потомки фараонов, 60 годы. Глава 7

- Юра, я хочу кое- что объяснить,  борясь с удушливой  волной жара, внезапно охватившего ее, артистку, привыкшую к сцене,   при одной мысли    о реакции сына, еле выдавила Ванда.
- Не  понимаю, не  играй, пожалуйста, роль, ты не на сцене,  с трудом оторвавшись  от учебника,  под  нос прошептал    Юра.
-Тот, кого ты считаешь своим отцом  не твой  настоящий папа.
-  А кто настоящий?  С интересом,  уставился на нее  Юра.
- Его зовут   Наум  Домбровский, он живет в Ленинграде, он еврей,  скрыв  его отцовство,  я в войну спасла тебе  жизнь.  Спокойно, не вдаваясь в подробности,  доиграла свою роль Ванда.
- Война давно кончилась, впрочем, мне все равно, мой отец все равно Николай, он был со мной всегда,  до конца своих дней, вздохнул Юра.
- Позвони, своему настоящему отцу он хочет с тобой познакомиться, попросила Ванда.
- А я не хочу, мне он  ни  к чему. Твердо ответил парень.
Через неделю после этого короткого разговора, Наум с дочкой Люсей приехал в Минск в отпуск.
Дело было в июне,  вся семья жила  на персональной  совминовской даче, в Городище.
Никакого звонка от Ванды так и не последовало. Тогда  Володя обратился к своему   соседу по даче  Александру  Бандарю   с просьбой  пригласить на день рождения сына  Лени, тоже студента университета, Юру.
Конечно, пришлось посветить его в семейную тайну, но  Александр, простой, добрый  человек, в войну  возглавлявший минское подполье, с трудом избежавший смерти,  как никто знал, что такое война.
- Леня, обратился он к сыну, я поручаю тебе почти военное поручение немедленно  познакомиться  с Юрой  Ивановым, с 3 курса и привести его сюда, на твой день  рождения.
- Зачем он тебе ? Удивился Леня.
- Не спрашивай ни о чем, а выполняй. Это одна из тайн фронтового братства.
И Леня отправился на  Математический факультет с намерением выполнить просьбу отца.
- Кто тут у вас в группе Иванов ? Спросил он, разыскав необходимую аудиторию.
- Ну, я, а что нужно.
- Да, вот, зашел познакомиться, я Леня Бандарь, мне  отец велел.
-Юра опешил.
- А кто твой отец? Большой начальник, да ты не пугайся, у меня в субботу день рождения, я за тобой заеду.
-А с какой такой радости?
- Сам  не знаю, но ты мать предупреди.
Мама, кто такой Бандарь? Спросил вечером Юра.
- Прокурор республики, а  почему ты им интересуешься?
-  Боюсь это он мной,  вот приглашен зачем-то  на день рождения его сына, которого совсем не знаю.
Ванда на миг  опешила, а потом  догадалась.
- Придется  поехать, Юра, у твоего отца есть здесь сестра Рахиль, ее муж работает с Бандарем в правительстве, боюсь это их козни.
Ровно с концом третьей пары в аудиторию вошел незнакомый  мужчина и предложил, совсем растерявшемуся Юре, проследовать за ним в ожидавшую у подъезда волгу.
В машине уже  сидел Леня с отцом и две красивые женщины.
Юре было и страшно и неловко, но ни мама, ни  Ленина сестра Лена ни о чем не догадывались.  Лена тут же завела кокетливую беседу так, о погоде, и  с целью познакомиться  поближе с молодым человеком.
За окном автомобиля  промелькнули окраины Минска,  леса, поля, придорожные деревни. Автомобиль куда-то свернул и оказался возле ворот огороженной высоким забором территории, на которую они  беспрепятственно въехали, затем  спустились с крутой горки, проехали озеро и остановились  возле живописного деревянного дома из двух этажей.
Все вышли.  Юра огляделся  и опешил,  так было вокруг красиво, трава аккуратно скошена, орешник подрезан, дом изумлял аккуратным, свежевыкрашенным фасадом 
 На крыльце  сидели трое детей; два белобрысых  мальчика и темноволосая, худенькая девочка чуть постарше.
Дети вежливо поздоровались.
Юра остановился не зная  ни куда идти, ни  что делать, ни зачем он тут, но смутно догадываясь, что сейчас увидит Отца.
Вдруг из двери показалась толстая рыжая женщина лет тридцати пяти.
- Вот ты какой! Кррасавчик! Братик!  Заголосила она, здорово картавя и заключая парня в объятья.
- Голодный наверно после занятий, пойдем к столу. Дети изумленно вскинули головы.
Мама, он наш родственник, почему мы его не знали? спросил старший  мальчик .
- Он Люсин братик, Юрик.
- Нет у меня никакого брата, кроме глухого двоюродного, бросила девочка.
- Пошли есть, а там разберемся, громко  скомандовала, появившаяся на крыльце Рахиль.
- А где папа? Спросила Люся.
Уже за столом.
 Юра  нехотя вошел   в комнату, взгляд его с любопытством скользнул  по сидевшим   за столом,   один  грузный пожилой блондин с прозрачно- голубыми   глазами, а второй темноволосый,  сероглазый,  красивый,  подтянутый   мужчина  лет 48.
Наступила неловкая пауза.
Хозяйки радушно предлагали такие  деликатесы,  от которых трудно было отказаться.
Говорили, за столом, в основном  женщины,  остальные ели в тишине.
Дети как-то незаметно быстро  испарились, хозяйки вышли с посудой и  Наум, наконец, остался наедине  с сыном. 
Ему мучительно хотелось прижать парня к себе, но он сдержался, понимая всю неуместность своих  чувств,  а лишь спросил, где и как Юра учится.
Юра хотел ответить:
- не  Ваше дело, но сдержался и тихо пробурчал название факультета.
 Он не чувствовал ничего общего с этими слишком  шумными людьми, они даже несколько его раздражали, он  совсем  не хотел быть евреем, так как хорошо  знал как их убивали в войну, и сейчас  не брали ни в университет,  ни  на работу.
-Вот еще, навязались на мою голову, родственички, сбежать бы от них. Думал он.
Видя его полное  безразличие  Наум  протянул ему свой адрес и  телефон.
- Оставили бы Вы меня все  в покое, тихо  выдавил в ответ  Юра.
- Насильно мил не будешь, вздохнул Наум. И они  распрощались, так толком и не познакомившись.
- Познакомился с отцом ?  Спросила вечером Ванда
- Я его и всю родню с его стороны не знал и знать не хочу.
- Почему ? Уж сестра твоя Люся явно ни в чем не виновата.  Вздрогнув от удивления, почти  прокричала Ванда.
- Меня  и  так  из-за их национальности чуть не убили, а ты хочешь чтобы я и сейчас имел проблемы.
- Послушай, Юра, в твоем паспорте ты  Иванов, но это не значит, что ты чем- то лучше или хуже  Домбровских,  Рабиновичей и любых других людей, не смей быть нацистом!
Какой  позор! Это последняя неполноценная,  земная шваль. С глубоким  чувством  проговорила Ванда и без сил опустилась на тахту
Кстати  род твоего отца  приходится  родственниками  шляхтичам и богатейшим землевладельцам Речи Посполитой, а  одна из твоих пра,- пра , бабок со стороны Наума  испанка  и тоже дворянка.
- Откуда ты это знаешь?
- От  верблюда, в школе училась с твоим отцом, у них даже  есть вещи времен фараонов.
- Да они и сейчас живут шикарно, жрут все из спец. буфета, видела бы ты их стол.
- А министерская  дача!
Ну, твой-то отец по-проще, это все Володя, ответила Ванда.
И разговор их сам собой   иссяк.
Наум же был счастлив тем, что хоть повидал сына, он собственно и не ожидал от него  особой  теплоты. Вскоре отпуск его закончился и, оставив Люсю у сестры на все лето, он вернулся домой.
Дома его ждал сюрприз в  виде глухого  племянника  жены Виталика, которого привезли устраивать  в спец. школу.
 Совсем глухой от рождения  ребенок не слышал своего голоса, не соизмерял силу произносимых звуков, говорил без  интервалов и ударений. Понять его было почти не возможно, а в доме стоял постоянный, утомляющий  гул от его не в меру громкого голоса
Несчастный мальчик, думал Наум.  Но общаться с  ним  пока не мог.
Через месяц Виталика забрали в интернатскую подготовительную  группу его школы, сопровождавшая мальчика   мать уехала в Ригу и теперь по субботам Лида приводила племянника домой, но бедняга не совсем понял, что произошло, куда делись родители, не признавал их, и, войдя в выходной  в дом тут же садился у окна  ждать свою  маму,  в надежде, что она вот- вот придет.
Закончилось лето, вернулась из Беларусси  поздоровевшая Люся, она как-то  быстро научилась понимать своего  глухого братика  и разговаривать с ним четко проговаривая  слова, чтобы он мог читать по губам  и теперь в выходные Наум  гулял в парке  уже  с двумя  детьми.
Так прошел год.  Наконец, родители Виталика обменяли квартиру, переехали в Ленинград
Виталик больше не гудел по выходным. Так год за годом утекло время, уже выросла  и закончила  школу Люся, она   уже четыре года была студенткой, а  Наум был уже  близок к пенсии,  как вдруг, позвонил потерянный сын  Юра.
-Папа, как ты живешь? Это я Юра.
- Наум просто подпрыгнул  от удивления.
- Жив, чем обязан ?
-Папа тут все заграницу сваливают, я тоже хочу.
Без длинных предисловий выдал, только что на миг  обретенный  сын.
- Не можешь ли ты доказать где надо наше родство? Продолжил Юра.
- Куда же ты хочешь уехать,  спокойно   поинтересовался Наум.
- Не знаю пока, разрешения выдают только в Израиль. Сделай для меня хоть что-то в этой жизни  папа!
Почти закричал в трубку Юра.
Не знаю много ли в моих силах, ты же знаешь, что у тебя в метрике  другой отец, а для усыновления ты уже взрослый.
Приглашение сделать можно, а дальше бумага от  раввина, но боюсь, для  тебя получить ее трудно.
- А, ты получи.
- Я думаю в Минске это проще сделать твоей матери, но я попробую. А вообще женился бы ты на еврейке и уехал с ней.
- Я как- то не думал, может фиктивно на  твоей  Люсе.
Об этом забудь! В бешенстве заорал Наум и в сердцах швырнул трубку.
На крик прибежали  Лида и Люся.
- Что случилось ?  Кто звонил ?  Спросила Лида.
- Сын мой звонил. Выпалил Наум.
- Какой сын ?  Откуда  от кого!
 - Довоенный, это длинная  темная история.
- Так у меня есть брат? Обрадовалась Люся.
- Да он на 14 лет старше тебя, ты его видела однажды на даче в Беларуси.
Слава богу предупредил дочь, подумал Наум.
На следующий день из Минска позвонила  Ванда.
- Я умоляю тебя не помогай Юре, с отъездом  просила она.
- Я вдова не хочу на старости остаться одна, я не для этого тебя с сыном  знакомила, почти плакала она.
- Ты так говоришь, как будто  от меня много зависит, на самом деле, если ты не подпишешь разрешение его ни куда не выпустят, коротко ответил Наум и положил трубку.
Время сделало свое дело от былой привязанности к Ванде у него  осталось лишь глухое раздражение, да желание отомстить.
Если бы она  не позвонила, он, возможно, и пальцем бы не шевельнул, а тут собрался и пошел в синагогу, много  пожертвовал на   бедных и  вскоре для  Юры  нашли фиктивную жену.
Парню идея женитьбы   понравилась, он  явился  в Ленинград, познакомился с невестой     и, что удивительно, заинтересовался ее  не на шутку:  еще дело не дошло до загса, а молодая была уже беременна, к рождению ребенка выездные бумаги были получены и тут Ванда их не подписала.
Семья невесты  была в шоке ! Затеять такое и уехать без зятя!
- Хулиган! Кричал на Наума раввин, бог Вас покарает!
- Уже покарал, тихо ответил Наум и позвонил Ванде.
- Что тебе проку  с сына, рядом,  если он тебя проклянет ?
 И Ванда сдалась.  Юра получил, что  хотел; землю обетованную.
А Наум остался с Люсей, которая пока  еще училась.
Да с женой  Лидой, которая надоела ему безмерно, но  делить квартиру и имущество на старости не лучший способ выхода на пенсию и они с трудом, но  терпели друг друга.
А тут и Люсина пора настала  и в доме появился зять и родился внук. Теперь в крошечной двухкомнатной  « хрущевке » их было уже  пятеро.
Вечно кричащий  внук   не обещал покоя на пенсии.  Пришлось продолжить работу теперь уже по- проще,  в бассейне, да и новая, кооперативная квартира   требовала  денег.
Молодые жили  трудно, им  приходилось немного   помогать, особенно, когда Люся, вдруг, родила второго ребенка- дочь, но он был только рад: присущая ему бережливость, вдруг, оставила его и он  стал щедрым и любящим дедом.
Год быстро  летел за годом, настал черед  "горбачевской"  эпохи.
И, вдруг, Люся объявила, что они с мужем и детьми на два года уезжают на Кубу,в командировку от работы.
Удивлению Наума не было предела, ведь его даже на два месяца на пенсии, как еврея,  не брали  в старый закрытый  институт.
Радость за дочь сменилась черной  тоской разлуки.
В тоске прошла зима , весной случился тяжелый инфаркт, ему было 75 лет .
Потом сразу появился рак, он еще c трудом дожил до возвращения дочери, и чувствуя близкий конец,  передал ей старинную родовую реликвию – золотой, украшенный головами змей   медальон. Через пол года, в 77 роковых лет его не стало.