Часть 2. 46 Облёт

ХВЕДАР ЖЫЧКА "ДЕНЬ БУДЕТ ЯСНЫМ"


Повесть


Перевод на русский язык, сделанный по украинскому переводу с белорусского языка


ЧАСТЬ 2
МЫ И САМИ НЕ ИЗ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТКА


46.  ОБЛЁТ

    - Включить станцию!
    - Есть включить станцию! - отвечаю я.
    А включить не могу — нет тока, стрелка вольтметра на нуле: Зайцев никак не заведёт двигатель. За два дня нас предупредили, что сегодня будет облёт станции. И время определили подходящее — в десять ноль-ноль, как раз после завтрака. Зайцев заверил: «Двигатель в ажуре». И вот он, ажур! Проходит пять минут, десять, а двигатель молчит. Значит, снова что-то перепутал.
    - Выключишь здесь, - показываю Лимбергу и бегу вниз.
    Из радиорубки слышно голос радиста Ященка:
    - «Орёл»! «Орёл!»! Я «Гвоздика»! Перехожу на приём.
    Самолёт «По-2» кружит над мысом. На вираже лётчик грозится мне, - мол, что же вы делаете: вызвали самолёт, а станция не работает.
    В дверях силовой видно широкую спину Зайцева. Он копается в двигателе.
    - Пусти! - отталкиваю его, открываю полностью подачу воздуха.
    Двигатель чихнул, завёлся.
    Бегу снова в аппаратную, кричу Ященко:
    - Передай: вектор номер один.
    Самолёт летит от станции на запад, в сторону моря. Мы должны определить, на каком расстоянии заметим его, и, как только он исчезнет с экрана, передать пилоту, чтобы возвращался. Вот он, всплеск! На десятом километре. Неплохо! Интересно, какая же дальность видимости? Пятьдесят, семьдесят, девяносто... Ого!
    - Чудесно! - заходит в аппаратную командир, смотрит на планшет. - Представляешь, каким будет лепесток?
    Качества новой станции проявились сразу: лепесток — это значит вертикальный разрез зоны видимости — вытянутый, опущенный над уровнем моря. Следовательно, мы сможем выявлять дальние цели. Это на малой высоте. А как же на большой?
    Второй рейс по вектору номер один самолёт делает уже на двухкилометровой высоте. Дальность видимости ещё больше. Но мёртвая зона над станцией расширилась.
    Сложная вещь — облёт станции. Ященко достаётся:
    - «Орёл»! «Орёл!»! Я «Гвоздика»! Как слышите? Перехожу на приём, - кричит он до хрипоты.
    «Орёл» тоже замучился, ругается, когда мы просим его развернуться и снова начать рейс.
    - Долго он ещё будет летать? - спрашивает Зайцев, которому надоело одному в силовой.
    - Марш на место! - сурово приказывает ему командир.
    - По мне... Я подъел и лежу. А двигатели? Скоро поршни вылезут из картера, - бубнит Зайцев и идёт прочь.
    Петька помогает командиру чертить диаграммы облёта. Пирсов присматривает за работой станции, открыл задние щитки, лёг на пол и следит, как горят лампы.
    - Обед стынет, в который раз напоминает Потап.
    - Ничего, подогреете, - говорит командир. - А пока что принесите нам блинов.
    Блины — слабое место командира. Ничем он не может утолить голод, кроме блинов. Прийдёт, бывало, поздно вечером из штаба, выслушает рапорт дневального, что в течение его отсутствия ничего не случилось, и сразу:
    - Блинов!
    И все мы уже умеем жарить те блины. Иногда и смотреть на них не хочется, а командиру они по вкусу. Поест и удовлетворённо улыбнётся, начнёт рассказывать новости.
    - Вы бы лучше каклету съели, - советует Остап.
    - «Каклету», - передразнивает командир. - Сколько я вам говорил, что не каклета, а котлета. Интеллигенция флота!..