глава 24

Всё равно я ужасно скучаю
Сэр, возьмите Алису с собой
Владимир Высоцкий



Они стояли на вершине горы под белой статуей донецкого вождя. Под горой раскинулся город со всеми санаториями и пионерскими лагерями, город окружал лес, лес пересекала река, за рекой – заливные луга, за лугами и лесом – поля и сёла, и снова леса, и, теряющийся в серой дымке, горизонт.

- Во время войны немцы стреляли по Артёму из артиллерийских орудий, а памятник стоял, - рассказывал кто-то неподалёку, - после войны его только немного отреставрировали.

Ольга крепче сжимала руку Андрея, с восторгом глядя вперёд, за реку, дальше города, дальше леса, туда, где когда-то была бескрайняя степь. Позади них также была степь, вернее – поля, и это было самым удивительным: подниматься в горы, чтобы выйти на равнину.

- Давай переедем сюда жить, - сказал Андрей, - купим дом на берегу Донца, я устроюсь преподавать в Славянский пединститут…

- Нет, только не в пединститут, - решительно возразила Оля.

- Ну, хорошо – в военное училище.

- Это другое дело.

Чирков подумал о том, что, действительно, неплохо было бы поселиться здесь с Ольгой, в стороне от больших городов. Жить тихо, ни с кем не воюя, ни кого не спасая. Ещё хорошо было бы, чтобы с ними жила Алиса, но это уже сложнее: две женщины в одном доме уживаются с трудом. Сейчас они относятся друг к другу хорошо, но по одному дню судить тяжело. И потом девочке нужна мама. Отец тоже нужен, но мама для девочки важнее. Мама должна быть всегда под рукой, а отец должен просто быть. Но выбирать между дочкой и любимой женщиной нет необходимости. Алисе уже пятнадцать, она почти что взрослая, всё равно она скоро начнёт самостоятельную жизнь. Чирков поймал себя на мысли о том, что ищет себе оправдания, а оправдываться не в чем. Всё и так хорошо.

- Слушай, Оля, сейчас ты заберёшь девочек, и я посажу вас на автобус до Донецка.

- А ты? – Ольга с тревогой посмотрела на Андрея.

- А у меня тут ещё дела. Ты не волнуйся, мне просто надо с одним монахом встретиться, а туда к нему женщин не пускают.

- И всё? – Оля смотрела с подозрением.

- Нет, не всё. Возьми ещё вот это.

Он потянул за цепочку на своей шее и снял с себя золотое украшение в виде солнца с человеческим лицом и лучами-руками.

- Что это?

- Это тебе от меня.

- Я ничего не понимаю, - Оля не дала Андрею надеть на неё амулет, отводя его руками, - зачем это? Что такое будет? Что у тебя за дела?

Андрей крепко взял Ольгу за плечи, прижал к себе и сказал ей на ухо:

- Оля, надо. Сегодня не простой день. Сегодня начинается будущее.

- Тебе грозит опасность? Я тебя не отпущу. Я только вновь нашла тебя, и не хочу тут же снова тебя терять.

Андрей покачал головой.

- Оля, не будь эгоисткой, сделай, как я говорю. И позвони, как только приедешь в Донецк, но не раньше, я буду выключать свой телефон, поэтому ближайшие два часа не звони понапрасну.

Андрей повесил амулет ей на шею и поцеловал её.

- Поверь, Оля, это не моя прихоть. Это так надо, не человечеству, а нам с тобой, и им, - он посмотрел на девочек, - это ради тебя, ради твоей счастливой жизни, это борьба за наше с тобой счастье.


Когда Чирков покинул келью, время перевалило уже за полдень. Он быстрым шагом перешёл по мосту через Северский Донец и пришёл на автостоянку. Здесь среди микроавтобусов и легковых машин он легко отыскал свой «Мерседес». Пискнула сигнализация. Андрей Николаевич открыл водительскую дверцу и бросил прощальный взгляд на лавру. Не то, чтобы он стал ближе к Богу, но прилив какой-то светлой силы определённо ощущался.

Автомобиль спокойно выехал с автостоянки на дорогу. Теперь нужно было ехать быстро, чтобы успеть к ребятам, которые, вероятно, уже прибыли на место встречи. До реки Клепан-бык из Святогорска можно было доехать за час. Можно было бы и быстрее, но на пути четыре немаленьких города – придётся нарушать правила дорожного движения и создавать аварийную обстановку, а ему этого не хотелось. Хотя бы потому, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Ещё не хватало проблем с милицией? Нет, ехать надо спокойно. Быстро, но спокойно.

Перед Славянском из-за поворота выскочил какой-то шальной мотоцикл. Чтобы не сбить его, Чиркову пришлось резко ударить по тормозам. Мотоциклист, как ни в чём не бывало, выехал на трассу перед самым капотом «Геленвагена», и преспокойно продолжил движение, а Чирков едва перевёл дух, как услышал за своей спиной:

- Эй, не дрова везёшь!

Он успел изучить всё, что можно было увидеть в зеркале заднего вида, сбросить скорость и свернуть на обочину, прежде чем до него дошло, что голос принадлежит Вале. Остановив машину, он с деловым видом повернулся назад. Из-за заднего сиденья сначала показалась рыжая голова Вали, затем тёмная голова Алисы. Девочки пристально смотрели на него: Алиса виноватыми голубыми глазами, Валя – хитрыми карими.

- Ну? – строго произнёс Чирков.

- Николаич, мы это, - пролепетала Валя.

Чиркову захотелось выругаться, но делать это при детях он не стал. Вместо этого он только тяжко вздохнул.

- Вы хоть понимаете, что вы наделали?

Девочки молчали.

- Как вы вообще здесь оказались?

Он посмотрел в глаза Алисе.

- У меня были вторые ключи от машины, - ответила она.

У него дома, действительно, были запасные ключи от машины. Как это Алисе только пришло в голову их взять? Он был уверен, что его дочь самая послушная. Не иначе – дурное влияние Вали. Ох уж эти донецкие розы? Амазонки хреновы, вольные казачки.

- Зачем? Зачем вы это сделали? Вы даже не представляете, сколько людей может пострадать теперь из-за вас! Вы не представляете, что вообще может вот-вот начаться?!

- Представляем, - уверенно ответила Валя, - ты едешь бороться со злом. Вон –антисимуляр… симукулярий, или как там его… короче этот с собой взял.

- Да никуда я уже не еду, - обречённо произнёс Чирков.

- Папа, ты не переживай, - успокоила Алиса, - мы же хотим помочь. Мы же всё понимаем, но мы не будем тебе мешать. Мы просто хотели в такое большое время быть с тобой. Это ведь так здорово, что у меня есть такой отец, который борется со злом, отец, которого надо уважать, которого надо гордиться.

- Которым, - поправил её Чирков, - не которого, а которым.

- Которым, - согласилась Алиса.