Соблазны. Глава 24

Виен лежала, укутавшись в мягкий плед, свернувшись калачиком,  и понимала, что ничего не хочет. Даже спать. Лень завладела ею полностью.  Просто покоилась, облаком витая над собой. Побежали колики в животе, за ними мурашки разбежались по всему телу, внутренний мороз выбивался наружу, а она, не обращая на это внимания, повторяла про себя: «как хорошо»!  Томно открывала глаза и опять опускалась в дремоту. «Ничто» окутывало ее, накрывало с головой, отодвигая все на второй план, куда-то на задворки. И от этого тоже становилось хорошо. Тишина, такая желанная в последние годы, пришла к ней, и одарила отпуском. «Путь не долго, - соглашалась с ней Виен, - но помолчат все, все!» Отрешилась, уснула и проснулась на рассвете, полная сил и энергии, готовая к новому дню. Жан еще спал. Скорчила ему гримасу, не стала будить, а повернулась к окну и смотрела на рождение Зари, и вместе с ней обретала привычные навыки повседневной жизни. Рассвет не спешил, дразнил и играл с ней, посылая лучи пучками, освещая все выборочно, затем посылал новый разряд и захватывал пропущенное. Вот уголок ее окна загорелся, затем солнечный зайчик коснулся ее щеки и, прижмурившись, Виен заулыбалась. Было так хорошо, как в детстве, когда ты просыпаешься на летних каникулах, спешить никуда не надо, родители на работе, а ты подскакиваешь и бежишь на встречу с друзьями….
- Хорошо! – повторила она в сотый раз и потянулась. – Просто отлично! – выскользнула из кровати, забралась в душ и опять ощутила прилив радости - Беспричинной. Просто потому, что утро, что за окном рассвет, что обязательно будут новости, добрые, конечно же!  Да и просто потому, что живешь…
- Проснулась? – не успела она выйти из ванной комнаты, как муж, приглядываясь к ней, но не спеша подниматься, задал вопрос, не требующий ответа. Ви мило улыбнулась:
- Да! И полна оптимизма, как никогда! –  присела рядом, поцеловала его в щеку и сморщила лоб: – А это что? – тронула под самым ухом маленькую точечку с застывшей каплей крови, такая же была на подушке.
- Что: «что»?
- Ранка. – она обвила участочек кожи, где рубинчиком застыла кровь.
- Да? – Жан потрогал место, на которое она указала, ничего не почувствовав, отмахнулся. – Странно…, не помню. А, наверное, комар. Жужжал над ухом.
- Откормленный! – ответила Виен, поднялась и занялась своими делами, сразу выбросив из головы этот момент.
День прошел спокойно, без всяких отклонений, простой, общительный и тихий. Вернулась ночь и опять все повторилось до мелочи – та же лень, то же блаженство от тишины, такое же вдохновение утром.
- Жан! – воскликнула Ви, заметив его шею и встревожившись. – Подойди к Дэну, не нравится мне твоя шея…. Ели это укус комара, то он не только не прошел, а воспалился. Не веришь, посмотри в зеркало! И на подушку. – она погладила его ранку, сомкнула брови. – Нет! У меня коготков нет, а у Чери мягкие лапки, да и не приходит она к нам, уже несколько дней, а тут не укус даже - прокол. Дорогой, не улыбайся, зайди к сыну.
- Ты так говоришь, словно мы живем в разных домах. – объяснил он причину улыбки и поцеловав ее руку, притянул к себе.
- Я не об этом говорила! – отодвинулась: - И не передергивай мои слова!
- Слушаюсь! – смеялся он. Виен вздохнула и не стала засорять себе голову тем, что он и сам был способен решить.
Днем она увидела покраснение на шее Эда, но отмела всякие подозрения, забыла тут же. Вечером, ложась спать, ее как осенило и, повернув голову мужа,  проверила утреннюю находку.
- Да, был я у Дэна, был! Йодом намазал. Можно я упущу его предположения? Скажу лишь -посмеялся сын.
- Правда? И с чего бы? – настроение Виен улетучилось, словно и не было.
- Ну, если ты не слышала, то и говорить не буду!
- Не слышала. А должна? – и тут до нее дошло то, чего она никак не могла разгадать два дня. Тишина! У нее в голове – ТИШИНА! Прикусила пальчик, выпрямила спинку и повернулась к окну. Проверила все еще раз и выдержав тридцатисекундную паузу, не поворачиваясь, позвала:  – Жан! Тебе не кажется, что происходят странности?
- Какие?
- Всевозможные, мелкие, не могу сказать приятные или нет, это как посмотреть. Эти два дня, не показались тебе иными, чем вся наша жизнь?
- Не звонил колокол, так может пока в нас, нет нужды?
- И все? – она развернулась. – И это все, что ты заметил?!
- Вроде бы. А что? – он не понимал ее.
- Да так, ничего. – иронично скривила губы, прищурила один глаз и удалилась, обрывая любые вопросы.
Это «ничто» заглянуло к ней с полуночным боем часов в большом зале. Просунуло часть себя в ее сознание и заволакивало. Вилена, было поддалась его гипнозу, решила опять окунуться в эту негу и уже практически спряталась в ней, как вдруг почувствовала, что пересытилась. Что ей не хватает этого шума, за которым стоит реальная жизнь. Опять закололо в животе, по телу побежали мурашки, но на этот раз она, превозмогая лень, поднялась, подошла к окну и, не смотря на холодное время, приоткрыла его, впуская морозец в легкие. За спиной зашуршало. Звук испугал. Повернулась, не делая резких движений, присмотрелась. Нет…, это не кошка! Комната была пуста, или казалась пустой. Тени, от падающего лунного света, перевоплощались в нечто невообразимо мерзкое, просыпался ее, давно забытый, детский страх. В висках сильно пульсировало, сжималось в груди. «Да, в конце то концов! Что я как ребенок?!» Закрыла окно, легла в кровать, поежилась от остывшей постели и…
В комнате никого и ничего не было. Руку пронизала боль и нечто вязкое заполняло ладонь и что-то тяжелое, прилипнув, придавило руку к кровати. Потянулась другой рукой, включила ночник и в ужасе проглотила ком - нож, тот самый нож, по крайне мере так ей сейчас показалось,  зажат в ее ладони. Узкая часть лезвия выглядывала, остальная вонзилась в ее плоть, покрывалась бурой жижей, готовой пролиться наружу. На шее у мужа - небольшая царапина и одна единственная капля, еще свежая, блестящая.
- Это не я! – шептала Виен, заматывая руку в простынь, даже не замечая, что вместе с ножом, глубже проникающим в ткани ее тела. – Это не я! Я не сумасшедшая и не выходила из спальни… Я знала, что тут кто-то есть…. И зачем это? – а Жан спал, не реагируя на ее всхлипы, шепот, свет.  Она, уже не думая об осторожности, поднялась, таща за собой простынь, вышла в ванную, скрепя зубами разжала ладонь и вытащила нож из ладони. Кровь сильнее заструилась, пачкая все вокруг. Всунув под холодную воду, наблюдала за кровавой «рекой», сбегающей в отверстие раковины. – Зачем? Кто здесь был? Я спасла Жана, или опять пыталась убить? – в раздумьях, оторвала зубами кусок ткани от простыни, как смогла, перетянула руку. Смыла все следы с умывальника, убрала нож в ящик и пристроилась на самом краешке кровати, тихонько плача в подушку.
Так и уснула, вся в слезах и тревогах, в ужасном состоянии.
- Ви! Виен! Дорогая! Проснись! – Жан трепал ее за плечо, время от времени целуя в заплаканные глаза. – Что за баталии ты вела ночью? – ее перевязанная кисть посинела, капли крови заржавели на ткани и подушке. Первое, на что упал её взгляд – его шея. Небольшая царапина так и осталась на коже, но присмотревшись, поняла – не от ножа. Очень похоже на след от ногтя, длинного, заточенного, толстого.
- Жан! Это ужасно! – всхлипнула и заметалась, путаясь в тонком одеяле. - Сколько времени?
- Десять. И что в этом ужасного?
- Ты выходил? – лихорадочно дергая ночную сорочку, расправляла и осматривая себя и ее.
- Да! – спокойно ответил Жан, сделал шаг назад и взял ее за плечо: -  Виен, ты не ответила.
Она замотала головой, отдернула плечо,  молча села, обняла руку, как младенца, хотя не понимала, что болит, но ведь болит же! И смотрела на него, испуганными глазами:
- Ты всех видел?
- Нет, не всех…. – тут он понял, что она имела в виду, под: «выходил». - Давай по человечески.
- Подожди! – прокричала Ви, еще сильнее прижав к себе забинтованную в тряпку руку, гладя ее, кривясь от боли. -  Узнай, пожалуйста, это очень важно, все ли во здравии.
- Хорошо! Я все сделаю, только дай гляну на руку. Пальцы уже синие.
- Нет! Лучше сделай, что прошу и позови Дэна. Мне надо с ним поговорить.
- Знаешь, что! – присел, заглядывая в ее глаза, требуя понимания: - Я все сделаю, как только перебинтую. Хватит спорить! – он взял ее руку, размотал и осторожно оторвал ткань, запекшуюся кровью. Порез был не глубокий и уже затягивался, но в местах все еще проступила кровь. Наложив ей небольшую повязку, ушел исполнять просьбу. А Ви сидела, уставившись в стену, отматывая и анализируя события трех ночей. – Все живы здоровы. Дэн придет минут через десять. Терпит?
- Да! – более спокойно сказала она и пошла умыться. – Поможешь сменить постель? – крикнула из ванной.
- Нет! – усмехнувшись ответил Жан. - Выздоровеешь, сменишь. А пока будем спать на грязной! – сложив уже снятое белье, отправил в корзину, она причесывалась левой рукой и это явно ее раздражало, так как движения были угловатые. - Виен, я не ребенок. Однако за твоим молчанием угадываю, что вопросы будут без ответов.
- Почему же! – зубная щетка мешала говорить. Отшвырнув, закончила. – Я порезалась!
- Да ты что? А я и не заметил!
 - Ёрничай, разрешаю. Только скажи, откуда у нас в постели нож?
- Что? – Жан подошел ближе и не скрывая интереса смотрел на ее отражение в зеркале. – Нож, в постели?
- Да! – не смогла долго общаться с зеркалом, развернулась. - Я проснулась от боли. Вернее в полудреме хотела тебя обнять и проснулась от боли. Вместо тебя обняла нож.
- Странно…. Ничего не понимаю.
- Тогда посмотри в ящик, он там. – Виен кивнула на туалетный столик. Жан открыл ящик и посмотрел на нее:
- Ты сюда клала?
- Туда.
- Тут пусто.
- Не может быть! – Ви, не веря ему, стала по очереди заглядывать в ящики, ножа не было. – Как это? Жан! Я не спятила! Ведь у меня порезана рука, так? – он кивал, это было неопровержимо – рана свежая, судя по следам, достаточно глубокая, а то, что затянулась, так у них у всех очень быстро затягиваются раны и порезы. – Что же ты молчишь? Не веришь…
- Верю! Даже если бы не было всех этих следов, шрамов, потеков крови. А объяснение найдется, ты только не паникуй.
- Похоже, что я впала в панику? – Жан кивнул и снисходительно улыбнулся. Виен вскипела: - Ты просто не понимаешь…. В нашей комнате кто-то был!.... – его молчание – ее вывод: - Или не хочешь понять!
- Родители! – прервал их разговор Дэн, и Виен в сердцах затянула потуже халатик и опустила глаза, пока Жан вышел навстречу сыну. И тут она увидела свои отпечатки на шкафчике, не четкие, но все же это была кровь, и ее никто не стер, да и кто мог, прислуга не заходит в их присутствии. Открыла ящик, там тоже – пусто!
- Ты идешь? – заглянул  Жан. – Сама же звала Дэна.
- Идите сюда, оба! – она ждала с серьезным выражением на лице. Улыбка Дэна исчезла сразу, как только он ее увидел. Вместо приветствия, Виен обследовала шею зятя и только затем сказала: - Привет, сын! Как у вас дела?
- Да все нормально.
- Значит так. Вы это видите? – она показывала на засохшие капли крови и лишь только после того как оба мужчины переглянулись, подала Дэну руку. –  Я порезалась ночью, нож положила в ящик. Он тут лежал, и вы, если захотите, увидите его след.  А теперь скажи мне, Жан, ты убрал? Испугался, заметив все эти кровавые следы и убрал?
- Нет! Прости, но я его не видел. А врать, ради твоего успокоения, не буду.
- Хорошо! – кивнула Виен, и повернулась к парню, дав руку для обследования. – Нормально затягивается?
- Да! Все чистенько, но могу обработать, если волнуешься.
- Я беспокоюсь не о ране, а о всеобщем  состоянии всей семьи. Это порез? – Дэн кивнул. Ви взяла себя в руки: - Давай по порядку. У Жана шею видел? Два дня подряд были небольшие точки, я просила его к тебе сходить. – Дэн опять кивнул. - А сегодня ночью, у него был порез. НЕ исключаю, что это сделала я. Но тогда напрашивается два вопроса – где я взяла нож и куда он делся? Нет, три! Зачем мне это? Дэн, помнишь, в первый год нашей совместной жизни, я говорила тебе о своем желании убить Жана? И ты Жан, помнишь ли как вытаскивал лезвие из моей ладони? Так вот, это был тот самый нож! Только…, поверьте мне - никакого желания! Я просто хотела обнять, как нечто острое вонзилось в мою кожу. Я боль не сразу ощутила. Первое, что я поняла – это вязкость в моей ладони…. Он словно висел над его шеей, а я всунулась. Но это мы обдумаем погодя. Вместе, или я сама, но загадку эту решу! Сейчас прошу, Дэн, осмотри всех и прислугу в том числе. Придумай что угодно – карантин, глобальная корь, оспа, ветрянка! Мне все равно… Но я должна знать, что это произошло только в нашей комнате. – она замолчала и словно вспомнив: - А особенно Эда. У него было покраснение на шее, еще позавчера. Ты понял меня?
- Понял! – твердо ответил Дэн.
- Пусть вам кажется абсурдом, блажью, с моей стороны, но тут что-то происходит. А сейчас, прошу меня извинить, устала! И хочу стать женщиной, а не неряхой тешить ваши взгляды.
Без единого слова мужчины подчинились и ушли, Виен услышав их мысли, с облегчением вздохнула: слышит! И они поняли.
****
Безразличие подступало к ней. Она отбрасывала, отвергала его, а оно упорно стучалось в спину. Два часа Виен сидела во всемирной сети и терзала Яндекс. То, что ей было нужно, не было ни в одном приложении. Общие сведения, которые есть в их книгах, энциклопедиях и прочей литературе. А ей требовалось большего: откровенного, заветного…. Пусть даже это были бы предсмертные записки. Главное найти! Нечто за ее спиной насторожилось и отступило. Виен не боялась, да и как можно бояться того, чего нет?! Если она не найдет информации, то страх возобновится к ночи, но до этого момента еще есть время и надежда.
 «Шакти представляют женское божественное начало, кроме того, так называют супруг богов Вишну и Шивы. Для поклоняющихся Шакти, (их называют шактами), эти богини представляют активную силу своих супругов. Особенно часто объектом почитания  становится Шива-Шакти, супруга Шивы. Она имеет много форм: как Парвати, Ума или Аннапурна. Она – красивая женщина, однако может иметь облик яростный и устрашающий, когда предстает в образе Дурги, Кали, Чанди или Чамунди. Дурга, воительница со свирепым лицом, верхом на льве, держит в сотне своих рук всевозможное смертоносное оружие. Кали, угольно-черная великанша с высунутым кроваво-красным языком, носит на шее гирлянду из человеческих черепов, а в руке держит окровавленный меч. Кали ассоциируется с болезнями, смертью и гибелью, но в то же время охраняет тех, кто в нее верует. Богослужение Кали включает принесение в жертву животных, она часто почитается как Матри – Мать мира. В некоторых шактистских культах почитание Кали принимает «экстремистский» характер. Секты, именуемые тантрическими ,(Тантры – их священные тексты), в своих обрядах посвящения нарушают ортодоксальные запреты, такие, как мясоедение и потребление алкоголя или запрет на половую распущенность. Тантрики отдают предпочтение магическим ритуалам, повторению мистических заклинаний (мантр), считая их наилучшим путем к спасению.» - Прочитал Жан, стоя за ее спиной. Виен вздрогнула, не слыша, как он подошел. – Прости что напугал. Ты так увлечена!
- Ничего, просто неожиданно. – замерла, но закрывать страницу не стала.
- Ты серьезно думаешь, что нас преследует Шакти?
- Нет! Я склоняюсь, что это делают ее почитатели. Они владеют магией, а кому, как не нам с тобой верить в такую силу?
- Согласен. И у меня есть маленькая информация.
- Какая?
- Сначала скажу, что Дэн выполнил твою просьбу. Кроме нас с тобой, следы есть только у Эда и Вел. Совсем крохотные, как укусы комара.
- Значит, я не ошиблась!
 - Рука болит?
- Немного ноет, но я не думаю об этом. Мне надо найти, до темноты, как избавиться от вторжений.
- Думаешь, повторится?
- Уверена. Уже слышу. Точнее начинаю не слышать. Понимаешь, я как бы глохну в определенные моменты. Наступает лень, безразличие, апатия. Кажется, все синонимы вспомнила своего состояния. Меня усыпляют! Но для чего? Нож вложили в мою руку – зачем и кто?
- Виен!  Мы тут с Дэном подключили Эдгара и пришли к такому заключению, только не спеши сердиться. – она кивнула. - Ножа не было. Это было воображение.
- НЕ сержусь. Но тогда откуда этот след?
- Его сделали там, за много миль. Сама же сказала –  маги всемогущие. Йоги порой могут такое, что нам и не снилось!
- Значит, шли со мной параллельными путями… А сказать нельзя было? Я бы глаза  не терзала! – Виен обиделась.
- Сказать? Дорогая! Ты так окунулась в сеть, что я восхитился твоей решимости: спасти мир, и семью заодно!
- Ты попутал порядок, о человечестве я даже не подумала…
- Все равно! Я заходил дважды, но ты была далеко. Ну, не дуйся!
- Подари воздушный шар!
- Что? – усмехнулся он.
- Буду дуться в обратную сторону! И что нащупали?
- Все то же и ничего конкретного.
-А девочки?
- Они пока «не при делах». Ездили прогуляться, чисто женским коллективом. Заходили…, за тобой… Я же говорю – ты была на другом конце света!
- Да я что, я ничего. Пусть развлекаются.
- Есть хочешь?
- Я ничего не хочу! – и это была правда. Она уже ничего не хотела.  Индифферентность проникла к ней, оттесняя все важное, далеко за пределы  интеллекта. Жан заметил это, а возможно просто был решительно настроен, поднял ее и отвел в гардеробную:
- Ни каких не хочу.  Пять минут на сборы!
- Куда? – вяло спросила она и уселась на единственный стул, у самой двери большой комнаты – шкафа.
- А это важно?  Поедем нагуливать аппетит.  Одевайся потеплее, на улице прохладно.
- Ладно! – она нехотя, взглядом, прошлась по вешалкам, на этом ее энтузиазм закончился. Веки слипались, зевнула. Через «не хочу» поднялась и покрутилась, достала первое, что попалось под руку.  Поплелась в комнату, присела на стульчик и уставилась в зеркало. Минуты три было тихо. Жан заглянул:
- Так не пойдет! Ты до сих пор не готова.
- А? – уставилась она на него, но тут же спохватилась. – Мы собирались погулять!
- Именно! Лентяйка.  Все пропустишь! – Жан  вышел, а она даже не спросила, что может пропустить. Просто оделась и пошла за ним.
 ****
Виен погружалась в сон. Дважды вскакивала от того, что переставала дышать. Ложилась и сразу проваливалась обратно. Легкие останавливались, всего лишь на минуту и мозг давал сигнал, сознание включалось, и она брала дыхание в собственные «руки». Силой заставляла грудь двигаться, до тех пор, пока легкие не вспоминали, как это делается. Дрема усиленно закрывала глаза, но она боролась с собой. Не включая свет, и не будя мужа, ходила, сидела, похлопывала себя по груди, щупала пульс, высчитывая удары. Но снова падала в сон. Пробудившись в очередной раз, поднялась и вышла в гостиную, зачем-то плеснула в стакан виски и выпила. Лишь когда кровь разгорячилась, поняла что действует на подсознательном уровне:
- Спасибо! – сказала вслух сама себе, параллельно относя это всем покровителям. Возможно, ей ответили, так как сердце живенько забилось, передавая вместе с подогревом и кислород, во все органы. Постояв посредине комнаты еще немного, в приподнятом настроении вернулась в кровать.
- Что-то хочешь? – пробурчал Жан сквозь сон, но даже не повернулся.
- Воздушный шар! – ответила довольно громко и умостилась на своем месте. Закрыла глаза, проверила, как слушаются легкие и тут Жан засмеялся. – Жираф! – Бросила она, но включила свет, поняв, что он проснулся.
- Ты у меня – эксклюзив!  - смеялся муж уже не сдерживаясь. - Теперь знаю, как приводить людей в чувства. Можно с Дэном поделиться?
- А ну-ка, поверни голову! – не обращая внимания на его веселость, скомандовала Ви. То самое место, где была царапина, напухло и пульсировало. Краснота разносилась с невероятной скоростью и, уже без образования было понятно - вот-вот образуется гематома. – Ты ничего не чувствуешь?
- Ничего, а что?
- Смотри! – она протянула ему свое зеркало, то самое, что он подарил ей, сделанное на заказ, для нее же. Жан глянул, ощупал и только сейчас немного почувствовал боль. Поежился, но продолжал изучать, придавливая пальцами. – Так. Я бужу Дэна! Детям может угрожать опасность. –  приняла решение Виен. Вытащила мобильный, не посмотрев даже на часы, безжалостно звонила. Услышав сонный голос Дэна, без объяснений выпалила: - Срочно к нам! – ей было уже все равно, разбудила она Ев, или разбудит ее он. С Жаном творилось невероятное! Ранка воспалилась, раздувалась и пульсировала, собираясь прорваться. Кожа казалась такой тоненькой, что видно было, цвет крови. НО то, что произошло далее, всколыхнула их двоих. В зеркале, что смотрелся Жан, за его спиной, вырисовывалась женщина. Сначала тенью, затем начала проявляться. Виен оглянулась – никого! Вернулась к зеркалу – та стала яснее! Жан не мог отвести от нее глаз, как загипнотизированный. И та, не шевелилась, смотрела на него. Виен вырвала зеркало из его рук, бросила на кровать вниз стеклом и муж опомнился. Несколько секунд выдержки и любопытство пересилило, Виен перевернула зеркало. Изображение не пропало.  Она видела не себя, а словно кто-то приклеил фотографию, вот только глаза были живые. Ее индивидуальное зеркало, в которое даже Жан практически не заглядывал, принялось помогать хозяйке и боролось с чужой, проникающей к ним через ее зеркало сути, показывая Виен ее лицо, накладывая отражение поверх, но нечто или некто, возвращал видение.  Ви закрыла глаза, тряхнула головой и вернулась к зеркалу, уносясь своим даром к истокам видения: «Другая» начала мигать, превращаясь в облик мужчины - восточного, темнокожего, с черными глазами и очень худого. – Жан! Ты это видишь?!
- Да! И теперь понимаю, почему в нашем роду, столько веков, пользуются этими зеркалами. Но, об этом завтра. Дай его мне! – он схватил покрывало и завернул его. В этот же момент, тоненькая струйка крови побежала по шее Жана.
- Кажется я вовремя! –  Дэн вошел, не стуча, и сразу принялся обрабатывать рану. – И как вы это заметили?
- НЕ спалось! – раздраженно ответила Виен. – Что творится?
- Магия! – ответил Дэн. – Странное дело, - он убрал тампон, сухой, чистый, - как и не было ничего. Отец, болело?
- Да нет, так немного неприятно.
- А что ты ощущал, вообще?
- Может быть, вы прекратите викторину и отправитесь к старшим? Там, между прочим, тоже самое разыгрывается. Только они в отличие от нас, спят! – Виен трясло, она упорно сжимала кулаки, с большим усилием сдерживаясь, чтобы не закатить истерику. Дэн, прежде чем выйти, напоил ее водой и набрал Эда.  По видимому, услышал пару «лестных» слов, в связи с этим, заткнул брата напрямую:
- Да заткнись ты! – но тут же перенес внимание на мать, не отключая телефон: - Виен! Успокойся! Ничего страшного не произошло. Эд ответил, слышит нас, надо - придет. Нет, я как и собирался, зайду к ним.
- А все это, что было? – женщина расплакалась.
- Это – самовнушение! – Жан кивнул и подключился, сев с ней рядом, отправил сына, поясняя ей:
- Кто-то там, на другом конце света, крутит тобой. Тобой, дорогая. Потому, что никто из нас ничего не слышит! И ты, как послушная марионетка, выполняешь их желания!
- Значит, это я пью твою кровь? Это я в разных обличьях засела в зеркале? Это я душу себя и наношу порезы сама себе?! Жан! Как ты мог такое сказать?!
- Это не я, а ты сказала, перебив меня на полуслове! Теперь дослушай. Ты – это дверь в их замыслах. Закройся, не пускай их к себе и мы все будем целы! – он зажал ее в объятьях. Виен подергалась немного, освобождаясь, но затихла, бросая обвинения:
- Пусти меня, пусти! Не хочу тебя видеть и слышать! Ты глухой и слепой! Ты бездушный, раз смог так подумать. – она еще говорила и говорила, но уже впадая в усталый и тяжелый сон. А он так и сидел, до самого утра, пока она спала. Лишь раз взял мобильный и выслушал Дэна.