ПНД

               
  Автодорога Ташкент-Коканд  вьется ужом  по предгорьям Чаткальского  хребта, потом
 стрелой врывается в Новый город Ангрен, отрезая  промышленную зону  от жилых кварталов, берет себе псевдонимы  улица Южная, затем Фархадская и, промчавшись через город,  вновь  становится  дорогой в Ферганскую долину.

 Ангренские городские  улицы - Хорезмская  и,  через пару сотен метров,  имени  Лахути  стекают под уклоном в Южную, образуя «Т» образные перекрестки.  На этом отрезке в двести метров, между перекрестками,  в первом и втором ряду от дороги стоят двухэтажные здания.  Они окрашены в  неповторимый желто-светло-коричневый цвет, с белыми рамами окон,  подоконниками  и …решетками. Весь этот архитектурный ансамбль  укрыт за трехметровым забором из кирпича, оштукатуренным и  покрашенным  в тот же цвет. Вдоль  самой улицы Южной забор выполнен из металлических прутьев-копий, окрашенных в веселый черный цвет. Это психоневрологический диспансер-ПНД.

 Здесь находятся  люди со странностями, которых  держат за замками на входах-выходах с отделений и часто на дверях  палат.   Жизнь отделений идет  скрытно и тихо, исключая  моменты поступления  "забуксовавших»,  с обострениями   людей. Для этой категории больных, в обиходе называемых «буйными», отведены два здания.

 Другую  пару  зданий  наполняют  любители  выпить,  покурить анашу,  поглотать таблеток  -          « колес ». Перед  этими зданиями,  огороженная  не менее чем четырехметровой металлической сеткой, площадка со скамейками для выгула  господ с синдромом абстиненции.  За глаза и часто прямо, этот контингент называют «алкашами».
Между этими двумя отделениями здание администрации, которая захватила первый этаж, откуда легче бежать при бунте. На втором этаже этого здания палаты для людей с нервным истощением, ответственных лиц, у которых идут или уже прошли  проверки госконтрольными органами,  пациентов, не спящих по ночам и дремлющих на ходу днем.  Это третье отделение - «пограничники», люди, которые еще не спились, но уже не нормальные.

 Была  и у меня путевка  в эту здравницу.
 
 Лежал я в ней долго,  с полчаса в одной палате и столько же в другой.
  Почему?

 Тому была предыстория.

  Осенью в отрогах Тянь - Шаня красиво : может не позагораешь  как летом , но подышать горным воздухом, полюбоваться на скалы, походить с удочкой по горной речке-самое то, что нужно. Механик одного цеха после удачной сдачи экзаменов его слесарями предложил выбраться  в горы мне и начальнику цеха. Спиртное закупили, мясо. Расположились на турбазе какого-то ташкентского завода, осенью свободной. Охранял турбазу родственник вновь испеченного  бригадира слесарей, на плечи которого легло приготовление шашлыка и жарка рыбы-маринки, заранее наловленной мордушками. Все было неплохо, только  механик перед отъездом  принял двести грамм, никто не успел помешать этому  горе-водителю. Назад ехали на большой скорости и при заносе перевернулись, всего три раза. Я сидел на заднем сидении посередине и в период акробатических фигур  локтями уперся в соседей,  ребра которых без привычки треснули. Встали мы попами к небу, как зенитки. Живые! Машину  спрятали на обочине за кустами и вернулись в город попутками. Повезло. Только левый глаз мой начал моргать, не согласовывая свои действия с моими желаниями.

  На производственных  совещаниях    сидящие не понимали мою мимику в президиуме и,  когда мне попалась в руки  конфискованная записка из зала  с текстом: «спорнем, кому он сегодня подмаргивает», стало понятно, что пора определиться,  «кому он моргает?»

 На комбинате  участие в смертельном номере на высокогорной дороге не афишировалось. Свою проблему доверил заведующей здравпунктом - Ольге Макаровне, которая предложила иглоукалывание, тогда вообще не известное действие.
 
 Главный врач психдиспансера, хороший знакомый Ольги Макаровны – Стуков Геннадий Иванович, побывал в уйгурской провинции Китая, где изучил акупунктуру и потихоньку применял это запрещенное на своих пациентах с помощью нихромовых игл.  Раз психи не возражают, то это  мне подойдет, если перестану  подмаргивать без причины и не тем, решил я.
 
 На тайных переговорах дал клятву русскому китайцу-уйгуру, с фамилией Стуков, не распространяться о запрещенном у нас методе лечения . Под видом обычного ненормального мне велено было пораньше,  до обхода, быть в палате  номер 12, на втором этаже «пограничников» где предоставили койку.

 Всего в этой палате было пять коек. Утром, когда соседи по палате еще спали после расслабляющих коктейлей из микстур и транквилизаторов, я положил на тумбочку у  своей койки электробритву, ложку, кружку, книгу и залег в ожидании обхода.
 
  Надо сказать, что Стуков Геннадий Иванович был обладателем уверенного голоса гипнотизера и маленького роста, в районе одного  метра шестидесяти сантиметров. Пышная прическа  почти седых волос делала его очень представительным, внушающим почтение  для нас – психов.

 Психиатр вступил в палату торжественно, не хватало только треуголки и апартаментов французского императора, может быть  и фанфар. В полушаге от него, с историями болезней в руках, семенила ну очень с каменным лицом и выдающимся бюстом медсестра.

 Зайдя в палату, врач сказал потолку, что новенького, т.е. меня посмотрит в последнюю очередь и тщательно. Ни полнамека на недавние переговоры.

-Так, Амелин Иван Васильевич, как Вы себя чувствуете?

 Лежащий против входной двери, у зарешеченного окна очень худой и  лысоватый человек, вскочил, вытянулся у своей тумбочки, как часовой у поста номер один. Глаз у него не было видно: их закрывали брови, до которых даже очень генеральному руководителю партии  было далеко. При справедливом распределении этих бровей волос хватило бы на лысину, бакенбарды и маленькую бородку.

-Спасибо, Геннадий Иванович, хорошо!

-Ничего не беспокоит, спали хорошо?

-Спасибо, Геннадий Иванович, все хорошо. Только не знаю, надо ли сказать, что черти в окошко лезут, хотят снаружи форточку открыть…

Всякая утренняя сонливость  у меня улетучилась. В растерянности начал прятать в тумбочку то, что принес  с собой.

-Понятно. Добавьте ему галопередол.
 
Медсестра кивнула головой. Иван Васильевич опять вытянулся:

-Спасибо, Геннадий Иванович!

-Расскажите мне, пожалуйста, как все у Вас началось?

-Слушаюсь, но мне чудится, что я уже это рассказывал.

-Ничего, еще раз не помешает, чтобы я Вас правильно лечил.  Вы ведь хотите выздороветь?

-Хочу, ведь уже охота на кекликов (каменная куропатка - прим. автора) началась, а я в больнице, зачем, вроде все хорошо…

-У Вас глаза брови закрыли, как Вы охотитесь?

-Не знаю, стреляю, а  они падают…

-Давайте продолжим, … как все было?

-Я, Геннадий Иванович, дежурный электрик на вскрышном разрезе. Мы убираем все, что над углем. Столбы ставим для электровозов и освещения площадок погрузок, мест стоянок экскаваторов и думпкаров. Я очень ответственный работник!!

-Понятно, продолжайте, Иван Васильевич.

-Вот ночью идет сильный дождь, а я в дежурке, каптерке.

-Так.

-Идет сильный дождь, а я в дежурке греюсь и …вдруг стук в дверь.

При  этом пациент неожиданно изобразил «это» изогнувшись к подоконнику и постучав по нему костяшками пальцев. Я вздрогнул.  Лечиться уже не хотелось, тем более подремать в присутствии зафорточных   гостей Ивана Васильевича.

Врач  терпеливо , не реагируя на стук,  продолжил:

-Так.

-Я выглянул на улицу, темно.  Отзовитесь. А на улице сильный дождь. И снова стук и голос:
«Ваня, помоги столб поставить». А, дождь все льет. Одел я телогрейку и вышел.
 
-Так.

-Поставил столб и пошел в дежурку сушиться и греться. И, вдруг страшный крик: «Ваня!!!»

Амелин  этот крик воспроизвел.. 
Краем глаза заметил я, что в палате уже никто не спит.

-Обернулся я, Геннадий Иванович, а столб оказывается начал падать. Хорошо, что дождь шел. Упал столб  мне на голову, а ей хоть бы что!!! Только в землю по колено вбило и все…. Хорошо, дождь землю размочил…
Сейчас уже хорошо и мне надо патроны заряжать и на охоту. Я и Вам в больницу кекликов настреляю.

-Иван Васильевич, еще немного полечимся и потом я Вас отпущу. Как раз и на кабанов можно будет пойти.

-Слушаюсь.

  Затем последовали беседы еще с двумя моими соседями по палате.
 
  Один из них, киномеханик по профессии, Куртсеитов Сервер, на своей новой машине решил сбегать до Ташкента  и подкалымить. На полпути пассажиры попросили остановить авто для отправления малой нужды и стали его убивать  кастетами.  Без привычки Сервер потерял сознание.
   После отъезда  теперь не его автомашины, он очнулся,  выполз на дорогу, где его и подобрали.  Очень благодарный за лечение,  киномеханик  Сервер  только просил разрешить ему следить через окно за проезжающими автомашинами: вдруг проедет его угнанная.  Медсестры ему это не разрешали, ибо за  каждый час наблюдений  «его» жигуленок   появлялся, раз пять, что приводило Сервера в состояние возбуждения.

  Третий сосед был не пущен домой женой после застолья в его сапожной мастерской, заснул возле дома на бетоне, и теперь одна нога не шевелилась, парализованная и перекосило лицо в одну сторону. Левый глаз был почти прикрыт и нижняя губа с этой же стороны опустилась. Вообще,  ужасная гримаса. Сапожник Энвер убеждал, что ему не то прописали, что он на бетонном полу спит часто и ничего не происходило никогда.
 
  Четвертый  так и не проснулся окончательно. Как я понял, его избили на улице и сделали несколько  новых несимметричных отверстий в голове.  Малую нужду он отправлял регулярно и во сне. Блин, хорошо, что только малую!

Когда врач повернулся ко мне, то я промямлил:

-Мне надо кое-что Вам сказать с глазу на глаз!

Психиатр невозмутимо кивнул головой и произнес :

-Давайте ко мне, помните куда? Посидите несколько минут у кабинета. Я через минуту буду.

Когда Геннадий,  сын Ивана, усадил меня напротив себя, то я  признался в страхе находиться и ночевать  в палате с этими  больными.

  Помолчав, психиатр сказал, что я буду лежать с нормальными  ненормальными, вызвал звонком медсестру и меня переадресовали в другую палату №3, рядом с кабинетом врача.
 Взяв вещи с тумбочки, я подошел к палате №3 и открыл дверь. Здесь было три койки.
 
  На одной лежал широколикий , загорелый до черноты, кореец с копной давно не стриженых волос, каждый второй из них был седым.  Скорее всего, ровесник, лет двадцать пять – двадцать восемь. Его взгляд, через щелочки глаз  был обращен на меня все время, пока я раскладывал вещи, прямиком  в тумбочку.
 
  Второй сосед по палате стоял вверх ногами,  лицом к стене, спиной к выходу .  Больничные штаны у него упали до колен, обнажив худые ноги с рыжеватой щетиной, на пятках носков отверстия для вентиляции.

Кореец полушёпотом  произнес:

-Ты завтракал? Мы уже.
 
-Я только с дома, там поел.

-Что с тобой?

Как отвечать,  я не знал свойства аудитории. Ответил обтекаемо:

-Нервы.

-Мы  все просто устали и с нервами. Кстати меня зовут Лева Ким. Плохо сплю, кошмары мучат, иногда всю ночь  брожу по больнице, куда пускают. Руки дрожат, слабость …

-По работе что-нибудь?

-Да, я луком занимаюсь с отцом и братом, причем  нанимаю  в основном  людей. Кормлю их в поле.  Варю.  Ни выходных не проходных.

-Да, переутомился.

  Кореец  резко сел на койке.
 
-Это тоже есть, да отец и брат в сильной обиде на меня. Практически прокляли меня…

-???

-Да  в карты проиграл почти всю выручку, пятнадцать тысяч рублей…. Вроде карта шла и все остальное…    Оглянулся, а уже все профукал.

Лева зажал ладони под мышками, глаза его  увлажнились.

  Да, есть от чего плохо спать. Пятнадцать тысяч - это стоимость автомашины «Волга» в то время, предел мечтаний!

 Я потихоньку спросил, кивнув на «перевертыша»:

-А,  с ним что?

-Язва желудка.

-Не понял.

-Он после еды встает на голову и переваривает еду  той частью желудка, где язвы нет.

-Так врач назначил?

  В этот момент «перевертыш»  принял нормальное  положение и резко сказал:

- Я сам так назначил, чувствую, что так меньше болит после еды. Терапевт  язвы не нашел, но я чувствую, что она есть. Я – Михаил Шаинский,  приборист.

 Я тоже представился, опустив  место работы. Да, славная мы компания.  Психи. Но, лечимся.

Лева, присев  на кровать рядом  со мной,  показал целую пачку вкладышей в коробки с лекарствами.
 
-Ты разбираешься, сосед? Я на посту вечером собрал. Они раскладывают лекарства по баночкам, а я взял эти бумажки почитать. Вот посмотри : пипольфен, элениум, эуноктин, мепробомат. Ну, мепробомат я получаю.  Многие лекарства прямо для меня, а одно особенно,  подходит, смотри,  климактерин называется. И от плохого сна, от прилива крови к лицу, как у меня часто бывает, когда про проигрыш вспоминаю. Кроме того от дрожания  рук, раздражительности и все для меня.

  Я понял, что Лева не догоняет, от чего этот препарат. Черт меня дернул ляпнуть шутку. Нашел я,  где ослоумничать.

-Лева, это дорогое лекарство, не достать . Поэтому лечись тем, что дают.

-Сосед, я не все деньги проиграл. На лекарство хватит.

-Попроси, пусть назначат.

-Точно,  у нас обход врача   еще не был, когда второй этаж  он обойдет, потом к нам приходит.

Я улыбался в душе и тому, что знал от чего этот препарат для выходящих из воспроизводства подобных себе, женщин.

Уже второй раз за день в моей палате обход врача.

  Геннадий Иванович замерил давление у «язвенника». Спросил о самочувствии и задал вопрос  о том, почему тот не пьет таблеток, о чем ему сообщили дежурные медсестры.  В ответ получил разъяснение , что  химические реакции в желудке разрушают эпителий стенок последнего и ухудшает состояние язвы.  Корректные упоминания врача  о том, что ацидотест и рентген желудка  в терапии горбольницы не показали язвы или гастрита, не  разубедили Шаинского  в  ее отсутствии.
 
-Вы внушили себе, что у Вас язва, так бывает. История знает такие примеры.

-Если Вы, Геннадий Иванович, об истерических беременностях  и самовнушении на эту тему, то поверьте у меня язва! Размер от полсантиметра на два, я чувствую.

-Хорошо, мы с Вами еще увидимся у меня в кабинете.

 Так, Ким, как Вы?
 Кореец  давно сидел оголенный до пояса сверху.

-Спасибо.  Все принимаю и пью. Вот только почему мне не прописали климактерин. Ведь это то, что нужно!?

Выбить психиатра с седла было невозможно. Убедительным голосом врач сказал:

-Лева, тебе не надо это лекарство. Мы даем то, что нужно.

-Я знаю, что оно дорогое. Я заплачу за пять коробок, а одну с них скормите мне. Деньги у меня есть.

-Лева, прилягте, давление померяем.

-Вы, меня  не отвлекайте.  Приливы, дрожь в руках. Плохой сон и раздражительность все пройдет.

-Кто Вам это рассказал?

Ким пристально и недвусмысленно  посмотрел на меня. Сделал паузу и произнес:

-Сам прочитал.

-Лева, я уверен Вам это не нужно.

Лева вскочил, губы у него дрожали, в уголках губ появилась  пена. Руки не могли найти себе место.
Врач пригласил Леву следовать за собой.
 
Вскоре за мной пришла медсестра и позвала к врачу в кабинет.

  Геннадий Иванович сразу пригласил меня  пройти через небольшую  дверь в стене кабинета. За этой дверью , разделенные ширмой, стояли две кушетки. На стенах развешаны анатомические плакаты с указаниями точек воздействия.

  Мне было велено раздеться до трусов и лечь. Достав баночку с иглами, Геннадий Иванович начал вкручивающими движениями ставить  их. После и во время установки, он называл название точек по-китайски и на что это повлияет. Иглы были поставлены в район висков, запястий, в верхнюю губу, волосистую часть головы , коленки, лодыжки . Много, более двадцати.  Новые ощущения.

-Лежите спокойно. Это укрепляющие нервную систему точки. Укрепив систему, мы скажем тику «до свидания».

-А, что с Левой?

-Мы успокоили его, вкололи ему седуксен,  но Вы теперь будете приходящим пациентом. Вы должны понять, что у меня и больные лежат, и неосторожное слово может разрушить все, что я строю. Ким  и Шаинский  люди со странностями - это мои люди. Вы здесь по просьбе Вашего заведующего здравпунктом, я ей не мог отказать, и в связи с необходимостью замены унитазов в санузлах. Вы ведь выпускаете это стрелковое оружие?

-Да, до пары тысяч в сутки.

-Все отдыхайте, я подойду через некоторое время и сниму иглы.  Ходить будете через день и прямиком ко мне в это же время. И никому не рассказывайте,  как я Вас лечил. Пока это нельзя применять массово.

   Пожав руку Шаинскому, сложив вещи в пакет, я двинулся с отделения. Проходя через столовую, обратил внимание на группу, смотрящую телевизор. Показывали футбол: наши с ненашими.  Как раз забили гол, раздались одобрительные возгласы. Из одной из палат распахнулась дверь , и выскочил пациент с возгласом:
-У нас гол забили !! А, у Вас?!
Через открытую дверь палаты было видно маленький цветной телевизор. Наверное, здесь какие-то богатенькие лечатся.
-И у нас забили!
Во дворе диспансера, за сеткой, обнаженный до пояса, но одетый в татуировки , мужичек  хриплым голосом рассказывал соседям по скамье:
-Братишки, ночью проснулся, темно! Гляжу, на окнах решетки! Блин, опять в ментовку попал!!! Потом  луна  взошла, в окне ее увидел и вспомнил: я же лечусь!!!
Я ускорился и пошел домой.
Через восемь сеансов  глаз стал слушаться .
Хвала акупунктуре!
Все-таки ПНД-это на любителя!