Под светом уличного фонаря

Под светом уличного фонаря
перевернутые моря,
листья приобретают желтый цвет
так выглядит сто тысяч лет.
Все это я наблюдаю перед сном,
все это во дне одном,
все это на дне глубоком
между равнодушием и богом.

Я от рассвета до заката смотрю в окно,
я превращаюсь в неодушевленное, в оно.
Я любуюсь тем как меняется небо,
и окажись я все равно когда бы где бы,
я не стал бы делать абсолютно ничего,
все равно б весь день смотрел в окно.

Академик Лихачев,
Дмитрий Сергеевич, вы тут не причем,
вовсе мои мысли не от радости,
и движение в них не для какой-либо надобности.

Они не направлены на выживание,
не ориентированы на развитие,
души и плоти терзания,
мысли мои разрушительны
как неумолимое и фатальное событие.

Энтропия, сплошная энтропия,
конечный результат моего жизненного творчества,
ночная булимия
богоискательства и богоборчества.

Наступила ненастная ночь.
Молнии режут воздух.
Глухонемые молнии
без грома и дождя
пинают невидимыми волнами.

В лесу глухом, и там я был бы не один.
Сюжеты ненаписанных картин.
Как в кипятке
разбитого яйца
белок  густеет,
стерильными причудливыми нитями
мой мир несчастливый
формируется случайными событиями.

Что-то там говорилось об экологии культуры,
о преемственности,
и о ценности понятия "человек"
все давно это на туалетную бумагу переплавили,
наступила другая эра, пластиковый век,
человека в помойку отправили,
если и был когда-то человек.

Пыль и прах
поверженных ангелов
давно ветер разметал,
купил и продал
незадорого,
и на растерзание небытию отдал,
протащив по грязи волоком.

Каждую ночь перед зеркалом,
или, скорее, в отражении,
которое то вспыхло, то померкло,
является нечудо,
взгляд тусклый иуды.
Просто какая-то тень,
и очертания предметов,
хотя и знакомых до боли,
как прошедшее не зря лето
в паутине и порхании моли.

Все искажается в перенапряженном восприятии,
и все становится чужим,
все кажется бесцветным, незнакомым,
враждебным и пустым.

Те обрывки оригинальных теорий,
которые я где-то изучал,
и примерял к себе неторопливо,
и улыбался и молчал,
все, все в бессмыслицу уплыло.