О концах... Света

Димке Нечухайкину весна в этом году напоминала соседку
тётю Риту, грудастую блондинку возраста позднего Бальзака.
Жила тётя - правда непостоянно - в квартире напротив. Её
непостоянство проявлялось в страстной любви к мужу своему,
дяде Опатычу, постоянному болельщику футбольной команды
”Абругимо” местного олигарха Руната Абругимова. Впрочем,
Опатыч – прозванный так за постоянное восклицание: “Опа!” –
был постоянен и в сношениях со всеми сопутствующими футболу
атрибутами. А именно: пиво “Абругимовское” креплёное, водка
“Абругимовка” перчёная, сосиски “Абругимовские” посыпанные и
прочая закусь. Коротко говоря, всё горячительное, охлаждающие
и рекламно съедобное с фирменным слогом “Абру”. Такая сложная
смесь и заложила основу непостоянной, но страстной любви тёти
к дяде.

      Любовь расцветала, когда команда “Абругимо” побеждала.
Тогда из квартиры неслись “Опы! Ухи!” и песни пристойного
содержания. Тётя Рита ходила грудью вверх, блестела как омытый
весенними дождями листик. Светило солнце, пели птички и где-то
пробивался мох с травой.
      Весна в разгаре!
      
      Естественно, если ситуация случалась обратная, то есть
“Абругимо” позорно проигрывала, то аб... в смысле, обруганная
с  груди до пяток, тётя выскакивала с искажённым лицом, грудью
вниз и неслась вихрем по ступенькам вон из дома. Во след ей
подвывали ветры зимние, со снегами поздними, деревьями
понурыми и птичками притихшими. Взъерошенный Опатыч стоял в
дверях и комментировал бегство любимой женщины умело
поставленной незензурщиной с туго заплетенным языком и
кулаком.
      Снова начиналась зима...

Однажды, после такой смены погоды, Димка случайно
оказался в эпицентре событий и был остановлен остывающим
Опатычем.
- Димон! Просвети потерянную душу: говорят, сегодня к
вечеру грядёт свеженький Конец Света? Не слыхал?
Димка быстренько сориентировался – не хотелось показаться
несведущим:
- Не, это не тот конец, что вечером. Намечается катаклизм
на послезавтра, причём на ранней зорьке! Вообще...
- Опа-на! – перебивая, воспрянул духом Опатыч, по
привычке оглянулся и зашептал: - Слушай, братан, пока время
есть, заходи ко мне – зачарим душу по горю нонешнему и
грядущему.
- Спасибо, Опатыч, - заторопился Нечухайкин, -  дела у
меня: суббота как-никак. На выходные столько дел привалило...
- Дела побоку! – схватил сосед Димку за руку и потянул
парня в квартиру, приговаривая: - Можно сказать, жить осталось
часы, а ты дела...
Димка опять сориентировался, соображая: “...дверь на
кухню можно смазать и завтра, в воскресенье. А Вера, жена
молодая, драгоценная, с обеда у подружки: женщины обсуждают
новый фасон трусиков у американской шоу-дивы Мадонны”.

После третьей, когда дым от сигарет уже не мешал - Димка
и так Опатыча видел в тумане – соседа опять вывело на концы
световые:
- Счас Конец Света пошёл какой-то тусклый, даже, я бы
сказал, скучный. Я, вот, вспоминаю “конец” в ...десятом годе.
Хлопцы мы были молодые, шибутные. Решили встретить энтую
концовку грешной жизни в тайге, что возле Байкала. Соображения
были простые, но правильные: какой дурак, в смысле конец, тем
более Света, заберётся в такую глушь?
Опатыч на минуту прервался и трогательно разлил водку по
стопкам. Потом – глубоко и проникновенно затянулся дымком
сигареты.
Димка в паузе пытался прояснить взор и мозги.
Откашлявшись, выдавил хрипло:
- Оно, конечно, резонно. Да только накладно и суетно, а,
главное, результат сомнительный. Оно если шарахнет, то и в
тайге достанет!
- Опа, дружочек! – укоризненно воскликнул сосед. – Вишь,
живой я. Знать сработала задумка. Правда, было не помёрли с
голодухи, но местные урки нас отыскали: обогрели, подкормили и
морды набили.
- Как это – “морды”? - возмутился Димка.
- Обычай у них, урок забайкальских, такой. Если человека
в тайге отыскали – бить морду, чтобы впредь не лез в чащобу!
Короче, отмазались тогда. А, вот, “конец”, что перед самым
миллениумом намечался, решили отметить по-военному: вырыли
окопчик в посадке, сгородили что-то наподобие блиндажа. Было
нас, как и положено, трое: я, кум и дед с соседнего подъезда.
Выпивки много не брали, так, из расчёта на один день жизни. И
тут “конец” нас подвёл! У кума по переносному радио объявили,
что светоокончание переносится на следующий год. А дело было в
декабре. Пришлось для сугреву затариваться выпивкой
дополнительно. Празднование “конца” окончилось в милиции,
поскольку наш блиндаж обвалился, когда по нему ступила нога
участкового. Нам ничего, а лейтенантику пришибло эту самую,
ногу.
- Да, весело-о, - неуверенно ухмыляясь, с трудом
выталкивая слова, прошамкал Димка. – Вот, у моего дружка
Филиппа был конец, так конец. Парились мы тогда в баньке...
Тут парень запнулся, поскольку в мозгах пошли какие-то
неувязки: он не мог уже сосредоточиться и определиться – о чём
это они тут с Опатычем рассуждают. “Концы, вообще-то, бывают
разные”, - тупо наехало, и Димка оживился:
- Помню, в конце лета жарили гуся на железяке...
- Опа-на, братан! – было вскочил на ноги Опатыч, но
пошатнулся, резко сел и аккуратненько положил своё лицо боком
на стол. При этом продолжил бурчать:
- В конце первого тайма эта скотина бразильская,
Ромальдо, промахнулся и не забил в пустые ворота... Всё конец
“абругимовке”...
Послышалось мерное храпение.
А Димка не сдавался! Он выпил ещё для уразумения и
продолжил возмущаться с паузами:
- Замахали эти концы! Запутали головушку мою, удалу-у-
ю!.. Когда же концы этим концам будут?...

- Ты чего это тут с напевами причитаешь, родимый?
Басовитый, невероятно знакомый голос, оборвал
намечающееся песнопение и заставил Димку сосредоточиться на
проёме двери. Боже! В дымчатых сумерках нарисовались контуры
жены его, крепкой телом и атлетическим ростом, Веры
ненаглядной...
- Да, тут... – замямлил Димон, - про Свету мы, в смысле,
конца.
- Будет тебе Света, будет тебе и конец! – с нарастающим
бешенством пропела жёнушка его, нетерпимая. – Дома дел
невпроворот! Выходные на исходе! А оно тут про баб!...
“Хана мне – вот он, конец...” – мелькнуло у Димки, когда
бескомпромиссная жена его, бывшая метательница диска,
впихивала захмелевшего муженька в квартиру.
А за стенами дома почему-то выглянуло солнце! Птички
возрадовались и так расчирикались, что дворовый кот опасливо
скукожился и завыл по-кошачьи, – опять наступала весна.

27.08.13 года.