Вспоминая себя на ЗИЛе 31 - Святые девяностые 1

На фотографии - слайд, который я сделал на митинге днём 22 августа 1991 года. Это это уже ПОБЕДНЫЙ митинг у БЕЛОГО ДОМА. На крыше телевизионного автобуса дикторы и работники МЕДИА, которые выступили против ГКЧП, за их спинами развёрнуто то знаменитое полотнище РОССИЙСКОГО триколора. Этот флаг был принесён демонстрантами  в развёрнутом виде на ЛУБЯНКУ к вечеру 22 августа, когда победители демонтировали памятник ДЗЕРЖИНСКОГО.

Вот так незаметно я подошёл к концу своих воспоминаний про ЗиЛ. Я хочу закончить воспоминания тем, что после совершенно наивных попыток создать независимый профсоюз на ЗИЛе, тем не менее, я так сильно перепугал ВСЁ руководство, что они, наверное, решили, что я его действительно создам. На самом деле, они, кажется, поверили в это больше, чем я сам. Иначе как объяснить присутствие милиции на моём совершенно немногочисленном митинге моих сторонников, правда, митинг был в пределах территории завода на так называемом "шнстом дворе", что стало из ряда вон небывалым событием за всю историю ЗИЛа.
Одним словом, когда впервые встал модный на то время вопрос о сокращении штатов по западному образцу, по небывалым на то время законам, с выплатой всяких там пособий, зарплат и многого другого, как бы по западному обрпзцу. На собрании бюро я встал, и, подняв руку, сказав, что не надо сокращать Василия Ивановича моего соседа по столу, ему до пенсии два года, и он очень боится и не хочет этого   сокращения, и я готов сократиться вместо него.

И вот я первый сокращённый, и мне платят пособия, и я свободный человек, причём - СОВЕРШЕННО по всем направлениям.
Совсем вкратце, почему - СВОБОДЕН.
Дело в том, что в прошлом 1990-м году , моя жена ЛИЛЯ, с которой мы совместно прожили двадцать лет полюбила соседа ВАЛЕРУ, а Валера полюбил ЕЁ. Я думаю дело житейское, но она не могла представить, что он настолько ее полюбил, что разведётся со своей женой и уйдёт из семьи даже от своей любимой дочки двенадцати лет, причём уйдёт буквально на улицу без всего.
Такой поступок ВАЛЕРЫ просто вынуждал мою жену поступить точно так же. И она не подвела ВАЛЕРУ и ушла с нашим младшим сыном (десяти лет) практически на улицу к ВАЛЕРЕ.
Я же остался со, старшим сыном, которому уже было девятнадцать лет, и ему совершенно уже было не до меня, ни до мамы, которая влюблена в ВАЛЕРУ, у него свои проблемы гораздо большие на данный момент. Он решал задачу не простую, у него с его девушкой  назревала свадьба, и они вскоре расписались и подаприли нам всем внука АНТОНА.
И вот намедни я с ЛЕНЬЮ (женой ЛЕНОЙ) проведали АНТОНА в армии где он проходит  службу. Вот так быстро бежит время.

Вот так, в двух строчках - описал последние двадцать лет, а то развел бодягу на 300 страниц. (Комментарий читающей жены Лены: «Золотые слова!»).
Теперь всем ясно, что в то время я был совершенно свободный и к тому же ещё первый официальный БЕЗРАБОТНЫЙ страны.
Именно в тот злополучный день для всей страны 19 августа в понедельник, когда по просьбе моей сестры НАТАШИ, я собрался посетить одно место для переговоров насчёт  моей работы, в этот самый день приспичило ГКЧПистам устроить своё ГКЧП.

С утра они всем НАМ испортили настроение своим «ЛЕБЕДИНЫМ ОЗЕРОМ» по телевизору. Но и потом там, куда я пошёл говорить насчёт работы (а было это на территории ВВЦ или ВДНХ что понятней многим), на каждом столбе репродукторы а из них гробовыми голосами дикторов зачитывают бесчисленное колличество вновь испечённых постановлений и указов ГКЧПистов, и каждый сравним с ударам молота по головам слушающих.
Правда не для всех это были  удары молотком по голове, были и такие, коим это было как масло на бутерброд. Один из охранников куда я пришёл, видно из бывших КГБешников, радостно вылил на меня всю свою злобу, какая только у него накопилась от этой ГОРБАЧЁВСКОЙ свободы, которую ему навязали, и которая ему нужна была как рыбе зонтик. Теперь всё вернётся, как было, и он опять заживёт спокойно и счастливо под колпаком у своего КГБ.

Переговоры о моей работе не состоялись, всем вдруг стало не до этого, и я вернулся домой, совершенно не понимая, что делать в этой новой ситуации. На календаре было 19 АВГУСТА 1991 ГОДА, понедельник.

Решил позвонить своим однопартийцам из ДПР. Дома застал только одного СЛАВТУШИНСКОГО, и тот вполне радостно сказал мне, что ОН спешит к БЕЛОМУ ДОМУ, там, мол, все наши собираются. Не буду врать, я на некоторое время задумался, но вскоре решил, что сейчас же сяду в машину и поеду туда.
Время было - часа четыре, и когда я ехал по МОСКВЕ, практически не было машин, и это в будний день да ещё к вечеру. Я ехал и мучительно думал: не как победить ГКЧП, а куда поставить единственное, что у меня осталось - МАШИНУ.

Трезво мысля, я предполагал, что вполне возможно многое может произойти, и мне не хотелось терять машину. Зная центр практически до закоулков, я решил, что подъеду и сверну сразу за АМЕРИКАНСКОЕ посольство, там есть переулочек, он ведёт прямо к БЕЛОМУ ДОМУ.
И вот я уже еду по переулочку, тишина гробовая, в самом конце переулка свернул налево во двор жилых домов и поставил там машину. Тишина как была, так и оставалась гробовая. Закрыл машину и пошёл пешком. Вот я уже почти вышел из переулка, уже виден БЕЛЫЙ дом, но передо мной огромная траншея и горы земли выше человеческого роста. Коммунальщики решили к зиме перекладывать трубы отопления, всё разрыто очень основательно, как только я с трудом перебрался через это препятствие, так передо мной открылся весь БЕЛЫЙ ДОМ и вся его территория - как говорится "на ладони".
Стою я на горе выротого грунта и вижу - вся площадь просто кишит людьми, причем не просто стоящих и кричащих «долой ГКЧП», а наоборот все ТРУДЯТСЯ,  в основном тащат любой и разный хлам, но больше всего прутья арматуры берут прямо из этой траншеи с трубами. А вот в далеке человек пятнадцать молодёжи тащат детскую металлическую конструкцию, похожую на черепаху Тортиллу. Эти черепахи во всех дворах стоят до сих пор. Она очень тяжёлые, споткнись один и остальные не удержат. Стою, смотрю на всё это, и знаете, какая у меня в этот момент, как молния, проскакивает мысль?
«Ну всё, - подумал я, - ГКЧП ПИСЕЦ».

Я эту мысль запомнил на всю жизнь.
Поразила эта картина такого муравьиного ЕДИНСТВА выполняемой работы, я не видел такого на производстве, именно это сравнение меня и убедило почему ПИСЕЦ. Спустился я с этой горкы грунта и - как будто заново родился, с этой секунды я стал уверен, им нас не победить.

Теперь мне хотелось найти своих из ДПР, но при такой суете столь многочисленных защитников БЕЛОГО ДОМА - это оказалось практически невозможно. Во-первых, уже везде воздвигли  достаточное количество баррикад, и пройти через эти баррикады было уже не так просто. Всю эту арматуру, так любезно и вовремя завезённую строителями, воткнули в эти баррикады, и  они просто ощетинились этой арматурой, как морские ежи с длинными колючками.

И ещё одна вещь удивила меня. На площади вокруг БЕЛОГО ДОМА стояли небольшие такие воздушно-десантные танкетки. Их было  много, и они стояли где попало по всей площади двора, а вот у входов с торца  здания стояло несколько больших современных танков. На всех этих танках и танкетках сидели сами солдаты, а рядом с ними лежала еда, и на некоторых боерых машинах сидели девчонки с натянутыми на их головы шлемофонами молодых танкистов, фактически ребята их возраста.
Сразу стопроцентно заявляю, никакой водки и даже пива ни у кого не было, и ни одного даже слабо выпившего я не видел за всё то время, что я там был, а это целые сутки первого дня защиты. Зато я сам лично видел, как люди из соседних домов приносили чай в термосах и бутерброды и раздавали желающим. И это при том, что везде, во всех магазинах того времени - ШАРОМ ПОКАТИ. Люди несли своё последнее, и многие отказывались, отдавая еду тем, кто там с самого УТРА находился.
Уже начинало немного темнеть, и я решил сходить к своей машине, там у меня в бардачке лежали сухари и сушки, а заодно посмотреть какая там обстановка. Принимая такое решение, я находился как бы с той стороны БЕЛОГО дома, где мне предстояло пройти на другую сторону. Единственнм свободом проходом оставался Горбатый мостик, он, как и положено памятнику, был вымощен булыжником – как бы символом орудия пролетариата против полиции и казаков. Так как это был памятник, то по мостику никто не  ходил до этого дня, там  во всех щелях между пролетарским орудием ЗАЩИТЫ проросла свежая трава. Трава была высотой сантиметров двадцать, совершенно ровная, свежая, зелёная.
 Я шёл по этой траве, и мне было стыдно, что я иду и мну такую красоту, но другого пути не было. Деваться было некуда, так я и перешёл весь этот мостик по этой красивой траве. Перелез в том же месте эту необьятную яму с трубами и оказался во дворе дома, где стояла машина. Ни единого намёка на то, что творится в ста метрах от этого места, так и НЕ БЫЛО. Полная тишь, благодать, да и только. Я сел в машину, достал сухари, немного погрыз и решил, что пора возвращаться, «а то всё пропущу».
Минут через десять-пятнадцать я опять преодолел траншею с трубами.  Уже почти стемнело. Подхожу к мостику с булыжниками и не могу взять в толк, что произошло. Мостик вроде на месте, но что-то не так. Пригляделся, а на мостике нет не то что травы, но и не единого булыжника. Молодёжь, как и их деды вооружилась этим орудием защиты ПРОЛЕТАРИАТА: все булыжники  были унесены в неизвестном направлении. Вот так, я последний, кто видел эту красоту - булыжный ковёр с мягкой зелёной травой.
Вокруг БЕЛОГО ДОМА стояло несколько больших динамиков, наверное, вынесеных из конференц-зала. Динамики время от времени включались и из них передавались сообщения, а иногда вещало «ЭХО МОСКВЫ». Уже совершенно стемнело, и освещение территори почему-то было не везде включино.

Вдруг из динамиков раздался явно голос ВОЕННОГО человека, и одно это уже всех насторожило. Речь военных чёткая и отрывистая, КОМАНДНАЯ.

«Друзья, защитники, - у всех сразу отлегло, - товарищи, сейчас я хочу вас предупредить об одной операции. Как вы уже обратили внимание, наша военная техника, которая теперь вместе с вами защищает БЕЛЫЙ ДОМ, стоит как попало по всей площади двора, и при таком положении дел она будет совершенно бесполезной, если вдруг потребуется. Так вот, у меня к вам убедительная просьба - всем отойти на значительное расстояние от техники, и самое главное, я вас предупреждаю, чтобы вы не пугались и приготовелись, когда мы начнём заведить наши машины».

Если честно, то я, конечно, ОЦЕНИЛ это предупреждение по достоинству, только после. При всей своей фантазии я недооценил сказанное раз в пять, а то и более не меньше. Повторил он это несколько раз, чтобы все  услышали, и естественно, все отошли от ТАНКЕТОК, которые практически чуть больше здорового ДЖИПА.
И вот наступил тот самый момент, о котором он нас предупреждал. Поверьте на слово, но такого я никогда в жизни ещё не испытывал. Все эти маленькие танкетки по команде командира, отданной по рации, как положено в АРМИИ, завелись просто в одну СЕКУНДУ и одновременно. Вокруг стояла и была глубокая ночь - два или три часа, просто гробовая тишина, и вдруг сразу со всех сторон - невероятный грохот заведённых двигателей у этих маленьких ТАНКЕТОК. Теперь я понял, почему у танкистов эти шлемофоны на ушах. Если бы командир не предупредил нас, то я просто уверен, что у некоторых пожилых, а там таких было предостаточно, мог случиться смертельный сердечный удар.

Конечно, через несколько секунд уши привыкли к этому грохоту, но в первую секунду это было что-то невообразимое. Техника вырвалась из оков защитников и перестроилась на вполне боевую позицию, развернувшись и построившись, как положено по военной науке при ОБОРОНЕ.

Продолжение описания защиты БЕЛОГО ДОМА в следующей главе.

Продолжение:
32. – СВЯТЫЕ девяностые №2               http://www.proza.ru/2013/08/27/923