Человек, который тебя любит

      ГЛАВА – 16

      ЯЛТА 
    

      Праздники всегда нужно носить с собой, и  не для реализации своих  внешних намерений в рамках известного трансерфинга Зеланда, а,  прежде всего, для состояния души, при котором человек всегда чувствует себя молодым, здоровым  и просто радуется  жизни. Ну, а  если без экивоков, то и для свершения своих намерений тоже, конечно, особенно в части денег, (ха-ха). Так что, яблоки падают не только в небо, но и туда, куда мы их бросаем. Сегодня, год спустя после нашего знакомства, я достал из кармана одно из них, как пригласительный билет на две персоны, и бросил его по направлению в Ялту, чтобы отдохнуть там вместе с Хэлен.
 
     Мы ехали  в спальном вагоне поезда повышенной комфортности до  Симферополя, чтобы потом уже на такси добраться до Ялты. Поездку  запланировали  заранее, без особых хлопот подготовили и взяли с собой  все необходимое. Настроение было чудесное, несмотря на то, что Хэлен едва не опоздала на поезд, доставив при этом немало волнений, которые к счастью остались позади, и все благополучно уладилось. Нас ожидали в Ялте друзья, ласковое море и приятные условия беззаботного десяти дневного отдыха. Все складывалось,  как нельзя лучше.
 
      Наш отдых начинался  прямо в поезде, где мы впервые   остались друг с другом наедине. Уединившись от посторонних глаз и ежедневной суеты, мы смотрели в окно, где под мирный, успокаивающий  стук колес, на фоне застывшего впотьмах красочного неба, неторопливо проплывали  села на холмах. Здесь мы могли не только наблюдать, но и говорить о чем вздумается, и даже петь, если сильно захотеть. Но петь, честно  говоря, не хотелось.
     - Ты хотел бы в одном из этих сел начать свою жизнь сначала? – спросила Хэлен.
     - С тобой?
     - Да, войти со мной,  в какую-нибудь приветливую избу, и спросить – можно к вам? Как ты думаешь, что бы они ответили?
     - Можно,  раз уже вошли, ответили бы они, и что потом? – спросил я.
     - А ты как думаешь, что потом? – переспросила Хэлен.    
     - А потом, раз мы уже напросились, нужно было бы остаться и работать.   Отремонтировать крышу, вырыть колодец, построить забор, завести скотину, одним словом,  вкалывать.
     - А потом?
     - Потом развести кур, расплодить их для продажи, продать и снова плодить и продавать. Потом купить квартиру в городе, машину, посадить в этом селе черешню, наварить там восемь банок варенья и уехать с этим вареньем в город,  чтобы жить там, получать пенсию, и каждый год беззаботно ездить отдыхать в Ялту.

     - Изредка навещая этот дом в заброшенном селе, ты это имеешь ввиду? - спросила Хэлен.    
     - Да, изредка навещая его, - сказал я, - проездом, в мягком  вагоне, как сейчас.
    - Ты все испортил, с тобой всегда так, едем дальше, без остановки, - слегка капризно сказала Хэлен.
     - Ну, что ж, на обратном пути, мы обязательно здесь остановимся, если ты не передумаешь, - пообещал я.
      - Я уже передумала, так что накрывай  поляну, будем ужинать здесь, - сказала она.
 
    Мы разложили на стол взятую в дорогу еду, хотя есть мне вовсе не хотелось. Хэлен же, напротив, еще не расслабившись от пережитых  только что волнений с опаздыванием на поезд, ела без остановки, незаметно для себя, и  беседовала  со мной  о пустяках. Мне по душе были ее разговоры, которые расслабляли нас обоих и настраивали на минорный лад.

     - Скажи, как ты думаешь, какая пора года мне нравится больше всего? - спросила Хэлен.
     - Лето, конечно, - немного  подумав, ответил я.
     - Нет, лето – это как-то просто.
     - Тогда сама скажи, какая пора года именно твоя?
     - Осень, - сказала она, - мне кажется, она больше всего отражается во мне.
     - Не правда,  в тебе больше лета – это твои большие голубые глаза,  летнее дыханье моря, всегда солнечное светлое настроение, именно поэтому оно должно нравиться тебе больше, чем осень.

     - По твоему, если  я лето, то оно  и  должно мне нравиться больше? Ты хочешь сказать, что я самовлюбленная натура?
     - Как все женщины.
     - Может быть, но осени во мне, все же, больше, я – осень.
     - Да, осень богаче,  но до нее еще надо дожить, - сказал я.
     - Ну, хорошо, пусть  будет  лето, но бабье, - нашла она  компромиссное решение.
     - Хорошо, но только потому, что это все равно лето.
     - С той лишь разницей, что это  самая красивая пора осени, ты согласен? 
     Что мне оставалось? Я согласился, потому что с  женщинами  все равно  спорить бесполезно.

    Хэлен придвинула еду поближе ко мне.
    - Почему ты ничего не ешь? – спросила она.
    - Хочу, и не ем, что не хочу, то и делаю, - пошутил я,  наливая ей боржоми.
    - Это на тебя похоже. Возьми хотя бы бутерброд с икрой, - улыбнувшись, предложила Хэлен.
    - Что-то не хочется, - отказался я.
    - Ну, пожалуйста, что, тебе трудно? - настаивала она.
    - Нет, просто я не могу, и не хочу.
    - Не хочешь  –  научим,  не можешь – заставим, - сказала Хэлен, и протянула мне бутерброд.

     Я нехотя взял его и,  к своему удивлению,  с удовольствием ел,  запивая  боржоми из ее стакана. Хэлен с любовью смотрела на меня,  говорила  о чем-то, а я, молча, смотрел то в окно, то на нее, то на бутерброд.

     - Почему ты молчишь? – спросила она.
     - Когда я ем, я глух и нем, - важно сказал я.
     - А когда я кушаю, - сказала она, делая ударение на «я», - я ем и слушаю.
     Это прозвучало.

     - Что-то не похоже, ты все время говоришь, - безобидно упрекнул я.
     - Значит,  я кушаю, говорю и слушаю.
     - Говоруха, с большими слушалками.
     - Неправда.

     В разговоре ни о чем понемногу ко мне пришел аппетит. Я достал «Варцихе» – грузинский коньяк, который привез из Тбилиси, и предложил его попробовать. Хэлен, распробовав коньяк, одобрительно покачала головой и сказала.
     - А давай напьемся!
     - Ты хочешь напиться?
    - Типа того.

     - Сейчас  напьемся, - сказал я, наливая ей очередную рюмку, - только вот о каком типе идет речь, хотел бы я знать?
     - Речь идет о том типе, который завтра нас встретит в Ялте, - сказала она после третей рюмки, - давай за него выпьем.
     - Интересный тост, сейчас я ему позвоню, и мы выпьем втроем, хочешь?
     - Втроем  хочу, а это как? – спросила она, охмелев.
     - Сейчас узнаешь, - сказал я и набрал номер телефона Жени.

     - Женя, привет, мы уже в поезде, благополучно устроились вдвоем, едем к тебе. Хочешь с нами выпить? Тогда налей себе и присоединяйся к нам. Хэлен предложила тост за тебя, вернее за того парня, который нас встретит в Ялте.
     - Ну, тогда это не за меня, - впервые  услышала  Хэлен  голос Жени в трубке, которую я ей передал.

     - Привет Женя, почему не за Вас? - удивилась Хэлен.
     - Добрый вечер, Лена, потому, что я вас встречу не в Ялте, а в Симферополе,  - ответил Женя.
     - Правда? – обрадовалась Хэлен, -  наверное, ты будешь на машине?
     - Ну конечно, - сказал Женя.
    - И мы втроем поедем в Ялту? Здорово, мы пьем за тебя, Женя, как за прекрасного человека, и  за  Ялту, и за втроем! -
     - А я за  вас, - сказал он, принимая шутливое настроение Хэлен, - и за все то, что ты имеешь в виду. Гаумарджес!
     - Гаумарджес, - повторила Хэлен уже знакомое ей слово, затем попрощавшись, отключила телефон и передала его мне.

    - Что он сказал?
    - Он тоже сказал, что втроем.
    - А что здорово-то?
    - То и здорово, что втроем. Знаешь, в нем что-то есть, - игриво заметила Хэлен.               
     - Знаю, то же, что и у всех нас, - сказал я и потушил свет.
     В эту ночь меня, как всегда, просили дышать глубже. Я понимал это по-своему.

     Утро нас встретило уже почти в Симферополе. За тридцать минут мы в темпе привели себя в порядок, и ждали остановки поезда.
      - А как же мне быть с сериалом, - вспомнив о нем, забеспокоилась Хэлен, -  у Жени есть телевизор? Не хочу пропускать, как ты думаешь, я смогу смотреть его в Ялте?
      - Да, конечно, какие проблемы, а какой сериал, почему я не знаю?
      - Бразильский сериал «Семейные узы», каждый день в одиннадцать вечера идет, кроме субботы и воскресения, я смогу его там смотреть? - переспросила она, стараясь дать понять, что для нее это важно.
      - Если не уснешь к тому времени, посмотришь,- пообещал я.

      Женя встретил нас прямо у нашего вагона.
     Он одиноко стоял  в стороне от встречающих,  с  розой  в  руке, и  ждал.  Увидев нас, он подошел, мы обнялись и  поздоровались.
      - Это Вам, - сказал он, протягивая розу Хэлен.
      - Спасибо, Женя, роза чудесная, - поблагодарила она.
      - «Мне по сердцу милей не расцветшая роза, чуть заметно подол приподнявшая свой», - пропел Женя мою песню на слова Хайяма.

      Хэлен улыбнулась, оценив его стремление понравиться ей.
      - А где мое мороженное, Женя? - спросил я, отметив  про себя, то же самое.
      Женя как будто только и ждал этого.
      - Детям мороженное, - важно сказал он,  неожиданно для нас достал его из-за спины, и протянул  мне.
      - Ну, ты в своем репертуаре, всегда предвидишь ситуацию, как будто готовишь ее,  и не упустишь возможности удивить, - сказал я, передавая мороженное Хэлен, - кажется, это тоже  тебе.
      - Спасибо, столько внимания, - улыбнулась она.
      Мы вышли на привокзальную площадь. Женя усадил нас в свою машину, и мы поехали в Ялту.

      Громоздкая железная дорога, словно продуманно осталась позади, уступив  место по пути к морю легкому шоссе, которое увлекало приезжих своей южной красотой. Крымские горы, запах моря, летняя зелень  лесов, морские пляжи и  повсюду беззаботные отдыхающие лица создавали атмосферу уголка безмятежного отдыха.

      - Когда я приезжаю сюда, мне кажется, что я в Грузии, у себя дома. Этот уютный уголок  наполняет мою жизнь радостью, и делает далекими и ничтожными все кажущиеся проблемы, - с грустью сказал я, сознавая, что живу, к сожалению, не здесь.
      - А мы привыкли у себя  ко всему, и нам кажется, как будто, это так и надо, - сказал Женя.
      - Счастливчик, - сказала Хэлен, -  так вам и надо.

      Мы остановились у подножья горы  Ай Петри, где с открытой площадки зеленого холма  открывался захватывающий вид на море. Женя принялся фотографировать нас, потом попросил меня  сфотографировать его  с  Хэлен, а затем нас втроем сфотографировал мальчик, который сам предложил себя в роли фотографа.

      Когда я рассматривал заснятые снимки,  поразился, – ни на одном из них я себя не обнаружил, как будто при съемке нарочно вытеснили меня из кадра, как третьего лишнего. Это знак, подумал я, а иначе, как можно было это объяснить.

      Нас приветливо встретили друзья Жени, и сразу же пригласили за стол.               

      Женя любезно предоставил нам большую гостиную комнату, сам же расположился в спальне, - где стоял телевизор, отметила для себя немаловажную деталь Хэлен. Он показал ванную комнату, два туалета, шкаф для одежды, где взял чистую постель для нас, аудио систему, городской телефон, и еще одну небольшую гостиную комнату с двумя кроватями и застеленными постелями. Потом он познакомил нас с котом и пригласил на кухню, где был накрыт стол.

      - А мы рассчитывали вначале пойти на пляж,- сказал я, - поймите нас провинциалов, мы добираемся до моря весь год.
      - Нет проблем, - сказал Юра.
      - Юра, – заказчик строительства нашего дома, - представил Лене своего начальника Женя.
      - Лена, - просто представилась Хэлен.
      - Очень приятно, - сказал Юра, - мы сейчас выпьем за знакомство, перекусим с дороги,  потом вы спуститесь через парк к морю, а вечером продолжим знакомство?
      - И так будет каждый вечер, - добавил Женя. - За знакомство и за начало вашего отдыха.
      - За начало всех начал, - сказал я, присоединившись к друзьям.
      Так начинался наш отдых в Крыму.

       Конечно же, трапеза дневного стола затянулась, и мы попали на ялтинский пляж к шести часам вечера. Переодевшись в купальники, мы долго плавали в теплом, на удивление, чистом море.  Я вышел из воды и  расположился на лежанках, которых на платном пляже было достаточно.
      - Ты хорошо плаваешь, - заметил я.
      - Спасибо, я занималась плаваньем, - пояснила она.
      - В воде ты словно в своей стихии, как красивая акула, - сказал я.
      - Ну, это сомнительный комплимент, тебе не кажется?

      Я погладил ее спину, и расстегнул лифчик. Она не сопротивлялась. Отдыхающих на пляже почти не было. Хэлен, не смущаясь,  притянула меня к себе. Ее раскованность передалась мне.

      - Тебе понравился Женя? - спросил я.   
      В ответ на мой вопрос она страстно поцеловала меня.
      - Даже так? – поставил я свой вопрос иначе.
      - А ты уже ревнуешь? – лукаво спросила она.
      - Мне все равно.
      - Нет, - сказала она, - я не хочу, чтобы тебе было все равно.
      - А как ты хочешь?
      - Хочу, чтобы и ты хотел, - игриво ответила она.
      - Чего хотел?
      - Того же, чего и я.
      - Хорошо, я уже хочу, - сказал я, - но это все, что я могу для тебя сделать. 
      - Этого достаточно, милый, - сказала она, не отпуская меня из своих объятий, - я всегда знала, что таких, как ты нет. Угости меня кофе, пожалуйста, хочу кофе.
      

      Мы оделись и поднялись на алею с летними пляжными кафе, где и заказали кофе, устроившись за одним из уютно расположенных столиков.  Кофе подали  со стаканом прохладной воды. Хэлен попробовала, и приятно удивилась.

      - А кофе вкусный, - сказала она, - я такой не пробовала.
      - Кофе по-турецки. Его здорово умеют готовить в Батуми, оно там гуще и вкуснее, словно при готовке в него вкладывают душу, - сказал я.
      - Кофе от души, – заметила она.
      - Да, оно особенное.

      - Кофе мужского рода, а не среднего, - поправила она.
      - Не совсем, - возразил я, - во времена Льва Толстого его называли  кофий, то есть в мужском роде. Потом, со временем, это слово изменилось, и стало употребляться в языке, как кофе, то есть в среднем роде, но род у него в разговорной речи так и остался мужской. По правилам же  грамматики, слово кофе среднего рода, и так оно и считается, хотя в разговорную речь наука решила не вмешиваться. Поэтому в настоящее время правильнее, все же, употреблять его в среднем роде.
      - Его лучше употреблять без всякого рода, - ответила Хэлен.
      - И племени, - добавил я, в знак согласия с ней, считая тему исчерпанной.

      Кофе по-турецки, морской воздух, спокойный шум волнения моря, атмосфера отдыха, – все это создавало то особенное настроение, при котором наше сознание активно расслабляло нас, и снимало все условности, с которыми мы постоянно живем вдали от раскрепощенного отдыха. Мы наслаждались всем этим. В нас постоянно присутствовало  желание чего-то, все равно чего.

      - У меня есть для тебя интересная новость, - сказала она.
      - Говори, мне уже интересно, -  насторожился я.
      - Мне Али звонил.
      Я сразу же догадался, о ком она говорит.
      - Помнишь, мы отмечали годовщину нашего знакомства в ресторане, где он настойчиво просил мой номер телефона.
      - И? – спросил я.

      Я не думал о нем, но  как будто знал, что он  еще  должен  появиться.
      - Он позвонил, и сказал, что приехал в Киев вчера, хочет увидеться со мной, - сказала она.
      - Откуда у него твой телефон?
      - Я тогда обещала позвонить ему и дала свой номер телефона, - пояснила она.
      - Зачем?
      - Просто так, - невинно прозвучал ее ответ.
      - А встретиться тоже пообещала?
      - Нет, но сказала, что подумаю.
      - Хорошо хоть, что ты ничего не скрываешь, - сказал я, - продолжай в таком же духе.
      - Значит, мне можно дать свое согласие?
      - Может быть, если позвонишь сейчас и при мне, - прикалывался я.
      - Он сам позвонит.
      - Позвони ты, сейчас, или никогда, - проявил я свою настойчивость.
      - Не хочу я звонить, - сказала она, - подумает, что я навязываюсь ему.
      - А это не так?
      - Эд, ну перестань, - возразила она, - ты же сам знаешь, что это не так.
      - Ладно, пойдем к ребятам, они ждут нас.
 
     Ребята встретили нас, как говориться, «во всеоружии». Женя представил нам человека, который в долевом участии выполнял функции заказчика в  строительстве жилого дома в Ялте,  главным конструктором которого был я.
      - Тимур, - представился он.
      - Так Вы грузин? - спросил я на грузинском языке, назвав свое имя.
      - Мне рассказывали о Вас, приятно встретить земляка, - сказал он. - Вы мне представите свою очаровательную девушку?
      - Да, конечно, извините меня, - сказал я, и представил ему  Хэлен, которая улыбнувшись, протянула ему руку.

      - Я приехал, чтобы предложить вам отдохнуть у меня, в элитном благоустроенном местечке под названием Санта Барбара, или, как его называют, Уют, которое, надеюсь, вам понравится, - сказал он.
      - Да, - сказал Женя, - вы дней пять поживете в его пятиэтажном отеле на берегу моря, а потом продолжите свой отдых здесь. Как вам это, подходит?
      - Где это? – спросила Хэлен.
      - Это недалеко, между Алуштой и Ялтой, - сказал Тимур.
      - Слово за Вами, – обратилась она ко мне.
      - С удовольствием, - решил я, и все мы в этот же вечер  поехали к Тимуру.
      Неожиданно, программа нашего отдыха интригующе изменилась.

      Его гостиница была расположена прямо у моря.
      Стол для нас был накрыт на террасе пятого этажа его гостиницы. В тот вечер мы все много выпили его замечательного красного вина. К утру мои друзья разъехались, а мне с Хэлен предоставили двухместный номер на втором этаже гостиницы.

      Отдохнули мы здесь чудесно. Правда, пляжи были слегка перегружены отдыхающими. Самого морского пространства здесь немного не хватало. Не было такого простора и обилия солнца, как в Ялте.

       Перед отъездом мы купили Темуру в художественном салоне картину, отблагодарили, распрощались и, за четыре дня до отъезда в Киев, вернулись в Ялту. Изобилие солнца и простора здесь мы ощутили сразу.

       Вечером мне позвонила Берута и сказала, что через два дня прилетает в Киев рейсом из Тбилиси. Мне нужно было уезжать. Я предложил Хэлен остаться и отдохнуть без меня, если она того желает, тем более, что обратный билет до Киева у нее уже есть. Она согласилась, а я на следующее утро уехал в Киев.
       - Ты не обиделся на меня, что я остаюсь? – спросила Хэлен, прощаясь со мной.
       - Пустяки, это ты не обиделась, что я уезжаю, - успокоил я её.
       Мы улыбнулись друг другу, и я уехал.


       Эд Гемадзе
       31.08.2013