Трясущиеся руки, расстегивающие пуговицы на платье

Она приехала с мужем в загородный пансионат в декабре, когда снег уже толстым пушистым ковром покрывал землю за кованым забором с витыми решетками. Корочка льда отсвечивала в отблесках слишком яркого для зимы, проникающего в самые потаенные уголки солнца. Было радостно, как то слишком даже весело, хотелось повалиться в сугроб и лежать неподвижно, уставившись в глубокую синеву неба. Приподнятые на кончиках ветви елей, голубых и густо-зеленых, округлые кроны сосен высоко в небе, над розовыми с чешуйчатыми стволами. Крутой, обрывающийся берег реки над спящей под толстым слоем льда небольшой рекой.

В номер днем запархивали синицы и щебетали в морозном пространстве номера, когда она спала, свернувшись как котенок, под толстым одеялом. Он подошел после разговора на повышенных тонах с мужем. Обиделась и ушла с новым знакомым на второй этаж в холл. На следующий день вместе катились с крутого склона горы на горных лыжах. Адреналин щекотал нервы от скорости, падения и просто близости его.

Стали встречаться в городе. Обсуждали на полном серьезе как она разойдется с мужем за столиком кафе на Тверской, когда официант вдруг нарисовался сзади и влез в разговор. Бродили по узким улочкам Второй, Третьей Тверской-Ямской. Скрывались в мраке старинных подъездов, поднимались на самый верхний этаж. Нервы были на пределе. В любой момент могла скрипнуть дверь и кто-нибудь мог увидеть нечто, что невозможно было представить чужому взгляду, интимное, слишком интимное, существовавшее только для них. Его трясущиеся руки расстегивали маленькие пуговички платья, а глаза уже не видели ничего.

Потом он заболел и попросил навестить его. Приехала, его маман была дома. Закрыл дверь на ключ и потянул к себе. Прикоснулась к горячему телу, горячему от любовной лихорадки и просто от температуры.На следующий день с удивлением обнаружила, что свободна. Свободна от чувств. Все прошло вдруг, как будто ничего и не было. Когда он позвонил, сказала, что больше они никогда не увидятся, она его больше не любит.Несколько раз повторила,не люблю,не люблю больше, все.Не хотел верить.

Больше они не встречались. Но иногда в сознании всплывал полумрак подъезда в переулочках за Тверской и трясущиеся руки, расстегивающие пуговички на ее платье.