Ночное наваждение

Мне плохо спится  последнее время,
Мне что-то снится: тяжёлое бремя –
То кровь густая, что в жилах застыла,
То чаша пустая, что меня не поила.

Сны «от Дали» приблудились, бедняги.
С откровеньем они, не по моей отваге.
Могу подарить, если вам нужно,
Отдам кучкой или поштучно.

(Марина Рогачёва, неопубликованная лирика.)

Однажды я проснулась среди ночи. Причиной стал шум, одновременно зловещий и манящий. В темной комнате я на ощупь дотянулась до халатика и, зажав в руке ситцевый подол, приподнялась на локте, напрягая слух. За окном явно работали какие-то тяжёлые механизмы. Тревога и любопытство заставили меня подняться с постели, подойти к окну, чтобы приоткрыть ставни. Шум слегка усилился, но, поскольку окно выходит в коридор, а не на улицу, всматриваться и вслушиваться, оставаясь в комнате, было совершенно бесполезно. Пришлось на цыпочках, чтобы не разбудить дочку, пробраться через комнату и коридор к внешнему окну и тайком выглянуть из-за шторы. Ночь была безлунной, тёмной, двор освещался только уличным светильником в дальнем его конце. В тусклом свете этой лампочки я разглядела только мощный ствол старого тутовника и его пышную крону, сараи и кусок асфальта. Всё остальное было поглощено плотным мраком и пронизано чуждым металлическим лязгом и глухим стуком, от которых мне стало не по себе. Просто лечь обратно в постель и попытаться заснуть я уже не могла. Любопытство превозмогало страх, и я решилась одеться и выйти на звук.

Плотный летний воздух окружил меня дурманящим ароматом ночных цветов. В нем угадывались петуньи, розы и акация. Дышать было трудно из-за жары и отсутствия даже лёгкого дуновения ветерка. Почти на ощупь я спустилась с крыльца и двинулась на звук. Через несколько мгновений, как раз, когда глаза мои привыкли к темноте, я наткнулась на соседей, сгрудившихся тревожно и плотно на краю огромной ямы. Вернее на соседок. Приглядевшись, я поняла, что среди испуганных людей нет ни одного мужчины, только женщины и дети лет, примерно, до четырнадцати. Я напряглась, прислушиваясь к шёпоту. Оказалось, что рядом со мной стояла Анка и жарко шептала в ухо тёте Груне историю появления в нашем дворе зияющей дыры.

«Понимаешь, приземлились где-то в районе городской свалки. Тарелка такая огромная, вся в лампочках, переливается всеми цветами радуги. Мужики, эти, ну, сторожа вдвоём подбежали, а тут то ли дверка, то ли люк открылся, и оттуда, как тараканы, выбежали, эти, гуманоиды. Мужики их чем-то напугали, потому что гуманоиды, эти, сразу стали палить с каких-то пистолетов. Мужиков уложили наповал. Ну, и дальше пошли. А Вовка мой рядом был, значит, на стройке со своим автокраном. Как увидел это, так прыгнул в кабину и домой. А что те, гуманоиды, за ним увязались, не заметил. Вот значит, он примчался, запыхавшийся, домой, успел мне это рассказать, а тут в дверь стучат. Я-то, дура, и открыла. А они заходят, глаза огромные, лица без ртов, цвета непонятного, кажется, лилового. Схватили Вовку и уволокли, куда? - не знаю. Болтали что-то про «нижний космос». Я так мыслю, они решили всех наших мужиков извести, а нас пленить».
 
Полностью ошарашенная подобным известием, я стояла, ни жива, ни мертва. Стало ещё более душно, или мне это показалось в толпе разгорячённых соседок. В любом случае, мне необходимо было самой всё увидеть, и я стала потихоньку протискиваться на звук работающей машины. В полной темноте бездонная яма посередине нашего двора в том месте, где обычно в выщербленном асфальте после дождя собиралась огромная лужа, была похожа на разинутую пасть неведомого чудовища. Но это была всего лишь яма, хотя и глубокая, дна не видно, противоположного края тоже. Механическое страшилище продолжало углублять её до неопределенных размеров. Что-то лязгало внизу, подобно ковшу экскаватора, а приспособление типа ленточного транспортёра через равные промежутки времени выплёвывало наверх порциями землю. В нескольких шагах от кучи земли высилось странное сооружение, похожее то ли на трамплин, то ли на детскую горку, развёрнутую прямо в пустоту. На дальней от меня видимой стороне ямы торчала такая же лесенка с крутым гладким спуском по противоположную её сторону. Мне даже показалось, что на верхней её площадке стоит человек, или несколько. Последняя находка для меня была очень своевременной. Я же не могла уйти, не узнав истины! По шатким ступенькам-перекладинам я прокралась на самый верх горки, замерла на площадке и с трепетом стала вглядываться во мрак. Там, где должно быть дно, было «ОНО». Я не увидела ничего, но почувствовала его.
 
Оно точно знало о моём присутствии, потому что мрак зашевелился. Трудно говорить об определенных зрительных ощущениях в такой темноте. Однако данным нам шестым чувством я всё же узнала его внешность. Я не боюсь насекомых. С детства вместе с моими бабушкой и дедушкой я боролась с садово-огородными вредителями на даче. Лишь один представитель расы насекомых всегда повергал меня в ужас – это медведка. Меня пробирала оторопь даже тогда, кода я поддевала лопатой испорченную ею картофелину. А увидеть медведку на дорожке сада стало для меня в детстве самым большим кошмаром. Даже убить эту жуткую тварь, внешне похожую на смесь крота и жука, я отваживалась лишь на расстоянии с помощью лопаты или огородной тяпки с длинным черенком. И именно такое чудовище вальяжно развалилось на дне свежевырытого колодца. Только размером оно было даже не со слона, а с кита. Вот тут я поняла, как выглядит ужас, как чувствует себя парализованный человек, какие эмоции испытывает кролик под взглядом удава, и что такое животный страх. Внутренним зрением я осознала, что оно разинуло пасть размером чуть меньше своей ямы, и тут раздался рык. Мне на ум сразу пришло сравнение с Иерихонской трубой, хотя я не знаю достоверно, что это такое. Из земляной преисподней поднялась волна звука, очень низкого, на пределе восприятия человеческого уха, вибрирующего, пронзительного. Волна эта обволокла моё сознание раньше, чем сам звук дошёл до слуха, грозный и призывный. Вместе с ним пришло чёткое понимание назначения горок-трамплинов. Мы все пойдём на корм этой твари! А антураж создан для её удобства, чтобы легче было пожирать богатый белковый концентрат. В этот момент я услышала за спиной глухой топот тех самых лиловых человечков, о которых шептала соседка. Насколько же я облегчила их задачу, взобравшись самостоятельно на стартовую площадку, откуда они собирались пинком запускать нас одного за другим в «нижний космос». Мысли оборвались от страха, в спину мне упёрлись сразу шесть липких ладошек, и я полетела в бездну. Порция адреналина превысила ожидаемые ощущения, и в течение секунды мой мозг прокрутил события назад, как кадры кинофильма.

Я проснулась в холодном поту, но тут же успокоилась, увидев привычную обстановку моей маленькой квартирки. Дочка тихо спала в своей кроватке по другую сторону двух платяных шкафов, делящих единственную комнату пополам. Летом окна открыты нараспашку и, если бы снаружи что-либо происходило, я бы услышала. Вроде, всё в порядке, за исключением того, что на меня снова нахлынули чувства отчаяния, одиночества и тоски, а в ушах ещё долго стоял душераздирающий вой неземного монстра.

(1987) (Из цикла "Однажды мне приснились волшебные миры"). ("Писатель года 2018")