Листья падают в августе

   Этой ночью я спал сном младенца. Сказывались истраченные нервные клетки. Утром во время променада мы тоже были относительно спокойны. Вчерашний страх прошёл. Правда, нам немного докучал мужчина из соседнего номера, который весь вечер курил на балконе («Пердоха старый» как назвал его Юрий Васильевич).
   Мы бродили по дорогам и не ходили не на реку, не в поле, не мелькали возле КПП. Нам встретился Сашка на своём велосипеде.
   -Вы вовремя.
   -Как понять «вовремя»?
   -Ну, я вчера ехал, вы в это время шли, и сегодня еду, вы идёте.
   -Велосипед береги, - посоветовал ему я.
   Мы уже не видели в каждом встречном соглядатая, по крайней мере, старались не видеть. Нам показался подозрительным один мужик, мы не стали сворачивать на другую дорогу, а смело пошли ему навстречу. Мужик молча прошёл мимо нас, и на этом всё закончилось.
   Мы «наследили», если можно так сказать, возле туберкулёзного санатория, который находился от нас за забором в лесной зоне. Мы подошли посмотреть, что это за здание, потому что оттуда вышла старушка. Видимо, по периметру находились камеры слежения, поскольку едва только мы приблизились, на пороге появилась женщина и издали наблюдала за нами до той самой поры, пока мы не скрылись из виду. Как прокомментировал эту ситуацию Юрий Васильевич: «Выйти всегда можно из леса… в наручниках!».
   -Всё, можно уже идти на завтрак, - сообщил я ему, когда мы проходили мимо нашего корпуса.
   -Да, - кивнул он. – А ты, я смотрю, немножко нервничаешь.
   -Есть такое, - признал я.
   -Это потому что я все свои нервные импульсы посылаю тебе: бери, бери! – Юрий Васильевич сделал жесты руками, как будто отгонял от себя неприятные эмоции.
   На ресепшен была наша любимая женщина.
   -Как вы спали? – обратился к ней Юрий Васильевич.
   -Спасибо, хорошо, - улыбнулась та.
   -Вы, наверное, от нас устали.
   -Я никогда от отдыхающих не устаю. Не имею морального права. Мы работаем для вас.
   -А мы отдыхаем для вас, - одарил её профессиональной улыбкой я.
   Мы расстались взаимно довольные друг другом. В столовой на входе стояли Саша и та девушка, которую я кадрил, но не Юля.
   -Как оно? – задорно посмотрел Саша на Юрия Васильевича.
   За него ответил я:
   -Шесть часов и ещё полчаса досыпали.
   -Комиссия – то когда приедет? – озадачил Сашу вопросом Юрий Васильевич.
   -Пока не приезжали, - развёл руками парень.
   -Обязательно приедут, - заверил его я.
   -После обеда, наверное, - предположил Юрий Васильевич.
   Саша кивнул.
   -Я тебе уже делаю первое замечание – фартук – то постирать надо, - попенял ему я.
   Аппетита у меня особого не было. Всё – таки где – то подспудно тревога у меня сохранялась. Юрий Васильевич взялся меня успокаивать:
   -Советские времена закончились. С позиции силы не действуют. Кто ей дал право так себя вести?
Мы её достанем через паутину…. Надо было её спросить, как же я не додумался: у иногородних есть регистрация? Кстати, Серёж, ты совсем ничего не ешь, кроме киселя это сраного. Покушай сардельки. Я прям съел, хочется еще, но я не буду.
   -А я взял.
   -Молоти, туалет – то рядом. Смотри, вон полковник пристаёт к девушке на входе. В его возрасте  хоть потрогать за жопу – уже радость. Да – а, мы охрану напугали своим поведением и Светлану Михайловну, скотинку. Она просто хотела, чтобы встреча прошла мирно, у нас не получилось.
   После завтрака мы вчетвером отправились на реку по пожеланию Валерии Ильиничны.
   -Если нас не арестуют, приеду сюда в декабре, - тихо сказал мне Юрий Васильевич. Мы вышли с ним из столовой первые, Вадим и его бабушка ещё доедали. – Знаешь, как здесь будет хорошо при новом руководстве…
   Комиссия появилась раньше, чем думал Юрий Васильевич. Или, по – крайней мере, представители комиссии, если говорить грубо. Так сказать, черновая проверка. Поскольку несколько человек в официальной одежде уже изучали, как отремонтировали парадный вход. Одного из них мы знали в лицо, он уже несколько раз появлялся на территории «Зелёного Города». Юрий Васильевич слышал его гневный возглас: «Вы как плитку кладёте?!».
   Возле места событий мёл дворник узбек. «Этот метёт, чтобы всё смести», - съехидничал Юрий Васильевич. Дворник искоса наблюдал за всем происходящим. Потом, когда члены комиссии переместятся к входу в профилакторий, чтобы проверить, как обстоят дела с плиткой там, один из руководителей обратится к нему со словами: «Ты тут прибери потом всё».
   -На каждую комиссию есть еще одна комиссия, - говорил мне дедушка Вадима. – Почему мы не должны подкормить вашего Олега или как его там?
   -Валентина, - подсказал я.
   -Да. Мы пришли подлечить у него спину, вот и всё. Ну и ты заодно взял у него интервью. Вилли говорил:  «Москвичи должны держать марку». Они на нас работают, а они воруют.
   Погода сегодня выдалась тёплой и солнечной. «Природа по заказу», - пошутила Валерия Ильинична. Она вспомнила, что именно в такую погоду и отправляла мужа с внуком сюда.
   -День будет хорошим, - говорила мужу Валерия Ильинична.
   -Потому что комиссия приезжает, - отшутился он.
   Нам повстречался мужик в деловом костюме, который завидев нас, посмотрел на часы, давая повод сделать вывод, что он фиксирует, во сколько мы появились на пруду. Когда мы уже обогнули его, Валерия Ильинична оглянулась: мужчина шёл, почёсывая пятую точку, думая, что его никто не видит.
   -Щас бы Николай Иваныч рухнул сюда, - мечтательно сказал Юрий Васильевич, глядя на воду. – Ко мне смелость приходит, - шепнул он мне, - которая была нарушена вчера – позавчера. Серёжа,
если ты боишься бандитов, нужно крутиться среди бандитов.
   Мы проходили мимо заведения, которое начали демонтировать. Сегодня оно было почти совсем разобрано.
   -Всё, это конец, - заключил Юрий Васильевич. – Здесь всё теперь будут переделывать. А насчёт того, что якобы нас боятся, ничего нас не бояться. Кого бояться? Деда старого? И с ним непонятный обалдуй.
   Я рассмеялся.
   -Вон смотри, Полковник! – вдруг заметил нашего знакомого Юрий Васильевич. - Трясет мудями! Смотри, сп..дил канат! Помнишь, здесь висел жгут?
   -А что он будет с ним делать? – поинтересовалась Валерия Ильинична. – На член наматывать?
   -В хозяйстве всё пригодится, молодец старикашка!  А мы курицу сп..дить не можем! Лер, этот полковник хвастался, что ему хоть и восемьдесят шесть, у него бабы всю жизнь вокруг на четвереньках кружили. Бабёшки... В таком возрасте…
   -Он такой противный, - поморщилась Валерия Ильинична. – Кружевник.
   -Взяла бы первое и на голову вылила, - посоветовал супруг.
   Супруга рассмеялась.
   -Эх, этот полковник моциончик совершает, а мы пропускали это время, - понизив голос, грустно сказал Юрий Васильевич. – Сами себе проблем нажили…. Интервью пошли брать у Жигунова у этого…
   -У Круглова, - машинально поправил я.
   -Тут няня с ребёнком ходит, - припомнил Юрий Васильевич. – Уж, не с тем ли, что насрал под дверью? Я видел, говно не убрали, а на первом этаже у лестницы сложили. А она, няня, приехала, чтобы сделать два дела: и ребёнка воспитывать и хорошо лежать в кровати в разных позах.
   -Холодает, - отметила Валерия Ильинична.
   -Сколько люди тепла отняли у природы, - сказал Юрий Васильевич. - Бабы, которых надо на помойку, всё тепло взяли себе на грудь.
   Мы чудесно посидели на берегу, посмотрев, как вода отражает небо. Я всё же чувствовал себя немного неспокойно. Тем более, мне в какой – то момент показалось, что за нами наблюдает с берега охранник. «Накручиваешь», - сказал сам себе я.
   Возле входа в профилакторий стояли члены комиссии и чихвостили рабочих. Мы разобрали слова «мне не нравится», «плохо положили плитку, не могли получше?». За обедом я видел в столовой члена комиссии, который трапезничал вместе с начальницей. Я принял его за одного из тех двоих, которые приходили выяснять насчёт нас. Но Юрий Васильевич успокоил меня, сказав, что помнит их в лицо. В тот момент, когда я подошёл к нему по этому вопросу, он как раз разговаривал с бойкой пожилой женщиной, которая вчера в жёсткой форме объяснила работникам столовой, что «так безобразно кормить отдыхающих нельзя». И сегодня была очень горда, что меню заметно преобразилось. Я не стал разочаровывать её тем, что это в связи с визитом комиссии на столах появилась и зелень, и свежие котлеты, и графины вовремя наполнялись компотом.
   -Меня сегодня всё провоцирует на то, чтобы есть, - сказал я Юрию Васильевичу.
   Когда мы выходили из столовой, на входе стояла рыженькая девушка. Её, как я узнал, зовут Оленька. Её не было, когда мы зашли в столовую, и поэтому у меня не были отмечены пропускные карточки.
   -Оленька, напишите мне что – нибудь хорошее, - сказал я, протягивая ей карточки.
   -Всего доброго, - рассмеялась она, выполнив мою просьбу.
   Ещё издали я увидел ту очкастую брюнетку. Она стояла возле ресепшен и беседовала с женщиной, которая утром уверяла, что «работает для нас». Сердце вновь сжалось. И не зря.
   -Самые веселые отдыхающие, - послышался её противный мерзкий голос,  только что – то грустные, задумчивые.
   Юрий Васильевич остановился возле них. Я тоже замедлил шаг. Вадим и Валерия Ильинична вышли во двор.
   -Анекдот знаете такой? – спросил Юрий Васильевич. – Когда Горбачёв пришёл к власти, евреев стали выгонять из России. Два таких стоят Аврааша и Мойша. Подходит русский: «Я не знаю, о чём вы говорите, но ехать вам надо».
   Женщины расхохотались.
   -Но я – то не хочу ехать, - отсмеявшись, сказала утренняя женщина. – Я хочу поработать.
   -Я бы тоже хотела, - сказала очкастая.
   -Пока поработаете, - «успокоил» их я, и на этом разговор завершился.
   Перед тем, как подремать после обеда, мы решили пройтись. На развилке стоял мужик, который проводив нас взглядом, нахлобучил тёмные очки и тут же растворился. Устав ходить, мы присели на скамейку перед корпусом. Чуть поодаль примостилась боевая бабка с внучкой. Она закурила. Нам пришлось немного поменять дислокацию.
   Незаметно разговор вновь зашёл о Полковнике. Мне очень нравилось пародировать его, как он показывал, что ему хоть и много лет, он по – прежнему ходок.
   -Все солдафоны такие, - вздохнул Юрий Васильевич. – Нужно о ящике думать, а он о бля.х.
   Вдалеке в сторону речки прошла делегация во главе с главным проверяющим. В основном одни женщины.
   -Борзые одуванчики, - прокомментировал дедушка Вадима.
   К нам опять попытался пристать Титаник, но Юрий Васильевич его отогнал:
   -Давай, Титанька, гуляй отсюда!
   На счастье кота, совсем рядом с нашей лавкой кто – то оставил на салфетке куски мяса, и животное не осталось голодным. Между тем курящая бабушка с внучкой отправились в корпус. Юрий Васильевич принялся представлять их дальнейший распорядок дня:
   -Сейчас выйдут на балкон, поднимут ноги, и будет загорать ма.да. А все идут: «Это экспозиция Рохлина». Какого Рохлина? Ноги подняты и вонища  выходит.
   Мы расхохотались. Титаник докушал мясо и, сыто облизываясь, удалился.
   -Теперь пошёл рассуждать, как дальше быть, - прокомментировал Юрий Васильевич и продолжил: - И вот они амбразуры высунули, и тухлота идет, а говорят, что оттуда французские ароматы. Шанель – манель. А вообще, Леруня, тут потом такая эпопея в сентябре начнётся…
   Мы с Юрием Васильевичем оставили Вадима и Валерию Ильиничну отдыхать на скамейке, а сами решили немного пройтись. Дедушка Вадима предложил посмотреть, действительно ли сменилась охрана на КПП. По пути мы увидели, как знакомый нам мужик сворачивает в кусты. При ближайшем рассмотрении оказалось, что там ещё и женщина и какой – то тип. Также слышался звон бутылок.
   -У, бл…., пьянку устроили! – зло сказал Юрий Васильевич.
   На подходе к КПП нам встретился мужчина, который разоблачил Ивана Даниловича. «Воин советской армии», - прокомментировал Юрий Васильевич.
   -В магазин идёшь прикупить? – поинтересовался мужчина.
   -Ну да, - уклончиво ответил Юрий Васильевич.
   -Правильно, - одобрил мужчина.
   -Только вот думаю: за что пить?
   -За свое здоровье. Чтоб ты был здоров.
   -А за другого?
   -А «за другого» сам выпьет.
   -Понял, спасибо.
   Охрану на КПП действительно поменяли. Там ещё вчера была бабка, которая берёт «дань» с приезжающих. Сейчас она сидела грустная, ибо не с кого брать – сезон почти подошёл к концу. Мы, счастливые и успокоенные, двинулись по полю обратно к нашему корпусу.
   Видимо завидев нас издалека, из столовой выглянула начальница. При нашем приближении Сашка, куривший вместе с узбеком, вскочил, сбросил фартук и стал карабкаться на велосипед.
   -Вы тут всё обошли уже, я смотрю, - крикнул он нам.
   -Осматриваем владения, - ответил Юрий Васильевич.
   Саша хотел уже уехать, но Юрий Васильевич задержал его:
   -Саш, а охрана там, на входе уже не работает, да? Которая с тобой живёт в одном корпусе.
   -Тут по две недели работают. Некоторых поувольняли.
   Мы с Юрием Васильевичем переглянулись.
   -Завтра из лагеря последние ребята уедут, и будет тишина, - вздохнул Саша.
   -Мы уедем, и будет тишина, - хохотнул я.
   Подошёл узбек, а Саша отъехал.
   -Здравствуйте.
   -Всё хорошо? – спросил его Юрий Васильевич.
   -Всё хорошо.
   -Хорошо, когда нет проблем, - многозначительно произнёс я.
   После этой фразы узбек провожал нас взглядом до поры, пока мы не скрылись из виду. Когда мы входили в корпус, очкастая брюнетка помогала коллеге разбирать бильярдный стол. Да, слухи о нас разнесли по санаторию со скоростью пули. А слухами, по меткому выражению дедушки Вадима, «земля пользуется».
   -А всё – таки, не обязательно нам было брать люкс, - заметил Юрий Васильевич, закрывая за собой дверь. – Меня бы лично вполне устроил и полулюкс.
   -Да какой полулюкс! – возмутился я. – Тут такое богатство!
   -Да какое богатство! На сперме спим! Диваны все обосанные, видимо, изливали на него, когда трахались! Тьфу!
   За ужином мы имели честь пообщаться с Полковником, который опять стал уверять, что вокруг него «бабы порхают как бабочки». «Как не стыдно такое говорить!» - возмущался Юрий Васильевич.
   -Вы знаете, тут мужик такую рыбу поймал! – доложил ему он.
   -Глушить надо её! – безапелляционно заявил Полковник. – Знаете, я войну вспоминаю. Нам под Курском так жопу надрали.
   -А как же мы войну выиграли, если жопу надрали? – поразился Юрий Васильевич. – Я сам воевал, Брежневу шляпу носил.
   -Посмотрите на него, он Брежневу шляпу носил! – расхохотался Полковник.
   -Хорош ушастый х.й! – оценил Юрий Васильевич, когда Полковник уселся за свой стол. – Аппетит отменный: жрёт ушами…. Можно добить ситуацию до конца. Пойти к этой бабе очкастой и спросить у неё, что она имела ввиду в обед. Я обязательно спрошу.
   Мы набрали пирожков и понесли их мимо ресепшен. Там была и очкастая и приятная нам женщина, поэтому с беседой пришлось повременить. Во время променада погода была настолько хорошей, что Юрий Васильевич заметил: «Природа плачет, стонет, рыдает из – за нашего отъезда».  А Валерия Ильинична рассказала, что Оленька трёхэтажным матом за что – то обложила Сашку.
   Мне очень не хотелось идти на реку, и я едва не выдал это своё нежелание, поэтому пришлось подчиниться обоюдному желанию Вадима и его бабушки. По пути зашли на территорию пейнтбольного клуба и постояли на берегу. Потом Валерия Ильинична и Вадим, прогуляв нас до здания Управления, отправились на концерт какой – то заезжей оперной певицы, а мы пошли совершать наш крайний вечерний променад. Кстати, они ещё хотели прогуляться и до лагеря («Можно и до лагеря», - легко согласился Юрий Васильевич. «Можно, но не нужно», - тихо добавил я). Ваш покорный слуга и сам с удовольствием был рад прогуляться до лагеря, но только без них. Мало ли что случиться…
   -Получилось так, что мы сняли всех этих охранников из Чуваши, - рассуждал Юрий Васильевич. – А они её сами ненавидят, охранники. Поэтому и трогать нас вчера не стали. По типу «вы нас сняли, грязная работа выполнена». А ты позавчера вылетаешь, за тобой охранник: «Ты мол, успокой молодого».
   Мы дошли до ворот лагеря и повернули обратно. Во время нашего променада, когда мы гуляли ещё вчетвером, нам встретилась Очкастая. Она шла с работы. Чтобы не вступать с ней в контакт при Валерии Ильиничне и Вадиме и чтобы она сама к нам не пристала, мы разговорились с идущей к нам навстречу внучкой боевой бабки. Она – то и сообщила, что сегодня буквально через пару минут состоится концерт какой – то певицы. Таким образом, разговор с Очкастой у нас сегодня состояться не мог. Поэтому я отправился говорить с той приятной женщиной. Я намекнул, что «по роду деятельности я журналист. Про все места, в которых я бываю, я пишу статьи. После них люди обычно или смеются или плачут. Чаще плачут». Женщина была не в курсе нашего конфликта и заверила меня, что её очкастая сменщица не хотела меня обидеть, но пообещала, что она завтра подойдёт извиниться.
   Мы, успокоенные, прошлись до ворот и увидели новых охранников. Мы вышли за территорию. Юрий Васильевич изобразил, что изучает расписание и спросил у меня, сколько натикало («Серёжа, время!»). А я сразу и не понял, что он хочет. В общем, мы убедились, что охрану поменяли всю, а этих засранцев отправили на Родину.
   -Мне только непонятно,  зачем она такую фразу сказала про «весёлых людей»? – не мог успокоиться Юрий Васильевич.
   -Хотела нас подколоть.
   -Пусть свою пи.ду подколет! Они не ждали, а мы приехали и сняли их нахер! Пошли к Лере и Вадиму, послушаем песни и тряски.
   Саша за вечер встретился нам дважды. Первый, когда он вёз в пакете еду («Вот поэтому мы и не доедаем, чтобы тебе было что возить»), второй возле КПП, когда он шёл вместе с официантами из столовой («Привет спортсменам!»). Какие мы ему спортсмены?
   В актовом зале выступала еврейка в алом платье. К нашему приходу она как раз завершала программу. Одна бабушка на заднем ряду даже сказала: «Ну, вроде хватит». А мы, послушав концерт, отправились в номер. Там мы с Юрием Васильевичем сели играть крайнюю партию в шахматы, понимая, что шах, а тем более мат этому санаторию мы уже поставили.