Похождения фармазона Дрючкина

          «Уважаемый Святополк Нинельевич!
          Доводим до Вашего сведения возмутительные факты безобразного поведения ведущего эксперта Вашей консалтинговой фирмы Дрючкина Всеволода Владимировича в период его нахождения в командировке в расположении нашей компании «Дальнахстрой» с целью её консалтинга в процессе реорганизации путём выделения.
          Показав себя грамотным специалистом, Дрючкин, однако, полностью себя дискредитировал в ходе прощального банкета, устроенного руководством «Дальнахстроя» в лучшем ресторане нашего города. Зло употребив крепкие алкогольные напитки, Дрючкин начал допускать столь же сомнительные политические высказывания, сколь и нецензурные. На замечания присутствующих руководителей «Дальнахстроя», а также консультанта Вашей фирмы и своей подчинённой Штучкиной Эллы Фитцджеральдовны, Дрючкин произвёл следующие возмутительные хулиганские действия:
          1) сорвал очки с финансового директора «Дальнахстроя» Султанова Эмира Темирбековича и угрожал ему национальной принадлежностью;
          2) ущипнул главного бухгалтера «Дальнахстроя» Печалову Валентину Игнатьевну за мягкие ткани организма и публично предложил ей немедленную половую связь;
          3) грубо обозвал консультанта Вашей фирмы Штучкину «животным на выращивании и откорме» и также оскорбил её половое достоинство;
          4) заказал музыкантам ресторана блатную нецензурную песню, на отказ стал отнимать инструмент у гитариста и учить его играть на нём также нецензурно;
          5) продолжая нецензурно выражаться, облил водкой подбежавших метрдотеля со швейцаром, при этом…»

          Генеральный отложил лист.
          – Ну, поздравляю, народный артист Дрючкин!  Ты, как всегда, в своём репертуаре! Наш Вуячич нам чечётку от**ячич! Мы, знаешь, всегда восхищались твоим талантом, поддерживали его, как могли, отмазывали упорно… Вот у меня и вопрос – не пора ли тебе в профессионалы? Не засиделся ли в нашей художественной самодеятельности, великий шансонье? А?!
          Исторический мужик внутри Дрючкина перекрестился, и гром грянул.
          – Какого Харитона тебя в политику понесло?! Ты что там наплёл про развал России?!! А?!!
          Дрючкин вздохнул.
          – Понимаете, Святополк Нинельч… Это мои политические убеждения. Работа со многими клиентами в разных уголках России убедила меня, что при такой большой территории и таком малом населении наша страна – крайне неустойчивая система. Её можно удержать только тупой силой, как Сталин. Или Пётр, или Грозный. А любая слабость – путь к распаду. Даже просвещённый абсолютизм не спасает. В итоге у нас действует закон вечного воспроизводства этой тупой силы, любая демократия невольно стремится к ней, и выйти из этого порочного круга можно только одним способом…
          – Как-кие убеждения, мать твою?! Как-кие ещё законы воспроизводства?! Ты нас подставил, Дрючкин, реально подставил! «Даль» уже отвалил, нах! А ещё троих мне лично облетать да уламывать! Мне уже знаешь, кто звонил?! Знаешь?! Твоё учудилово уже в хитах! Вот, послушай…
         
          «Но все эти хулиганские действия Дрючкина явились только логическим итогом его возмутительных политических измышлений. Ещё в процессе злого употребления Дрючкин категорически заявил, что наша Родина в опасности неуправляемого развала, а потому этот развал надо сделать управляемым. То есть, Россию па образцу компании «Дальнахстрой» подвергнуть реорганизации путём выделения. А чтобы ни повторять ошибок демократов при развале СССР, всё русское население и ядерное оружие собрать вокруг Москвы и Петербурга, а других национальностей выселить на окраины, предоставить независимость и пусть живут, как хотят. А будут выступать, не воевать с ними, а только бомбить, в том числе ядерно. А новые границы защитить смертельным магнитным полем, чтобы муха ни летала без разрешения…»

          – Да врут они, Святополк Нинельч! Мне ж толком сказать ничего не дали! Сами всё выдумали! Грубо извратили! Я даже в мыслях…
          Аж уши заложило  – так генеральный саданул кулаком по столу.
          – Хватит!! Кто тут грубый извращенец, давно известно! Надоело, Дрючкин! На-до-е-ло! Ты уволен!! Уволен, понял?!!
          Повисла тяжкая пауза. Не иначе, родился милиционер. Впрочем, скорее уже полицейский.
          – В общем, Сева, решение принято… Лично мне жалко тебя терять, очень жалко, но тут не только я, сам знаешь. А потому давай-ка по-хорошему и без обид. Напишешь по собственному  – два оклада твои. Прямо сегодня налом. Не золотой парашют, но для тебя очень даже. Не напишешь…
          Нинельч вздохнул.
          – Знаю, ты умнее всех нас, любой суд выиграешь. Все будут в г****, а ты в белом. Только, извини за прямоту, не со-ве-ту-ю… Оч-чень не советую… Понял, да?


          Штучкина бросила сразу. Спустя месяц смолкло телефонное сочувствие и остальных коллег.
          Одновременно Дрючкину надоело искать работу по специальности. Консалтинговое сообщество явно показало ему то ли волчий билет, то ли ущипанную задницу Печаловой. От нечего делать забрался в компьютерную политсеть, но и там за такие идеи его быстро забанили. 
          Сменил тему поиска, наткнулся на модное словечко «дауншифтер» и на остатки двух окладов свалил на Гоа. Ещё два месяца душевно торчал в поисках Шамбалы, но в итоге доторчался в кабаке до реорганизации уже и Индии. По приходу в себя нарисовались местные в штатских чалмах и по-хорошему убедили свалить обратно.
          Деньги кончились. Дрючкин занял у соседа на метро и отправился в штаб-квартиру Объединенной Правой Оппозиции.


          – Дрючкин, Вы действительно хотите вступить в ряды ОПО? Вот это да! А мы слышали про Вас, слы-ышали! Как же, пострадали за политические убеждения! Беспредел антинародного режима! Замечательно! Вы нам очень нужны, Дрючкин! Очень нужны! Только… э-э… Вам надо сперва ознакомиться с нашей Программой и Уставом. Понимаете, Ваши воззрения на будущее России… как бы это сказать… не совсем соответствуют решениям нашего последнего съезда. Нет-нет, не думайте, мы не Левые с их централизмом – у нас внутрипартийная демократия, есть разные платформы! Думаю, Вы найдёте себе подходящую – но сами понимаете, на любой платформе свои «осторожно двери закрываются»… Хорошо? Вот, изучите пока и… через недельку так… Ладушки?
          Когда Дрючкин ушёл, дежурный секретарь задумался, выкурил несколько элитных «родных» мальборин и набрал телефон штаб-квартиры Объединенной Левой Оппозиции.
          – Алло, ОЛО? О-о, какие люди! Сам дежуришь уже? Ну, молодчина, такой успех! Как семья? Ну, рад за тебя. Слушай, насчёт Дрючкина я. Ну да, приходил – то-то и оно. Не ваша, типа, провокация? Точно? Да-а… Вот, не знаю, что делать с ним… Да ты что, он же нас с потрохами сдаст! Реорганизация России путём выделения – это ж додуматься до такого! Что делать-то с этим экспертом хреновым? Ему ж индусы уже пинком под зад... Да, думал, как не думать… Стой! Подожди, подожди! А это идея! Эврика! Спасибо, друг, подсказал!.. Ну да, пропесочьте нас немного в боевом листке. Просигналю... Конечно, ответим. Адекватно, но несимметрично, как же иначе? … Давай, до связи.


          Кабинеты Лубянки, наверное, не изменились со времён ГУЛАГа, а следователи – должны, вроде. Этот представлял собой среднее арифметическое Андропова и Евтушенко, но до чего же был глуп.
          – Дрючкин, меня не интересуют Ваши права человека на свободомыслие! Меня интересует, права каких людей Вы ущемили своими антироссийскими измышлениями!
          – Господи, да у Святополк Нинельча возьмите эту докладную из «Дальнаха» – всё и узнаете! Чтоб ваша контора и не знала! Ещё скажите, что индусы не стукнули.
          – Про Ваше безответственное поведение в дружественной стране поговорим после! А сейчас давайте коротко и по существу! И не надо мне тут триллеров про наше всеведение! Спам никому не нужен!
          – Ну, если коротко, то ущемлял я исключительно ваших, конторских. Я больше чем уверен – идейка ваша про реорганизацию. А мне – долго ли втереть по-пьяни? Так что и Штучкина, и Печалова, и Нинельч, и Султанов – ваши все! Теперь понял.
          – Дрючкин, Вы издеваетесь? Зачем ходили в штаб-квартиру ОПО?
          – А они что, тоже? Впрочем…
          Средний арифметический, вскочив, принялся нарезать нервные круги вокруг стола.
          – Ну, хорошо Дрючкин. Похоже, и впрямь напрасно Вы у нас. Только объясните мне, идиоту, какого…
          – Да вам ли не знать? Ну, вашим экономистам уж точно – структуру себестоимости они наверняка сравнивали. У нас вечное отставание от остального мира за счет двух составляющих – транспортной и климатической. Дураки идут вслед за дорогами, а не наоборот. Экономика – базис, остальное – надстройка.
          – Вот, только, марксизм тут не впаривайте!
          – Зря. Старика впору назвать «Карл – призрак шоссе». Как у Ремарка, только здесь конкретный немецкий автобан. Без «Капитала» Германия бы так не поднялась.
          – О-о-о-о… – застонал конторщик, кидаясь прочь из кабинета. Рука опустилась ему на плечо, останавливая.
          – Ну?
          – Затрахал! Дурковоз, нах!


          После Лубянки заметно посветлело, но люди не улучшились. Один сразу пошёл навстречу, протягивая руку, но не ему, а куда-то вверх.
          – Дъючкин? А ну азагужайся пегед пагтией, паитисеская пгаститутка! Говоги быстго, как нам еогганизовать Габкъин!
          – Чо-о? – не понял новенький. – Счётную палату, что ли?
          – Номер шесть! – загрохотал другой. – Он фармазон! Он пьёт одно стаканом красное вино!
          – Очень рад, – вежливо отозвался Дрючкин. – Но дамам всегда пожалуйста, и не только к ручке.
          – Врёшь, графоман! Это я великий русский поэт! Это я мыслю до дури о штуке, катающейся между ног! Это я живу в провинции у моря! Это ты недавно, я давно!
          – Люди, успокойтесь! Я великий экономист, о кей?
          – Ах, ты ещё и кейнсианец?  Почто российский монетаризм угробил? Почто Гайдара погубил, Чубайс твою мать?!
          – А из нашей фракции зачем вышел, Иуда?! Кто тебе заплатил за провал закона о борьбе с гомотетией и конгруэнтностью?!
          – Ошибаетесь. Я только предсказывал грядущий кирдец, но вовсе не хотел его приблизить.
          – Без устали без-зумная дев-вица кричала: «Ясно вижу Тр-рою павшей в пр-рах»! Но яснов-видцев – впрочем, как и очевидцев – во все века сжигали л-люди на костр-рах!
          – Ты русофоб, Дрючкин! Агент влияния! Тебе не понять величия русской соборности!
          – Национайная гогдость великогоссов есть такая же агхиглупость для енегата Дъючкина, как евое гебячество Соединённых Штатов Евгопы без всяких советов постогонних и солдатских депутатов!
          – Бледнолицый, гуроны всё равно добудут твой скайп!
          – Дурдо-ом…
          – О! Наш Перельман доказал теорему Ферма! Браво Перельману!
          – Слава великому инноватору из сколковской ОПГ!
          – Он сейчас скажет, что трижды голосовал сердцем! А мы тридцать трижды! Да! Да-а-а-а-а-а-а...
          – Ну-ка, тихо все! – вломился рослый санитар, потрясая смирительной рубашкой. – Кому тут миру мир, а пису пис?!


          Однако и Перельманом Дрючкину пришлось быть недолго.
          Главврач уже тосковал, наблюдая из окна кабинета группу пикетчиков. Акция была явно согласована, полиция не напрягалась, два бойца потягивали за углом пивка. Телевизионщик лениво поводил камерой. Лозунги тоже были яснее некуда: «Свободу Дрючкину!» и «Нет возрождению карательной психиатрии!».  Мобильник ожил весьма кстати.
          – Здорово… Что-о?.. Блин, на вас бы нашу карательную! Забирайте быстро!..
          – И вот только что мы получили радостное известие! – делала огромные глаза камере длинноногая теледива. – Известный экономист и правозащитник Всеволод Дрючкин собирается покинуть психиатрическую горбольницу! За ним уже приехали его друзья и единомышленники! Справедливость восторжествовала! Осталось выяснить, кому же понадобилась эта безобразная история с принудительной госпитализацией? Кому?
          – С-сука, – негромко выругался секретарь ОПО, выбираясь из джипа. – Пошла верещать… Заткни ты её, Димыч, только вежливо. И вообще, сверни этот кагал, нам же прямо к рейсу.
          – Момент, – мясистый амбал затопал к телевизионщикам. Секретарь вынул мобильник.
          – Алло, ОЛО?.. Во-во. Давай листок... Так он же в Лондон прямо и валит! К Самому!.. Да не за что. Всегда рад.


          Хотя Дрючкин и вырвался из горбольницы, в новом его обиталище впору было оставить записку из анекдота: «Уехала навсегда. Твоя крыша». В переводе это прозвучало дружеским хлопком по плечу: «Расслабься, чувак, ты в ЛондОне, да с баблом стергингов!» Ни вызволение, ни самолёт, ни граница не запомнились, накатывал сон.
          Проснулся от громкого чтения вслух. Человек у кровати скрывался за развёрнутым «Боевым листком» ОЛО.

          «В очередной раз во всей красе предстала наша так называемая Объединённая Правая Оппозиция, давно перешедшая на хозрасчёт с главным беглым олигархом, уехавшим за лондонским туманом. В отчаянии от явного фиаско своего антинародного курса, эти господа выхватывают из своей затхлой табакерки всё новых и новых кривых чёртиков. А присмотришься к этим чёртикам – ба, знакомые всё лица!  Всё те же у них гайдаровские ужимки и прыжки, всё те же пальцы чубайсовым веером, всё та же алкоголическая ельцинская складка на лбу.
          Вот и новый чёртик по фамилии Дрючкин вполне достоин своих предков духовных. Ещё недавно простой экономист, уволенный за пьянство и разврат, вдруг возносится на недосягаемую высоту. Помещённый с очередным делирием в психиатрическую больницу, он удостаивается личного участия правой верхушки, скандала на продажных телеканалах и досрочной выписки. Но мало того – прямо из больницы, ещё не переловив всех чёртиков зелёных, Дрючкин направляется… куда бы вы думали? Прямиком в Лондон! Да-да, лично к главному политическому беженцу в гости!
          Это за что ж такая честь? Чем же надо так прославиться?
          А всего лишь очередной затхлой бредятиной под видом «печали о судьбах Родины». Душа, видите ли, болит у Дрючкина, ему тоже «за державу обидно»! А чтоб не болела, придумал он Родину «реорганизовать путём выделения». Что ж, это проще для Дрючкиных, чем элементарно бросить пить. Как иной плотник в белой горячке продолжает «строгать», так и этот гениальный мыслитель чисто профессионально рисует России свой зловещий разделительный баланс…»

          – Ну, дальше сам знаешь – всё как у «Дальнаха».
          Читавший опустил газету. За крышей двинулись уже и стены.
          – Вы… Тот самый?
          – Ну, нигде не скрыться бедному еврею! Ну, все знают! Эх, жизнь…
          – И я…
          – У меня в гостях! Самая народная газета разве соврёт? Да ты не бойся, Сева, будешь тут в полном шоколаде. Гуляй – не хочу. Свобода и демократия. В дурке-то не очень?
          – Сносно. Сперва фармазоном обозвали, а потом и до Перельмана подняли.
          – Ха-а-а-а-а! Извини, но в Перельманы тебе явно не светит! Будешь пока Фармазоном.
          – Но всё это не просто так? Ведь не просто?
          – Конечно! Фармазон попал в лапы русской мафии, ха-а-а-а! Только крёстный папа почему-то ему говорит – да, гуляй, Сева. Никто тебя держать не будет, гуляй. В Лондоне-то не был, интересно же? Тут поживёшь, центр рядом. Ну, мыслишками своими про реорганизацию поделишься, разве нет? Сам же хочешь? А фунты – вот они.
          Пачечка на столе взвилась птичкой и затрепыхала крылышками. 
          – На недельку хватит?
          – Да тут…
          – На год? Ой, не скромничай, Сева Фармазон! Девочки, там, припевочки. Только с местными леди поосторожней – политкорректность, мать её… Что в Лондоне-то интересует?
          – Эбби Роуд.
          – О-о-о! Сева-Сева-Новгоро-од-цев, город-Лондон-Би-Би-Си-и-и! Любишь Битлов?
          – Конечно! Это ж не просто музыка, это целая эпоха! Они ж помогли Британии пережить реорганизацию своей Империи в Содружество! Избавиться от депрессии по этому поводу! Россию тоже это ждёт, я верю!
          – Браво, Фармазон! Считай, эти фунты ты уже отработал! Браво! Ура!
          – А в Ливерпуль можно смотаться будет? На денёк?
          – Да всё можно, Сева Фармазон! Ты у себя дома! Спикать-то можешь, ёсов коз, ха-а-а-а! А остальное организуем. Погуляй недельку, присмотрись, никто следить за тобой не будет. Куда ты денешься с нашей еловой субмарины, ха-а-а-а! А потом обдумаем…


          И ведь не наврал, гад. Всю неделю Дрючкин гулял где хотел и как хотел. Эбби Роуд оказалась совсем рядом, и он не раз перемерил шагами знаменитую «зебру». Лондон, а потом и Ливерпуль, проплывали в пьяном тумане пабов, откладывались плохо, но гад, ведь, и про субмарину не наврал. При всей свободе и «бабле стерлингов» деваться было некуда.


          – Однако что ж твой полоний, ха-а-а-а?
          – ХЗ! Старые ж итальянские запасы. Или сам этот Фармазон проспиртованный по самое не балуйся… Говорю же, надо радикальнее!
          – Да ну. Радикальнее пусть америкосы. И так уже…
          – Да расколят же на Гейгере! Ты что?!
          – Ха-а-а-а! Думаешь, легка легенда беглого олигарха? Все они нелегки…


          Неделя прошла, ожидалась новая встреча, но вместо неё опять накатил сон. Вот только пробуждение было, не приведи Господи.
          Кабинеты Лэнгли, наверное, не изменились со времён холодной войны, а следователи и подавно. Этот был чистый корень квадратный из произведения Ричарда Никсона и Арнольда Шварценеггера, по-русски чесал почти без акцента, но на глупости явно не вёлся.
          – Всеволод Фармазон! Вы обвиняетесь в незаконном ввозе изотопов полония в своём организме на территорию Соединённых Штатов Америки!
          – Слушайте, у вас тут все такие тупые? Моя фамилия Дрючкин, а не Фармазон – Вам ли не знать? А полонием меня Сам травил! Не по вашему ли указу, кстати? И в Штаты меня он запихнул – только он!
          – Сам умер! – рука ткнула в газетный текст. – У нас пока нет доказательств Вашей, Всеволод Фармазон, причастности к его смерти – но они будут, как Вы будьте уверены!
          – Как умер?!.. Ой, ма, ну и подстава…
          – Всеволод Фармазон, я прошу Вас говорить на русском классическом языке! Я прошу Вас не использовать сленг русской мафии! Иначе я буду вынужден продолжить допрос в присутствии нашего русского эксперта! Вам предъявлены очень серьёзные обвинения! Я советую Вам прекратить требовать немедленно российского консула и американского адвоката! Я советую Вам помнить, что по-русски всему своё время!
          – Слушайте, что Вы меня своим экспертом всё на пушку берёте?! Да я сам эксперт, и ведущий, и русский! У меня великая идея о реорганизации России, Солженицын отдыхает, и я готов её изложить сейчас же хоть устно, хоть письменно! За это меня и подставили с полонием!
          Корень квадратный изобразил ромбический «чи-из» – и тут же коридоры Лэнгли огласились заокеанской раскатистой матерщиной.
          – Фармазон …! Американский шпион …!  Ты предал Родину … за пачку вонючих долларов …! Ты предал воспитавшую тебя Партию…, вскормивший тебя Ленинский Комсомол …!
          Дрючкин обернулся на бьющую в затылок волну и узрел духовно богатое существо в заношенном гумовском пиджаке и выцветшем цумовском галстуке. От злости, казалось, вслед за лицом перекосилась и окладистая борода.
          – Извините, – пробормотал Дрючкин. – Но не кажется ли Вам, что чья бы корова мычала …
          Истинно русский интеллигент двинул так, как, пожалуй, всё ЦРУ не смогло бы. В глазах потемнело.
          – Агент мирового сионизма …! Тварь тель-ави-зионная …! Убирайся в свой Израиль …!
          – Всеволод Фармазон, Вы сами своим нежеланием чистого и сердечного раскаяния вынудили нас согласиться с мнением нашего русского эксперта! Вы будете депортированы с территории Соединенных Штатов! Вам будет пожизненно запрещён въезд на территорию Соединенных Штатов!
          – Тварь …! Предатель …!
          Удары посыпались один за другим, сознание угасло.


          – Дамы и господа, наш самолёт совершил посадку в аэропорту имени Давида Бен-Гуриона! Добро пожаловать в Государство Израиль! Просим Вас заранее приготовиться к пограничному стресс-интервью и любым его результатам без агрессивного выяснения их причин!
          – Вот, гады!
          – Ну, здравствуйте, Дрючкин! Придётся с Вами побеседовать по душам! – агент Моссада был сама любезность и являл собой интеграл по окружности что местечкового шинкаря 19-го века, что красного директора века 20-го, что израильского спецназовца века 21-го. – Служебная обязанность, что делать! Вы же поймёте меня?
          – Хоть не Фармазон, уже приятно. А русского эксперта у Вас тут нет?
          – Понимаю, прекрасно понимаю. А, вот, наши американские союзники, к сожалению, не всегда правильно всё понимают. Но не обижайтесь на них – они и нас не всегда понимают. Им бы просто Вам объяснить истинное положение вещей – это ж проще пареной репы! Кстати, какое чудное выражение «проще пареной репы» – на иврите нет ничего похожего. Как люблю русскую речь! У нас здесь она вырождается, напрасно в России думают иначе.
          – Понял. Вы меня тоже депортируете. Только теперь-то уж в Россию? Вам же это «проще пареной репы», не так ли?
          – В Москву, Дрючкин! «В Москву, в Москву» – помните у Чехова? Конечно. Только в Россию ли?
          – Простите?
          – Вот тут-то вся пареная репа и есть. Вы всё думаете про наш мировой заговор, а заговорили-то вы сами себя. Мы, правда, тоже не против – нам выгоднее Россия, не идущая по западному пути, а идущая своим путём. Не понимаете? Эх, вот и союзники наши никак не поймут, что у Израиля свой путь. Им, видите ли, своих экстремистов таки да, а нам своих таки нет… Вы, Дрючкин, проповедуете чрезвычайно опасные для Запада вещи! Да-да, не удивляйтесь! Хотите, чтобы Россия, исторически держащая под контролем Дикое Поле до самого Китая и до самой Аляски, распалась на двести примитивных демократических Бельгий и Швейцарий.
          – Простите, я не так наивен. Я только за возвращение России в границы Великого Княжества Московского, но с сохранением всей силы. Именно для более эффективного контроля за новым Диким Полем. Оккупация, аннексия, колонизация – устаревшая форма такого контроля. Вы в Израиле, если не ошибаюсь, лучше всех это поняли с Палестинской автономией.
          – У каждой страны свой путь, Дрючкин. Израильский путь не годится для России. Хотя бы, потому что она не была две тысячи лет в рассеянии. А Вы своими теориями невольно толкаете Россию именно на этот путь. Дикое Поле без русской власти мигом поделится между Китаем и новым халифатом. Для нас это смертельно опасно и для наших союзников тоже. Но Россия под новым нашествием падёт первой.
          – Ага, так вы хотите, чтобы Россия была вечным щитом?! Вечным солдатом для золотого миллиарда?! Вот она ваша хитрость, оказывается, в чём?! А потому вы всегда будете только для вида ругать наш тоталитаризм, а сами его поддерживать?! Вот, оказывается, в чём ваш заговор?! Вам и распад СССР был не нужен, вас прекрасно устраивал наш Слава КПСС!
          – Приятно говорить с умным человеком! Только вынужден на этом разговор закончить. И самолёт на Москву скоро, и опасно Вам, Дрючкин, такое в Израиле говорить. Это мне только можно – и то не в дружбу, а в службу. К тому же и в Перельманы Вам явно не светит, напрасно ищете у нас свои корни. Да-да, нам всё известно. Мы ж недаром всемирные заговорщики, ха-а-а-а!
          За усмешкой интегрального моссадовца вдруг проступила покойная физиономия Самого – но вглядеться Дрючкин уже не успел.


          Домодедово приветливо сверкало пограничными стойками. Россия! Домой!
          – Господин Дрючкин, Вы не можете быть допущены на территорию Великого Княжества Московского! У Вас паспорт несуществующего государства!
          – Да вы что? Да вы что?! Да вы что-о-о-о-о…


          – Да проснись же ты, алкаш несчастный! Ну!
          Элла Штучкина трясла и шлёпала по щекам. Самолётные двигатели шумели на снижение.
          – Очнись! Москва не принимает!
          – Да вы что-о-о-о…
          – Не принимает Москва, говорю! Туман! Садимся в Нижнем Новгороде! Да очнись ты!
          – Это … Не Великое Княжество Московское?
          – Так! Опять?!
          – Россия не того… не распалась?
          Штучкина с удовольствием влепила ещё одну пощёчину.
          – Я тебе сколько раз велела забыть этот бред?!
          – А… это… Я в «Дальнахе» не говорил это?.. На проводах?.. При народе?..
          – Во, нажрался! С самых проводов не придёшь в себя! Да я б первая убила, если б сказал!
          – О-о… Ну и сон… Слава тебе, Господи, слава тебе…
          – Не поминай имя Господа всуе! Скажи лучше, что делать-то в Нижнем? Весь день просидеть можем.
          – Нижний Новгород? Слушай, а давай кинем этот лайнер! Прогуляемся по городу, на метро прокатимся, тут и Кремль есть, и канатка над Волгой. А вечером в Москву на «Сапсане»! Лишнее на представительские, как всегда.
          – И метро есть? Правда?
          – А ты не знала? Тоже мне, патриотка…
          Штучкина широко улыбнулась. Она почему-то очень любила кататься на немосковском метро.


Рецензии
Острая и смелая сатира. Сюжет разворачивается так стремительно, что порой не успеваешь соотнести прочитанное с определёнными реальными фактами и событиями. Здесь всё переплетено: фантазия и реальность, но в горячечном бреду Дрючкина, тем не менее, много здравых идей. Их и можно было высказать только устами алкоголика, наркомана или душевнобольного.
В этой прозе много остроумных, образных выражений. Читала с улыбкой.

Алла Валько   20.08.2019 23:23     Заявить о нарушении
Спасибо, Алла! Да, бредятины тут хватает - хотя, может, и не больше, чем у Булгакова, к примеру (это не сравнение, чур меня!). Сам никогда не мечтал о такой "реорганизации", но вообще-то и о развале СССР не мечтал (разве что Прибалтике желал мирно добиться независимости). А докладная из командировки на одного моего лихого коллегу (не вру, не на меня) была похожая, хотя и без "политики" - с неё и стал раскручиваться этот сюжет. Но крутился долго.

Панкрат Антипов   21.08.2019 08:28   Заявить о нарушении
На это произведение написано 10 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.