Сказка о мороке и спасенном суверенитете 4-6

  Глава 4. Сбывшийся сон.

Между тем Квакушкин плывет уже не первые сутки. Устал с непривычки от качки да шума волн. Не чает как на землю спуститься. Только подумал, а на горизонте – остров неизведанный.  Причалил наш боярин, да на песочек прибрежный по-молодецки спрыгнул. Он, к слову сказать, в дороге отощал немножко, вот прыти и поприбавилось.

Огляделся наш герой, видит за лесочком стоят хоромы царские такой замысловатой архитектуры, что в родном государстве и не увидишь. Крыши вытянуты огурцом, а в самую серединку, будто спицы воткнуты.  Дорожки, что к дворцу ведут, из булыжников выложены.  Хоть целый день ходи, а сапоги все чистые.  Подошел Квакушкин к калитке, стучит в дверь, а его как будто дожидались. Выскочил человечек в одеждах странных, под белы рученьки схватил, да внутрь дворца и  повел. Идет боярин коридором, да не перестает удивляться, вот уж где роскошь: ковры не на лавках, а на полах просто так валяются. По стенам  картины висят, на которых  очень интересная личность нарисована – то на коне, то на поле боя, а то в парке гуляющим. Только личность, признаться, Квакушкину не понравилась, какая-то она мелкая да остроносая была.

Не успел он про это подумать, а личность уже навстречу по коридору движется, и так мило улыбается, что боярину нашему даже стыдно стало. Человечек королем оказался, да таким гостеприимным, что сам боярина по дворцу поводил, владения свои показал, казной похвалился, да в столовую вместе с ним прошел, потчевать, значит. Батюшки,  на столах–то, –диво-дивное, сон оживший: бутылки с шипучей кока-колой, гамбургеры да суши, все, о чем боярин наш мечтал. Набросился он на еду заморскую, а королевич сидит рядышком, улыбается, а сам и не ест вовсе. 

После еды сморило нашего друга. Не успел он оглянуться, как в опочивальне оказался. Проснулся наш герой, когда солнышко к закату клонилось. Слышит, а в дверь к нему будто кто стучится. Глядь, а это король, собственной персоной. И таким он прекрасным показался Квакушкину, что и глаз не отвести. Монарх боярина самолично в столовую провожает, да за столы сажает. Квакушкин и есть не может, сидит, хозяина слушает. И кажется ему, что никогда он прежде таких речей разумных не слыхал. А король вдруг заговорил о том, что хочет царю подарок сделать, послать с Квакушкиным повара своего, да продуктов разных на корабль нагрузить, мол, в знак особого расположения. Боярин только дивился редкой проницательности хозяина. На том и порешили. К утру корабль был загружен различными припасами. Квакушкин и повар монарха зашли на корабль и отправились в обратный путь. Всю дорогу до дома боярин вспоминал дивное государство, где ему посчастливилось побывать, да его славного гостеприимного правителя. За разговорами с чернявым тощим поваром об особенностях правильного питания, корабль незаметно приплыл к родным берегам. Там их уже встречали. Палили из пушек, а царь стоял на сторожевой башне и размахивал платочком.

  Глава 5. Новая царская блажь.

На следующий день все хоромы царские пропахли кушаньями диковинными. Царь с раннего утра дегустировал. К обеду его высочество почувствовал, что больше не способен вместить в себя правильной пищи. Он отправился в опочивальню, ожидать резвость членов, о которой ему поведали иноземные купцы. Даже приказал сенным девушкам дежурить у дверей, что давно с ним не случалось. Только напрасно девицы прождали. Государь, как только голова его коснулась подушки, забылся глубоким сном, а как пробудился, про свое игривое настроение напрочь позабыл. Мрачнее тучи встал наш царь. Душно, томно сделалось ему в родном государстве. Все вокруг казалось  неправильным, отсталым, ветхим. Загрустил он люто. В палате закрылся и бороденку свою жидкую терзал на предмет раскаяния. Вышел оттуда совсем другим. Велел позвать Квакушкина, в подробностях расспросил про иноземное королевство, и решил у себя подобные порядки завести. 

На следующее утро глашатаи помчались во все концы большой страны оповещать о воле государевой. Отныне народу предписывалась бросить свои занятия и отправиться на строительство каменной дороги к хоромам царским. По возвращении предписывалось снести крыши соломенные, а избы венчать черепичными огурцами со спицами. Пироги, караваи, каши, щи, да медовухи объявлялись запрещенными. Вместо них во всех домах надо было подавать гамбургеры и чипсы, рецепт  узнать у царского повара.

Народ хоть к прихотям царя весьма привычен был, но в этот раз сильно озадачился. На дворе весна, самой время сеять, а государь от полевой работы отвлекает. Но делать нечего, собрались мужички, да к хоромам царским отправились, попутно получив указание своих жен, разузнать из чего эти самые чипсы готовить и как теперь без щей и каш жить. Закипела работа у государева дворца. Мужики спешат поскорее дорогу каменную выложить, да к полям своим успеть. И быстрее бы окончили, да уж больно пища модная этому препятствовала. Почитай каждый день не досчитывались половины работников, те, сердечные из густых зарослей лопухов и не высовывались. Остались на работах лишь те, кто хитрость проявил. Возьмут, скажем, какое канапе из рук повара, благодарят сердечно, кланяются, а сами потихоньку из-за пазухи сухарик отломят и жуют. А канапе это злосчастное собакам скормят. И с той поры собаки в царском дворе дюже лютые стали, так и норовят за ногу встречного-поперечного цапнуть.


В это время царь, наслушавшись рассказов повара заморского, новую блажь задумал.  Хочу, говорит, вместо хором дворец царский, как у друга моего, королевича. Чтобы вместо крыш много-много черепичных огурцов понатыкано было, а посерёдке  - огромная тыква. И чтобы из этой тыквы непременно столб торчал. Осерчали мужики, а виду не показывают, тем более что царь, видя такое несогласие  народа, позвал воеводу со своими стражниками, чтобы всякое инакомыслие топориками повырубать. Делать нечего, разобрали крышу хором царских, а как огурцы эти злосчастные приспособить - никто не догадывается.  Пришлось за Федоткой-умельцем, сосланного за свои изобретения на самую окраину царства-государства, отправляться.

Снарядили отряд и прямехонько через лес-болото отправились, аккурат мимо избушки Яги.  Старушка в это время по первой травке прогуляться вышла. Идет, птичек слушает, мечтанья романтичные в сердце свое женское нагоняет. Оглянулась, целый отряд добрых молодцев мимо шествует. Яга чаровницей опытной была, напустила туману, дорожки перепутала, и наши мужички целый день по кругу ходили, да к ее избушке возвращались. Тут уже и солнышко за деревьями прячется, пора о ночлеге подумать. Вышла к ним Баба-Яга, принаряженная, связку грибов сухих заместо бус нацепила, с ушей гроздья рябины свисают, а на голове, поверх платка – веночек из веточек сплетенный. «Заходите, - говорит, - люди добрые, отдохнете, медовухи изопьем по жбанчику». Делать нечего, пришлось мужичкам с Ягой ночь коротать. За медовухой и рассказали о том, куда и зачем отправились. Надо сказать, что Яга с тех самых пор, как царь обозвал ее «эстетическим недоразумением», в хоромы к нему не наведывалась и жизнью венценосной не интересовалась. Обиделась старушка! 

С Яги разом вся романтика слетела. Вскочила с колен добра молодца, ногами топает, аж грибы от тощей груди как снаряды отскакивают. Только кричит что-то там про супостатов колдовских, да про их замыслы коварные. Давно она, будто, планы их знает, мол, Эльф заезжий разболтал. Очень этот Эльф в Кикимору влюблен был, а любимая женщина пострашнее воеводы, какую хочешь тайну выведает. Так вот, задумали колдуны инородные в нашем царстве-государстве поселиться. Земля у них там скудная, да и тесно им стало. Воевать побоялись, памятуя о победах народа нашего, а решили хитростью проникнуть. Как узнала про то нечисть лесная да болотная, заговором  границы очертила. Никому из колдунов заморских не стало к нам дороги. Даже любовью Эльфа и Кикиморы пожертвовали, с тех пор и не виделись, горемычные. Значит, теперь колдуны стали морок во сны посылать, да едой заговоренной царя-батюшку смущать.  Сначала хоромы перестроит, затем платье перешить надумает, а мужички, тем временем, обнищают, да повымрут – бери тогда наше царство-государство хоть голыми руками. Выгоняй наших Леших да Домовых, уху из Русалочек вари с заморской приправой, освобождай леса-болота под мутантов иноземных. Все это Яга мужичкам в подробностях рассказала, спать их уложила, а сама за калитку, да на гору Лысую, совет нечисти держать.

  Глава 6. О том, как нечисть морок развеяла, заключительная.

  Всю ночь нечисть совет держала, да план хитрый придумала, как государство от напасти спасти. Перво-наперво надо повара нейтрализовать. Эту задачу на себя домовые взяли. Обещали в кухне царской такой полтергейст устроить, что он неделю свои кастрюли искать будет. А в это время послать к царю Кикимор, из тех, кто помоложе. Ведь давно известно, что Кикиморы могут такими девушками обернуться, что и глаз не отвести. Беда, что морок к утру рассеивается, и молодцы видят, во всей неприкрытости, с кем ночь коротали.  Леший обещал ясень-травы из чащобы добыть, травы непростой. Достать ее без ведома лесного сторожа совсем невозможно, для себя грядку выращивает, чтобы, значит, Водяной его в шахматы обдурить не мог.  Отвар из этой травы делает мысли светлыми и прозорливыми. Тому, кто ее отведал, все схроны и обманы раскрываются. Конечно, сильно рисковали. Царь после такого отвара вмиг в Ладушке Кикимору разглядит, а ведь всем известен гнев государев. Да деваться некуда, надо сторонку родную от супостатов защищать. На том и порешили.

К вечеру другого дня все было готово. Домовые скопом кухню царскую громят, а в ворота девица красная с узелочком стучит,  такой красоты неописуемой, что и глаз отвести невозможно. Между тем, проголодавшийся царь от безделья в окошко на страну свою поглядывает. Заметил он красавицу и велел к себе звать. Сам ее у порога встречает, за рученьки белы ведет, на лавочку сажает, в глаза-озера смотрит. Девица нежным голосом ему отвечает, да стыдливый румянец наклоном головы прячет.  Заколотилось сердце самодержное. Велит он столы накрывать,  гостью экзотикой потчевать, чтобы впечатление произвести. Только не готов обед у заморского повара, рад бы расстараться, да ни одной кастрюли и миски целой не осталось. Развязала свой узелок Лебедушка, и царю краюху хлеба протягивает и горшочек с взваром. Царь из рук красавицы пищу взял, поблагодарил за подарок, хлебца отломил да из горшочка отпил. Взметнулась тут красна-девица, за порог быстро кинулась, чтобы не успел, значит, государь, обличье ее истинное рассмотреть.

А царь будто силу какую испил да прозрение. Осмотрел он терем свой царский, во двор вышел, страну попроведовать. Видит, сидят мужички, пригорюнившись, да числом их надвое меньше.  И опала с очей государевых пелена иноземного морока. Тут же выгнал он повара пришлого, отменил и указы безумные, мужичков по домам распустил, наградив из казны от щедрот своих царственных. А Квакушкину дал указание, чтобы страну не смущать сновидением, перестать пировать на закате и ложиться в перины голодным.


20.02.2013 - 21.02.2013.