Классик политического сионизма

               
       
Писатель, поэт, публицист, борец за свободу и независимости еврейского народа, живущего в своём собственном государстве на своей Земле, Земле Израиля. Всё это о Зееве Жаботинском – признанном лидере мирового сионистского движения.

Но прежде о самом термине «сионизм». В СССР ему явно не повезло. Советская пропаганда приспособила его для своих сугубо политических нужд.  Истинный смысл этого понятия был до невероятности извращён.

Чаще всего «сионизм» служил слабо завуалированным аналогом слова «еврейство». В советские времена его применяли всякий раз, когда нужно было обозначить национальный оттенок события, не применяя неблагозвучного слова «еврей».

Термином «сионистская деятельность» пользовались, когдадо было охарактеризовать любую подозрительную с точки зрения властей форму жизнедеятельности группы лиц еврейской национальности. А вот «антисионистское движение», инициированное властями, было по-существу самым обычным государственным антисемитизмом.

В СССР мало кто толком знал, что такое сионизм. Зато все обязаны были с ним бороться. При этом с сионизмом вели борьбу намного энергичней, чем с антисемитизмом. Но что выглядело особо абсурдно, так это призывы коммунистов бороться с сионизмом и антисемитизмом одновременно.
 
На самом же деле сионизм – это политическое движение, сформировавшееся во второй половине XIX века. В его основу была положена идея возрождения независимого еврейского государства на территории Эрец-Исраэль (Земли Израиля).

Основатели движения и, в первую очередь Теодор Герцль, видели в этом единственное средство спасения европейского еврейства от тотального уничтожения. После того, что произошло с евреями во Вторую мировую войну, можно только поразиться прозорливости основоположников сионизма.

Свой рассказ о Владимире (Зееве)  Жаботинском, еврейском мыслителе, замечательном поэте и писателе предварю небольшой цитатой из сборника «Сионизм и Эрец Исраэль», изданного в Санкт-Петербурге ещё в 1904 году:

 «До прихода в Эрец Исраэль мы были не народом, а каким-то объединением, которому трудно даже подобрать название. Наша подлинная история продолжилась только с прихода в эту землю, когда из живших здесь разрозненных групп возник еврейский народ.

Здесь мы стали гражданами. Здесь мы выстрадали свою веру в Единого Бога, нас овевали ветры этой земли, за нее мы сражались, и она нас кормила. Здесь звучал голос наших пророков, здесь была написана «Песня песней». Все еврейское в нас дано нам Землей Израиля. Все остальное, что есть в нас, - не еврейское. Народ Израиля и Земля Израиля - единое целое. Именно на этой земле мы возродились как нация и здесь взрослели»

Зеев (Владимир) Жаботинский родился 18 октября 1880 г. в Одессе в очень зажиточной семье. Его отец Евгений Григорьевич Жаботинский был крупным коммерсантом. Занимался закупкой и продажей пшеницы по всему Приднепровью. Мать – Евгения Марковна Зак была дочерью богатого торговца из Бердичева.

Отец умер, когда Зееву было всего 6 лет. Евгения Марковна два года отчаянно боролась за жизнь мужа, больного раком. Показывала его самым именитым врачам России и Европы. Лечила в лучших европейских клиниках.

Но ей удалось продлить жизнь мужа всего лишь на два года. На лечение ушло почти всё их состояние. Оставшихся средств едва хватило на покупку небольшого магазина письменных принадлежностей. На скромные доходы от него Евгения Марковна и вырастила своих двоих детей.
 
Своё образование Владимир Жаботинский начал на немецком языке в одном из детских садов Берлина. В это время его отец лечился в берлинской клинике. Знаменитые профессора не помогли. В 1886 году Володин отец, Евгений Григорьевич Жаботинский, умер. Евгения Марковна с 7-ми летним сыном вернулись в Одессу.

Несмотря на скудность средств, она отдала его в очень хорошую частную школу. Затем Володя учился в самой престижной в Одессе Ришельевской гимназии. Закончить её Жаботинский не успел. Весной 1898 года его отчислили буквально с последнего выпускного экзамена. По официальным документам – за недостойное поведение.
 
С 10 лет Володя начал сочинять стихи. А в возрасте между 13 и 16 годами уже делал приличные переводы с немецкого и иврита. В частности, он первым в России перевёл на русский язык библейскую поэму царя Соломона «Песнь песней».

Юноша с упоением писал статьи, рассказы и даже романы. Правда, ни один издатель напечатать их не согласился. И всё же на Жаботинского внимание обратили. Несмотря на юношеский возраст, газета «Одесский листок» предложила ему должность зарубежного корреспондента в Швейцарии. 17-летний Жаботинский с воодушевлением принял предложение. В 1998 году он уезжает в Берн.

В Швейцарии Жаботинский легко поступает на юридический факультет Бернского университета. В конце 1898 года редакция газеты направляет его в Рим, где он продолжил учёбу уже в Римском университете. Совмещая журналистскую работу с учёбой, Жаботинский глубоко погрузился в культурную жизнь Италии.

Поразительно, но буквально за год, он в совершенстве овладел итальянским языком. Настолько хорошо, что его статьи на итальянском начала печатать солидная римская газета «Авати». В России статьи, репортажи и корреспонденции Жаботинского печатались не только в Одессе, но и в Петербурге и других крупных российских городах.

В 1901 г. Жаботинский возвращается в Одессу. Несколько лет работает фельетонистом в очень популярной газете «Одесские новости». 1903 год стал поворотным в жизни Жаботинского. Перед ним во всей своей зловещей омерзительности встал еврейский вопрос.

Этот год явился началом его сионистской деятельности. В канун пасхи 1903 г. в Одессе распространились слухи о надвигающемся еврейском погроме. Зеев Жаботинский и Меир Дизенгоф выступили инициаторами создания отряда еврейской самообороны. Оказалось, что ядро самообороны в Одессе уже существовало. Жаботинский и Дизенгоф тут же к нему присоединились. Они начали энергичный сбор средств и закупку оружия.

Погром действительно вскоре разразился. Правда, не в Одессе, а рядом - в Кишинёве. При умышленном попустительстве властей и под воздействием веками существовавшего в России антисемитизма в апреле 1903 года в губернском городе Бессарабии Кишинёве произошла беспрецидентная для начала XX века ужасная кровавая резня евреев.

Озверевшая толпа народных масс со средневековой жестокостью, буквально растерзала 47 своих еврейских соседей. Более 600 – тяжело искалечила на всю оставшуюся жизнь. Бандиты зверски насиловали женщин, грабили еврейские магазины, жгли дома. Не щадили никого. Даже ни в чём неповинных детей и младенцев.

Газета «Одесские новости» направила Жаботинского в Кишинёв. Ему поручили освещение этой страшной трагедии еврейского населения административного центра Бессарабии, и доставку гуманитарной помощи не за что пострадавшим людям. Зверства погромщиков потрясли Жаботинского до глубины души.

В Кишинёве он познакомился с еврейским поэтом Х.Н.Бяликом, писавшем на иврите. Под впечатлением кишинёвской трагедии Бялик написал пронзительную поэму «Сказание о погроме». Жаботинский блестяще перевёл её на русский язык. В дальнейшем он великолепно перевёл большинство стихов Бялика. Они были изданы отдельным сборником, который моментально раскупили и он быстро стал поэтической редкостью.

В том же 1903 году Жаботинский впервые участвует в работе VI Сионистского конгресса в Базеле. В конце 1903 года он переезжает в Петербург. Активно работает в газетах «Наша жизнь», «Русь» и других, как говорят сегодня, центральных изданиях. Сотрудничает с еврейской прессой.

В 1904 году основывает свой ежемесячный журнал «Еврейская жизнь». Журнал быстро стал официальным органом сионистского движения в России. К слову сказать он просуществовал более 30 лет. Издавался на русском, немецком и французском языках в Москве, Берлине и Париже.

В период с 1904 по 1914 гг. Жаботинский занимается плодотворной деятельностью среди российского еврейства. В это время публицистический талант и редкостный ораторский дар делают его необычайно популярным в России. И не только в среде еврейского населения. Статьи Жаботинского нарасхват печатали в общероссийской и еврейской прессе. Россияне прочих национальностей читали их с не меньшим интересом, чем евреи.

Статьи публициста буквально будоражили общественное мнение еврейского и нееврейского населения царской России. Они находили понимание не только у русской интеллигенции того времени, но и огромного числа, как принято теперь говорить, простого российского народа. Разумеется, не заражённого бацилой антисемитизма. Редакции издательств мешками получали письма и многочисленные отклики.

Жаботинский выступает в больших губернских городах и маленьких местечках черты еврейской оседлости. И везде, где звучали его пламенные речи, собирались огромные массы народа, несравненные с кучками людей, которые собирались на "митингахи" большевиков. Блестящий пропагандист сионистского движения Жаботинский привлёк в его ряды сотни тысяч еврейских юношей и девушек.
 
Среди народов Российской империи начала XX века евреи по численности населения (около 6 млн.) занимали четвёртое место. Тем не менее тогда это был самый бесправный народ. Именно в это время Жаботинский участвует в создании нового еврейского движения: «Союза борьбы за равноправие еврейского народа в России».

В ноябре 1906 года в Хельсинки (на шведский манер Гельсингфорс), состоялась Всероссийская конференция. Скажу о ней пару слов, так как в так называемой науке под названия "история СССР", написанной большевиками и коммунистами, об этих еврейских событиях буквально - ни слова.

Дебаты на 3-й Всероссийской конференции сионистов в Гельсингфорсе отражали борьбу внутри Сионистской организации в связи с "планом Уганды" и те перемены, которые произошли в царской России после революции 1905 года.

Конференция сформулировала идею «синтетического сионизма», то есть синтеза политической деятельности с практической работой в Эрец-Исраэль. Сутью этой идеи явился призыв активизации выкупа земель в Палестине и иИнтенсификация  поселенчекого движения.

Поворотным пунктом во взглядах сионизма стала резолюция «о текущей работе» — политической и культурной — среди еврейских масс в диаспоре. Это было особенно важно для евреев России, вовлеченных в период революции 1905 года в общероссийскую политическую деятельность. Евреи оказались подверженными помимо сионизма, другим идеологическим влияниям.

Они разбежались по различным партиям и движениям. Можно сказать, стали космополитами. Спустя 43 года, в 1948, Иосиф Виссарионович выражаясь сегодняшним российским жаргоном "конкретно" напомнил евреям о том давнем событии. память на "плохое" у сатрапа была великолепной.

Многие делегаты конференции высказалиы опасения, что отказ от политической активности в России приведет к падению влияния сионистов среди еврейских масс. Очень убедительно по данному вопросу высказался И. Гринбаум. Это был крупный сионистский деятель сионизма и очень популярный журналистом. Причём не только в царстве Польском, но и во всей России и многих странах Европы.

Гринбаум публиковался на польском, русском и многих др. европейских языках. Однако сам журналист писал на идиш и иврите. Изредка на польском и русском. Жаботинский на конференции был главным докладчиком. Именно при его самом активном участии была разработана, и принята подавляющим большинством делегатов "Программа борьбы за равноправие и национальное возрождение российского еврейства".

Жаботинский обладал феноменальными способностями в области языков. Семь языков он знал практически в совершенстве. Мог не только говорить, читать и писать на них, но произносить речи, делать доклады, писать статьи и даже художественные произведения. Жаботинский знал ещё несколько языков, которыми мог хорошо пользоваться.
               
В 1913 году Зеев Жаботинский возглавил организационную комиссию по сбору средств для создания еврейского университета в Иерусалиме. Он активно занимался разработкой его структуры. А спустя пять лет, в июле 1918 года, Зеев принял участие в закладке фундамента будущего университета на горе Скопус в Иерусалиме.
 
С началом Первой мировой войны Жаботинский выехал в Западную Европу в качестве собственного военного корреспондента популярнейшей московской газеты «Русские ведомости». В 1915 году Зеев выдвигает идею создания еврейского легиона для вооружённой борьбы с турками в Палестине.

Он первым воскресил идею еврейской военной силы. К великому сожалению, эта идея была практически начисто вытравлена из исторического сознания еврейского народа ещё со времён восстания Бар-Кохбы.

В течение двух с половиной лет Жаботинский, Иосиф Трумпельдор и Петр Рутенберг добивались в Лондоне решения о создании в рамках войск Антанты еврейского легиона. А пока этого не случилось, Жаботинскому пришлось поступить на военные курсы.

Он успешно окончил их, и незадолго до отправки в Палестину его единственного из курса произвели в лейтенанты. В Палестине Жаботинский принял участие в боевых действиях против турецкой армией. А вскоре досрочно получил внеочередное звание капитана.

После окончания Первой мировой войны Жаботинский остаётся в Эрец-Исраэль. Вместе с женой и сыном поселился в Иерусалиме. В 1920 г. в разгар гражданской войны ему невероятным образом удалось вывести из России мать и младшую сестру.

В это же время Жаботинский активно занимается созданием отрядов еврейской самообороны. Под его руководством и при активном участии в конце 1919 года в Палестине была создана подпольная военная структура еврейского населения. Она получила название «Хагана». По-русски – оборона.

Организация появилась весьма своевременно. Уже весной 1920 года во время беспорядков, организованных палестинскими арабами, отряды самообороны во главе с Жаботинским впервые за многие годы совместного проживания дали жёсткий вооружённый отпор погромщикам. Была спасена не одна еврейская жизнь.
 
На это событие британская администрация в Палестине отреагировала весьма странно. Были арестованы, и осуждены скорым военно-полевым судом, как организаторы погромов, так и их жертвы. Жаботинского судили, как главного организатора вооружённого сопротивления бесчинствующим погромщикам.. Приговор оказался на редкость суровым. Скорый необъективный британский суд приговорил его к 15 годам каторги.

К этому времени Владимир Жаботинский был уже очень известной и необычайно популярной политической личностью. Во многих странах Европы, в том числе в самой Англии, начались массовые демонстрации протеста с требованием освободить Жаботинского.

Три месяца он всё-таки провёл в тюрьме крепости Акко. Однако массовый прессинг мировой общественности вынудил британские власти Палестины в экстренном порядке пересмотреть дело «Хаганы». Буквално в несколько дней оно было пересмотрено и закрыто.  Жаботинский и его товарищи вышли на свободу.
               
Вместе с талантливым инженером Пинхасом (Петром) Рутенбергом, бывшим видным деятелем социал-революционной партии России, организатором убийства провокатора попа Гапона в 1905 году, Жаботинский руководит строительством первых электростанций в Эрец-Исраэль.

Постоянно живя в Иерусалиме, он часто выезжает в различные страны, где так же как в и Палестине, выступает с резкими нападками  на  английское  правительство. В конце концов, после одной из зарубежных поездок британские мандатные власти запретили ему въезд в Палестину. С этого момента Жаботинский только издалека наблюдал за событиями на исторической родине.

В начале 1922 года Зеева Жаботинского ввели в Правление президентского комитета Всемирной сионистской организации (ВСО). Это Высший орган организации. Зеев возглавил политический отдел, который занимался печатью и пропагандой. Однако ненадолго.
 

Уже осенью того же года обозначились серьёзные расхождения во взглядах президента ВСО Хаима Вейцмана и Зеева Жаботинского. Их пути стали явно расходиться. Вейцман всегда был лояльным гражданином Британской империи. Никогда не выступал против официальной власти. Во всяком случае, открыто.

Более того, поддерживал очень тесные, тёплые отношения на самом верху властной пирамиды Британской империи. Таким способом он многого добивался в своей сионистской деятельности. Жаботинский же наоборот публично призывал к борьбе с британской властью в Палестине. Требовал от неё выполнения своих, ранее взятых обещаний относительно создания еврейского очага. И как минимум, защиты еврейского населения от арабского произвола.

В этом месте я хочу сказать об одном пикантном факте мировоззрения Зеева Жаботинского. Дело в том, что был открытым приверженцем итальянского фашизма. С большим почтением отзывался о его лидере Бенито Муссолини. А потому искренне верил, что невозможно создать еврейское государство, используя только либеральные методы буржуазной демократии. Или как он выражался методы дипломатической болтовни.

Для достижения поставленной цели по мысли Жаботинского сионизм должен стать беспощадным и бескомпромиссным. Только пройдя через огонь, дым, смерть и потоки крови, еврейский народ сможет завоевать право жить в собственном независимом государстве. Собственно, так поступали многие народы мира, добиваясь своей государственности.
 
В январе 1923 года на очередном витке принципиальных разногласий с руководством ВСО Жаботинский вышел из Правления президентского комитета. В том же году он становится сотрудником очень популярного в те годы сионистского журнала «Рассвет». Журнал одновременно  большими тиражами издавался в Берлине и Париже.
 

Жаботинский непрерывно пишет пламенные статьи на русском, немецком и французском языках. В них он призывает к созданию в Палестине сильного еврейского государства, не связанного с утопическими идеалами социализма.

 Жаботинский продолжает активную политическую деятельность. В 1923 году, в Риге, он создаёт первый военизированный отряд еврейской молодёжи, ставший началом существующего и поныне всемирного еврейского молодёжного движения «Бейтар»

Название «Бейтар» представляет собой анаграмму, составленную из слов «Трумпельдор, герой, Телль Хай». Телль Хай – это  небольшая  ферма на севере Эрец Исраэль, где погиб легендарный герой еврейского народа Иосиф Трумпельдор.
 

В это же время в различных странах Европы и Америки стали возникать группы еврейских активистов. А вскоре был образован международный союз еврейской молодёжи. Возглавил Союз ещё совсем молодой человек Аарон Пропес.
 
«Бейтар» до конца жизни был любимым детищем Жаботинского. Весь свой незаурядный организаторский талант, энциклопедические знания и неукротимую энергию он вложил в формирование этого всемирного молодёжного движения. Придал ему ясную идеологию и чёткую цель.

Жаботинский всегда считал, что только из молодёжи можно выковать новый тип людей, свободных от комплексов неполноценности диаспоры и скверны местечкового еврейского гетто. Жаботинский наполнил жизнь еврейской молодёжи содержанием. По большому счёту он спас её от «красной чумы» большевизма.

 Будучи прекрасным очень талантливым поэтом, Жаботинский написал гимн «Бейтара» и проникновенную клятву, которую и сегодня зачитывают юноши и девушки, вступающие в «Бейтар». В апреле 1925 г. Жаботинский создаёт новую политическую организацию «Союз сионистов-ревизионистов» и становится её лидером.
 
После прихода Гитлера к власти Зеев Жаботинский разработал и предложил к реализации план эвакуации 1,5 млн. евреев из стран Восточной Европы в Палестину. В одной из своих статей он писал: «Мы обязаны широко открыть ворота национальной родины евреев перед нашими преследуемыми сородичами. Даже если нам для этого придётся прорвать её границу с оружием в руках». Однако, несмотря на вполне реальный план и пламенные речи Жаботинского, к большой трагедии европейского еврейства, лидеры еврейских организаций его не поддержали.
 
В 1937 году Жаботинский возглавил подпольную военную организации «Эцель». Она жёстко реагировала на арабские террористические действия против еврейского населения Палестины. С началом Второй мировой войны для борьбы с гитлеровской Германией Жаботинский настойчиво предлагает создать в рамках союзной коалиции хорошо вооружённые еврейские подразделения. Но и эта его инициатива тоже реализована не была.

Жаботинский является не только выдающимся еврейским политическим деятелем, но и талантливейшим журналистом, писателем и переводчиком. Он автор очень многих художественных и ярких публицистических произведений на иврите, русском, английском, французском, немецком и итальянском языках.

В том числе замечательных переводов на русский язык поэзии Бялика, Данте, Гёте и других мировых классиков. Кроме указанных переводов, на русском языке большими тиражами были изданы ещё несколько наиболее известных его произведений. Таких как биографические повести «Повесть моих дней» и «Слово о полку», пьеса «Чужбина» и замечательный исторический роман «Самсон Назорей».

Последние месяцы своей жизни Зеев Жаботинский провёл в США. Туда он выехал с пропагандистской миссией в январе 1940 года. Это был самый печальный период в его жизни. Жаботинский был уже тяжело болен. Ещё в 1935 году у него обнаружили серьёзное заболевание сердца. Лечился урывками. Можно сказать, вообще не обращал внимание на здоровье. Разумеется, болезнь прогрессировала.

 В США Жаботинский находился один. Он испытывал острое чувство одиночества. Его Жена осталась в Лондоне. С началом Второй мировой войны пароходное сообщение между Англией и США практически прекратилось. Несмотря на все муки стараний, приехать к мужу она так и не смогла.

Единственный сын Эри-Теодор сидел в тюрьме крепости Акко в Эрец-Исраэль. Англичане бросили его туда за деятельность, связанную с нелегальной иммиграцией. Вдобавок Жаботинский испытывал большие финансовые затруднения.

Жил он в маленькой квартирке и скоромно питался. 4 августа 1940 г. во время посещения летнего лагеря «Бейтар», неподалёку от Нью-Йорка, с Жаботинским случился сердечный приступ. Тут же в лагере, не приходя в сознание, он скончался.

В оставленном завещании Жаботинский распорядился перевести свои останки на Святую Землю будущего независимого еврейского государства. Но только в случае, если правительство этого государства даст на то своё согласие. Тайного перезахоронения Зеев Жаботинский не желал. Ну, а по поводу того, что в самое ближайшее время на Святой Земле возродится еврейская  государственность, у Жаботинского не было ни малейших сомнений.
 
И всё же прах лидера ревизионистского течения в сионизме почти четверть века находился в галуте (диаспоре). Потребовалось почти 16 лет на то, чтобы политические страсти в Израиле притёрлись и поутихли.

Только тогда предсмертная воля Жаботинского была, наконец-то, исполнена. В 1964 году по решению израильского Правительства его прах перевезли в Иерусалим, и захоронили рядом с могилой основателя политического сионизма Теодора Герцля.