько неосязаемым было это существо. Ри так и продолжала глупо хихикать, пока не выплюнула облачко, которое тут же, словно потеряв к ней интерес, умчалось в неизвестном направлении. А Эрите, плотно сжав зубы, на деле осознала, каково это, когда смешинка попадает в рот.
Вокруг оживленно мельтешили тысячи живых существ, заслоняя Ри обзор, отчего та не могла разглядеть масштабов этого «облака», где все они обитали. Одни из смешинок вдруг ныряли в пол, исчезая из зоны видимости и наверняка покидая пределы этого пространства, другие наоборот возвращались через тот же пол обратно, как ни в чем не бывало продолжая беспорядочно суетиться внутри, остальные же сумбурно носились из стороны в сторону, вертелись на месте, путались и плутали, вальсировали вокруг Ри, у которой от этой хаотичной карусели голова пошла кругом.
Одна из смешинок случайно (а, может, намеренно) залетела в ухо Эрите, и та внезапно рассмеялась – но не вслух, а мысленно. Почти следом за ней большая, величиной с саму Ри смешинка накрыла ее собой, словно заглотив целиком, и Эрите сразу же расхохоталась – беспричинно, но по-настоящему, от души. Она истерически всхлипывала и тряслась всем телом, то и дело сгибаясь пополам и держась за живот. И несмотря на то, что Ри не знала, над чем хохочет, это ее совершенно не останавливало. Что бы там ни было, оно казалось невероятно уморительным.
Эрите смогла совладать с собой и успокоиться лишь когда догадалась сделать шаг вперед. Обернувшись, она, утирая выступившие слезы, увидела, как огромная смешинка, поняв, что упустила свой «объект», дернулась и, кружась вокруг своей оси, поспешила восвояси. А вот смешинка, залетевшая в ухо Ри, похоже, никуда не делась, потому что мысленно Эрите до сих пор продолжала смеяться.
Еще раз оглядевшись по сторонам и поняв, что ничего нового она здесь больше не увидит, Ри направилась к проходу в стене. Но уйти так просто не удалось – небольшое фиолетовое облачко заслонило ей глаза, словно прилипнув к ним и тут же став невидимым.
От этого все, на что бы не посмотрела Ри, стало казаться смешным и забавным, включая проход в кирпичной стене, возле которого она, ухохатываясь, простояла несколько минут, прежде чем выйти наружу. Но даже оказавшись вне смеха, Ри не перестала смеяться.
Кирпич задвинулся и, снова уменьшившись, занял свое прежнее место, а Ри все хохотала и хохотала, пока фиолетовая смешинка не соизволила отстать. А следом за ней вылетела из уха и та, что смешила мысли Эрите, и они вместе, кружась и переворачиваясь в воздухе, протиснулись сквозь кирпич с золотистым выведенным названием «Смех».
Эрите перевела дух и в заметно приподнятом настроении стала разглядывать наименования других мест, все еще дивясь и до конца не веря, что только что побывала внутри смеха и увидела его сущность своими глазами.
Ее заинтересовал «Ветер» - Ри даже в воображении не могла представить, как можно оказаться в нем. Поэтому ей непременно захотелось там побывать, и она прикоснулась к нужному кирпичу.
Проход открылся, и Эрите заглянула туда. Она ожидала, что встречные потоки воздуха вот-вот хлынут ей в лицо, но ничего подобного не последовало. Внутри ветра было безветренно. Что же касаемо открывшейся ее глазам картины… Не то, чтобы она была впечатляющей или поражающей воображение, но нечто завораживающее в ней все-таки было.
Все видимое для Эрите пространство было условно поделено на несколько зон, отличающихся друг от друга главным образом по цвету, и у каждой из них не имелось четко определенных границ – лишь плавное перетекание одной в другую.
Самая светлая из зон, почти прозрачная, больше всего походила на пар, и по виду казалась самой ясной и свежей. Эрите подумала, что, должно быть, эта часть пространства отвечает за легкий приятный ветерок, излюбленный ею. Края зоны плавно перетекали в соседствующую – посеревшую и сгустившуюся. Она смотрелась на порядок внушительнее, но не ставилась ни в какое сравнение с самой темной из зон, которая выглядела гораздо мощнее предыдущих.
Громоздкая, почти черная масса, наверняка невесомая, отличалась плотностью и исходившей от нее силой. Больше всего она смахивала на клубившийся, но застывший дым, и поневоле напомнила Эрите черное чудовище – виновника войны в Рассвете. Наверное, поэтому она, памятуя минувшие события, сравнила эту зону с разрушающим ураганом, с неконтролируемой мощью, несущей с собой беду.
Ри, по-прежнему рассматривая нутро ветра через проход, стоя на улице, не решалась войти – она сомневалась в достаточной для нахождения там осязаемости. Ей казалось, шагни она внутрь, обязательно провалится вниз, будучи слишком тяжелой для ветра. К тому же, самая темная «ураганная» зона не просто была для нее отвратительна, но еще и не внушала доверия – Ри совсем не хотелось оказаться с ней один на один.
За все то время, пока она разглядывала ветер изнутри, стоя снаружи, ничего не изменилось. Тихое и безмятежное пространство не вызывало тревоги, оно вообще казалось безжизненным. Ри пришло в голову, что, возможно, в этот самый момент где бы там ни было свирепствует настоящая буря, а где-нибудь в другом месте веет легкий ветерок, но внутреннее устройство этих процессов никак себя не выдает, оставаясь по виду спокойным и непоколебимым. Только Ри не знала – восхищаться ли его самообладанием или презирать за такое бездушие.
Она отступила назад от прохода, и тот, словно поняв ее намерения, задвинулся. Подождав, пока кирпич уменьшится и встанет на свое место, Эрите опять начала разглядывать надписи. «Пыль», «Боль», «Молния», «Пустота»… Эрите не хотелось оказаться ни в одном из этих названий. Скользя взглядом по стене, она все дальше и дальше продвигалась по улице, пока вдруг на ее глаза не попался кирпич с именем «Дождь».
Ри, не сомневаясь, подошла ближе и протянула к нему руку. А спустя какое-то время она ахнула, потому что увидела открывшуюся ей неописуемой красоты картину. Это был целый мир, мир, состоящий из множества дождевых капель, которые блестели и мерцали, отражая свет.
Миллионы, а то и миллиарды чистейших частичек воды были повсюду, и занимали собой все возможное пространство, не оставив даже свободного места, чтобы Эрите могла войти. Но их количество не выглядело нагромождением – наоборот, в их расположении наблюдался порядок, а во всем их великолепии угадывалась потрясающая гармоничность, какой Эрите сроду не приходилось видеть.
Она заворожено просунула ладонь в проход и осторожно притронулась к одной из капель. Оказавшись на ее пальце, капля проскользила вверх, миновала запястье и, словно споткнувшись, застыла на предплечье, не оставив после себя водного следа. Ри провела пальцами другой руки по капельному пути – действительно, кожа была сухой. Эрите поднесла каплю поближе к глазам. На вид она казалась абсолютно обычной, но почему-то не растекалась и оставалась удивительно целостной.
«Может быть, я не могу причинить капле вреда, потому что ей предназначено попасть в другое место в качестве частицы дождя? – подумала Ри. – Надо же, внутри дождя все эти капли в безопасности, он словно защищает их, каждая для него важна. Зато потом, оказавшись вне его, они с легкостью разбиваются, от них по отдельности не остается почти ничего».
Ри в задумчивости перевела взгляд на множество сияющих своей чистотой бусин и, спустя несколько минут, уловила еле заметное движение. Опустив глаза, она увидела то, на что не обратила внимания ранее. У дождя был пол, и через него нижние ряды капель, медленно спускаясь, просачивались, исчезая из поля зрения. Но одновременно с этим на его поверхности появлялись новые, возникая откуда-то снизу, и так же медленно поднимались вверх, образуя новые ряды.
А потом движение ускорилось – ряды стали сменять друг друга все быстрей, и она поспешно вернула каплю со своего предплечья на место. Эрите поняла, что начался ливень, и что капли на самом деле не умирают – разбившись о землю, они перерождаются и обретают новую жизнь, испаряясь, после чего опять возвращаются обратно в дождь. Придя в изумление от собственной догадки, Ри не сразу опомнилась и еще долго наблюдала за смертями и рождениями составляющих дождя, происходившими прямо на ее глазах.
Когда ливень кончился, и движение прекратилось совсем, она отошла от прохода, и кирпич задвинулся. Эрите хотела было дальше продолжить изучение надписей вокруг, но вдруг вспомнила о второй стене, к которой сейчас стояла спиной. Она повернулась и подошла к ней.
Места, выведенные золотистыми чернилами здесь, были иные. Их общая особенность заключалась в том, что все они были не внутри чего-то, как на первой стене, а наоборот, за пределами. Эрите увлеченно стала разглядывать кирпичи, не решаясь пока прикоснуться ни к одному из них.
Некоторые надписи вводили Ри в ступор. Например, прочитав название «За глазами», она тщетно попыталась представить себе эту местность, а увидев кирпич «За стеклом», вообще не поняла, что имелось в виду. За каким именно стеклом? Их ведь много… И что может быть особенного в этом? Или это какое-то другое стекло, о котором она не знает? Проверять не очень-то и хотелось, Ри почему-то считала это место неинтересным.
Кирпич «За стеной» вызывал схожее недоумение. То ли подразумевалась именно та стена, перед которой она сейчас стояла, то ли совсем иная. А может стена здесь понималась как что-то крепкое, символизирующее защиту? Эрите загорелась желанием проверить.
Все оказалось гораздо проще. За проходом скрывалась оживленная улица, по которой спешили хмурые прохожие. Ничего примечательного в ней не было – серые, заброшенные на вид дома являлись тому подтверждением. Правда, чтобы убедиться, что это соседняя улица того же города, Эрите пришлось пройти через стену, добежать до ее начала и два раза свернуть направо – таким образом она опять оказалась меж двух кремовых кирпичных стен.
Вернувшись к проходу и отдышавшись, Ри хотела было переключить свое внимание на другие места, ожидая, что проход поймет ее и закроется. Но ничего подобного не произошло – кирпич упрямо не хотел принимать обычные размеры и становиться на место. Наконец она догадалась, что он ждет, когда Ри вернется через него. Видимо то, что она очутилась рядом, по эту сторону от прохода, не выходя обратно, не имело значения – нужно было вернуться тем же путем.
Эрите побежала назад, свернула на соседнюю улицу, обогнала с десяток пешеходов и, найдя отверстие в стене за фасадами непримечательных домов, запыхавшись, шагнула на каменную поверхность светлой и пустой соседствующей улицы. Сразу после этого огромный кирпич задвинулся и, уменьшившись, послушно занял свое прежнее место.
Ри перевела дух и опять стала вчитываться в надписи. Помимо не совсем понятных и совсем непонятных названий, встречалось и много по-настоящему интересных. У Эрите глаза разбегались – она не знала, в каком из всех этих мест ей бы хотелось побывать в первую очередь. Наряду с запомнившимися ей «За небесами», «За свободой», «За душой» и «За закатом», красовались не менее загадочные, вроде «За чертой» или «За гранью».
Эрите позабавила надпись «За чем» (она и подумать не могла, что существует такое место) и, конечно, ей загорелось узнать – что же там, «За зоной видимости».
Но наибольшее любопытство вызвали иные два места, находившиеся друг с другом по соседству. Ри заворожено переводила глаза с одного кирпича на другой, безрезультатно силясь представить, что же ее ждет за каждым из них. «За горизонтом» было начертано на первом и «За бесконечностью» - на втором.
Спустя несколько минут раздумий, Эрите все-таки решила сперва побывать за бесконечностью и протянула руку к одноименному кирпичу. Но прежде, чем она успела до него дотронуться, боковое зрение во множестве соседствующих слов выхватило одно – знакомое и незнакомое одновременно.
Забыв про бесконечность, Ри перевела взгляд на таинственную и уже встреченную ею в музее надпись «Куманжду». И снова что-то слабо шевельнулось в ее памяти – словно крохотный огонек загорелся и тут же погас.
Надпись явно отличалась от всех других на этой стене – хотя бы потому, что перед остальными словами было обязательно приписано «за». Исходя из этого, Ри сделала вывод, что, должно быть, Куманжду – само по себе характеризует нечто, выходящее за пределы чего-то, раз находится именно на этой стене.
Желая разгадать этот секрет и выяснить причину столь странного поведения ее никогда не подводившей памяти, она прикоснулась к кирпичу. Но на этот раз проход открылся не полностью, чем сильно удивил и даже насторожил Эрите.
Как только камень отъехал в сторону, она увидела за ним непрозрачную решетку, прутья которой представляли собой световые лучи – неяркие, как будто нарочито тусклые на вид, и они переплетались друг с другом так плотно и часто, что не оставляли ни единого просвета, ни малейшей прорехи, сквозь которую можно было бы заглянуть.
Эрите хотела потрогать эту решетку, но невидимый барьер, на который она наткнулась сантиметрах в двух от основного препятствия, не позволил ей этого сделать.
Эрите в замешательстве разглядывала преграду, топчась возле прохода и то и дело меняя ракурс в надежде увидеть какую-нибудь подсказку. Она так и не смогла понять, что от нее требуется, когда, вздрогнув, услышала далекий, но громкий бой часов на башне.
Она беспомощно огляделась, но кроме нее на этой улице никого не было. А не открывшийся до конца проход как ни в чем не бывало продолжал манить своей таинственностью. К бою часов примешались звуки суеты и паники прохожих с соседних улиц, и Ри, у которой не было ни единого варианта выбраться из временного круговорота, откровенно говоря, еле дождалась последнего двенадцатого удара. В этот раз бой часов показался ей невероятно долгим.



Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/08/27/378