Мой верный Альцхаймер

                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 

                Артур, знаменитый писатель, 50 лет

                Яаков Леви, психиатр, 50 лет

                Элен, бывшая жена Артура, 50 лет

                Тео, их сын, 28 лет

                Тереза, медицинская сестра, 23 года

 

                Король, 50 лет

                Теодор, наследный принц, 23 года

                Тереза, побочная  дочь короля, 17 лет

                Яаков, придворный  врач, 27 лет   

 

           Действие происходит в психиатрической клинике одной из

                европейских стран 21 века

 
               

               

                К А Р Т И Н А    П Е Р В А Я

 

                Кабинет доктора Леви в частной психиатрической клинике.

                Входят сестра Тереза и Элен.

 

Т е р е з а.    Доктор Леви сказал мне , что ожидает гостей, но в два, а не...

Э л е н.        Да-да, конечно, просто я немножко... Послушайте, вы ужасно похожи на мою дочь! Просто поразительно!

Т е р е з а.     Очень приятно. Сколько ей лет?

Э л е н.       Послезавтра исполнилось бы  двадцать четыре. Она погибла. Как вас зовут?

Т е р е за.     Тереза. Мне очень жаль.

Э л е н.         Не может быть! Даже имя! Я потрясена.... Тереза...

Т е р е з а.     Дать вам воды? Может быть кофе? Пока доктор Леви...

Э л е н.        Нет, нет... Со мной все в порядке... Мы с вашим доктором Леви учились в одном классе.

Т е р е  з а.     Правда? Как интересно!   А вы знаете, в нашей клинике есть  пациент, который тоже учился с ним в одном классе.

Э л е н.          Знаю. Это мой бывший муж.

Т е р е з а.      Теперь я понимаю, почему он все время зовет меня дочкой...

Э л е н.           Как он? В каком состоянии?

Т е р е з а.   Когда как...Вы лучше спросите у доктора Леви. Никто так не понимает больных, как он. Доктор Леви говорит, что, когда человечество поумнеет, психологию будут изучать не по скучным учебникам, а по великим произведениям. В том числе и по книгам и фильмам вашего мужа.

Э л е н.           Ну, Яаков всегда был склонен к преувеличениям.

Т ер е з а   Нет, нет!  Если он сказал, так и будет! Он  великий врач, просто гениальный! Он преподавал у нас в школе медсестер. Такого учителя у нас никогда не было.

Э л е н . В это я могу поверить. У нас был математик, мы его звали Синус. Когда он заболел, то просил Яакова давать уроки  вместо него.  Мы прошли за две недели больше, чем с Синусом за месяц. Оказалось, что математика - это совсем не трудно, даже интересно. ...Странно, что он выбрал психиатрию. Все были поражены. Синус ужасно переживал. А скоро он освободится, как вы думаете?

Т е р е з а.   Надеюсь, что да. Есть очень тяжелый больной. Его никто не может успокоить, только доктор Леви.            

Э л е н.           Нельзя  ему сделать укол? Дать какую-нибудь таблетку?

Т е р е з а.     Ну что вы!   Доктор Леви говорит, что уколы и таблетки - это как удар дубиной по голове. Только без пролома черепа. Разрушают личность. 

Э л е н.        Первый раз слышу. Так как же вы их лечите?

Т е р е з а.    Каждого по-своему. У доктора Леви такие руки, что...

Э л е н.        Да, я помню. Он снимал головную боль и вообще...

Т е р е з а. Ну и, конечно, настои из разных трав. Каждому свой рецепт в зависимости от состояния. Это он поручает мне!

Э л е н.   Просто поразительно, как вы на нее похожи... (Ее мобильный телефон звонит). Алло!.. Я уже здесь, но он еще занят... А ты?...  Хорошо. Бай. (Терезе): Сын. Застрял в пробке.

Т е р е з а.   Из-за этих беспорядков полиция с ума посходила. .

                Входит доктор Леви.

Л е в и.   Элен! Рад тебя видеть. Прости, что...

Э л е н   Яаков! ( Целуются).Целую вечность...Слушай, ты потрясающе выглядишь!

Л е в и.   Будто ты хуже! Такая же красавица.      

Э л е н. Если бы! Я на два номера...Но ты! За двадцать лет почти не постарел. Нашел секрет? Элексир молодости?

Л е в и.  Секрету тысячи лет. Голодай день в неделю, неделю в месяц и месяц в году.  Проще, чем провести прямую через точку, как говорил Синус.

Э л е н.   Я слышала про это, но...

Т е р е з а.   Доктор Леви, я...

Л е в и.       Да, конечно. Спасибо, сестра. Вы помните про шалфей?

Т е р е з а.   Да, разумеется. (Тереза выходит).

Э л е н.       Она потрясающе похожа на мою Терезу и даже имя...Ты помнишь ее?

Л е в и.       Она же  была ребенком. Взрослой я ее не видел. А как твой сын?

Э л е н.        Он по дороге сюда. Что я тебе скажу... Тео ищет себя.

Л е в и.        Все мы ищем себя. Только не знаем, где искать.

Э л е н.        Я слышала про твое несчастье. Ты получил  тогда мою телеграмму?

Л е в и.         Не помню. Наверное, получил. Я был в таком состоянии...

Э л е н.        Но они хоть погибли сразу, без мучений. Сколько остались калеками на всю жизнь...

Л е в и.      Я был бы счастлив, если бы...Ладно! Оставим эту тему.   

Э л е н.       Ты женился снова?

Л е в и.       Ты с ума сошла!

Э л е н.        Почему? Ведь прошло уже пять лет, если не больше. 

Л е в и.        Во вторник пять лет и четыре месяца.

Э л е н.        Как время летит... Но у тебя есть кто-нибудь?

Л е в и.        Нет.

Э л е н.        И даже для...

Л е в и.        И даже для.

Э л е н.    Это нехорошо. Я выписываю журнал «Здоровье», там была большая статья. Мужчина не может без сексуальной разрядки.

Л е в и.        Двуногий самец не может. А мужчина может.

Э л е н.      Глупости! Будто я вас не знаю. Все вы самцы! Все! И ты в том числе. Что ты краснеешь? Что я не помню, как ты на меня набрасывался? Я еле успевала раздеться.

Л е в и.        Только не делай из меня сексуального гангстера!

Э л е н.        Я ничего не делаю. А что было, то было. Ты знаешь, в тот год, когда ты меня соблазнил...

Л е в и.         Я???  Тебя соблазнил???

Э л е н.          Не придирайся! Какое это сейчас имеет значение – ты меня или я тебя. Я хотела сказать, что...

Л е в и.   Я вообще уверен, что активная сторона всегда – женщина. Пользуясь нашей глупостью, вы ловко внушаете мужчине, что он могучий охотник, а женщина – робкая лань, которую он загоняет в силки. То есть в постель. Скажешь, я не прав?

Э л е н.    Прав, прав...

Л е ви.  После твоего разрыва с этим актёром ты была такая вся ... неутешная...  И я не знал причину. Хотел тебя утешить...

Э л е н.   Я не о том! Я хотела сказать... Что я хотела сказать? Что-то важное. Забыла из-за тебя!

Л е в и.   Скажи что-нибудь другое. (П а у з а). На этой ностальгической ноте мы плавно перейдем к сути дела. Ты ведь не ради этих воспоминаний прилетела, не так ли?

Э л е н.  Как Артур? Альцхаймер - это ужасно, но ведь это длительный процесс, правда?  У папы это заняло семь лет.

Л е в и.    У  Артура  нет никакого альцхаймера.

Э л е н.    Но профессор Жерве и профессор Джонсон...

Л е в и.    Они ошиблись. Сумели вбить ему в голову, что это альцхаймер, но это не альцхаймер.

Э л е н.     А что это?

Л е в и.  Пока точно не знаю. Но не альцхаймер. Артур - один из самых необычных, самых  исключительных  людей... И болезнь его... соответственно... необычна.

Э л е н.        Но все- таки... должен же быть какой-то диагноз?

Л е в и.     Я вообще уверен, что одинаковых душевных болезней не бывает и не может быть  в принципе.  Дизентерия у всех протекает более или менее одинаково. А души так разнятся – как они могут болеть одинаково? 

Э л е н.        Так что, по-твоему, двое больны, например, ну... шизофренией. Так это что -   две  разные  болезни? Только название одно?

Л е в и.     Чаще всего так.   А у Артура ...

Э л е н.      Если это не альцхаймер, в чем же проявляется болезнь?

Л е в и.    Когда как.  Иногда он совершенно нормален, полное сознание, блестящий ум. Как раньше. Иногда он заторможен и, как бы присутствует и отвечает, но присутствует не совсем здесь и отвечает больше себе самому. Иногда он где-то очень далеко и чаще всего в кошмарных местах. Когда потом рассказывает – страшно.  Такое впечатление,  что он внутри какого-то ненаписанного романа или пьесы. Словно разрабатывает какой-то сюжет. А порой, действительно,  симптоматика альцхаймера. В таком состоянии, я уверен, его и видели Джонсон и Жерве.

Э л е н.      Тео хочет попросить у него денег на фильм.

Л е в и.      Фильм? Опять фильм?

Э л е н.      Он сам написал сценарий и сам хочет снять фильм. Что ты морщишься?

Л е в и.      Я видел  два с его участием.

Э л е н.     Но там он играл, а не ставил. Причем, скучные роли. Абсолютно для него чужие!

Л е в и. Отговори его. Почему бы ему не заняться чем-нибудь... не знаю... настоящим?

Э л е н.      А искусство - это не настоящее?

Л е в и. Настоящее. Даже более, чем что-либо другое. Но при условии, что несомненен самобытный талант.

Э л е н.  А ты жесток.  Такое говорить матери... Но ты, надеюсь, не станешь отговаривать Артура?

Л е в и.    Разумеется, нет. Вопрос - в каком он будет состоянии... Утром был в полном сознании, а как сейчас... Понимаешь, на него накатывает, вернее наползает какой-то как бы туман, причем он уверен, что этот туман живой... Живой и враждебный...

Э л е н.   Меня немного беспокоит, что Тео до сих пор нет. Он ведь терпеть не может опозданий. Как мой папа. Он поразительно на него похож. Голос, осанка, все. 

Л е в и.    Проверки на дорогах. После теракта всегда. Я даже из-за этого иногда домой не еду, сплю здесь... Послушай, Элен! Артуру осталось очень недолго. И умрет он не от этой знаменитой болезни, а от сердца. А еще точнее -  оттого, что ему не хочется дальше жить в этом мире. Это – и есть истинный диагноз, если ты действительно хочешь знать истину. Так что не стоит его тревожить. Тео - единственный наследник его состояния. Пусть тогда и снимает все, что захочет.

Э л е н.   Все не так просто.

Л е в и.    ???

Э л е н.    Я была у Дитриха. И видела завещание. Артур не оставил нам ничего!!!

Н-и-ч-е-г-о!... Все эти миллионы – каким то благотворительным фондам, сиротским домам и прочее. Ты, кстати, тоже не упомянут.

Л е в и.    А с какой стати я должен быть упомянут? Мне что – жить не на что? Фильмы я не снимаю. Того, что зарабатываю, мне хватает с избытком... (Пауза). Ай, да Дитрих... Не думал, что завещания клиентов он хранит у себя под подушкой...

Э л е н.    Оставь свои  грязные намеки!

Л е в и.  Ну уж прямо-таки грязные! ...А вообще странно - Артур же Дитриха презирал...

Э ле н.      За что?  За аккуратность?

Л е в и.    Да нет... При чем здесь аккуратность...  Это  началось через три дня после того, как в наш класс пришел Артур, и за год  до того, как пришла  ты. Да... В то время Дитрих издевался надо мной, как хотел. Он был на голову выше меня, на тридцать кило тяжелее, здоровый, как молодой бык. Я уж не говорю о том, кто его родители и кто мои, и на каких птичьих правах я учился в этой элитной школе. И тут Синус заболел в первый раз и попросил меня дать вместо него урок. А на перемене Дитрих взял, вернее приподнял  меня за подбородок: «Наш еврейчик, кажется, заважничал, а? Пора его щелкнуть по носу!». Но он не успел. Через мгновение он валялся на полу и орал благим матом от боли и ужаса. За какую-то ничтожную долю секунды Артур сломал ему нос, надорвал ухо и двинул коленом по яйцам. И то, и другое и третье, чтоб ты знала,  жутко больно. Затем оглядел класс – ты-то  ведь знаешь этот его стальной взгляд – все опустили глаза. Дитрих потом из кожи лез, чтобы как- то...Даже ко мне ради этого примазывался в друзья. Чтобы Артур обратил на него внимание.

Э л е н.     Но это же Дитрих спас ту девочку! Поэтому Артур к нему и подобрел... Кроме того, адвокат-то он классный...

Л е в и.     Боже мой, как молоды мы были...

Э л е н.    И какие глупые!...  Ты знаешь о чем я сейчас думаю? Глядя на тебя? Какая я была дура, что не вышла тогда за тебя замуж.

Л е в и.     Ты бы очень быстро отправила своего папочку на тот свет. Мало ему было Артура, который его откровенно не терпел и презирал...

Э л е н.         Не терпел – да. Но не презирал. Это неправда!

Л е в и.        Еще как! Он мне сто раз это говорил. Почему он явился в таком виде на вашу свадьбу? До сих пор у меня перед глазами лицо твоего отца. Миллион важных гостей, одних епископов три дюжины, а жених его любимой дочери без пиджака, в рубашке поло... Но Артур   аристократ, аристократу позволительно быть эксценричным,  все это понимали. А зять еврей?.. Сын эмигрантов... с их ужасным еврейским акцентом?.. Тебя бы посадили за отцеубийство.

Э л е н.      Он не любил евреев, это правда, но представлять его...

Л е в и.  А мы и не просим, чтобы нас обязательно  любили. Но между отказом в любви и отрицанием в праве на жизнь – есть некая разница, не так ли? «Не любил»... Я же читал его книги.

Элен.  Мой отец не был нацистом!

Л е в и. Ты помнишь, как ты пригласила на день рождения всех мальчиков, которые были в тебя влюблены? Ну и меня в том числе?

Э л е н.      Еще бы! Ты разливался соловьем!

Л е в и.   Я пришел в своей жалкой одежде со своим жалким подарком. В ваш роскошный дом:  книги до потолка, на пяти языках...

Э л е н.      На семи.

Л е в и.  На семи. И этот гордый римлянин, твой отец. Знаменитый теолог и философ, друг президентов и кардиналов.

Э л е н.       И папы тоже.   

Л е в и.  И самого папы? Не знал. Тем более. «А кто этот... ммм... молодой человек?» - спросил твой отец, глядя на мой нос. «Это Яаков Леви. Он у нас лучший по математике. И не только по математике, но по математике особенно», - сказала ты... «Значит, Леви...». Он посмотрел на меня так, что во мне сразу и навсегда проснулась генетическая память, которую я по глупости старался в себе заглушить. Я ему, кстати, благодарен за это. ...Ты умно делала, когда скрывала от него нашу связь. Представляю, какие танталовы муки он бы пережил, зная что его нежную чистую голубку... То, что  до этого  и после она перебывала в объятиях стольких арийцев  – это, конечно, прискорбно, но  всё-таки...   А тут...   еврей?

Э л е н.    Ты стал циничен. Это в тебе что-то новое...Делаешь из него чудовище. А он чудовищем не был. Антисемит –да.  Но не чудовище.

                Стук в дверь. Входит Тео.   

Э л е н.      Наконец-то!

Т е о.     Простите за опоздание.  Пробки на километры.  Доктор Леви, если не ошибаюсь?

Л е в и.       Да.

Т е о.           Вы знаете, вы очень мало изменились.

Л е в и.       Зато вы – очень. Ты права: он поразительно похож на деда.

Т е о.            Говорят, что у меня даже тембр голоса и походка ...

Л е в и.        Вы хотите видеть отца?

Т е о.            Да, разумеется.

                Стук в дверь. Входит Тереза. Кладет на стол какие-то бумаги. Т  е р е з а    Доктор Леви, это вам.

Л е в и.     Что-нибудь срочное?  Я хотел бы провести господина Тео в палату к отцу.

Т е р е з а.    Боюсь, что сейчас это не очень удобно. Эта новенькая моет полы, так что...

Л е в и.        Тогда приведите его сюда, сестра.

Т е р е з а.    Хорошо. ( Выходит).

Т е о.          ( Чрезвычайно взволнован). Мама! Она поразительно похожа на Терезу! Ты не находишь? Поразительно!

Э л е н.      Еще бы! Я ей это сразу сказала.

Т е о.          Даже движения! И манера поворачивать голову.

Э л е н.       И даже имя! Имя!

Т е о.          Тоже Тереза? Невероятно.

Л е в и.  И очень толковая сестра. Можно положиться во всем. С закрытыми глазами.   

Т е о.          Вот и не верь после этого в переселение душ... Интересно, что бы сказал дедушка в этом случае.

Э л е н.       Он  бы сказал, что это случайное совпадение. Редкое - да, но случайное. Яаков, ты, кстати, веришь в переселение душ?

Л е в и.      Верю.

Появляются Тереза и Артур. Артур равнодушно окидывает взглядом Элен и Тео и слабо улыбается Якову.

Э л е н.       Артур!....

Т е о.           Папа!... Папа, ты узнаешь нас?

А р т у р.    Узнаю... Все зря.... Все зря... Все зря....

Т е о.           Что зря, папа?

А р т у р.     Все. Все зря... Все зря....

Л е в и.  Не обращайте внимания. Он просто отвечает каким-то собственным мыслям.  И поторопитесь, скоро он полностью уйдет в себя и будет далеко.

                (Артур подходит к окну).

А р т у р.     Кто скачет, кто мчится под хладною мглой...  Кто скачет, кто мчится под хладною мглой...  Кто скачет, кто мчится под хладною мглой...

Т е о.           Папа! Я иду по твоим стопам. Я собираюсь снять фильм. Я написал сценарий. И сам буду режиссером. Как ты когда-то. И сыграю главную роль... Ты дашь мне денег на этот фильм?

А р т у р.     (Медленно подходит к нему. Осматривает его).  У тебя  отвалилась бородка.

Т е о.         (Инстинктивно хватается за подбородок)    Какая бородка?У меня нет никакой бородки.

А р т у р.  Я и говорю... Отвалилась...( Поднимает его галстук). Какие отвратительные цвета... Сопли в меду...В таком галстуке ... снимать фильм... (Сморкается в галстук)... Отвратительный фильм... Сопли в меду...

 

               

                К А Р Т И Н А    В Т О Р А Я

 

                Покои Короля.  Больной Король в халате с дочерью Терезой.

 

Т е р е з а.     Ваше величество, но это ... это бесчеловечно!

К о р о л ь.   Не спорь, дочка, не спорь! Есть вещи, которые тебе не понять... Какая гнусная погода. Меня всего ломает... Когда он, наконец, кончится, этот проклятый дождь...

Т е р е з а.    Только представить себе, что эти несчастные претерпели....Давайте я вам помассирую. Я же видела, как Яаков это делал.

К о р о л ь.    Помассируй.. (Она начинает массировать ему виски). Хитрый еврей, этот Яаков. Знал, через кого надо действовать. Из кого выжимать слезу.

Т е р е з а.     Ничего подобного! Я сама его расспрашивала. И отвечал он неохотно.

К о р о л ь.   Ну рассуди сама: всего лишь пять лет назад...Пять или шесть?.. Пять. Память ни к черту...Да...О чем я? Вспомнил! Всего пять лет прошло, как я выгнал из страны наших собственных евреев, которые жили здесь триста, а некоторые семьи даже пятьсот лет. Как я могу впустить этих бродяг, которые...

Т е р е з а.   Изгнанников, ваше величество, а не бродяг. И вы сами учили меня остерегаться бессердечных людей.

К о р о л ь.     Пусть изгнанников... Хорошо. Изгнанников.  И насчет бессердечных – все правильно. Но ты думаешь, что «король может все». Это не так.  Иногда  - и не очень редко притом! – король может меньше, чем любой из его подданных.

Т е р е з а.    Например?

К о р о л ь.  Например, действовать по велению сердца и совести... Ты что думаешь, мне было легко выгонять своих евреев? Я что – не знал, что всем этим обвинениям грош цена? Но чернь жаждала крови и предвкушала грабеж: «Святая земля далеко, а враги христовы рядом» - что мне оставалось делать?... Правитель может править тогда и только тогда, когда  подданные в сердце своем согласны, чтобы он ими управлял... Оставим евреев, я хочу поговорить о...

Т е р е з а.    Оставим под проливным дождем.

К о р о л ь.   Дочка, не злоупотребляй! Я твой отец, но я и твой король. Не забывай об этом.

Т е р е з а.     Не забываю, ваше величество.

К о р о л ь.   Ну хорошо, хорошо... Не сердись... И не надувай губки. Я еще окончательно  не решил... К тому же епископ....

Т е р е з а.    Епископ брызжет  не слюной, а ненавистью. Каждое второе слово у него – любовь, и каждое третье – милосердие, а сам...

К о р о л ь.   Ты что думаешь,  я в восторге от него? Его отправили  к нам за какие- делишки, он тридцать лет уже спит и видит, как бы вырваться отсюда назад в Рим. Вот и проявляет рвение... Но я хочу поговорить о другом. Смотри, ты как-то незаметно из девочки превратилась в девушку. В невесту.  Все мне говорят, какая ты красавица. Даже красивее, чем твоя мать, царствие её небесное. И я, хоть почти слепой, но тоже вижу... Чует мое сердце, что мой верный Альцхаймер уже добыл Святой Грааль и мчится во весь опор по дороге домой. Я видел это во сне. И тогда я выполню свое обещание и отдам тебя ему в жены. Лучшего жениха  и представить нельзя!

Т е р е з а.    Но я ещё не хочу  замуж.

К о р о л ь.  Глупости, доченька. Пришло время. Кроме того, ты наконец, получишь подобающий тебе законный статус и титул, а не останешься, как...  Я ведь могу умереть, и ты...

Т е р е з а.  Вы здоровы и, даст Бог, проживёте ещё долго.  Кроме того -  это не глупости. Я не раз слышала, что ваш верный Альцхаймер похотлив, как обезьяна. Не пропускает ни одноя фрейлины и ни одной служанки. Замужняя или девица – ему все равно.

К о р о л ь.  Вранье. Бабьи сплетни. «Обезьяна»... Во-первых, это неправда. Во-вторых, даже если это и правда, то ничего страшного в этом нет. В-третьих, мужская сила украшает мужчину, а не унижает его.  «Обезьяна»... Мало ли что кто говорит? Про меня, когда я был молодой, и не то говорили! Ни одна не отказывала, ни одна! Это сейчас я,  как трухлявый пень, а когда был молод... Пока не встретил твою мать, упокой, Господи, её душу.

Т е р е з а.     Но я ведь его совсем не знаю. И не люблю.  А  любовь – это, это, это...

К о р о л ь.   Я знаю. Своих жен я не любил с самого начала, ни ту, ни эту, но зато за  южную и западную границы я спокоен. А в твоей  матери  души не чаял. Короли

не женятся по любви.

Т е р е з а.   Но я обычная девушка, хоть и ваша дочь. Святой Грааль – это прекрасно, и  ваш верный Альцхаймер - благородный рыцарь без страха и упрека...

К о р о л ь.   И красавец! Редкий красавец! Как я был в молодости. И вообще он похож на меня . Ты полюбишь его с первого взгляда, поверь мне.

Т е р е з а.      Не знаю. Я вообще, наверное, уйду в монастырь.

К о р о л ь.   В монастырь??? Ты – в монастырь? С ума сошла! ... Нет, черт возьми! Что-то здесь не то.  Ты меня морочишь не просто так. Отвергать такого жениха заранее, не видя?.. А ну, выкладывай начистоту! В чем дело? (Пауза) Ну! Я жду!

Т е р е з а.      Я люблю другого.

К о р о л ь.   Теперь все ясно. А то «не хочу замуж»... «Похотлив, как обезьяна»... «Я его не знаю»... «В монастырь»...  А я и уши развесил.  Кто он?

Т е р е з а.       Не спрашивайте. Я знаю, что я не для него и он не для меня.

К о р о ль.       Кто он?! Я хочу знать, кто он!.. Ну!

Т е р е з а.       Ваш врач.

К о р о л ь.  Что???  Ты спятила! Сошла с ума! Как ты могла? О, Боже! Как ты могла даже подумать?

Т е р е з а.       Я все знаю, не надо. Я просто ничего не могу с собой поделать.   

К о р о л ь. Влюбиться в лекаря... Да ещё в еврея!...Ты, хоть и побочная, но королевская  дочь!  Нашему роду триста лет!

Т е р е з а.      А его роду – три тысячи. Он потомок царя Давида.

К о р о л ь.     Царя Давида? Как это может быть?

Т е р е з а.      Отчего же не может? У царя Давида было много детей от разных жен.

К о р о л ь.    Тогда почему он врач? Потомок царя Давида – врач?!

Т е р е з а.      У них это не считается зазорным. Наоборот. Лечить людей...

К о р о л ь.     А откуда ты знаешь, что это правда? Может, он соврал?

Т е р е з а.     Вы прекрасно знаете, ваше величество, что он никогда не врет. У них ложь считается грехом. Осквернением  Имени Божьего.

К о р о л ь.    Все равно! Это невозможно! Невозможно... Даже если он  крестится... И ты готова предать Спасителя нашего ради любви к мужчине?....Перестань плакать. Есть ситуации безвыходные. Так сотворен мир. Безвыходные...  Еврей знает о твоих чувствах?

Т е р е з а.      Конечно нет.

К о р о л ь.    Слава Богу!.. Иначе мне пришлось бы его выгнать, хотя я очень болен и не могу без его искусства. Ты очень стараешься облегчить мне боль, я вижу, но у него есть что-то такое в руках...  Но мы снова отвлеклись. Ты же очень умна. И очень трезво мыслишь. Собери весь свой  ум и пойми. Я только что тебе объяснял: король зависит от собственных подданных. Я могу развязывать войны, как требует твой братец, войны, которые пожрут их детей, загубят их посевы, разорят их хозяйства, – они все стерпят. Но стерпеть, что зятем короля будет какой-то еврей – никогда! Даже если он потомок самого царя Давида.... Хоть бы скорее вернулся мой Альцхаймер, я извелся от нетерпения... Пойми ты, наконец, когда Святой Грааль будет у нас, вся жизнь изменится! Неузнаваемо!... Хоть бы дожить... Иногда ночью я просыпаюсь в холодном поту: вдруг не доживу? Вдруг все это будет уже без меня?...

 

   Быстрым шагом входит Теодор, сын короля от первого брака и наследник. Это красивый и холёный молодой человек с аккуратно подстриженной бородкой.

 

Т е о д о р.   Добрый день, ваше величество!

К о р о л ь.   Добрый день, ваше преосвященство, а мы как раз...

Т е о д о р.    Это я, Теодор .

К о р о л ь. У меня, видно, не только глаза сдают, но и уши. Вчера пришел епископ, а я говорю ему:  «здравствуй, Теодор».

Т е р е з а. Ваши уши в полном порядке, ваше величество. Просто у его высочества и у епископа очень похожие голоса..

К о р о л ь.   Что скажет мне мой сын и наследник? Чем обрадует?

Т е о д о р.  Действительно обрадую. Прекрасные новости, ваше величество. Лучше невозможно представить!

К о р о л ь.   Альцхаймер? Вернулся мой верный Альцхаймер! Со Святым Граалем! (Дочери). Ну? Что я тебе говорил? Сон в руку!

Т е о д о р.    (Растерянно). Какой Альцхаймер? При чем здесь Святой Грааль?

К о р о л ь.  Тогда что же? Ты же сказал «прекрасные новости, лучше быть не может».

Т е о д о р.  Я имел в виду, что у соседей междоусобица. Братья эти рассорились насмерть. Самое время ударить сейчас!

К о р о ль.     А.... Ты опять за свое... Нет у меня денег для войны. Нету!

Т е о д о р.    Его преосвященство говорит, что можно даже получить благословение папы. Есть связи в Риме... Это, конечно, будет стоить, но мы возьмем трофеи, которые многократно покроют все расходы!

К о р о л ь.  А если не возьмем? А если благословение не подействует? А если война затянется? Как уже было, хотя ты уверял, что разобъешь их в пух и прах за неделю. Тогда что?

Т е о д о р.      Я с тех пор повзрослел, отец! И набрался опыта. И кроме того...

К о р о л ь.      Ты как будто не слышишь, что я говорю. Казна пуста! П-у-с-т-а! Пять лет недород. Пять лет! Пять лет то засуха, как в прошлом году, то бесконечные дожди, как в этом. Нет на нас благословения Божьего – в этом все дело. Не папского, а Божьего! А если нет на доме благословения Божьего, напрасно трудятся строители его. А ты словно живешь за тридевять земель! Словно не видишь. Вкусно ешь, сладко пьешь – что тебе до крестьян? Тебя ведь не касается. Люди озлоблены до предела – ты не видишь. У тебя великие планы! А народ   – хоть подыхай. А кто тебя кормить будет?.. Так вот: ты мой сын, но ты и мой подданный! Пока  не привезет мой верный Альцхаймер Святой Грааль, пока не даст Господь нам Своего благословения – никаких войн! Все! Все! Все!

 

 

 

                К А Р Т И Н А    Т Р Е Т Ь Я.

 

                Тео и Тереза в парке около клиники.

 

Т е о.   Не может быть, чтобы такая красивая девушка, как вы, не примеряла на себя профессию актрисы. Не поверю!

Т е р е з а.   Ну, допустим.

Т е о.     Когда я вас увидел, у меня сердце подпрыгнуло! И не только потому, что вы так похожи на мою сестру, которую я обожал. Еще больше потому, что я понял: вот она! Вот та, которая сыграет эту роль в моем фильме! С вами он просто обречен на успех.. И поймите: когда я говорю успех, я не имею в виду Оскар или другие премии. Премии это ерунда – пощекотать эго. Фото в газетах, интервью по телевидению – это примитив. П-р-и-м-и-т-и-в. Моя цель - в сто, в миллион раз грандиознее. Я хочу, чтобы человечество увидело мой фильм и ужаснулось! Очнулось от духовного обморока, в котором оно пребывает сейчас, и поняло, куда мы скатились. В этом назначение истинного искусства.  Мой отец, конечно, гений, я не спорю, но некоторые вещи – важнейщие вещи – ему были недоступны. Дед мой, у которого я воспитывался, относился к его творчеству весьма критически и был прав. Тысячу раз прав! Кто был настоящий гений - так это мой дед. Ах, если бы в каждом поколении рождалось несколько таких, как он! Вся история человечества  выглядела бы иначе.

Т е р е з а.  Я в этом не понимаю. Но доктор Леви считает, что ваш отец один из самых великих писателей и художников, которые...

Т е о.    У вас каждое второе слово: доктор Леви, доктор Леви!

Т е р е з а.  Он замечательный врач. И удивительный человек. Ваш отец недаром его...

Т е о. Как хитро они умеют пудрить нам мозги!  Подумайте сами: десятки крупнейших и лучших фирм мира затратили миллиарды на исследования, в которых приняли участие выдающиеся ученые, и разработали эффективные лекарства,  которые с успехом применяют во всех клиниках мира. А ваш «потрясающий доктор»  сравнивает эти лекарства с ударом дубины по голове! И лечит какими-то идиотским настоями. В том числе и моего бедного отца.

Т е р е з а.     Знаете что? Я очень мало понимаю в искусстве, но вы в психиатрии – еще меньше. Если бы вашего отца лечили таблетками, он бы давно... Не хочу даже говорить. Доктор Леви отдает больным свою жизненную силу. Это самое главное лекарство. А Вашему отцу – больше, чем кому-либо! И не только потому, что считает его великим художником. А потому, что он его любит. Понимаете? Любит!

Т е о.          Так... Такие, значит, дела...

Т е р е з а.   Такие.

Т е о.          Скажите... Слово «гены» вы, конечно, слышали?

Т е р е з а.   Так... Краем уха... от кассирши в супермаркете...

Т е о.         У нас, оказывается есть коготки. Вы и в этом, как моя сестра. Тем лучше. Это придаст вашей роли пикантность. Я добавлю ее в сценарий. Ну, а теперь  серьезно. У каждого народа свои гены...   

Т е р е з а.     Сколько романов написал ваш отец?

Т е о.             Семь... Или восемь... Почему вы спрашиваете?

Т е р е з а.    Не семь и не восемь, а пять. Сколько пьес и рассказов - вы уж точно не знаете,  верно?

Т е о.             Да при чем здесь это? Я говорю о...

Т е р е з а.    А доктор Леви знает их все! Несмотря на свои гены.

Т е о.           Ну и что это доказывает? Вы меня неправильно поняли.  Когда я сказал о генах, я имел в виду, что истинно христианское искусство может создать только глубоко верующий христианин. Такое искусство ещё только предстоит создать. Именно в этом я и вижу своё предназначение. И вы можете принять в таком важном проекте непосредственное участие. Потому что мой фильм будет краеугольным камнем, на котором воздвигнется великое здание новой настоящей культуры, о которой мечтал мой дед. Вся жизнь изменится, должна измениться! (Кладёт ей руку на плечо, но она вежливо, но твердо её отодвигает).   Надо собрать, мы обязаны собрать все силы души, чтобы... Вы будете знаменитой актрисой. И вам не придется пройти через всю эту грязь, когда талантливые девушки прыгают из постели в постель ради даже самой крохотной роли....Лишь бы добыть деньги! Все упирается в деньги. В упрямство моего отца.

Т е р е з а.   А найти спонсора? Вы носите такое имя... Неужели никто не даст под это деньги?...

Т е о.   Дадут! Еще как. Но при одном условии: фильм должен быть насыщен сексом и насилием. А кино можно и нужно...да что я говорю! - небходимо! жизненно необходимо! – строить на пропаганде добра. Этого пока не понимает никто. И это наша задача. Я хочу рассказать вам фабулу. Чтобы вы начали постепенно вживаться в роль... В провинциальном городе живет молодой человек,  которому внезапно открывается вся нелепость и мерзость современной жизни. Он пытается объяснить это согражданам, но его никто не понимает. Более того – над ним смеются. Все! Кроме одной девушки. Она одна понимает его, и вместе они начинают борьбу за души людей. Вы будете её играть. Борьба трудна, тысячи препятствий,  мощные силы зла стараются их победить. Они хитры и коварны, умело пользуются доверчивостью честных, но обманутых людей. Но они, то есть мои герои, мечтают, то есть даже не мечтают, а воочую видят картины будущей истинной жизни – средствами кино это легко показать - и постепенно те, кто над ними смеялся, становятся деятельными участниками их борьбы. И они побеждают! Погибают, но побеждают!    

 

 

 

                К А Р Т И Н А     Ч Е Т В Е Р Т А Я

 

На сцене темно. Луч света освещает Артура, говорящего по телефону.

 

А р т у р.   Для чего ты умоляла Яакова, чтобы я тебе позвонил? Чтобы еще раз...Послушай, Элен, все что мы могли сказать друг другу, мы уже сказали. И не один раз, а сто!... Да при чем здесь мужская ревность?... А я тебе в сто двадцать седьмой раз говорю и не лгу: дело совсем не в том, что он не мой сын.  И даже не в том, что он бездарен, как канцелярская скрепка...  Я понимаю, что такие вещи матери... Но ведь мы не светскую беседу ведём.. ...Послушай, я не могу долго говорить, надвигается этот гнусный туман... Еще раз: дело не в том, что он не мой сын и что он бездарен. Даже если бы он на самом деле был мой...  Не по документам, а на самом деле.... И что бездарен  - не его вина.  Бог дает, кому хочет, а кому не хочет - не дает. Дело в том, что Тео мне не- нра-вит-ся! Поняла? Он -  копия твоего отца, которого я не терпел, как мало кого. Он мне по-человечески не симпатичен, поняла? И если честно: это тогда я очень переживал, а теперь, когда вижу его взрослым, я даже рад, что он не мой сын. Что в нём нет ничего от меня. Ни-че-го! Поняла? Он мне совершенно чужой! Все!... Туман.... все....

 

Луч света перемещается на другой конец сцены и выхватывает фигуру Тео. Он говорит по телефону.

 

Т е о.    Ты даже не представляешь, какой я счастливый! Это такое счастье –любить! И в миллион раз большее счастье – любить ТЕБЯ! Я словно родился заново. Если бы ты только понимала, что проиходит у меня в сердце, когда я произношу твое имя! Оно как музыка! Нет, оно слаще любой музыки! Как будто целый хор соловьев поет в моей душе!.. Эту ночь я работал над  нашим сценарием... Потому что он наш, нас с тобой, общий... Да знаю я, что ты не написала в нем ни строчки, но это не имеет значения. Ты моя муза! Этим все сказано!  Я написал несколько новых сцен. По-моему, вышло великолепно. Это придаст фильму  необычные новые грани. Я покажу грандиозность Зла. И я сделаю тебя звездой! Клянусь тебе!...Ну, еще минуту! Работа не убежит. Всегда ты торопишься, словно... Ну, хорошо, хорошо. Только позвони, когда будет свободная минута. Мне так нужно слышать твой голос! На всякий случай: вечером там же, в семь... Я знаю, что договаривались в восемь, но постарайся в семь, ладно? Мне совершенно неважно, как ты одета или причесана. Мне  важно, что это ты! И ты – со мной! Целую.   (Тео даёт отбой и целует трубку).               

 

 

 

 

 

                К А Р Т И Н А    П Я Т А Я

 

Кабинет доктора Леви в клинике. Леви печатает на компьютере, Тереза ждет.

 

Л е в и.     Ну, что еще нового? Кроме взрывов. Не обращайте внимания,  что я печатаю. Я слушаю.

Т е р е з а.  Тео дал мне свой сценарий. Хотите взглянуть?

Л е в и.       Нет.

Т е р е з а. Можно узнать почему?  Времени нет? Даже ночью? Когда все равно домой не идете...

Л е в и.     Да я примерно представляю, что он может. Как говорится: и не украдено и не свое.

Т е р е з а. Очень уж вы суровы, осмелюсь вам сказать. Судить, не прочитав ни строчки, это все-таки...  чересчур.

Л е в и.      Да что там читать? Я заранее примерно знаю. Герой - молодой человек, которого никто не понимает и не ценит, кроме одной благородной девушки. Совместно они борются с Мировым Злом, которое воплощает гнусный старик с вполне узнаваемыми чертами. Этот похотливый старик заманивает благородную девушку в западню, но герой ее спасает. Ну и дальше в том же духе. В конце концов Добро, ясное дело, побеждает, но  герой   гибнет, а может быть, и они оба. (Пауза) Угадал?

Т е р е з а.    Вы... Вы... Не может быть, чтобы вы...

Л е в и.  Чего тут не может быть?  Ваш непонятый гений предсказуем, как натуральный ряд чисел. После числа n всегда и обязательно следует n+1... Вы просто очень мало читали, как, впрочем,  все ваше поколение. Чтобы понять, что такое настоящее искусство, читайте хотя бы книги его отца.

Т е р е з а. (Почти враждебно) А как вы отличаете:  настоящее или ненастоящее?

Л е в и.      Спиной.

Т е р е з а.  Я серьёзно.

Л е в и.    И я серьёзно.   Бегут мурашки по спине – значит, настоящее. Попробую объяснить иначе. Смотрите, в матаматике любая величина равна себе самой.  А  произведение искусства - всегда больше самого себя, понимаете? Это всегда прорыв! Если нечто можно выразить в рациональных терминах, значит и выражай его так. А искусство в рациональных терминах невыразимо в принципе... (Долгая пауза) Ну, что вы пригорюнились?

Т е р е з а.   Он мне предложение сделал.

Л е в и.       Ну и...?

Т е р е з а.   Ну и... Не знаю.

Л е в и.       Вы будете с ним несчастны.  Даже очень несчастны.

Т е р е з а.   (Раздражённо) Откуда вы  заранее все знаете? Все! И заранее! Он меня любит!

Л е в и.        Но вы его не любите.

Т е р е з а.   С чего вы взяли?!

Л е в и.        Когда любят, не советуются.

Т е р е з а.   А кто вам сказал, что я с вами советуюсь?

Л е в и.    Значит, мне показалось. Извините. Когда фильм провалится, и даже с треском, - винить  в этом он будет всех, кроме себя. И прежде всего – вас. Даже если сейчас ему кажется, что он вас не знаю как  любит.

Т е р е з а.   Да откуда вы знаете, что фильм провалится? И что Тео только «кажется», что он меня любит?

Л е в и.      Откуда я знаю, что глухой не станет певцом?.. Смелая догадка.

И главное: вы существенно умнее его. Это бывает очень часто, что жена умнее мужа. Но очень редко она при этом счастлива.  Для счастья нужно любить и быть любимым. А если теряется уважение, теряется и любовь.   ...Вот новые рецепты. И объясните Марте еще раз: то, что я велел давать до завтрака, надо давать до завтрака... Перестаньте плакать. У нас впереди целый рабочий день. 

Т е р е з а.   Я не плачу... это так... случайно... ( Стук в дверь). Я пошла.

Л е в и.    Войдите!  ( Тереза выходит и входит Элен. Целует Яакова).

Э л е н.    Что с ней?

Л е в и.    Неприятности. Как ты доехала?

Э л е н. Нормально. Слушай, у вашего нового охранника усы, как у Синуса. И важный какой. Умора.

Л е в и.    Еще бы. Может впустить, а может и не впустить. Большой человек. Но Синус не важничал.

Э л е н.   Как он убивался, что ты не стал математиком! И чего тебя понесло в психиатрию... Захотелось быть вторым Фрейдом?

Л е в и.      Фрейдом? Уж лучше карманником, меньше вреда.

Э л е н.      Ты что? Спятил? Я слышала, что психиатры со временем сами... того...

Л е в и.   Он такой же совратитель человечества, как Маркс. Только один объясняет человека через желудок, а второй через гениталии. И то и другое ниже пояса.

Э л е н.       Если бы коллеги тебя услышали, они бы тебя поджарили  на медленном огне.

Л е в и.      Поджарят когда-нибудь. Итак?

Э л е н.      Яаков, надо что-то сделать. Я имею в виду завещание.

Л е в и.      Не понял.

Э л е н.  Но ты же не можешь не согласиться, что это даже попросту несправедливо! Все каким-то сиротским домам, а единственному сыну – шиш с маслом.

Л е в и.      Артур  вправе распоряжаться своими деньгами, как он считает нужным.

Э л е н.      Но он же сумасшедший!

Л е в и.      Ни в коем случае. У него бывает затемненное сознание, бесспорно. Но завещание свое он написал до того, как поступил к нам в клинику, и после предварительной врачебной экспертизы. Он предвидел, что Тео оспорит завещание.

Э л е н.       Что же делать? Ведь не может быть, чтобы не было выхода.

Л е в и.       Почему же не может? Мало что ли безвыходных ситуаций? Выход, если есть выход, только один: Артур должен внести изменение в завещание в присутствии нотариуса, чтобы заверить подлинность подписи, и в присутствии врача-психиатра, подтверждающего, что больной был в здравом уме и твердой памяти. Но тут есть сложность: как ты объяснишь Артуру, откуда тебе известно, что и кому он завещал? Ты ведь не скажешь ему: я переспала с Дитрихом, и он ...

Э л е н.      Как ты груб!

Л е в и.      Профессия накладывает отпечаток. Прости. Приходится видеть людей в таких  видах, о которых нормальные граждане...

Э л е н.    Просто я хотела сказать, что тебе это очень не идет... Ума не приложу, что же мне делать...  Мне кажется, что ты осунулся с нашей последней встречи.

Л е в и.      Просто голодал неделю. Все в порядке.

Э л е н.     Ты какой-то ужасно неухоженный... Тебе нужна жена...

Л е в и.     Я  тебе уже сказал: в этом вопросе я – out. Закрыли эту волнующую тему.

Э л е н.     Но почему? Ты же не импотент!

Л е в и.     Откуда ты знаешь, импотент я или не импотент?

Э л е н.    Дурачок ты, а еще врач! Опытная женщина это чувствует.  У импотента температура жизни другая. А у тебя – ого-го!.. Женись на мне, а? Мне тоже одной паршиво. Может быть, ты боишься что я тебе буду изменять? Не буду. Перебесилась. Нет, правда, – давай поженимся, а? (Встает и обвивает его  шею руками). Ведь тебе было хорошо со мной! Помнишь, как я тебя спрашивала: «Ну? Сладко тебе было?» И ты отвечал: «Безумно»! Ты и сейчас меня хочешь, я чувствую.( За окном раздается громкий и протяжный гудок, заглушающий их речь. Отрывается дверь и входит Тереза).

Т е р е з а.    Простите. (Леви торопливо освобождается из объятий Элен). Доктор Леви,  Матильда Краус ... опять... еще хуже, чем  вчера...

Л  е в и.     Бегу! (Быстро выходит).

Э л е н.      Вообще-то принято стучаться.

Т е р е з а.  Я постучала. Но был гудок, и вы не слышали. (Пауза).

Э л е н.      А что... доктор Леви... работает и в женском отделении?

Т е р е з а.  Разумеется.  (Пауза).

Э л е н.    Половина пациенток, я полагаю, от него без ума? То есть без ума  в другом смысле (Смеётся).  Я имела в виду...

Т е р е з а.    (Язвительно)  Половина? Гораздо больше. ( Пауза). Доктор Леви будет отсутствовать долго. У нас в ординаторской есть раскладное кресло.  Если хотите, я велю принести вам сюда, чтобы вы смогли отдохнуть... полежать... поспать.

Э л е н.   (Мстительно) Благодарю вас. У меня в номере есть  двухспальная кровать.

Т е р е з а.    Должно быть, не очень уютно лежать одной в двухспальной кровати...

Э л е н.        У вас, судя  по некоторым  признакам, такой кровати еще не было.

Т е р е з а.  Тео обещал мне, что в нашей спальне будет какая-то необыкновенная кровать, не обычная двухспальная, а... Луи какого-то, я уж не помню. Та самая, которая вашему отцу досталась от...

Э л е н.     Тео?!  Обещал? Вам?

Т е р е з а.  Ну да. Тео. Ваш сын. Вы забыли, что у вас есть сын? Такая забывчивость... так рано... От чего умер ваш отец? Если не ошибаюсь, от Альцхаймера?

Э л е н.    Вы... вы... вы...

Т е р е з а.   Я!...Я!...Я!...Я!

.

               

 

                К А Р Т И Н А    Ш Е С Т А Я

 

                Замок. Принц Теодор  и королевская дочь Тереза.

 

Т е о д о р  Тереза! Куда ты так торопишься?

Т е р е з а.  К его величеству.

Т е о д о р. Погоди. Не спеши. Я очень рад тебя видеть. Ты так изменилась. Почти внезапно. Красавица.

Т е р е з а.    За эту неделю я слышу  об этом уже пятый раз. Все вдруг обнаружили удивительный факт: девочки растут.

Т е о д о р.  Но далеко не все вырастают в таких красавиц. ...Я все время думаю о тебе, Тереза. Я ... я давно хочу тебе сказать, что я тебя люблю.

Т е р е з а.   Я счастлива это слышать, ваше высочество!  Ведь мы, что ни говори, всё-таки брат и сестра.

Т е о д о р.    Я люблю тебя не братской любовью, Тереза...  То есть, и как брат тоже.... Но, прежде всего, я люблю в тебе...

Т е р е з а.  Опомнитесь, ваше высочество! Это богопротивная любовь! Как вы могли даже об этом подумать?

Т е о д о р.  Не смейся надо мной! Я очень люблю тебя, но я не объект для  смеха.

Т е р е з а.   Какой объект? Какого смеха?

Т е о д о р. Я знаю, что отец обещал тебя Альцхаймеру, когда  тот привезет Святой Грааль. Но это пустое. Его преосвященство получил ужасное известие. Христианское воинство разбито наголову. Так что Альцхаймер, даже если и остался в живых,  вернется без Святого Грааля.

Т е р е з а. Войско разбито?   Какой ужас...Почему же его преосвященство не доложил об этом его величеству?

Т е о д о р.   Сама знаешь почему. Потому что это может сразить его величество. А он и без того очень болен.

Т е р е з а.   Но не настолько, чтобы эта новость сразила его насмерть. Я правильно поняла ход мыслей его преосвященства?

Т е о д о р.  Тереза, как ты можешь?

Т е р е з а.   Значит, я поняла правильно. Итак?

Т е о д о р. Ты... ты....(Пауза). Но такой ты нравишься мне еще больше. Хотя его преосвященство мой духовный отец, я...

Т е р е з а.   Ваш  духовный отец знает, что вы любовник новой королевы?

Т е о д о р.  Тереза, ты сводишь меня с ума! Ты...

Т е р е з а. Ну и как он к этому отнесся? ( Теодор тяжело дышит и молчит). Впрочем, я могла бы догадаться и сама. Если его преосвященство был любовником первой королевы, какое он имеет моральное право  требовать, чтобы ваше высочество, который, возможно, является его сыном, не был любовником второй?

Т е о д о р.     Что ты кричишь? О таких вещах...

Т е р е з а. Об этих вещах, как вы изволили сказать, не знает только тот, кого  они непосредственно касаются, – его величество. Да и то по причине слабого зрения. Всем остальным достаточно увидеть вас и его преосвященство  рядом. У вас даже голоса одинаковые.

Т е о д о р   Когда все карты на столе, так даже лучше. Ты сама видишь, что никаких препятствий для нашей любви нет.

Т е р е з а.     Вы ошибаетесь. Есть. И очень серьезные.

Т е о д о р.    Да? Какие же?

Т е р е з а.  В глазах людей и перед законом мы брат и сестра. Неполные, только единокровные, но тем не менее: брат и сестра. Наша любовь невозможна, дружок. Так что рано ты ушел из спальни королевы.

Т е о д о р. Боже мой, сколько яду... Но я преодолею все. И ты будешь моей! Будешь!... А теперь, слушай. Потому что когда выслушаешь и поймешь, ты захочешь этого не меньше, чем я. Ты знаешь, кто такой Александр Македонский?

Т е р е з а.     Знаю. Знаменитый рыцарь.

Т е о д о р.  Не рыцарь, а полководец. И не знаменитый, а величайший. В свое время он завоевал весь мир. А начал царьком крохотного государства, меньше, чем наше.. А что такое фаланга, ты знаешь?

Т е р ез а.   Нет.

Т е о д о р.  Это боевой строй, который он изобрел. Боевой порядок, благодаря которому его войско было непобедимо.  В наше время нужен другой боевой порядок. И его изобрел я!

Т е р е з а.  И тоже завоюешь весь мир?

Т е о д о р. Да! Завоюю. Александр Македонский сначала завоевал и объединил Грецию. А я сначала  завоюю и объединю Европу. Благословение нужно не только нашей стране, божье благословение нужно всему христианскому миру. Но пока он раздроблен, Святой Граааль останется  у неверных.  А я его добуду! И уж с ним я завоюю и остальной мир.  (Пауза) Теперь ты поняла, какая задача, вернее сказать, какая великая миссия  стоит передо мной?  Тогда никто и не пикнет, если я провозглашу тебя императрицей мира!

Т е р е з а.  Я думаю, что завоевать христианский мир легче, чем изменить христианские мозги. В глазах людей мы брат и сестра. Даже если многие знают, что мы с тобой всего только  два бастарда, между которыми нет никакого родства ни с какой стороны. Два бастарда, которым вздумалось завоевать весь христианский мир. Ты спятил!

Т е о д о р.  Бастарды, кстати, отличаются энергией, решительностью...

Т е р е з а.  ... и небрезгливостью.

Т е о д о р  Правильно! Небрезгливостью. И желанием и волей идти до конца. Именно их, бастардов со всей Европы, я прежде всего и призову  под свои знамена и поставлю военачальниками.. Это будет моя гвардия. Преданная и бесстрашная.

Т е р е з а.  Грандиозный план. Бесспорно, грандиозный. А его преосвященство, естественно, станет кардиналом, а потом и папой.

Т е о д о р. Да! И к его ногам я положу ключи воссозданной мною Великой Римской империи. И больше никогда не будет вражды и соперничества между светской властью и властью церковной.. Наших сыновей мы воспитаем так, что...

Т е р е з а.   Мы еще не поженились, а ты уже воспитываешь наших сыновей?

Т е о д о р.  Его преосвященство с детства учил меня смотреть далеко вперед.

Т е р е з а. Увы, твоим планам относительно меня не суждено сбыться. Ты рассказал о них его преосвященству?

Т е о д о р.     Нет еще. Но почему ...

Т е р е з а.  Я так и подумала. Даже была уверена. Дело в том, что я ни в коем случае не хочу быть причиной вражды между отцом и сыном.

Т е о д о р.  Что ты имеешь ввиду?

Т е р е з а.  Я имею ввиду, что его преосвященство смотрит на меня такими глазами, словно он мысленно уже раздел меня и завалил в постель. Точь в точь, как ты. Закрой рот, муха влетит.  Но я задержалась: его величество меня ждёт.  (Тереза уходит.  Теодор стоит, как  в столбняке. Появляется Яаков, врач короля).

Т е о д о р.   Ты?

Я а к о в.    Я,  ваше высочество.

Т е о д о р   Вот ты-то мне и нужен!

Я а к о в.   К вашим услугам, ваше высочество, но его величество ждет и...

Т е о д о р. Подождет. Я хочу знать, чем и как ты его лечишь?

Я а к о в.    Вы сведущи в медицине, ваше высочество?

Т е о д о р. Не надо быть сведущим в медицине, чтобы видеть, как быстро ухудшается состояние моего отца.

Я а к о в.   Врач не Бог, ваше высочество. Врач всего лишь человек. И если больной не соблюдает...

Т е о д о р.  Почему ты рекомендовал королю не стоять всенощную?

Я а к ов.      Потому что его величество болен. Он мог не вынести.

Т е о д о р.  Не тебе, обрезанная собака, судить, что может и чего не может вынести христианский король.

Я а к о в. Ваш бог, которому вы поклоняетесь, ваше высочество, он, как вам известно, из нашего племени.. И тоже был обрезан. И тоже на восьмой день... Позвольте мне почтительнейше заметить, ваше высочество, что дышать надо носом, а рот лучше закрыть. (Уходит).

 

               

 

                К А Р Т И Н А   С Е Д Ь М А Я

 

Палата  Артура. Артур в забытьи. Рядом с ним Тереза. Входит доктор Леви.

 

Л е в и.       Ну? Как он? ( Щупает пульс, трогает лоб Артура).

Т е р е з а.   По-моему без изменений. Забылся часа полтора назад. До этого сидел, обхватив голову руками, и повторял: « И остался Иаков один,...и остался Иаков один,... и  остался Иаков один»...

Л е в и.       Вот как?

Т е р ез а.  Да. Раз сто, не меньше. А  когда Марта дежурила, ходил все время по палате и говорил стих:

                «Кто скачет, кто мчится под хладною мглой,
                Мой верный Альцхаймер, мой друг молодой».

Вот. Марта записала, как вы просили. А я и так помню: «И остался Иаков один, и остался Иаков один». ...У вас неприятности,  доктор Леви?  Ясно, что он имел в виду вас.

Л е в и.    Это цитата из книги Бытия.  ...Он вот-вот очнется. Заставляйте его пить. Через «не хочу». Нам еще нехватало проблем с почками.   ...На меня подана жалоба в полицию. Неправильно лечу больных. Отказываю им в эффективных и апробированных лекарствах... Что с вами? Успокойтесь.

Т е р е за.    Это я виновата во всем! Простите меня! Я, честное слово... Я не думала, что он дойдет до такого... Я наоборот,  только хорошее...

Л е в и.   Успокойтесь, ради Бога успокойтесь! Никто вас ни в чем не винит. Ну жалоба, ну...

Т е р е з а.   Такая низость! Такая подлость! И мне ни слова. А я-то, дурочка, ему о вас... О Боже мой!...

Л е в и.    Ну успокойтесь же! Ничего катастрофического не произошло. Потреплют нервы, натравят газетчиков... Мои родители пережили вещи в миллион раз страшнее.  ...Я должен идти. Скажите Артуру, что заскочу позднее. Он вот-вот очнется... И не переживайте.. Иногда  жизнь дает щелчок по носу, чтобы человек не забывался. (Уходит).

Т е р е з а.    (Набирает номер телефона по мобильнику).  Подонок! (Обрывает связь. Тут же ее телефон звонит). Подонок! И не смей больше мне звонить! (Отключает телефон).

А р т у р.      ( Открывает глаза. Садится на постели) Девочка моя... Как хорошо, что ты здесь...  Кто звонил?...

Т е р е з а.    Это мне... Вы должны много пить. ( Наливает ему воду). Это приказ. Иначе  влетит нам обоим. Доктор Леви...

А р т у р.    ( С нежностью). Раскомандовался...

Т е р е за .    Как вы себя чуствуете?

А р т у р.     Сносно.  Туман... этот подлый  туман... Но он почти ушел... так, кое-где клочья... Что нового в мире? Опять взорвали какой-нибудь небоскреб?

Т е р е з а.  Нет, небоскреб вчера. Я видела вечером по телевизору. Ужас! А сегодня поезд в Швейцарии сошёл с рельсов. В туннеле.

А р т у р.  Европа сошла с ума. Размягчение мозга. У целого континента –размягчение мозга. Хотя мозг и сам по себе мягкий... Ну тогда, значит, окостенение... Есть такая болезнь? Окостенение мозга?

Т е р е з а.        Не знаю, не слышала. Надо спросить у доктора Леви.

А р т у р.      У человека - я тоже не слышал. Но у Европы – медицинский факт. Европа не хочет жить, в этом все дело. Как я... как я...   Если бы не Яаков, я бы давным-давно... Не дает он мне умереть спокойно... (С нежностью) Такой...

Т е р е з а.   Как это получилось, что вы подружились? Вы из такой семьи, а он..

А р т у р.    Ты знаешь, что они ели? Картошку в мундире и селедку. Я у них обедал много раз. У них мне и это было вкусно. До сих пор помню  кастрюлю с дымящейся  картошкой... Странное дело, я начисто забыл множество более важных вещей, а эту кастрюлю помню. Старая, эмалированная, с вмятинами и проплешинами, - эмаль в нескольких местах отбилась...  Мне еще тогда, мальчику, пришло в голову, что эта кастрюля повидала в жизни больше, чем любой из моих родственников. Наверное поэтому у меня и зародилось желание прожить свою жизнь иначе. Я ведь кем только не был! Матросом, шофером семитрейлера, стоительным рабочим, лесорубом, докером. Даже шахтером.  Видишь, на что может подвигнуть человека старая кастрюля!  ...У Яакова мать была умнейшая женщина, очень нетривиально мыслила. В ней было в сто раз больше аристократизма, чем в моих тетках и кузинах, хотя она была простая женщина из местечка. Яаков в нее.  Я любил у них бывать. И они меня любили. Я ведь мать потерял рано.

Т е р е з а.     После аристократических обедов картошка с селедкой...

А р т у р.    Родители Яакова  из сил выбивались, чтобы дать сыну образование. Потом я догадался отправить своего отца  к нашему директору: «Этот мальчик дает уроки вместо заболевших учителей, а вы еще берете с него деньги за обучение?»   

Т е р е з а.    Еще стакан. Пожалуйста! Доктор Леви специально напомнил. Может, вы есть хотите?  У меня  домашнее, мама мне...

А р т у р.       Нет, спасибо...  Нет аппетита...

Т е р е з а. Вы перепробовали столько таких тяжелых профессий. С вашей внешностью и с вашей фамилией... вас, наверное, не раз...

А р т у р.        Пытались бить? Пытались. Почти всегда попадался мне какой-нибудь пролетарий с продвинутым классовым сознанием, у которого чесались кулаки проучить белую кость вроде меня.

Т е р е з а.    Ну и как вы?

А р т у р.  Жив, как видишь. Аристократическое воспитание включает в себя не только умение пользоваться ножом и вилкой. Помимо обычного джентельменского набора – ну там музыка, бокс, теннис, языки...- нас с братом научили еще кое-чему. Мой отец обожал боевые искусства. Поэтому нас с очень раннего  детства стали учить  дзю-до, джиу-джитсу, конг-фу и многим полезным вещам. . У меня был замечательный тренер, японец. Он с каждым занимался в соответствии с его личными данными. Но всех без исключения научил не бояться. Страх, говорил он, опаснее самого грозного противника. Твой страх возбуждает врага, как акулу – кровь.Особенно, если их много, а ты один. Если на тебя нападают группой, прежде всего знай, что это подонки, а потому – трусы. Ты должен мгновенно обезвредить одного, желательно самого главного, но так, чтобы он не потерял сознания, а вопил от боли и ужаса.

Т е р е за.   И это действительно срабатывало? Другие не пытались?

А р т у р.    Всегда. Кроме одного случая, когда один  упертый болван задумал меня зарезать ночью. Но я проснулся, как от толчка, за несколько секунд до.

Т е р е з а.   Какой ужас! Ну и?

А р т у р. Я пяткой выбил ему глаз, и падая, он довольно серьезно напоролся на собственный нож.... После этого остальные решили, что я дьявол или его компаньон, а я не стал разубеждать. Мне это по глупости даже импонировало.

Т е р е з а.     Почему же по глупости? Наоборот! Чтобы боялись!

А р т у р.  Потому что со Злом нельзя играть. Даже в самые невинные игры. А я играл. Только понял я это довольно поздно. Скажи... моя бывшая жена... со своим  сыном... больше не появлялась?

Т е р е з а.     Я думала, что он и ваш сын тоже...

А р т у р.      Я  когда-то тоже так думал....(Пауза).

Т е р е з а.    Сейчас это очень несложно установить.

А р т у р.      Что именно?

Т е р е з а.    Ваш он сын или не ваш.

А р т у р.    А зачем? Элен  не оспаривает.  Интересно, знает ли она сама, от кого он?... Моя бывшая жена в некотором роде пошла по отцовским стопам. Тот коллекционировал знаменитостей за обеденным столом, а Элен в постели. Когда-нибудь ее кровать выставят в музее, всю в мемориальных табличках. Только папаша ограничивался интеллектуалами, епископами и государственными деятелями, а дочка и футболистами не брезговала: лишь бы был знаменит.

Т е р е з а.   Как же вы в нее...

А р т у р. Дурак был! Осел! И на свое несчастье уже знаменит. Или вернее - подающий надежды. Женщины – в жизни - намного умнее мужчин. Обкрутить, обвести вокруг пальца,  особенно  если есть артистические данные - а у Элен есть...  Да еще если правильно выбрать роль, которая приведет к цели... Успех гарантирован. И то сказать - когда я влюблялся, начисто терял разум.

Т е р е з а.  Ну и какую же роль она выбрала? Я имею в виду, чтобы заполучить вас? 

А р т у р.  Безошибочную. Чистая невинная голубка, нуждающаяся в защите. Ее как раз бросил коварный любовник, надругавшийся над ее невинностью, и она была такая  беззащитная, такая покинутая... Прочитав такую банальную и пошлую историю в каком-нибудь романе, я бы расхохотался и отшвырнул его в сторону. А тут...

Т е р е з а.    А Тео знает, что он не ваш сын?

А р т у р.      Понятия не имею.

Т е р е з а.    Странный вы всё-таки человек...

А р т у р.    Да? А вот Яаков считает, что я как раз самый нормальный. Что касается Тео -  на самом деле  он копия своего деда.

Т е р е з а.    Его дед  был философ? Философ и  теолог? Верно?

А р т у р.      Он был бюрократ.

Т е р е з а.     Бюрократ? Я имела в виду отца вашей...

А р т у р   Я о нем и говорю... Бюрократ. Есть бюрократы по должности: чиновники, начальники канцелярий... министры... А у него это был как бы корень души, по выражению Яакова. Из которого все остальное... Бюрократ, притом что никогда и нигде не служил.         

Т е р е з а.    Так как  же вы узнали, что он бюрократ?

А р т у р.  Я же тебе сказал: корень души. Миросозерцание... Бесконечно разнообразный, бесконечно прекрасный и не поддающийся рассчетам божий мир - подстричь, расчесать, уложить в коробку, перевязать розовой ленточкой и положить на стол Главому Боссу Мироздания.  У смерти, девочка моя, много обличий. Можно дерево срубить целиком. А можно обрубить ему ветви. Чтобы не торчали в разные стороны и не нарушали порядок. Ведь бюрократ по природе своей бездарен, как дырокол.   ...Боже мой, какой же я болван! Невероятно. У себя под носом...

Т е р е з а.  Что с вами?! Что случилось?

А р т у р.  Это же мировая тема! Такой великолепный образчик был у  меня под носом! А я... Ты понимаешь? О бюрократах по должности или по призванию  писали сто раз, это уже неинтересно. А о бюрократии как проблеме бытийственной, если хочешь – религиозной,  космической, - об этом никто. И я мог это сделать! Мог! ... И прозевал.

Т е р е з а.   Еще не поздно. Вы выздоровеете, поправитесь, доктор Леви вас вылечит и вы напишете...

А р т у р.  Не вылечит. Умереть не даст... Может быть...  Готовый тип,  перед глазами, даже фантазировать не надо. Собственный тесть...

Т е р е з а.    Я пробовала его читать, но мне трудно.

А р т у р.      Зачем тебе? Его книги от начала до конца прочли только три человека: он сам, его редактор и Яаков Леви.

Т е р е з а.    А ему зачем?

А р т у р. Научная добросовестность. Психиатр должен изучать духовные извращения. А может не только поэтому, может еще и потому, что еврей. Они же мазохисты. Там, где надо бить не раздумывая, они стараются понять. У моего тестя каждое второе слово любовь и каждое третье – милосердие. Обратила  внимание?

Т е р е з а.  Да.

А р т у р.  А ненависти в нем было...Не бытовой, нет... глубинной... И на каждой странице  Христос... Не так часто, конечно,  как Дьявол. С Дьяволом он боролся всю жизнь. Яростно и беспощадно. . Если у Сатаны есть чувство юмора – а я полагаю, что есть! – самая большая забава для него наблюдать за непримиримыми борцами против него. Глядя на таких, как мой тесть, вся преисподняя покатывается со смеху.

Т е р е з а.    Так что, по-вашему с Дьяволом не надо бороться?

А р т у р.      Надо Бога слушаться. Бога! Вот и вся борьба

Т е р е з а.    Если, как вы говорите, его никто не читал, то почему он так знаменит?

А р т у р.   Потому что кому-то это было нужно. Ты что думаешь, для того чтобы раскрутить человека, надо его читать?... 

Т е р е з а.  (После паузы)  Вот объясните мне, ведь вы писатель, не может быть, чтобы вы не знали...

А р т у р.   А что, по-твоему, писатели какие-то особенные люди? Всё знают? Не верь, дочка Врут!

Т е р е з а.    ...почему бывает несчастная любовь? Она для него готова на все, а он... И наоборот. Он готов луну с неба, а она ...

А р т у р.    Об этом я как раз думал. И даже много. Потому что обжигался  без счета... Я ведь, бывало, бешено влюблялся. Ненадолго, правда, но бешено. И в меня тоже. Но чтобы взаимно, чтобы пережить эту великую гармонию, это единство, когда он и она растворяются друг в друге, – этого не было. У Яакова и Рахели было, а у меня не было. И я им завидовал. Да...  Писал о любви, писал, даже много писал. А этого не было... Что я тебе скажу?. Есть энергия, которую излучают мужчины, а воспринимают женщины, и есть, которую излучают женщины, а воспринимают ее мужчины. Если женщина, в которую я влюблен, мои частоты не воспринимает, то, как бы я ее ни любил, она ко мне останется равнодушна. Ну и наоборот. Есть такие, как Клерпатра или Дон Жуан, которые воспринимают весь диапазон и излучают весь диапазон. Но большинство людей - нет. Хотя то, что я сейчас сказал, к гармонии отношения тоже не имеет. Да и кто вообще сегодня думает о любви? Сегодня мужчина и женщина партнеры. По сексу, по развлечениям, по домашнему хозяйству... А партнеры это такое дело:  завтра подвернулся другой, интереснее, и «спасибо, было очень приятно, но – жизнь есть жизнь, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». И об этом я бы сейчас написал. Перед смертью  все видишь иначе. Я бы сейчас ... « О, если б только время я имел!»... Кто это сказал?

Т е р е з а.   Не знаю.

А р т у р.     Гамлет. Девочка моя, надо читать. Надо читать. Не телевизор смотреть, а именно читать.

Т е р е з а.    По телевизору бывают очень даже интересные передачи.

А р т у р.  Возможно. Бывают. Исторические. Научные. Но телевизор по природе своей рассчитан на усредненного зрителя. На посредсвенность. На самом деле это ...как бы тебе объяснить... это поругание образа Божьего в человеке. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Т е р е з а. Не знаю...

А р т у р. Яаков как-то рассказывал, что у них - то ли в Талмуде, то ли в каббале, то ли еще где-то, я не помню точно, - сказано, что если бы человек понимал, насколько он велик, он бы со страху умер.

 

 

 

                К А Р Т И Н А    В О С Ь М А Я

 

На краю  темной сцены доктор Леви говорит по телефону.

 

Л е в и .   Это что – некролог? Но он  еще, слава Богу, жив! Он еще не умер!...  Предусмотрительный малый, этот ваш редактор... Так сналету...без подготовки... Но попробую. (Слушает) ...Прежде всего - бесстрашие. Во всех трех смыслах. (Слушает)  Потому что есть три уровня. Первый, самый частый, бесстрашие физическое. Например, на поле боя. Второй,  куда более редкий, – бесстрашие социальное, общественное.  Готовность идти против течения, рискуя репутацией и карьерой. Вот вы, например, решились бы следовать велению совести, зная, что вас выгонят из газеты?... Действительно сложный, не спорю... Ну и третий уровень - редчайший. Мужество отказаться от собственных воззрений, если обнаружишь, что они ложные. Для огромного большинства это тяжелее, чем потерять жизнь... Конечно, спорили, еще как! Он единственный, наверное, человек в моей жизни, с которым безумно интересно спорить... Вы правы, умных людей много, но умеющих спорить мало.... Я имею в виду, что у каждого есть свое мнение и он стремится его доказать. Не выяснить истину, ведь истину он уже знает,  а именно доказать свою правоту... Он? Никогда! С отрочества. Он настолько внутренне свободен, что ему всегда было безразлично, нравятся кому-то его взгляды и мнения или нет...На политкорректность ему было плевать. Всегда! Мало вещей, к которым он испытывает большее отвращение, вернее, омерзение, чем политкорректность. (Слушает)..Да потому что это всего лишь новый способ подавить свободу человека! Нацизм и коммунизм лопнули, зато теперь  есть политкорректность. Когда и она лопнет, высоколобые болваны придумают что-нибудь еще... Ну, прямо он об этом не пишет, он же художник, а не публицист. Но, как говорили древние, sapienti sat, мудрому достаточно, умный поймет.... Пример?...Ну хотя бы в «Созвездии Бандар-Лог». Читали?...Что ж вы так.? Собираетесь писать о великом писателе, а прочесть его не удосужились. Бандар-Логи - это племя обезьян в «Маугли», которые не могут ни на чем долго сосредоточиться. «Маугли»-то вы  в детстве наверняка читали!. ...Ах, смотрели мультик... по телевизору..  Я, знаете, такой старый, что еще помню время, когда дети  читали, книги. Так вот, у Артура в этом рассказе есть диалог между старой еврейкой и молодым  самоуверенным врачом. Старая еврейка, кстати, списана с моей мамы. Врач говорит, что «есть инстинкты и  болезни, которые мы унаследовали от обезьян». – «От  обезьян?» - спрашивает старая женщина. «А вы что, не знаете, что человек произошел от обезьяны?» - « И вы, доктор, верите, что вы сами произошли от обезьяны?» -  «Конечно, - отвечает он.  Образованные люди не верят, а знают, что произошли от обезьяны.» - «Ну раз они знают, говорит она, то им виднее. Наверное, так и есть. Но ни я, ни мои родные, ни мои соседи – от обезьян не произошли. Мы произошли от Адама. А его создал Бог. Спасибо, доктор. Вы мне, доктор , глаза открыли. А то я все время думаю: почему  есть люди, которые ведут себя, как животные? Теперь мне понятно: если они от обезьяны, им и не зазорно  вести себя, как обезьяна»... Так что сенсационный заголовок у вас уже есть:   «Великий писатель презирает политкорректность».

 

(Прожектор оставляет доктора  Леви  и освещает Элен на другом конце сцены. Она несколько раз нервно набирает номер на своем мобильнике, пока, наконец, ей отвечают).

 

Э л е н.   (Говорит очень быстро).Ну, наконец-то! я уж отчаялась. Слушай, помоги мне, а? Мне срочно нужен Дитрих, я звоню без конца и в бюро и по мобильнику, и безрезультатно.Позвони ему домой, я не хочу нарваться на супругу, она жутко ревнивая, а ты...  Что я должна знать?... Как? ... Какой ужас!... Но этого не может быть - его бюро в другом конце города, я же у него бывала... И это точно?.... Какой ужас, какой ужас, какой ужас... И все бюро, все сейфы, все документы?... Ужас... Видела! Вместе с Тео. По CNN. Но не знала, что он там... Ну, ладно, я прощаюсь. (Прерывает связь, смахивает слезу  и набирает другой номер) Тео? Это мама! Выключи, к черту, ничего не слышно!... Теперь слышишь? Хорошо слышишь? Дитрих погиб. В том небоскребе, который... Он, оказывается, перехал, то есть не лично, а  перевел туда свое бюро неделю назад, я не знала....    Нет таких шансов: он говорил с женой в момент взрыва. Все погибли, семнадцатый этаж, а дом до основания... Понятно, что все сейфы и все документы тоже..... Ты все правильно понял. Поговорим потом, это не телефонный разговор. Бай.

 

 Элен пропадает в темноте. Прожектор вахватывает  Тео, пляшущего от радости.

 

Затем в центре сцены вычвечивается  фигура Артура. Он сидит на стуле, обхватив себя рукамии, и без конца произносит одно и то же: «...без меня... без меня... без меня...». Входит Тереза, целует его в макушку, поднимает со стула, он покорно встает, и она его  уводит.

 

Прожектор снова высвечивает  Тео. Он набирает номер на мобильнике. В глубине сцены освещается фигура доктора Леви. У него звонит  телефон.

 

Л е в и. Доктор Леви слушает.

Т е о.   Безумно рад вас слышать, доктор Леви! Безумно!  Это я, Тео. У меня есть изумительная новость, которой мне не терпится вас обрадовать...Вы стоите или сидите?

Л е в и. Сижу.

Т е о.      Превосходно! А то я боялся, что от радости за меня вы можете упасть.

Л е в и.   Меня не так просто сбить с ног, молодой человек.

Т е о.  А это мы сейчас увидим. Так вот: Дитрих погиб! В этом небоскребе позавчера. И все его бюро!  И все документы тоже!  В том числе и завещание! Так что я - едиственный наследник! А жить ему осталось, моему отцу то есть, немного, вы сами сказали маме. И я смогу снять столько фильмов, сколько захочу! Все миллионы мои! И плевать я хотел на вас! С Эйфелевой башни!

Л е в и.   Это очень неосторожно – плевать с большой высоты. Ветер, знаете ли, может отнести плевок назад, в лицо.

Т е о. Вы имеете в виду, что он может написть завещание заново? Не надейтесь! Завещание, написанное больным из психиатрической лечебницы, не стоит выеденного яйца! Я выяснял.

Л е в и.    Разумеется, разумеется... А вы, молодой человек, стоите или сидите?

Т е о.       Стою! И высоко стою!

Л е в и.  Так вы бы слезли, ведь и я вас тоже могу обрадовать. Не дай Бог,  сверзитесь от радости. Сели?

Т е о.   Меня тоже не просто сбить с ног!

Л е в и. Это мы сейчас и проверим. Так вот... Все-таки лучше сядьте. Моя профессия обязывает к гуманности. Даже по отношению к подонкам. Так вот: завещание было составлено в трех экземплярах. Вы хорошо слышите? В трёх! Заверенных самым безукаризненным  образом. В том числе числе уважаемыми  врачами.  Пять лет назад, когда никакой болезнью даже не пахло. И два экземпляра целы и невредимы. ...Теперь-то, я полагаю, ваша радость действительно не знает границ.  ...Закройте рот, молодой человек! Ненароком муху проглотите...

               

 

               

                К А Р Т И Н А   Д Е В Я ТА Я

 

Палата Артура. Артур беспокойно спит  в вольтеровском кресле. Леви наливает себе кофе из термоса. Артур просыпается.

 

Л е в и.     Проснулся? (Артур тяжело дышит). Опять кошмары? Может, поспишь нормально? В кровати?... Снова гитлеры на шахматной доске? Ты кричал несколько раз... Хочешь кофе? Мне Тереза целый термос приготовила. Отличный кофе.

А р т у р. Как хорошо, что ты здесь...Нет... не гитлеры... Но тоже....Налей, пожалуй... (Леви наливает и подает ему кофе). Вкусно...Мне привиделось, что я на огромном судне, на полубе. Совершенно один. Ни рулевого, ни матросов, ни капитана...И все люки задраены. Изнутри слышна оглушительная музыка, смех, там веселятся вовсю, но мне туда ходу нет. И тут я вижу, что судно постепенно погружается в воду. Тонет! Я барабаню по люкам: не слышат. Ору, что есть мочи: не слышат! А судно тонет. Плавно так...

Л е в и.       Ты  видел «Титаник »?...

А р т у р.   При чем здесь «Титаник»? Там все были наверху и все хотели спастись!   А тут никто даже и не пытался...Если бы я снова стал писать роман, я изобразил бы как раз такой вот «Наутилус», который только того и ждёт, чтобы уйти на дно.   Какие сны... День ото дня страшнее... Который час? 

Л е в и.      Три часа ночи.

А р т у р.    Я в порядке, Яаков. Иди домой. Если что – позову сестру...

Л е в и.      Что мне там делать...

А р т у р.    Спать. В три часа ночи люди спят. Что нового в мире?

Л е в и.        Все то же. Террор, убийства, наводнения... Мир сошел  с ума..

А р т у р.     Сошел с ума – это по твое части.

Л е в и.   Если бы у меня был литературный дар, я бы написал книгу:«Человечество глазами психиатра». Что ты смеешься?

А р т у р.    Силен еврейский ген! Человек  глазами психиатра – это мало. Народ глазами психиатра – мелко, европейская цивилизация – недостаточно. Меньше, чем на человечество – вы не согласны.  Зачем я тебе нужен? Я, слава Богу,  не психиатр.

Л е в и.   Это преимущество: не испорчен. Кроме того, писатели твоего калибра понимают человеческую душу в сто раз луше, чем сто самых великих психиатров, вместе взятых.

А р т у р.    Лестно слышать. Еще немного и я начну левититировать от гордости. Ты  спятил? Не понимаешь, как мало мне осталось? Какая, к черту,  книга?

Л е в и.  Я врач и все понимаю.  Но если ты решишь... На иврите есть замечательная пословица: ничто не устоит перед волей... Подумай. Я не прошу ответить немедленно. Хотя времени мало и у тебя и у мира. Подумай.

А р т у р.    Хорошо. Подумаю... Что еще нового?

Л е  в и.       В Америке новый ураган... Назвали Элен...

А р т у р.   Правильно назвали.  (Пауза).  Тебе жениться надо, вот что. Жениться. Ты еще можешь все начать сначала.  Родить детей...

Л е в и.    Чудо дважды не повторяется. А на эрзац я не готов.

А р т у р.  Да откуда ты знаешь, что повторяется и что не повторяется... И вообще может быть совсем другое ....Женился бы ты на моей девочке, а?

Л е в и.      Она не твоя дочь, Артур. Твоя дочь...

А р т у р. (Раздраженно) ...умерла, я знаю! Но она так на нее похожа, так трогательно обо мне заботится...Прекрасная была бы тебе жена. Как она на тебя смотрит...

Л е в и.     Конечно, прекрасная. Я знаю. Пойми, я не хочу расплескать то, что было.

А р т у р. Да с чего ты взял, что тебе обязательно придётся , как ты выражаешься, – «расплескать»? Всё, что было, – останется с тобой навсегда. Кроме того, она такая чуткая, что никогда не станет даже дотрагиваться до этого. Не то что расспрашивать...

Я а к о в. Но я ей в отцы гожусь! Что я могу ей дать? Все, что я мог дать женщине, я отдал Рахели... Терезе ведь не просто секс нужен, ей любовь нужна. Она   словно из другого времени. Ей нужна настоящая, большая любовь.

А р т  у р. Ей нужен ты. Такой, как есть. Со всем,  что у тебя было, со всем твоим багажом, потому что без него ты - не совсем ты. А любовь придёт. Может быть другая, но придёт. Она и сейчас тебе не совсем безразлична, верно? Вот и будешь воспитывать и развивать одновременно и детей  и её: она ведь ко всему открытая, не зашоренная. Это редкое качество в наше время.   Голова болит...

Л е в и.  Лоб?   Как вчера? Закрой глаза.

А р т у р.    Да... (Леви становится сзади и кладет ему ладони на лоб). Все идет к черту..(Пауза).  Как хорошо...Слушай, а в твоем роду были у кого-нибудь такие руки?

Л е в и.   Мама говорила, что у ее деда.

А р т у р.   Который в Освенциме?

Л е в и.     Да.

А р т у р.  Когда я первый раз плавал матросом...Руки чуть выше. Так хорошо... был у нас на судне один... как бы это сказать, коллега. Матрос, но уже опытный. Немолодой. Очень интеллигентный. Немец, между прочим. В матросы пошел, потому, что разочаровался в нашей цивилизации. «Чего она стоит, если культурнейший народ Европы можно так  легко превратить в зверье. Это как школа, где с первого класса детей учили любви и милосердию, а выпускной вечер закончился дикой поножовщиной»....

Л е в и .      Образно. Ты, случаем, не сам это сравнение придумал?

А р т у р.   Вот и у меня такое ощущение, что все пропало. Учителя в этой школе были, как мой тесть...В результате  две тысячи лет псу под хвост. Уже в Первую мировую должны были очнуться, а после Второй – надо быть идиотом, чтобы не понять. Искали Святой Грааль, а нашли прокладки с крылышками...

Л е в и.    Сильно.  Ничего не могу возразить. Сильно.  Артур, ты должен взять в расчет, что ты болен, поэтому все видишь в черном цвете.

А р т у р.   А ты сам-то здоров? Я вижу то, что есть. Ваш еврейский оптимизм уже столько раз ставил всех, и вас в первую очередь, на край пропасти, а вы ничему не учитесь.

Л е в и.   Насчет пропасти не спорю. Но как бы мы продержались две тысячи лет без оптимизма?  Это, кстати, достаточный срок, чтобы убедиться, что Зло несет в самом себе встроенную программу самоуничтожения.

А р т у р.   Пока что оно уничтожает нас.   Скажи, больные альцхаймером... они чувствуют что-нибудь?

Л е в и.        Я тебе сто раз говорил: нет у тебя альцхаймера. Нет!

А р т у р.  Не ори! Я не глухой. Я просто хочу понять... знает их душа, что происходит вокруг?

Л е в и.     Неизвестно. Считается, что нет. Постепенный полный распад. А что там на самом деле... кто может знать...

А р т у р.  Я знаю, что у меня не альцхаймер. Почти уверен. Но иногда я  жалею, что это не альцхаймер, что я всё понимаю и что дожил... до этого... Лучше было бы умереть раньше... Знаешь, почему я заговорил сегодня о Терезе? Мне  страшно оставить тебя одного, когда я умру. А я не жалею, что умру.

Л е в и. Мне знакомо это состояние. Я его пережил после... Но я знал, что не имею права даже думать об этом, не то что желать... Странно, что ты, именно ты не понимаешь, что жизнь – это  Божественный дар. А «неблагодарность – я цитирую любимого мною классика – гнусный порок »!

А р т у р.      Я помню, что я это написал, но где... Не помню...

Л е в и.      «Старик и штурмбанфюрер»... Во втором издании ты немного изменил: «едва ли не самый гнусный порок».

А р т у р.  Это ваша вина, что все пошло наперекосяк. Ваша. Вы всё время делаете что-то не то и не делаете именно того, что только вы и можете сделать. Однажды у вас это получилось...

Л е в и. Я думал над этим. Мы с тобой поговорим, но не сейчас, Сейчас ты...

А р т у р. ...Занимаетесь черт знает чем, что и без вас сделают, а своим прямым делом....  Ладно, не сейчас, потом... ...снова как будто трактор ездит  в мозгу...

Л е в и . Успокойся. Дыши, как я тебя учил... Я думал об этом. Мы, наверное, слишком вросли в  нынешний Египет, слишком укоренились в нём.  ...Боль уходит... боль уходит в мои руки... Мои руки вытягивают боль... впитывют, как вата  - воду... представь себе это... Ну? Легче? Не говори, что нет. Я чувствую, что легче.

А р т у р.   Да... Намного... В том, что ты сказал, что-то есть... Вы стали слишком похожи на нас. Во всём. И иногда даже больше, чем мы сами. И забываете, что вы - это вы. И задача у вас другая... 

Л е в и.  Сейчас мы временно – не бойся, только на время -   отставим мировые проблемы в сторону и выпьем стакан воды. (Наливает два стакана и подает один Артуру). Самое таинственное вещество на Земле, между прочим.

А р т у р.  Вода?

Л е  в и.    Вода. Ты не болтай, а пей. Ты очень мало пьешь. У тебя скверная моча, и мне очень не нравится твой кал.

А р т у р. Какой ужас! С тем, что ты с таким высокомерием, так оскорбительно говоришь о моей моче, я готов смириться. Стисну зубы и смирюсь. Но мой кал? Как он может не нравиться? Не постигаю! А я-то, болван, надеялся, что ты от него в восторге.

Л е в и.    Перестань дурачиться и пей!

А р т у р.  Уж и подурачиться у него нельзя.... Когда же мне и дурачиться? Пока этот проклятый туман не заволок все опять. Пока я пил это ...ммм... вещество... Вот что мне пришло в голову. Предположим, что Сатана – вместо божественных даров подсовывает нам свои, очень похожие, мы и не замечаем. Например, своеволие под видом свободы..

Л е в и.      ...равенство вместо братства.

А р т у р.   Что ты имеешь ввиду?

Л е в и.   Я имею ввиду, что сама идея равенства - это великая ложь. Я хочу сочинять музыку и Моцарт хочет. Какое между нами равенство?

А р т у р.   Равенство перед законом.

Л е в и.  И это враньё.  Богатый наймёт свору лучших адвокатов, а бедный – сам знаешь...И они «равными» предстанут перед судом? Но вот что очень плохо сознается: каждая душа посылается   в мир со своим особым заданием.

А р т у р.   Верно. И об этом я хотел...

Л е в и.   Подожди, дай досказать. Бессмысленно с моей стороны предъявлять претензии Создателю: почему Он не дал мне ум Эйнштейна. Потому что для моей миссии в мире хватает и моего. Будь я учителем в школе, и если бы мне дали сказать, что я хочу, а не то, что «политикалли коррект», я постарался бы объяснить детям с раннего возраста, что люди рождаются неравными и по какой причине, и  поэтому зависть – вреднейшая вещь Вместо идеи равенства миром должна править идея братства. И это достижимо.

А р т у р. Признайся, эту книгу ты придумал, чтобы вытащить меня за волосы?

Л е в и.  Я придумал ее, как ты изволил выразиться, потому что в ней есть необходимость. Личная – вытащить тебя. Но не только это....Я вижу: ты хочешь мне рассказать что-то важное.

А р т у р.  Да. Это было неделю назад...... неважно... я лежал без движения, но  в сознании... Ты с кем-то говорил по телефону. Мне в полубреду даже показалось, что  с каким-то следователем... Хотя при чем здесь следователь?... И ты сказал ему, что истинная причина душевных болезней – предательство. Что у человека есть две души, животная и божественная.

Л е в и.  Это, так сказать,  один из краеугольных камней нашей религии.

А р т у р    ... И ты сказал, что, когда человек предает свою высшую,  божественную душу, она ему мстит и человек заболевает. Чем заболевает  – зависит оттого, где у него слабое место.

Л е в и.   Но тогда  ты должен помнить и то, что я сказал дальше.

А р т у р.  Дальше? А что ты сказал дальше? Я не помню...

Л е в и.    Я сказал, что всегда найдется  факт, который разрушит самую прекрасную теорию. И привел в пример тебя.

А р т у р.   Меня? Я не помню...Наверное я отключился.

Л е в и.      В твоем случае эта теория дает сбой.   Потому что твоя болезнь никакого отношения к предательству божественной души не имеет.

А р т у р.     К сожалению, имеет. Самое прямое... Когда я заболел...Стал думать: почему, за что ...Сначала решил: за гордыню. С помощью слов создавал миры. В молодости действительно – была гордыня, была. Но потом я спросил себя: а чем ты, дурак, гордишься?  Талант – это тебе Бог дал. А что твое? Наработанное?

Л е в и.    Труд. Кроме таланта, еще и гигантский труд.   Тебе не в чем себя упрекнуть, Артур. Ты болен не из-за этого. И ты  это сам прекрасно знаешь. Свою миссию в этой жизни ты выполнил.

А р т у р.    Но ведь я не только инструмент для писания романов! Богу не нужны мои романы.

Л е в и.  А ты за Бога не решай – что ему нужно, а что нет.

 А р т у р.  Может, вместо всех моих романов и рассказов, я должен был написать всего лишь несколько строк. Или даже  одно предложение. Одно. В котором было бы все.

Л е в и.  Единую формулу. Понял. Уже написана. И не одна. « Возлюби ближнего, как самого себя». «Не делай другому то, что ненавистно тебе самому»..... Но формула, даже самая точная, обращается к рацио, к разуму.. А эмоциональная сторона человека неизмеримо сильнее, чем рациональная. Толстой, например, плакал всякий раз, когда перечитывал историю Иосифа и его братьев.

А р т у р.    Богу человек нужен.  А что я и кто я , кроме как писатель?... Я столько умных и важных вещей узнал и понял; только того , кто я сам – не сумел... Можно помереть со смеху: человек мечется по жизни, встречает тысячи ненужных ему людей, а о том, что встретить он должен самого себя – не догадывается. Смешно до слез, а?

Л е в и.          Да. Это правда. До слез.

А р т у р.   И где я прокололся как человек – не знаю.  Ты помочь мне обязан! Помочь! Понять, где у меня прокол. В чем неудача? С удачами и без тебя разберутся.  Пойми, наконец: я умираю,  ничего не поняв... А ты делаешь все, чтобы продлить мне жизнь, вместо того чтобы помочь мне понять, зачем она мне была дана!

Л е в и. Ты сам знаешь, в чём корень твоей болезни, Артур: ты больше не хочешь жить, а умирать боишься.  Верно?

 

                К А Р Т И Н А   Д Е С Я Т А Я

 

Покои короля. Король и плачущая Тереза.

 

К о р о л ь.     Дочка, я и без твоего плача ужасно себя чувствую... Из меня жизнь уходит...Пожалуйста... Все в конце концов образуется... Только дожить бы...Вот вернется, наконец, Альцхаймер...Привезет Святой Грааль. Он обещал. Он поклялся не возвращаться без него... А если Альцхаймер обещал, он ... Мы обязаны в это верить... Обязаны... Иначе все зря... все зря... все зря... Я снова видел его во сне, но как-то странно. Как сквозь туманную  такую дымку...Будто я  на берегу широкой реки, а на другом берегу высокий рыцарь. Лица не различить, но я знаю, что это мой Альцхаймер. Он весь в шрамах, но все равно прекрасен. Он что-то держит, непонятно что. То ли это Святой Грааль... То ли какая-то кастрюля... И машет мне рукой.  И я не понимаю: то ли зовет к себе, то ли прощается... Ну, не плачь же... Перестань.... Твой больной отец тебя просит...Ты только увидишь его... он красив, как я когда-то... и забудешь этого... своего... Ведь мое положение в сто раз хуже. Из меня уходит жизнь... я чувстую это... как вино из прохудившейся бочки... Твой еврей давал мне жизненную силу... такие руки... где я найду врача с такими руками... Ну, не плачь... У меня сердце не выдержит!... Чего ему нехватало... монаршее расположение... прекрасное жалование... мог видеть своего короля в любое время, когда хотел... министры, придворные, и притом христиане! – добивались у меня аудиенции, за великую честь почитали... даже пять минут... а он мог в любое время...

Т е р е з а.     Это вы виноваты! Вы сами!

К о р о л ь.    В чем? Ты пятый раз мне твердишь, что я виноват...В чем?... Как я мог знать, что он уйдет вместе с ними?

Т е р е з а.    Он сказал вам это! Предупредил! Зрение у вас слабое, но слышать вы не разучились, верно?  Имеющий уши не услышал и не пожелал понять намек толще бревна. Не пожелал!

К о р о л ь.   Какой намек? Ты бредишь. Какой намек я не пожелал? Когда?

Т е р е з а.      Когда? Всего неделю назад! Ровно неделю назад! Я была при этом. У вас ужасно болела голова и вы жаловались на туман, что он как будто живой и хочет вас погубить ...  и послали срочно за Яаковом. Вспоминаете?

К о р о л ь.    У меня почти каждый день... и голова, и этот проклятый туман...

Т е р е з а.      Но в тот день это было гораздо сильнее. И он пришел и положил свои руки вам на виски,  и через несколько минут боль почти прошла, и вы сказали:

«Должен тебе сказать, что ты не уступаешь своему отцу... Мне странно, что такой замечательный врач умер таким молодым». Вы вспомнили теперь?

К о р о л ь.    Да... что-то такое было...

Т е р е з а.      А что он вам ответил? Вы помните?

К о р о л ь.     Я стар и болен... Я не помню и более важные вещи...

Т е р е з а.    Нет более важных, тем более для такого больного, как вы... Он ответил вам, что его отец умер от стыда.

К о р о л ь.   От стыда?! Первый раз слышу. Вздор. Чего ему было стыдиться? Прекрасное жалование, монаршая милость, я даже советовался с ним по государственным делам... мои министры ему завидовали...

Т е р е з а.       Он умер от стыда. Его замучила совесть, потому что он не бросил все и не  ушел в изгнание вместе с евреями, которых вы выгнали из страны. Так сказал вам Яаков.  Но вы не пожелали понять намек. Отделались общей фразой, что  всё в Божьей воле, словно от вас, от короля, совсем уж ничего не зависит...

К о р о л ь.   От короля действительно зависит так мало...

Т е р е з а.     ...Так что когда вы подписали  этот гнусный указ, вы должны были знать, что на этот раз и Яаков уйдет вместе с ними. Что вы подписываете приговор самому себе... И мне тоже... (Плачет).   

К о р о л ь. Не надо! Пожалйста! У меня сердце разрывается от твоего плача! Неужели тебе меня не жалко?  ( Входит Теодор).

Т е о д о р.     Добрый день, ваше величество!

К о р о л ь.    Хорошо, что вы пришли, ваше преосвященство, я...

Т е о д о р.      Это я, Теодор.

К о р о л ь.   Опять я обознался. Когда приходит его преосвященство, я  называю его сын мой, а  когда приходишь ты – наоборот.  Видишь, во что превратился твой отец?... Что нового? Какие радостные вести ты принес мне на этот раз?

Т е о д о р.  К сожалению, совсем нерадостные. К сожалению, скверные. Его преосвященство получил ужасное известие. Христианское воинство в Святой Земле потерпело страшное поражение. Разбито на голову. Перебиты почти все. Надо бы объявить траур, ваше величество. Приспустить флаги и все такое. Как положено.

К о р о л ь.   Но Альцхаймер?...Альцхаймер жив?...

Т е о д о р.    ( Говорит, подав голову вперед, как бы сверля короля глазами).Мне больно говорить вам об этом, ваше величество, ведь я знаю, что вы любили его, как родного сына, но он погиб. Погиб, ваше величество! Умер. Так и не добравшись до Святого Грааля. Я вне себя от горя, ваше величество. И его преосвященство тоже. Но что делать? На все Господня воля.

К о р о л ь.    Нет....  нет.... Мой Альцхаймер...не.... (Умирает. Теодор деловито проверяет пульс и зрачки).

Т е о д о р.    Умер.

Т е р е з а .  Нет! Нет! Отец! Оте-е-ц! ( Рыдает на груди у короля).

Т е о.     ( Выждав некоторое время). Что говорят, когда умирает король? (Тереза не обращает внимания на него и продолжает плакать). Что говорят, когда умирает король?...Я в третий раз спрашиваю, что говорят, когда умирает король?!

(Хватает ее за руку,  с силой подымает и ставит на ноги).

Т е р е з а .   Мне больно! Отпусти!

Т е о д о р.    Когда король умирает,  его поданные говорят: «Король умер. Да здравствует король!» ... Повтори!

Т е р е з а.    Мне больно!  Больно!!! О-о-о... ( Пытается освободить руку, но он держит ее мертвой хваткой).

Т е о д о р.   Повтори! Ну! Король умер. Да здравствует король!

Т е р е з а.   О-о-о...Мне больно!... Король умер... да здравствует король...

Т е о д о р.   Так–то лучше, (отшвыривает ее руку) любовь моя. ( Обращается к залу и подсказывает, как суфлер) Король умер, да здравствует король. 

 

И многотысячный рев ему ответствует:  Король умер! Да здравствует король!

 

 

 

                К А Р Т И Н А    О Д И Н Н А Д Ц А Т А Я

 

На краю темной сцены прожектор васвечивает фигуру доктора Леви.Он говорит по телефону.

 

Л е в и.   ...В оправдание? В свое оправдание?! А почему вы решили, что я должен оправдываться? Перед вами или перед кем бы то ни было.... Ну и что? Даже если бы вашу газету читало все население Земли, включая младенцев!... Тем более, что в дятельности мозга и вы и ваши читатели понимаете не намного больше этих младенцев... И профессор Жерве и профессор Джонсон бесспорно выдающиеся врачи. Ну и что? Ошибаются даже великие! Пастер, например. Или Вирхов... Но это не альцхаймер! Я вам уже пятьдесят пятый раз говорю: это не альцхаймер!... Я не утверждаю и никогда не утверждал, что я лучше, чем профессор Жерве или профессор Джонсон. Я утверждаю, что в том, что касается моего самого близкого друга,  я понимаю никак не меньше, чем те, кто видел и обследовал его в течение часа или полутора. А я его вижу каждый день! И  общаюсь с ним каждый день!... Скажите, у вас ведь нет альцхацмера, верно?... Потому что  и сейчас, когда он одной ногой в могиле, Артур несравненно глубже  и интереснее вас, вашего редактора и  миллионов ваших читателей!...  Послушайте, молодой человек, как вы осмеливаетесь так легкомысленно говорить об одном из... То, что вы напишете обо мне – плевать. Но не позорьтесь, упоминая всуе...  Потому что его будут читать, когда от вас не останется даже праха! Когда о вас не вспомнит ни одна живая душа – его будут читать и любить. И плевал я на вашу паршивую газету! С Эйфелевой башни! (Обрывает связь).

 

 

               

 

 

 

 

                К А Р Т И Н А   Д В Е Н А Д Ц А Т А Я

 

Палата  Артура. Артур в постели. Рядом доктор Леви и Тереза.

 

Т е р е з а .     Через час придет следователь, вы помните?

Л е  в и.        Наплевать.

А р т у р.  (Шепчет. Его шепот,  усиленный  динамиками,, слышен в зрительном зале) Я скоро... скоро... Помолись за меня в Иерусалиме... помолись... Почему ты там ни там не был... почему...

Л е в и .    Что он сказал? Я не слышу!  Что он сказал? Что он сказал? У меня как будто вата в ушах...

Т е р е з а.   Он просто очень тихо говорит. Я понимаю по губам... Как мою бабушку... Он сказал, что скоро уйдет... И чтобы вы помолились за него... в Иерусалиме.  ( Плачет).

Л е в и.    Обещаю тебе! Ты слышишь? Артур, ты слышишь? Я обещаю тебе! ( У доктора Леви звонит мобильник).   Слушаю!... (Выходит из комнаты). Элен, сейчас не время... Даже трех нет, он умирает, Элен! Умирает!.. Конечно были! Все светила, какие только... Я знаю, что ты непричастна, о чем мы говорим? Да плевать мне на них!...  (Обрывает связь и возвращается в палату).

А р т у р.  (Шепчет)  Девочка моя... Ты тоже помолись... Я боюсь... Мама... Мама...

Т е р е за.   Ну, конечно.

Л е в и .  Что он сказал?

Т е р е з а.  Чтобы я помолилась за него.... И что он боится... Зовет мать... Маму зовет...  ( Плачет) Это несправедливо! Это несправедливо! Почему он?  Всякая мразь живет и радуется, а он...

Л е в и.   Артур! Ты слышишь меня? Я знаю, что твоя душа меня слышит! Я люблю тебя! Я люблю тебя!...Я люблю тебя!... И я помолюсь за тебя в Иерусалиме.

А р т у р.   (Шепчет). Альцхаймер... Грааль в кастрюле...

Л е в и.      Что он сказал?

Т е р е з а.  Бредит. «Альцхаймер. Грааль в кастрюле»...

Л е в и.      ( Всматривается в лицо больного, словно хочет удержать его взглядом).

А  р т у р.   (Внятно) Вот он! Наконец-то ты пришел...Мой верный Альцхаймер... (Умирает).

Л е в и.      Все...Отмучился.. .(Долго сидит молча, обхватив голову руками. В это время Тереза отключает кислород и монитор. Накрывает мертого. Леви выпрямляется и смотрит в одну точку)  И остался Иаков один...И остался Иаков один... И остался Иаков один...

Т е р е з а   ( Подходит к доктору сзади и кладет руки ему на плечи. Он наклоняет голову к одной руке на его плече и целует её).               

 

                К О Н Е Ц .

 

Хайфа, май-июнь 2006