Герой

Дождь из осколков забарабанил по броне огромного штурмвагена, ни на мгновение того не замедлив. Огромный металлический монстр продолжил с грохотом двигаться в руинах города, непрерывно паля из всех установленных в нем пулеметов по отступающему противнику. Горст не завидовал турсам. Ведя свое отделение под защитой бронированного чудовища, он видел лишь немногое из того, что творилось перед тупым носом машины. И даже это немногое вызывало у него рвотные порывы. Он, бывалый солдат, прошедший под знаменами Доминиона, всякого насмотрелся на этой войне, но такое…
Война сразу же преподнесла турсам много сюрпризов. Они-то думали, что их технологии идут в ногу со временем, что их оборонительный потенциал достаточен для защиты их огромной и суровой страны. Это было ровно до того момента, пока они не встретились с первыми штурмовыми батальонами Доминиона. Вот тогда то они, наверное, пожалели, что не уделяли должного внимания развитию военной техники. Вооруженные  гладкоствольными однозарядными ружьями, они очень удивились, увидев в руках наступающих врагов полуавтоматические винтовки, выпускавшие десять патронов за то время, пока турс только достает свой патрон из сумки. Собственно говоря, именно такую вот винтовку сейчас сжимал в руках Горст. И рады были бы турсы, если бы превосходство врага на этом закончилось. Но это было не так. И самый большой ужас турской пехоты именовался простым, но холодящим сознание словом – пулемет.
Горст отлично помнил тот день, когда турсы впервые столкнулись с этим поветрием смерти. Его отделение было в первых рядах наступления на Новодар, когда на линию фронта привезли странные устройства. Такое случалось частенько, Главное Конструкторское Бюро постоянно изобретало новые орудия убийства для этой войны. Иногда Горсту казалось, что технократы слишком уж усердствуют, но не его делом было рассуждать об этом.
И впервые применить пулемет довелось именно Горсту. Его ребятам достались целых два этих чудовищных орудия. Впервые взяв его в руки, Горст подумал, что доминионские изобретатели решили пошутить. Новое оружие весило килограмм двадцать, не меньше. Как с таким было идти в атаку – тот еще вопросик. Который, в общем-то, вскоре и  решился. В комплекте с пулеметом шел еще и замысловатый станок, весящий едва ли не больше, чем сам пулемет, да и в  разложенном состоянии больше напоминавший пыточное кресло. Тогда это веселило Горста. Он думал, что оружейники в кои то веки создали что-то бесполезное, и теперь можно будет еще полгода об этом шутить, сидя в окопах. Как же он ошибался…
Метрах в двадцати от штурмвагена упала бомба. Горст движением руки предупредил своих ребят об опасности за миг до того, как шквал бритвенно-острых осколков ударил в борт штурмвагена. Сзади послышались крики – кто то из солдат оказался медлительнее, чем надеялся Горст. Времени проверять, кто это, не было.
- Мортиры! – крикнул он, упираясь спиной в остановившийся почему-то штурмваген – Рассредоточиться! Сбор у храма на северо-востоке!
Горст махнул рукой в сторону далекого шпиля, высящегося над изрядно прохудившимися крышами некогда величественного города. Он удостоверился, что большинство его солдат приказ поняли и, утащив за собой двоих парней, побежал в сторону от штурмвагена. С последним было явно что-то не так – из отверстий в броне выплывали тоненькие струйки сизого дыма.
Нырнув в первый попавшийся переулок, Горст снова услышал грохот – на сей раз метрах в пятидесяти севернее их позиции. Он мог только надеяться, что в этот раз никто из его парней не пострадает.
Он остановился в тени покосившегося здания, явно очень старого.  Впрочем, в этом древнем городе все было очень старым. И очень разрушенным. Только лишь тогда он обратил внимание на тех, кто побежал вслед за ним.  Крепкий, загорелый Арман смотрел на Горста взглядом преданной собаки. В противоположность ему вечно настороженный Дедрик  оглядывался по сторонам, то и дело поводя дулом винтовки.
- Что дальше, гауптманн? – подал голос Арман. Ему не терпелось услышать новые наставления от Горста. Совсем думать не умеет парень.
- Как что? – раздраженно ответил Горст – Ты слышал приказ. Идем к точке сбора.
Тут Горст задумался. Да, идти к точке сбора – именно то, что нужно. Но куда идти? Самый очевидный путь – обратно к улице, к подбитому штурмвагену. Под огонь мортир. Или…
- По моему, нужно идти дальше по переулкам , гауптманн Бруннер– подал голос Дедрич, словно читая мысли старого солдата. Горст уважал этого молодого, но весьма сообразительного парня. В отличии от Армана и доброй половины его отделения, Дедрич умел сам принимать нужные решения. И делал это как нельзя кстати. Но нельзя было подавать вида, что солдат чем-то понравился Горсту, поэтому тот напустил на себя задумчиво-суровый вид и ледяным тоном потребовал:
- Обьясни.
- Все просто – спокойно проговорил Дедрич – Назад дороги нет, там мы наверняка попадем под огонь. А впереди – переулки.  Я видел карту этой части города вчера ночью. Если идти напрямик, через улицу к собору – мы упремся в широкую площадь. Как думаете, какова вероятность того, что нас там не заденут проклятые бомбы турсов?
Горста начали волновать три вещи. Первая – как добраться до собора и встретиться с отделением. Вторая – где обычный рядовой мог увидеть карты, которые показывали офицерам на брифинге? И третья – что случилось с его отделением, отправившимся напрямик к собору через проклятую площадь?
Но Дедрич в этот раз не проявил чудес ясновидения и все тем же спокойным тоном продолжил:
- А отсюда на запад должны начинаться переулки и узкие, покинутые улочки. Мы потратим немного больше времени, чем требуется, но если пойдем на северо-запад – сможем обогнуть зону обстрела турских мортир и выйти к собору с другой стороны.
- Немного больше времени… - мрачно пробормотал Горст, прикинув расстояние и время. Да часа полтора пути, не меньше. Напрямик бы потратили минут тридцать- сорок. – Ладно, вперед. Идем на северо-запад.
Горст сделал несколько шагов по изрядно искромсанной  брусчатке, потом резко обернулся и произнес, глядя на Дедрича:
- Но если ты ошибся, я с тебя лично шкуру спущу.
Угроза подействовала. Дедрич как то резко сгорбился и быстрым шагом припустил по переулку, не теряя, правда, своей фирменной осторожности. Его хоть и испуганный, но внимательный взгляд, скользил по редким провалам окон и останавливался на углу, поворачивающем русло улицы куда то на север.
Горст улыбнулся про себя и пошел вслед за молодым солдатом. Сзади послышалось преданное пыхтение Армана. Увалень за весь разговор не издал ни звука.
Трое солдат шли по извивающемуся переулку уже довольно долго. Минут двадцать-тридцать точно  - и все это время не в том направлении. Упрямая улочка никак не желала отклоняться в нужную сторону. Горст все больше мрачнел, Дедрич все больше потел и напряженно поглядывал на гауптманна, ну а Арман по-прежнему плелся позади, как верная собачка. Горст все чаще вообще забывал о его присутствии.
Минуты тянулись, как часы, а солдаты слышали только собственный тихий топот, отдающийся в узких, глухих стенах богом забытой улочки. Горст уже хотел было навалится на Дедрича с обвинениями, но вдруг впереди послышался чей-то смех.
Солдаты среагировали мгновенно. Горст упал на одно колено и взял на прицел провал в стене здания, откуда доносились звуки, Дедрич припал к покореженному столбу и прислушался, Арман последовал примеру Горста. Хоть тут этот тугодум среагировал быстро.
Не производя ни звука, Горст рукой отдал команду двигаться вперед. Дедрич и Арман тихо и быстро подобрались к разрушенной стене. Горст не заставил себя ждать и последовал за ними.
То, что открылось им под прохудившейся крышей разрушенного дома, так просто не описать словами. Мертвецы. Они были всюду. Лежали в неестественных позах у стен, скрючившись на полу, на полуразрушенной лестнице. Убитая каким-то зверьем семья. Двое мальчиков, изрешеченных пулями, лежали поперек коридора. Они умерли, держась за руки, а их кровь забрызгала стены вокруг. Чуть поодаль лежал, видимо, отец. Его сильно избили перед  смертью, все его тело напоминало один сплошной кровоподтек. Его смерть была более гуманной – затылок был разворочен от выстрела в упор. На лестнице лежал еще один парень, постарше. Его буквально приколотили к ней деревянным колом, на метр торчащим из его груди. Наверное, он был еще жив, когда палачи закончили свое дело. А на столе…на столе лежала голая женщина. Горст отказывался думать о том, что с ней делали до того, как убили. Ее горло было перерезано, а живот вспорот так, что внутренности вывалились наружу. Старый гауптманн не понимал, зачем было это делать. Что за чудовища могли сотворить такое?
От страшных дум его оторвал Дедрич, хлопнувший его по руке и указавший в дальний конец комнаты. Оттуда доносились смех и звонкие звуки ударов. Горст почувствовал, как в нем закипает злость. Если эти твари еще здесь...
Не отдавая никаких команд, он тихо прошел по комнате в сторону дверного проема. Его солдатам и не требовались команды – они последовали за ним. Выглянув наружу, Горст увидел небольшой дворик, окруженный глухими стенами домов. Во дворе были люди. Внутри у гауптманна все похолодело.
Семеро солдат стояли вокруг деревянного столба, к которому была привязана молодая девушка. Ее одежда была настолько изорвана, что проще было бы сказать, что она была голой. Один из солдат ходил вокруг нее с довольной улыбкой и нещадно лупил какой-то плеткой. Девица уронила голову на грудь и только содрогалась от каждого удара. Сил на стоны и крики у нее уже не было.
А солдатами этими были «черные мундиры». Гвардия, элита. Соотечественники Горста. Особые войска Доминиона.
Секунда потребовалась Горсту, что бы понять, что нужно делать. Он резко вышел из своего укрытия и звенящим от злости голосом прокричал :
- Что здесь происходит?!
Рядом с ним тут же встали Дедрич и Арман, держа в прицеле «черных мундиров». Те не на шутку всполошились – кто вскинул оружие, кто нырнул за укрытия. На несколько мгновений во дворе воцарилось молчание – пока гвардейцы не поняли, что перед ним обычные солдаты Доминиона, а не диверсионный отряд турсов.
Навстречу Горсту вышел светловолосый солдат. Нашивки на его мундире говорили, что это вице-фельдфебель, но он все равно был старше Горста по званию. «Черные мундиры» вообще имели свою иерархию, и каждый из них считался на ранг выше солдата регулярных войск.
- Назовите себя, солдат – высокомерно произнес нахальный фельдфебель
- Гауптманн Горст Бруннер, третий осадный полк Доминиона – отчеканил Горст – Ваша очередь, солдат.
Горсту доставило неимоверное удовольствие видеть, как на скулах фельдфебеля появляются желваки ярости. Но стволы Армана и Дедрича все еще смотрели на застывших в нерешительности гвардейцев, поэтому ему пришлось смириться
- Вице-фельдфебель  Джакоб Гесс – презрительным тоном произнес фельдфебель
- Фельдфебель Гесс, потрудитесь обьяснить, что здесь происходит – уже более спокойным тоном произнес Горст.
- Это дело Гвардии, и только гауптманну Гвардии я буду отчитываться – холодно ответил Гесс, натянув на себя презрительную ухмылку – На вашем месте я бы развернулся и отправился  дальше по своим делам, пока вас не обвинили в дезертирстве.
Глотку Горста перехватил спазм. Ярость тугим комком прорывалась откуда-то из его груди, стремясь проломить грудную клетку и разорвать урода  Гесса в клочья. Но  нужно было мыслить трезво…
Гвардия, в теории, могла бы расстрелять их троих прямо на месте, обвинив в дезертирстве и предательстве. И никто бы не даже не потрудился спросить себя, а так ли это на самом деле.
Гауптманн хотел уже, было, что-то сказать, но осекся. Он поймал взгляд девочки. Сколько всего было в этих зеленых глазах… Мольба, отчаяние, ненависть, злость, смирение, просьба...
Нет таких слов, что бы описать ту какофонию чувств, что увидел Горст в этих изумрудных озерах.
Мысли носились в его голове как пули…
Наконец, он коротко кивнул и, развернувшись на каблуках, направился к входу в дом. Он успел поймать опешивший взгляд Дедрича. Уже войдя в дом, тот тихо спросил Горста:
- Неужели мы вот так уйдем?
Горст посмотрел на него. Он долго вглядывался в его напряженные, серые глаза. Затем снова оглядел комнату. Посмотрел на мертвых детей, на женщину на столе…
- Конечно, нет – яростно произнес он, вскидывая винтовку. Серые глаза улыбнулись ему.
«Черные мундиры» явно не ждали, что они вернутся. Гесс погиб сразу, Горст одним выстрелом разнес его ухмыляющуюся башку в кровавое облако. Укрывшись в дверном проеме, они с Дедричем открыли огонь по гвардейцам. Те принялись отстреливаться, но вяло – никто из них не ждал нападения. Горст отпрыгнул в укрытие, перезаряжая винтовку. Он взглянул на Дедрича – на лице того застыла мрачная решимость. Потом он перевел взгляд на Армана. Тот забился в угол, уронив винтовку, и непрестанно бормотал что-то вроде «Мы предатели…». Слабак. Такой же, как те гвардейцы. Горст вдруг поймал себя на мысли, что надеется  на смерть нытика-рядового.
- Вперед! – рявкнул он, закончив перезарядку и выбегая во двор. Он услышал за собой топот Дедрича и грохот выстрелов его винтовки.
Гвардейцы оказались слабыми противниками. Большая часть из них погибла еще в первые секунды боя. Остальных добил своим отчаянным рывком Горст. На ходу пристрелив двоих, он насадил на штык последнего. Только тогда он позволил себе осмотреться. Он стоял один во дворе, рядом с перепуганной вусмерть  девчонкой. Один?
Он обернулся. Дедрич лежал в пяти шагах от двери, раскинув руки в стороны. Его серые глаза все с такой же решимостью смотрели в закатное небо. Одного взгляда на него Горсту было достаточно, что бы понять – солдат мертв. Жаль. Хороший был парень…Горст привык терять солдат, и горевать не было времени.
Он подошел к девчонке и принялся разрезать путы на ее руках. Та смотрела на него полными безумия и благодарности глазами. Гауптманн попытался представить, что она сейчас видела своими глазами – одни враги перебили других, что бы спасти ее. Даже самому Горсту это кружило голову.
- Все будет в порядке – говорил он как можно более спокойным тоном, не зная, понимает ли она его – Ты будешь в порядке, я тебя сейчас освобожу…
И как только последняя веревка пала жертвой его ножа, раздался выстрел… Дикая боль пронзила спину Горста, и тот со стоном рухнул на завопившую девушку. Перед глазами стояла кровавая пелена, но старый гауптманн все же попытался разглядеть того, кто же стрелял.
Арман.
Проклятый Арман стоял в трех шагах от него и дрожащими руками держал все еще дымящуюся винтовку, направленную на Горста.
- Почему? – выдавил из себя старый солдат, заходясь болезненным и кровавым кашлем
- Вы предали Доминион – дрожащим голосом ответил Арман – Вы подняли оружие на Гвардию! Как вы могли? Я ровнялся на вас, я считал вас героем! А вы оказались предателем!
Горст рассмеялся, хотя это и было невероятно больно. Арман растерянно смотрел на гауптманна, не понимая, от чего тому так весело.
 - Бедный Арман… - с натугой произнес умирающий, но улыбающийся  Горст – Ты так ничего и не понял. Я предатель? Я не предал идеалы Доминиона. Я не предал свою совесть. Я и Дедрич… мы уйдем как воины. А ты? Тебя убьют как труса. Но труса с медалью. Говоришь, я был героем? Да, может быть, ты прав. И Дедрич был героем. И все те, кто, даже сражаясь, остаются людьми – они все герои. А ты…Ты даже не достоин назвать себя человеком, не то, что солдатом.
Подбородок Армана дрожал. Он вдруг опустил винтовку и сделал несколько шагов назад…
- Что я наделал… - проговорил он и ,развернувшись, убежал.
Слабак. Даже сейчас отказался от своих принципов. Пусть был не прав – но даже в своей неправоте мужчина должен проявлять твердость…
Горст уставился в небо. Оно уже было кроваво-алым от заходящего солнца – или это его глаза окрасились кровью? Грудь болела так, будто бы там плескалась расплавленная медь. Он знал, что умирал.
Вдруг небо исчезло. Его заслонило испуганное лицо девушки, склонившейся над ним. Она была растеряна, она не знала, что сделать, как ему помочь…
- Не надо… - прохрипел Горст, улыбаясь – Я все равно умру. Беги отсюда. Ты свободна. Не попадайся больше нашим…Они не все такие добрые, как я и Дедрич.
Боль достигла апогея, и он снова зашелся кашлем. Но он улыбался. И девушка улыбнулась ему в ответ. Это хорошо – последним в жизни увидеть чью то улыбку.
И последние слова, которые услышал Горст, были «Спасибо». Значит, она все таки его понимала…