ПТР22

ГЛАВА 22

Погоню Лина услышала часа через полтора изматывающего подпрыгивания на спине низкорослого мерина. Она и представить себе не могла, что упитанный с виду мерин может оказаться таким костистым и неудобным для сидения. Молодая женщина проёрзала себе весь зад, невзирая на то, что была в тулупе и ни в нём одном. Сначала ей не было дела до удобств, лишь бы четвероногий почаще перебирал ногами, а он не хотел этого делать без регулярного понукания. И Лине приходилось напрягаться не на шутку, одновременно удерживаясь в условном седле, пиная ленивого мерина и стараясь не потерять валенки. Короче говоря, через полтора часа (ориентировочно) таких пыток, ей уже стало безразличным, что с ней сделают, когда догонят. Она настолько задеревенела, что боль после каждого подскока почти не ощущалась, а лишь фиксировалась где-то на подсознательном уровне. Там же витала бессвязная мысль о неизбежном плачевном результате в виде падения на дорогу в том случае, если мерин вдруг разыграется и взбрыкнёт даже самую малость. Но он и не думал взбрыкивать, а продолжал себе трусить с крейсерской скоростью не более трёх узлов. Погоня же, судя по характерным звукам, двигалась гораздо быстрее. Вскоре Лина могла отчётливо разбирать крики мужчин и женщин, которые догоняли её верхами и на одних санях-розвальнях. А спустя совсем непродолжительное время она уже видела мотающийся свет керосиновых фонарей.
- Стой, тебе говорят! – орал мужской голос.
- Стой, гадюка! – вопил женский голос.
«Чтоб вас всех! - с бессильной злостью подумала Лина. – А тебя особенно».
Она сбросила с ног валенки и с такой силой вонзила в бока ленивого паразита почти голые твёрдые пятки, что тот чуть было не встал на дыбы, но вовремя передумал и изобразил нечто среднее между галопом и аллюром. Таким образом Лина отсрочила неприятный момент встречи с преследователями ещё минут на двадцать. Но каких сил ей стоило удерживаться всё это время на мерине…
- Но, но, но, - приговаривала она, колотя животное по его бокам.
- Стой! – доносилось сзади. Мужчины ограничивались одними только приказаниями, женщины в выражениях не стеснялись, однако нецензурной брани избегали. А мерин, пообвыкнув к пяткам наездницы, снова перешёл на неторопливую рысь.
«Ну, всё, абзац», - отрешённо подумала Лина и вдруг, словно в доброй сказке, увидела фары приближающейся машины. Она могла бы раньше услышать шум мотора, но боль, пульсирующая одним только своим смыслом от задницы к голове и обратно, и внимание, сосредоточенное исключительно на преследователях, не позволяли ей слышать ничего, кроме их криков. А машина в это время приблизилась и оказалась милицейским УАЗ-иком с коробовскими номерами. Она затормозила метрах в пяти от замершего на месте мерина, передняя дверца со стороны водителя распахнулась, и из неё полез на выход натуральный, по форме упакованный, мусор.
«Это, наверно, у Анфисы с Никифором совесть проснулась», - догадалась молодая женщина, чуток проморгалась и стала вглядываться в прибывшего. А тот фертом встал сбоку мерина и голосом Вадика Урванцева безапелляционно заявил:
- На коне так не сидят. Спину надо держать ровнее, а колени немного согнуть.
Лина моргнула ещё и ещё, и, наконец, поняла, почему ей сразу не понравился вид этого бравого спасителя. Во-первых, он был один, во-вторых, одет не по местной зимней форме (прибывший красовался в пижонском кожане, лихо выгнутой фуражке, брюках и до блеска начищенных фасонистых ботинках). А в-третьих, оттопыривал при разговоре нижнюю губу так, как это мог делать только Вадик, выдавая ту или иную непререкаемую сентенцию.
- Это не конь, это мерин, - безжизненным голосом возразила Лина и свалилась в объятия старшего лейтенанта.

Присутствие милиционера сначала смутило участников погони. Но разглядев, что это не Леший и его банда, преследователи осмелели и устроили с Вадиком настоящую свалку. К счастью, тот не запасся табельным оружием (а кто бы, зная Вадика, его ему дал?) и жертв среди воюющих сторон не оказалось. Хотя бока старшему лейтенанту намяли изрядно. Сначала, правда, он колбасил всех подряд, не разбирая полов, но потом таки его скрутили. А Лина чувствовала себя настолько разбитой, что не могла даже пальцем пошевелить ни в защиту себя, ни в защиту Вадика.
«Откуда он здесь взялся?» - только и думала она, сидя на порожке УАЗ-ика. Залезть в кабину у неё не хватало сил.
- Я вас всех в Сибири сгною, падлы! – рычал Вадик на трёх скитских мужиков и трёх баб, одинаково крепких и настырных.
- Эк расходился, сердешный, - увещевал его один мужик, скручивая за спиной мента руки. – А ну-к, подсоби, давай его в сани положим. Да тулупчиком накроем, а то малец совсем голый. И кто ж, антиресно, таковский?
- Поди ж ты, Сибирью стращает, - визгливо разорялась одна баба, - ты зенки-то разуй, глянь-ко, какая у нас тута своя глухомань!
- Затихни, Лукерья, - урезонил её другой мужик. – А, может, зазря мы его эдак вот, по-свойски? А ну как потом неприятность выйдет?
- И ничего не зазря, - послышался новый женский голос, - свозим их в скит, Акинфия подлечим, и пущай катятся на все четыре стороны.
- Хорошо бы на все четыре, а не в одну, в прокуратуру, - выступил со своей партией третий мужик, имеющий, видно, кое-какое юридическое образование.
- По-у-би-ва-ю, - продолжал рычать Вадик.
- Пущай потом хоть в прокуратуру, хоть к чёрту в утробу, лишь бы Акинфия привести в чувство, - не сдавались бабы.
- Однако же, как-то не того, - чесали бороды мужики.
Разгорячённые погоней, не совсем отдавая себе отчёта в происходящем, а также подзуживаемые бабами, у которых было своё на уме, мужики довольно быстро сладили с незнакомым милиционером. Но потом, как водится в России, их всех стало разбирать сомнение. Но бабы не сдавались. Две из них держали Лину за руки, причём старались совершенно напрасно, а третья, Лукерья, отдавала команды.
- Ну, чё встали, ровно идолы? Давай сюда мерина, к задку саней привязывай. А ты, голубушка, уж не обессудь, садись со мной рядком, сейчас поедем исправлять то, что ты с моим мужем натворила. Да поворачивай ты, поворачивай!
- А что с машиной делать? – задал нелицеприятный вопрос один из мужиков.
- А что с ней сделается? – возразила Лукерья, бережно закутывая Лину в какую-то полость. – Пущай стоит.
- Нельзя ей на морозе стоять, – рассудительно молвил мужик, - может испортиться. В век за неё не расплатимся.
«Интересные люди, - мысленно изумилась Лина, - похищать людей в натуре им нормально, а за машину боятся».
- Ну, пусть кто-нибудь на ней поедет, - неуверенно предложила Лукерья.
- Кто? – удивился мужик.
- Давайте, я поеду, - предложила Лина и подумала:
«Придётся, видно, перепихнуться с этим Акинфием, чёрт бы его побрал. Значит, судьба моя такая. Зато появится возможность записать в свой актив не какой-нибудь гулькин хрен, а целое достояние федерации».
- А не убежишь? – педантично поинтересовался один мужик.
- Не убежит, - победно заявила Лукерья, - я с ней поеду.
- Вы не знаете, с кем связались, - не переставал угрожать Вадик.
- Нако-ся, давай я тебя заткну варежкой, - добродушно предложил другой мужик, - а то горло простудишь, да и застращал вконец.
Минут пять все рассаживались по местам, кто верхи, кто в сани, а Лина с Лукерьей в УАЗ-ик.
«Можно было бы попытаться смыться, но куда мне без Вадика?» - с тоской подумала молодая женщина и завела двигатель. Но тронуть с места она не успела. Как не успел отъехать от места инцидента ни один его участник. Потому что в просеке со стороны скита в свете фар милицейского вездехода нарисовался ещё один всадник, и по приближении его к комбинированной кавалькаде с одним мотором и пятью лошадиными силами присутствующие с изумлением признали во всаднике старца Акинфия.
- Мать честная, - ахнула Лукерья, - царица небесная! Неужто оклемался?

К счастью всех без исключения присутствующих старец Акинфий действительно оклемался. Единственно, что указывало на недавно пережитый им паралич, это его не вполне членораздельная речь. Однако все всё поняли и радости не было конца.
Чудесное исцеление произошло несколькими минутами позже того, как участники погони покинули скит. Дело в том, что в это время в избу Акинфия пришла сладкоголосая сторонница собственного оригинального метода лечения занедужившего старца. Она воспользовалась отсутствием хозяйки и Пестимеи, разжевала с молитвой заранее заготовленный сухой куриный помёт и запихнула его под язык беспомощного старца. Но, видно, переусердствовала, «лекарство» попало в горло, и старец самым натуральным образом поперхнулся. Кашлял, кашлял и так от натуги постепенно пришёл в себя. Первым делом он слопал полгоршка холодных щей, затем наскоро выведал последние новости у сладкоголосой целительницы, потом оперативно сгонял в общественный сарай, взнуздал свободную лошадёнку и учредил собственную погоню.
Обо всём этом Лина узнала позже, уже в скиту, куда ей пришлось съездить вместе с Вадиком. Старец, как только прибыл на место происшествия, сразу дал понять, что гостье ничего не грозит. Напротив, он хочет её возвращения в скит лишь для того, чтобы более обстоятельно принести ей свои извинения и окончательно уладить остаточные недоразумения. При этом был столь убедителен, что Лина согласилась на его предложение без всякого страха.
«Ну, вот и слава Богу», - одобрительно гудели мужики.
«Слава Богу, слава Богу!» - истово повторяли бабы.
«Что ж, теперя можно и мальца развязать», - предложил кто-то.
«Не стоит, - возразила Лина, - пусть так едет, спокойней будет».

В скиту Лина пробыла до полудня. Она приехала туда на УАЗ-ике, поставила машину перед церковью и попросила посадить на переднее сиденье связанного и заткнутого Вадика. Затем Лина минут тридцать увещевала старшего лейтенанта и только потом, когда он, наконец, согласился не поднимать кипежа (Лина попросила его кивнуть в знак согласия), освободила земляка и от варежки, и от пут. Оставив его дожидаться в кабине милицейского вездехода, Лина отправилась в избу Анисьи, где уже собралось достаточно народа. Акинфий присутствовал также и давал предварительные обязательства перед паствой вести себя более умеренно, нежели он делал это прежде по части классификации грехов, их отпускания и так далее. Он публично и также предварительно каялся в своих прошлых грехах, осознать каковые ему удалось в минуту просветления, когда Акинфий чуть не подавился куриным помётом. Дать торжественные обязательства и сделать генеральное покаяние при скоплении остального честного народа Акинфию предписывалось в церкви, в следующее воскресенье. А Лина была отозвана Анисьей в кухню и там строго отчитана за бегство.
«Что ж ты думаешь, я тебе худа желала, когда запереть велела? – с горестным выражением на лице выговаривала старуха. – Я вить от тебя тебя и запирала: так и чувствовала – что-нибудь да учудишь».
«Вы уж извините меня, пожалуйста, - пристыжено бормотала Лина. – И очень прошу – не наказывайте Аглаю».
«Да что ж мы, звери какие? – удивлялась Анисья. – Вот только часики ты возьми обратно».
«Не возьму! – упёрлась Лина. – Это ей от меня искренний подарок».
«Ну, что ж. А, может, побудешь до следующего воскресенья? Ещё раз сходим к чудотворной?»
 «Не могу, - перепугалась Лина, - ей-Богу, дела».
«Ну, что ж. Поди, позови свово мильтона, пополдничаете да с Богом в дорожку».
«Спасибо вам за всё», - чуть не расплакалась Лина.

Пока ехали обратно в Коробов, Вадик рассказал, как он очутился в здешних краях. Сначала, правда, он минут тридцать показательно дулся, подчёркнуто внимательно вертел баранкой, нажимал на педали и двигал рычагами. Время от времени старший лейтенант выпячивал нижнюю губу и что-то ворчал себе под нос.
«Эк его разбирает, - насмешливо подумала Лина, - здорово, видно, обиделся на местное обхождение».
Сама она уже окончательно пришла в себя, только задница болела до невозможности и она старалась сидеть как-нибудь боком. Сидела и ждала, когда Вадик первый вымолвит слово. Но так и не дождалась. Поэтому пришлось начинать самой, поскольку было любопытно узнать, как этот бравый почти столичный мент оказался в такой непроходимой глуши.
- Ну, что ты молчишь, как презумпция невиновности? – спросила молодая женщина. – Рассказывай, каким ветром тебя сюда занесло.
- Сергей Сергеевич тоже очень хотел бы знать, каким ветром сюда занесло тебя, - парировал Вадик.
«Я так и знала, - подумала Лина, - это Серёжины дела. Но как?»
- Значит, сюда тебя направил Сергей Сергеевич, - сказала Лина.
- Так точно, - буркнул Вадик и неожиданно заявил: - Я, между прочим, очень сильно зол на твоего брата. А я ведь его просил: разрешите, говорю, товарищ подполковник, взять с собой в командировку табельное оружие. Не разрешил! Командировка, говорит, неофициальная, так что… Нет, нужен мне такой родственник! С голыми руками против толпы вооружённых варваров! Да будь у меня пистолет, разве я позволил бы…
«Нет, Серёжа всё-таки умница, - тепло подумала Лина, - если б Вадик приехал сюда с пушкой… ой-ё-ёй! Нет, об этом лучше не думать. Кстати, чего это он там про родственников? Ах, ну да, он же на мне жениться обещал. Юморист…»
- Я ведь ему сказала, что еду на Селигер, - уклончиво молвила Лина, провоцируя старшего лейтенанта на дальнейшие откровения.
- Он сначала поверил, – стал расходиться Вадик, не умевший молчать и дуться подолгу, - а потом - бац! Запрос из УВД Североуральского района в нашу контору: дескать, так и так, числится ли в списках кустовского УВД подполковник Крымов Сергей Сергеевич, старший брат Полины Сергеевны Крымовой? Ну, дошло до руководства, руководство Сергея Сергеевича на ковёр и законно спрашивает: кто такой капитан Плещеев и почему он инициировал запрос?
«Капитан Плещеев – это Леший, - догадалась молодая женщина, - но какой подозрительный козёл: запрос инициировал!»
- Ну и что Серёжа? – спросила Лина.
- А что? Да ничего. Во-первых, они с нашим шефом старинные кореша, во-вторых, Сергей Сергеевич действительно служит в нашей конторе, поэтому… В общем, я не знаю, как он перед шефом отмазывался, но после него вызвал меня и велел дуть в этот Североуральский район посёлок Коробов, чтобы там найти тебя и притащить домой хоть за волосы, хоть за ноги. А дома он с тобой ещё поговорит и про озеро Селигер, и про то, какие богатые там живут заказчики.
«Господи! Ну и поговорим. Подумаешь, делов-то. Скажу то же самое, что здесь говорила. Мало ли у нас народа в чудеса верит? В одной только Москве на пятьдесят человек один дипломированный народный целитель, а на сто – лицензированная ясновидящая. И все при деле, потому что народ у нас доверчивый. А я, чай, не рыжая».
Прикидывая вариант легенды для брата, Лина не особенно напрягалась: главное дело, она жива-здорова, а что до Селигера, то это дело пятое. Ну, признается, что соврала, поскольку наверняка знала, что вся семья встанет на дыбы, скажи она им правду про желание попытать счастья перед чудотворной иконой в далёкой уральской глубинке. Надо только стоять на своём до конца. Врать, конечно, нехорошо, но…
- А как ты узнал, что я в скиту? – спросила она Вадика.
- Что за вопросы? – надулся Вадик и оттопырил нижнюю губу, - я же всё-таки сотрудник МВД, а не какой-нибудь менеджер.
«Ну, да, конечно, - ответила за него Лина, - сначала напряг Лешего, потом зашёл к Анфисе. В общем – дело техники».
- А почему ты поехал в скит один, а не попросил ещё людей у этого, у капитана Плещеева?
- Какие люди? – возмутился Вадик. – Этот козёл мне даже машины не хотел давать, не то, что каких-то людей! Никакой, блин, солидарности, а ещё капитан…
- Но всё-таки дал?
- Пришлось пугнуть кое-кем из министерства, - насупился Вадик, выкручивая барванку, словно руки злостному правонарушителю.
«Ясное дело, - мысленно согласилась с ним Лина. – Эх, хорошо, что всё хорошо кончается! Сейчас приедем к Анфисе, я ей слова худого не скажу, а как следует вымоюсь и… А на фига мне говорить ей худые слова? Меня, чай, силой в скит никто не тащил, сама захотела. И откуда Анфиса могла знать, что я не буду рада такому приёму, который приготовил мне старец Акинфий? В общем…»
Думая так, Лина машинально перебирала вещички, увязанные в узелок, нащупала диктофон и включила уничтожение записи.
- Ты чё делаешь? – поинтересовался Вадик.
- Не твоё дело, - нарочито грубо отрезала Лина. Она знала, что если начнёт объясняться, настырный мент может потребовать диктофон на прослушку. А ей это надо? После всего того, что сделала для неё Анисья, Лина просто не имела морального права сдавать в прокуратуру её сыновей. Валентину, конечно, жалко, но Лина, которая имела возможность ближе познакомиться с этими, в общем-то, безобидными мужиками, стала склоняться к мысли, что в гибели подруги виноваты не столько братья, сколько этот долбанный Селиван.
- Грубишь, да? – заворчал Вадик. – Что, думаешь, раз старше, значит можно грубить и не считаться со мной? Ну, ничего, вот поженимся, я тебе покажу, кто у нас в семье будет старший...
«Он что, идиот?» - удивилась Лина, искоса поглядывая на разоряющегося Вадика. Но Вадик вовсе не был идиотом. И он давно всё хорошо рассчитал. Начальник их конторы скоро отвалит в отставку, Сергей Сергеевичу навешают полковника, и он станет на место шефа. А Вадик, если он женится на Лине, вполне может к тому времени сделаться майором и занять место начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Эх, и покажет же он тогда кое-кому! Особенно этому козлу, Панину.
- Что-что Панин? – насторожилась Лина, когда Вадик, увлечённый кровожадным любованием на перспективу расправы с недругами настоящими и придуманными, упомянул имя эксперта.
- Встречаю я, значит, этого козла возле кассы Аэрофлота, – возбуждённо поведал Вадик, - в Кейптаун, сука, собрался! Я ему покажу Кейптаун… А машину припарковал неправильно. Ну, дождался, когда он из кассы выйдет и, как положено, предъявляю ему претензию. А он спрашивает – вы что, гибэдэдэшник? А я отвечаю – неважно, проедем к ближайшему посту, и там вам один мой знакомый коллега из интересующей вас службы штраф выпишет. Ну, он сразу юлить, туда-сюда, тебя вспомнил, какая, дескать, у вас невеста замечательная, что, дескать, имел недавно счастье познакомиться… Слушай, я так и не понял, зачем ты ходила к этому гаду?
- Будь добр, рассказывай по порядку, – попросила Лина.
- Да и рассказывать-то нечего, - удивился Вадик, - это он про тебя, чтобы от штрафа отмазаться. И какая ты умная, и какая воспитанная, и что мужик, которым ты интересовалась, приходил за результатами какого-то анализа. Только я чё-то не догоняю: что ещё за мужики, которыми ты интересуешься у такого гада, как Панин?
- Когда приходил мужик? – вцепилась Лина в плечо Вадика.
- Ну, ты, полегче, - недовольно огрызнулся Вадик, выправил руль и сообщил: - В прошлый вторник.
«Я в это время летела в Пермь, - машинально отметила молодая женщина, - но не мог он прийти во вторник, потому что неделей раньше его убили. Что за чертовщина?»
- Давай сначала и по порядку, - сказала Лина. – Я так понимаю: Сергей Сергеевич озадачил тебя неофициальной командировкой, ты поехал в кассу за билетом и там встретил господина Панина. С этого места с чувством, с толком, с расстановкой. Я тебя очень прошу!
Вадик не стал кочевряжиться и повторил рассказ. Господин Панин тогда действительно спешил, и хотел хоть как-то отвязаться от ненавистного Вадика, а вовсе не потому, что ему было жалко трёхсот рублей. И он стал петь ему о его невесте, которая сама себя таковой не считала, но чего не сделаешь в целях экономии дорогого времени? Вот он пел-пел и допелся до человека, чей фоторобот ему, Панину, показывала фиктивная невеста Вадима Витальевича Урванцева. Дескать, данный человек явился-таки за результатами анализа на основании какого-то соскрёба, познакомился с ними и вместо того, чтобы законно расстроиться, выглядел весьма счастливым.
- И это всё он тебе подробно рассказал? – недоверчиво спросила Лина, продолжая пребывать в состоянии нокдауна после того, как услышала совершенно невероятную новость.
- Он бы и не такого порассказывал, - самодовольно ухмыльнулся Вадик, - чтобы от меня отделаться. Но от меня разве отделаешься? Отвёз я его, дорогого господина, на ближайший пост, к корешу моему, Стёпе Коновальчуку и…
Вадик аж сладко зажмурился, затем снова упёрся кровожадным взором в вышеупомянутую перспективу и за этим приятным занятием забыл о своих подозрениях насчёт интереса своей потенциальной невесты к господину Панину, а также о своей ревности к каким-то левым мужикам с какими-то анализами и соскрёбами.
«Этого не может быть, - продолжала в уме повторять Лина, - потому что он мёртвый».

 

next chapter

 
 






1 Ну, да! И пусть коммунисты не врут, что демократы с медведями всё просрали: кой-чем мы ещё можем возразить на американские ПРО и японские территориальные притязания