Время действия - годы любви. Глава 1

    Время действия – годы любви


                Дай мне с дороги вдоволь напиться,
                Чистой водицы дай мне, дай!
                Ты расскажи мне про счастье былое
                И уложи спать рядом с собою.         
                И.Резник


                1. Сирота калужская


    В одном большом селе под Калугой проживало семейство Дудкиных – мать, Пелагея Ивановна, отец, Афанасий Никитич, и их сын, бобыль Иван, работавший в строительной фирме в городе. Семья была не из бедных, дом – один из лучших на селе. Дом – полная чаша: накопили за свою трудовую жизнь старшие Дудкины немало. И всякий раз, когда покупалась новая вещь, приговаривала мать: «Не для себя же стараемся – всё ему, Ванюшке, достанется!»
    Держали они птицу – гусей да курочек - коровку-бурёнку да пару овец. Овцы нужны для шерсти на носки – страдала Пелагея Ивановна уже лет пятнадцать ревматизмом. Сейчас ей было 65 лет, а супругу её, как и полагается, на пять лет больше. Вот она и вязала носки из настриженной с овец шерсти, в пряжу переработанной, а потом в нитки. 
    - Ну, что, мать, наползалась смолоду по болотам за клюквой? Небось, сапожки-то резиновые не без греха были?
    - Что уж теперь вспоминать, отец, когда жизнь за спиной! Вот бы Ивана женить, а там…
    Не успела договорить она, что же «там», как хлопнула дверь  и в горницу вошёл сам Иван, рослый светло-русый парень с голубыми глазами.
    - Ох, замёрз! Кто б мог подумать, что в ноябре так прихватит. Нет ли чего для сугрева души, родители?
    - Как не быть! Садись, сынок, обедай. Мы тебя не ждали так рано, вот и отобедали уже вдвоём.
    Мать поставила перед сыном миску дымящихся щей, потом принесла тушёную в печке картошку с бараниной, (но не подумайте, что со своей – у соседа купила) с огурчиками личного посола, а ко всему этому – полстакана настойки на чабреце.
    Иван выпил и крякнул:
    - Ух, хороша, зараза!
    - Что-то ты рановато прикладываться к ней стал! – заворчал отец.
    - А ты, батя, поработал бы на ветрюгане и морозе – небось, и сам приложился бы под щи жирные!
    - Женить тебя надо – вот что, сын! Любовь-то - она горячей горячего. А то что же это – тридцать лет, а всё бобылём ходишь. И бабы ещё не знал, поди?
    - Да что ты его допытываешь! Значит, время его не пришло ещё. Женится – куда денется! – заступилась за сына мать.
    Не знала она, что Иван с полгода, как жил уже с девушкой Настей семнадцати лет, которую его родители взяли к себе по-соседски: умерла её мать, а Настя осталась полной сиротой в разрушенном от времени доме. Отец-то её бросил с матерью давно и в город укатил, где другую себе нашёл. Настя и не видела его никогда. Закончила Настя девять классов, а дальше что? Ни денег, ни вещей. Она и обрадовалась, когда тётя Поля, соседка, пригласила её пожить в зажиточном доме Дудкиных.
    Сложа руки сидеть Настя не умела и сразу стала доброй помощницей хозяйке. А поскольку Пелагея Ивановна старела да болела, а Иван, сын, работал где-то в Калуге, Настя постепенно и взяла на себя почти всю работу по дому. Она и шила, и варила, и за живностью ходила, прибирала и в лес по грибы сбегать успевала. Так и прижилась в семье, приютившей её. Работа спорилась в её руках – была она сноровистая и крепкая, хотя на вид и худенькая. Все понимали, для чего взяли сироту Дудкины, но никто их не осуждал: «А что, за так, что ли, чужую-то держать? Одевать, обувать, кормить? Разве дома-то она кушала так, как у них? В тепле и сытости живёт, посчастливилось девке!»
    Иван поперву не обращал на Настю своего внимания. Но как-то явился усталый, родители только в баню париться ушли. Он и кликнул Настю. Тут же прибежала девушка:
    - Чего надо, Иван Афанасьевич?
    - Поесть дай чего-нибудь. Да выпить немного тоже не мешает.
    Настя принесла картошки с грибным соусом, огурчиков из погреба и материнской настойки на каких-то травах.
    - Присела бы, скучно одному.
    Настя села.
    - Выпьешь немного? Она слабая. Уж не маленькая…
    - Да, не маленькая. Восемнадцатый пошёл.
    - Неужели? – искренне удивился Иван. – А я-то думал, шестнадцать тебе.
    Налил Иван себе и Насте, выпили за её годы, закусили. И только тут он увидел в Насте молодую и привлекательную женщину – с красивой грудью, полными губами, голубовато-серыми глазами. «Ой, да она ж красавица! И до сих пор, видать, нетронутая».
    И вспыхнуло в нём желание. Вспомнил он вдруг, что с бабой давненько не бывал. А тут вот прямо перед ним такой плод сидит. Не сорвал бы кто другой!
    - Что-то разомлел я в тепле! Пойду-ка к себе, прилягу, а в баньку попозже схожу. А ты, Настя, принеси ко мне в комнату кваску холодного.
    С этими словами и удалился Иван к себе.