2. Пекло. 1058 год Эпохи Переселения

"Амальтея" у стыковочного шлюза номер 3. Повторяю, "Амальтея" прибыла к стыковочному шлюзу номер 3".

Тревор с не выражающим ничего лицом смотрел на динамик, закрепленный около потолка, из которого только что прозвучал безэмоциональный механический женский голос. Вот уже тридцать лет, как он слышит его каждый день. Раз за разом эта искусственная дамочка, являющаяся виртуальным интеллектом станции, возвещает о прибытии новых звездолетов с особо опасными преступниками, которых нужно тут же доставить на планету, находящуюся настолько близко к своей звезде, что ни один корабль не может к ней подлететь. Точнее, не мог бы без них.

Тревор, тяжело вздохнув, встал и потянулся так, что кости захрустели, а затем усмехнулся самому себе. Еще в первый рабочий день он установил негласное правило - "никогда не смотреть, не говорить, не встречаться с пленниками". Он оператор "Стрел" - гигантских продолговатых звездолетов с защитной шапкой, оснащенной системой зеркал на конце. Они были не столь эстетически красивыми, сколько грандиозными сооружениями. Последние, кто питался термоядерной энергией, уходящей во время полета в основном только на три вещи: систему жизнеобеспечения, охлаждения и двигатели. Из-за необходимости остужать корабль ее не хватало даже на искусственную гравитацию, но это были единственные корабли, способные переносить подобное пекло. И Тревор мог позволить себе такую роскошь, как избегание заключенных. Его жизнь и работа - это составление расписания полетов на основе данных астрологической группы, отслеживающей вспышки на местном солнце и магнитные бури, и сопоставление их с расположением остальных станций, чтобы обеспечить настоящий щит, который должен будет оградить приходящий звездолет от испепеляющих лучей местного светила. Так работает вся их диспетчерская группа, насчитывающая более 2 тысяч человек. Но сегодня Тревор намеревался нарушить собственное табу, не понимая, зачем вообще это делает, ведь ни один, даже самый видный экземпляр, на который обычно собиралась посмотреть целая толпа служащих, как на редкую зверушку, никогда не привлекал его внимания. Но сегодня его, словно загипнотизированного, влекло к совершению этого поступка странное неосознанное ощущение необходимости.

Он не выносил пленников. Даже подсознательно ненавидел. Все они поголовно были убийцами и психопатами. После такого заявления на комиссии по приему на работу ему задали весьма ожидаемый вопрос: на кой ему сдалась такая должность? Тревор ответил, что восхищается самой станцией и все готов сделать для ее обеспечения. И ведь действительно трудно было не проникнуться симпатией к такому масштабу, ибо проектировщики явно в полной мере понимали значение слова "перспектива", когда располагали станции в пространстве. Квадратом четыре на четыре шестнадцать гигантских сооружений, снабженных отражающими экранами, располагались в шахматном порядке на расстоянии 86 миллионов километров от планеты, образуя Первый Шлюзовой Барьер. Прямо за Срединным Щитком находился космопорт "Стрел", откуда их запускали к планете, пересаживая на борт преступников, доставленных на пришедших космолетах. Второй был основан на отдалении 300 миллионов километров от планеты двумя такими же шахматными квадратами, поставленными по бокам от Первого для перекрытия сторонних лучей. И оба Барьера были скоординированы на одинаковое вращение на своих гелиостационарных орбитах. Только ради безопасности отдельные станции иногда разводили в стороны, нарушая целостность солнечной защиты, дабы никто не мог воспользоваться ею ради своих целей. Доступ к планете был вообще строго ограничен и получить его можно было только через руководство Оборонительного Центра Федерации, по приказу которого станции снова сходились в привычную систему и образовывали защитный экран.

И еще здесь царила постоянна жара. Тревор не знал, какого там - на Втором Барьере, но здесь, в космопорте, было порой невыносимо. Сама планета в принципе представляла собой настоящее пекло. Ад в нежном свете голубого гиганта. И он имел название: Гелиос-1. Столь гордое имя для планеты-тюрьмы. А они на ее периферии, на так называемой Шлюзовой системе, названной "Колесницей".

Металл корпуса неприятно заскрежетал, будто его разрывало на части. Врата Срединного Щитка открылись для космопорта, и на него упали солнечные лучи, а, значит, осталось совсем мало времени, чтобы "пустить стрелу", как здесь выражались. Это произойдет, как только канал пуска сравняется с тенью планеты. Но сегодня это была не его задача. Тревор выпил несколько глотков воды и, сунув бутылку в карман штанов, направился к коридору, по которому вели преступников. Обычно это было маньяки, сбрендившие от космической болезни, или выходцы с Содома и Гоморры, которые привыкли чуть ли не жрать людей, но сегодня у них в гостях был совсем иной экземпляр. Его исключительность состояла в том, что он хотя бы не был человеком. Драрт с планеты Зимерган. Представитель рептилеподобной гуманоидной довольно молодой расы, вышедшей в космос во времена Второй Галактической около 600 лет назад. Они более других были ненавистны человечеству, ибо в свое время их приняли в Системы гораздо раньше людей, что вызвало у его представителей ярые гнев и ревность. И вот один из них, по профессии являющийся аррасином, Стражем Галактики, убивает президента Федерации Объединенных Миров и попадет к ним на Гелиос-1. Самое знаменательное событие за все время существования тюрьмы! Особенно для Тревора, ибо это странное, даже отчасти маниакальное желание взглянуть на ящера сильно беспокоило оператора.

В новостях уверяли, что он одиночка и не имеет ничего общего с Храмом Толофа, в котором воспитывают аррасинов, но сам Тревор считал этот факт крайне сомнительным. Да, эти ребята ни на кого не работают, подчиняясь только себе, но при этом всегда держатся крайне сплоченно, стоя друг за друга горой. Никто из людей точно не знал, зачем Системы все еще содержат этот зверинец, пережиток прошлого, но пока аррасины сохраняли мир в Галактике всеми известными способами, никто особо не возникал. Кроме федератов, естественно, которые хотели прибрать это сборище фанатиков к своим рукам.

Точка осмотра располагалась в переходе над коридором и была уникальна тем, что сидя за тонированным стеклом, они могли видеть конвой, а он их - нет. Но помещалось там не больше человек 4-5, в зависимости от габаритов каждого. Сегодня, помимо Тревора, собрались трое. Это был, во-первых, Панер Долорм, пилот одной из "Стрел", которую он ласково величал Агнет. Это был тощий старикашка лет 90, выглядящий на все 130, с бегающим плутоватым безумным взглядом. Панер являлся самым известным персефононенавистником и ксенофобом на "Колеснице", так что о его точке зрения на счет драрта можно было даже не спрашивать. Вторым являлся Акула. Рослый, сильный и молчаливый начальник инженерно-ремонтной бригады. Ярый федерат, но не такой агрессивный, как Панер, он был здесь чем-то вроде достопримечательности, ибо ни на одной из станций Шлюза не было человека, который работал бы дольше Акулы, хоть больше лет 60 ему было не дать. Никто даже его настоящего имени не знал, но зато все, кому не лень сочиняли разнообразные легенды о его личности. Например, то, что он бывший адмирал, которого разжаловали, и он с горя подался на Гелиос. Третьим был мальчишка семнадцати лет, интересующийся всем на свете. Норн Дармот, родившийся здесь же. Увидев его, Тревор тяжело вздохнул, ибо широко раскрытые любопытные карие глаза уже предвещали миллион вопросов.

Мужчина молча пожал товарищам руки и уселся на полу рядом с Норном. Хорошо, что никто не знал про это место. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, что вся станция захочет посмотреть на этакое чудо-юдо местного масштаба, и в ангаре соберется целая толпа, в которой они, в итоге, ничего не увидят. А здесь получится представление не для всех.

- Говорят, он аррасин. - Тут же подал голос Норн.

- Да. - Как всегда немогословно отозвался Акула, скрестив руки на могучей груди.

- Но они же призваны сохранять мир. Почему он убил нашего президента? Она вроде была порядочной женщиной.

- Не люблю всех этих ящериц и тому подобных, но этот малый не сплоховал, - усмехнувшись предсказуемо подал голос Панер. - Эта стерва собиралась заключить мир с Персефоной!

- Да чем они тебе так не угодили? - Возмутился Тревор, искренне не понимая этой неоправданной ненависти.

- Они давно уже не люди! Генотипы себе меняют, разрабатывают бесчеловечные технологии и появляются из пробирок. Они омерзительны.

- Вообще-то, - нарушил тишину низкий голос Акулы, - на этом выступлении президент Кормин Оманоэль собиралась поменять свое мнение и отказаться от услуг Персефоны, начав против них войну. Но вот в том, что драрт не сплоховал, я согласен с Панером.

- Почему это?

- У нас сейчас разгар конфликта с юитами по поводу планеты Пальмира. Третья Галактическая не за горами. Так что нам еще таких врагов, как персы, не хватало. Да и аррасины вообще никогда ничего не делают, если это не имеет цели.

- Откуда ты все это знаешь? - Не удержался от вопроса Тревор, но Акуле не дал на него ответить внезапный восклик Норна.

- Они идут!

Трое мужчин и один парнишка тут же прижались к смотровому стеклу, и спустя буквально пару мгновений из-за угла показался конвой. Солдаты в черных биоскафандрах, оснащенных броней, и импульсными пушками наготове вели закованного в магнитные наручники драрта. Он не выглядел силачом, да и ростом особо не отличался, но держался уверенно, внушая ощущение внутренней силы. Кожа, состоящая из крупных чешуй разных оттенков фиолетового, образовывала красивый рисунок на лице и шее, а на голове, вполне естественно лишенной волос, имелось несколько небольших рогов. У него не было ушных раковин, так как система наружного уха у этой расы представлена абсолютно другим аппаратом, больше похожим на наслаивавшиеся друг на друга перепонки. Маслянисто черные глаза, в глубине которых еле-еле читалась лиловая радужка, были направлены строго вперед, но в последний миг драрт неожиданно обратил взгляд вверх. Всю компанию неприятно передернуло, а Норн, отшатнувшись от стекла, упал.

- Что за черт?! - воскликнул Панер. - Эта тварь не должна нас видеть!

И лишь один Тревор оставался сидеть неподвижно, ибо только он заметил, что взгляд аррасина был обращен именно на него.

Спустя пару минут они молча разошлись по своим местам, не желая обсуждать произошедшее, хоть каждый продолжал неустанно думать об этом.

Тревор не помнил, как дошел до своего рабочего места. Что-то было в этом взгляде. Нечто большее, чем личность, оно поглощало изнутри. Аррасины - необычные и странные существа, далекие и оттого пугающие. Они наводили ужас и трепет на Галактику, их статус равнялся генеральскому, а возможности и способности поражали. Все из разных рас, юнцы не более лет 30-40, как на подбор, но со знаниями 150-летних стариков и мудростью в глазах. Беспощадные и зараженные идеей, ее ярые солдаты. И от этого Тревору становилось еще страшнее, ибо он чувствовал, что ящер сделал это не просто так. Оттого, наверное, и вспомнились недавние слова Акулы:

"...аррасины вообще никогда ничего не делают, если это не имеет цели".

Тревор глубоко вдохнул отфильтрованный воздух, пытаясь унять тянущее чувство тревоги в груди. Он зажмурил глаза, потер закрытые веки кулаками, а затем, открыв их, запустил пальцы в волосы.

- Все это от переутомления. Что за паранойя, на кой я какому-то аррасину сдался? - Сказал он сам себе, а вслед за этим заключением уже ставшую привычной тишину огласил знакомый голос.

"Стрела номер 37 отходит от 6 дока космопорта".

Тревор на этот раз не удостоил осточертевший динамик даже взглядом, обратив его на мигающую на экране отдаляющуюся от станции зеленую точку, помеченную цифрой 37. И только когда она скрылась из виду, он сумел оторваться от монитора и приступить к работе, отметив, что руки стало слегка трясти, а, закрывая глаза, он видел перед собой горящий Ад, располагающийся в 86 миллионах километрах от Первого Барьера. И Тревору стало действительно жутко, ибо к нему медленно начинало приходить осознание, что идея вытащить этого ящера оттуда становится все более навязчивой. И не его одного.

"...никогда ничего не делают, если это не имеет цели"