Рассказы о Ленине

Рассказ 1

Мой приятель, Брит, был свободным художником, но в советские времена понятие свободный художник имело свою определенную значимость, т.е. не работающий на советское государство и, потому никому не подчиняющийся, что не приветствовалось официальными лицами. При этом, противоположная ситуация, когда  каждый колхозник, не лучше крепостного, не имел своего паспорта и был приписан к своему колхозу на столько, что даже желание выехать на учебу отдельно рассматривалось правлением колхоза, приветствовалась и всячески поддерживалась на всех уровнях власти.  А тут еще особое отношение партийно-правительственной верхушки после знаменитого разгрома выставки молодых художников в Манеже Хрущевым…Это ведь с той поры пошел печальный анекдот про модернистов, когда «великий оттепельщик»  якобы «перепутал» модернистов и «пэдэрастов». Так что быть свободным художником было не только не престижно, но порой и опасно из-за укоренившегося в среде обывателей мнении о них, как о «богЭме» с нетрадиционными на суровый советский реализм взглядами.
    
Для официального трудоустройства праздношатающихся художников и скульпторов в советские времена существовали в каждой братской республике художественные комбинаты, задачей которых было объединение в некие производственно-художественные колхозы всех вольных и невольных праздношатающихся братьев и сестер художественного промысла. Кроме того, идеологической, объединяющей и  воспитательной ролью  их занимался  Союз художников СССР или СХ СССР (некоторые остроумцы эту аббревиатуру расшифровывали, как Советы Хозяина сельскому сходу социалистических реалистов-художников).

Художественно-производственный комбинат занимался выпуском различного рода мишуры, поделок, чем были завалены советские подарочные магазины и художественные салоны,  но наиболее значимым являлись художественные оформления городом и сел в свете партийных требований. На каждом уголке страны, даже богом забытом, в то время можно было встретить хотя бы маленький, но плакатик «СЛАВА КПСС», в любом кабинете, пусть и самого маленького, но начальника бюст К.Маркса, Ф.Энгельса и конечно В. Ленина.


Помню старую, тихую Москву в районе Красной Пресни, на улице Малой Грузинской, в заштатном и слегка запущенном дворике жилого дома, прямо между песочницей загаженной собаками и собачками и проржавевшей детской горбатой лестницей, уютно, вполне по дворовому, расположился памятник Ленину, росточком около одного метра на двухметровом постаменте. Памятник стоял тут наверное с незапамятных времен и был  всегда в разводах от гадящих беспардонно на него голубей. Зимой и летом он стоял уверенно затолкав большой палец левой руки себе за жилетку, а правой рукой указывал вперед в сторону Московского зоопарка расположенного рядом. Никто уже и не думал и задавался себе вопросом : что тут делает вождь мирового пролетариата? И уж тем более никто не думал, а почему Ленин, указывая нам дорогу в коммунизм, на самом деле показывал дорогу в городской зоопарк?
Как то, проходя через этот ленинский двор, я задумался над причиной нахождения тут вождя и при первой возможности спросил своего приятеля Брита. На что тот авторитетно ответил, что скорее всего либо дом был в свое время очень крутой, для партийно-правительственных чиновников, либо очень сознательные  жильцы почитавшие Ленина в благодарность установили себе под окнами своего кумира, либо пронырливые продавцы от пром-худ.комбината заставили купить ЖЭК это произведение массового искусства. И тут же рассказал мне историю из своей, сознательной жизни временно приписанного художника к узбекскому республиканскому промышленно-художественному объединению «Рассом».




Рассказ 2.

В советские времена памятник Ленину был не просто обязательным атрибутом всех населенных пунктов и всех более или менее стоящих кабинетов. Это была как табличка  «ПРОВЕРЕННО, МИН НЕТ», некое заверение , что это самая советская и самая социалистическая территория. Поэтому памятников надо было много. И потому художественный комбинат стал делать памятники Ленину в массовом количестве. И сотворил их в таком количестве, что помниться весь немаленький двор комбината был заставлен Лениными маленькими и большими, как китайский музей античными терракотовыми воинами династии Цинь. Но их надо было реализовывать, а товар этот был хотя и известный, но не столь ходовой, как, скажем  кроссовки «Адидас».  И потому руководством было принято решение (конечно не официально!) максимально скоро реализовать все сделанные памятники. По республике разъехались в разные концы посыльные с целью сбыть продукцию. Посыльные предлагали районным и городским руководителям памятники Ленину устанавливать на перекрестках, во дворах домов, детсадах, школах, больницах... Именно в те времена и в самом деле Ленины стали повсюду плодиться в устрашающем количестве – у входа в вагонное депо, перед дет.яслями, на центральной аллее городской психиатрической больницы.
Но памятников в комбинате было еще много, кроме того, надо было выполнять план по их производству. И тут, уже неизвестно кому пришла блестящая коммерческая идея, памятники стали использовать  не только как памятники Ленину. Дело в том, что культура устанавливать памятники в Средней Азии пришла вместе с заселением ее выходцами из европейской части нашей огромной страны. До этого местному населению  исламом было запрещено  изображать человека. Поэтому как таковая культура увековечивания человека в виде памятника или портрета была все еще нова и мало кто из национальных партийных бонз, особенно низового звена, хорошо разбирался в искусстве. С другой стороны, умение тонко льстить и быть всегда чуть-чуть ближе к начальству в Средней Азии было на высоте. Очень распространенным было дарить к юбилею  начальнику  большую красочную фарфоровую вазу с его портретом в венке из хлопковых коробочек. Но еще большим и тонким шиком было подарить к очередному празднованию Великого Октября или юбилею Ленина портрет с изображением вождя очень схожего на местного первого секретаря или председателя исполкома.  Поэтому смотря на портрет Ленина, висящего на ташкентской «красной площади»,  всегда было понятно, что первым секретарем  компартии республики  является уважаемый Шараф Рашидович Рашидов. Или скажем, галерея гигантских портретов членов Политбюро, что висела на площади Дружбы Народов в Ташкенте. Леонид Ильич там был с характерными азиатскими разрезами глаз и малость выступающими скулами, и от всей этой картины веяло таким своим, родным и  настолько узбекским, что Генсек воспринимался, как родственник.
Так вот, на комбинате пришли к выводу, что памятники Ленина, если немного подшаманить, можно брать за основу для памятников различным героям труда и страны. Заказов на них было много и расходились они, как свежие булочки по утру.  Идея была интересной и коммерчески выгодной и потому в конвейерном порядке стали делать памятники различным передовикам производства, героям соц.труда, председателям колхозов и т.д. При этом брали за основу стандартный памятник Ленину, и в зависимости от заказа и представленного фото, долепливали ему  то тюбетейку на голову, то делали более окладистой бороду, то удлиняли пиджак до колен переделывая его в национальный халат (при этом под этой имитацией чапана всегда оставались жилетка и галстук!), то на известную всем лысину долепливали веселенькую волосяную накладочку с чубчиком или со строго зачесанными назад волосами. Часто на пиджаке (или халате) красовались звездочки Героя, ордена, медали. Но бывало и такое, когда надо было спиливать ленинскую бородку, тогда оригинал совсем переставал походить на себя. Но всегда все герои оставались в типичной и узнаваемой позе с уверенно вытянутой вперед рукой. Руководство комбината не смущало то, что памятник, скажем  герою революции в одном районе был как две капли воды похож на памятник трижды герою соц.труда установленный в соседнем районе и уж тем более, что оба они были похожи на памятники Ленина на их центральных площадях. Наоборот, все были довольны тому, как удачно они схожи между собой! Руководство же комбината было довольно доходами и тем, что ряды во дворе комбината редеют. Все было бы хорошо, пока этим вопросом не заинтересовался Комитет партийного контроля при ЦК компартии республики…      


Рассказ 3.

Однажды, Брит, вдруг стал вновь вспоминать свое сотрудничество с госорганизациями и, в частности, с республиканским художественно-производственным комбинатом одной из среднеазиатских республик. 
В этом среднеазиатском городе была одна из центральных площадей, в народе именуемая «площадь смеха и слез». Дело в том, что в одной ее части располагался суд, а на противоположной стороне  стоял цирк.  Находясь в центре города, площадь в  обязательном порядке оформляли ко всем праздникам.
В советские времена  было принято оформлять здания и делать растяжки с изображением вождей революции, членами политбюро компартии СССР, членами бюро ЦК местной компартии и   всякого рода афоризмами и здравицами.
Так вот во время подготовки к празднику, а это было перед ноябрьскими 1982 года, поступил заказ на два больших портрета Ленина и Брежнева, которые надо было повесить на этой площади. Брит с группой художников трудился над гигантским портретом Брежнева. Надо сказать, что главный художник комбината был занят срочными заказами по всему городу и потому всего раз заглянул в помещение к ним, чтобы проконтролировать ход выполнения работ. После того, как портрет сделали, его аккуратно сложили и отвезли на «площадь смеха и слез» для установки. Одновременно туда же привезли и портрет Ленина. Всю ночь шла установка портретов. Рано утром, когда еще не было народу, Брит пошел смотреть, как все получилось. На площади друг напротив друга были повешены оба портрета. Рядом с цирком висел  портрет Брежнева, а на противоположной  стороне, рядом со зданием суда, висел портрет Ленина.  И все было бы нормально, если не считать мест расположения и соседствующих зданий. Кроме того, цепкий взгляд художника отметил  некоторые особенности и в самих портретах. Леонид Ильич  смотрел прямо перед собой упираясь взглядом во Владимира Ильича, но взгляд его был не столько уверенным, не каноничным,  сколько вопрошающий. Как могло такое случиться?!  Бриту было невдомек,  портрет  писали не юнцы, писали бригадой, постоянно сверяясь с образцом, контролировали  написанное поднимаясь на стремянки, чтобы сверху лишний раз посмотреть на произведение. Но на комбинате никаких отклонений не было отмечено, а тут, после того, как повесили, в естественном освещении дня вдруг вылез такой конфуз… Покряхтев немного от досады, Брит обернулся к портрету Ленина и увидел другую особенность. Ленин не смотрел, как принято, грозно перед собой. Его гордо посаженая головы была чуть развернута, ровно на четверть, в сторону. В какой-то миг у Брита промелькнуло, что и слава богу, а то получилось бы Ленин как бы недоволен Брежневым, а Леонид Ильич пред ним оправдывается. Брит, даже успел хмыкнуть мысли, что в таком случае Ленин, как бы спрашивал бы молча Генсека: «Чего сидишь до сих пор? Пора сваливать на пенсию!».  Но это мысли, пролетели мгновенно. А взгляд уже отмечал , что вождь мирового пролетариата слегка повернувшись смотрит прямо на  здание суда. Холодный пот прошиб Брита. Ленин не просто смотрел уперевшись взглядом в здание суда, у него даже поворот головы был несколько с наклоном в сторону здания. Получалось, что, как будто, бессмертный вождь приглашал нынешнего вождя  пройти в здание суда в ответ на молчаливый вопрос Брежнева! Холодный пот потек тонкой струйкой из-под подмышек и по спине. Он еще хорошо помнил  свою предыдущую историю, связанную с Лениным и грозившей ему статьей УК «Искажение лика вождей»…

А вот заметил ли кто такие тонкие художественные  подробности из окружающих или нет истории не известно. Мой приятель быстро  получил расчет и быстро ретировался из этого славного города А уже через неделю по всем каналам ТВ играли классическую музыку и показывали известные кадры с Красной площади с гробом на лафете. И только бесчисленные портреты Ленина продолжали грозно смотреть на народ уже более никуда не косясь. 

Рассказ 4.

Брит, как я уже говорил выше, будучи свободным художником, постоянно передвигался по городам и весям и зарабатывая на свой кусок хлеба то росписью стендов, то написанием плакатов к разным праздникам, то дизайном в частных квартирах, то лепкой малых форм во дворах детсадов и школ. Но больше всего ему нравилось ездить по отдаленным районам и шабашит в совхозах и колхозах. Там, как правило, народ был не капризный, гостеприимный, хлебосольный и  незатейливо добрый.
Вот однажды, приехав в один из колхозов Ферганской долины, он встретил не просто радужный прием, а целый шквал счастья и жарких объятий. Как только  председатель колхоза моего приятеля  не именовал - и братом, и дорогим, и посланцем Аллаха, и новогодним подарком (хотя дело было в апреле)… А все объяснялось просто – в колхоз должна была приехать проверяющая комиссия из райкома партии, а причиной тому был надвигающийся юбилей В.И.Ленина. Брит, подумал было, что предстоит писать стенгазеты, делать стенды, но дело оказалось более мудреным.
Оказывается, в данном, богом забытом, отдаленном горном колхозе. памятник Ленину на центральной площади уже больше года стоял без головы! Да и не стоял он, а как бы присутствовал там. Прошедший позапрошлой зимой ураган обронил памятник с постамента, соответственно в холода никто не стал возиться с ним. А потом было не до него из-за посевной, уборочной и т.д. Все было бы ничего, но после падения у памятника разбилась вдребезги голова. Памятник после урагана подняли, но на постамент безголового вождя ставить не осмелились. Так безголовый Владимир Ильич и стоял, скромно спрятавшись за собственный постамент, и больше напоминал памятник не трезвому писающему мужику, т.к. канонически поднятая вперед рука, упираясь в постамент, да и сам наклон памятника вперед больше смахивал на позу притулившегося выпивохи делающего свое дело за углом. Единственно  во всей этой бытовой композиции смущало  отсутствие головы…
Председатель колхоза самолично привел  Брита к памятнику и показал на всю картину.  Времени для восстановления целостности памятника не было, завтра утром ожидалась комиссия. Лепить по новой голову  – времени нет, но даже если бы и было, то глина должна была бы еще сохнуть, а тут надо было принять решение, сделать памятник головастым и все за один вечер и ночь! Брит почесал затылок, прошелся вокруг постамента, потоптался у памятника и спросил с надеждой, есть ли в колхозе бюст Ленина, на что получил утвердительный радостный ответ. По распоряжению председателя. прямо к памятнику за 15 минут снесли все имеющиеся в колхозе бюсты - от настольного, чугунного. размером с заварной чайник из кабинета секретаря парторганизации до огромного, мраморного,  импозантного из дома культуры. Брит был озадачен таким разнообразием. На первый взгляд подходил бюст из кабинета председателя. Бюст был из гипса и голова приблизительно нужного размера. Дальше – вопрос техники. Мой приятель взял бюст, откромсал ненужное, тоже самое было сделано и с плечами памятника. Долго ушло на подгонку двух частей. Затем все был скреплено цементом и покрашено в несколько слоев. На все про всё ушла  ночь и уже в лучах восходящего солнца на центральной площади вновь красовался Ленин, нарядно  выкрашенный в серебряную краску. Одна деталь все же смущала – несоразмерность  тела и головы. Новая голова оказалась чуточку меньше по отношению к телу вождя и потому, если встать прямо у подножия и посмотреть вверх, то явно выделялась несоразмерно маленькая голова, словно это был уродец из кунсткамеры. А вот если стоять на некотором отдалении, то картина не была столь ужасающей. Брит предупредил председателя колхоза, чтобы тот комиссию близко не подводил к памятнику, но председатель был так рад всему, что отмахнулся от предупреждения. Моего приятеля с почетом отправили спать в колхозную гостиницу располагавшаяся  в одном здании с колхозной баней. Все были счастливы.  Ничто не предвещало грозы, но она последовала.
Часов в 11 утра, сразу после отъезда районной партийной комиссии. Председатель в бешенстве примчался в гостиницу и стал будить спящего художника,  чуть ли не ногами колотя по его кровати и матерясь, на чем свет стоит. Брит, ничего не понимая, проснулся от такого непочтительного отношения к себе, но не успел ничего даже спросить, как  был в несколько минут насильно препровожден в одних трусах и охапкой одежды в руках к памятнику Ленина. Хорошо, что гостиница\баня располагалась тут же рядом, являясь составной частью архитектурного ансамбля центральной усадьбы. Председатель поставил Брита прямо перед памятником  и грозно спросил его:
- Ти что, эщак, сделиль с Лелиным?!
- Ничего не сделал, вот стоит вождь!
- Кито стаит, эщак сан! Ти думииш Лелин? Нет! Аперист, как ти, стаит!!!
- Да вы что такое говорите, акаджон! Это Ленин!
- Ти смотри, эщаклардан эщак, что у нее на голове стаит?
- Кепка…
- А в рука у нее что лежит?!
- Тоже кепка…
- ……..!!!!!!
Тут до Брита дошло, что партийной комиссии конечно же бросилась в глаза несоразмерно маленькая голова ибо скорее всего стояла почти под памятником, и конечно же их острому взору предстала другая особенность памятника – наличие у вождя двух кепок ! Такие ошибки могли очень плохо конится , т.к. могли быть расценены на уровне преступления, да еще в преддверии юбилея вождя!!! Именно поэтому  проверяющие напомнили председателю о том, что такое издевательство над вождем может очень печально закончится, т.к. в Уголовном кодексе еще никто не убрал статью «Искажение лика вождей».  Эта новость подкосила колени председателя и чуть не довела его до инфаркта, тем более, что он очень надеялся именно к этой дате получить заветную звездочку Героя соц.труда. 

Одеваться Бриту пришлось уже на бегу по дороге ведущей прочь от колхоза. В поспешном отступлении им были брошены  инструменты, краски, и сменная одежда на растерзание беснующегося председателя колхоза.             


Рассказ 5.

Как то, моему приятелю Бритту пришлось оформлять в преддверии праздника городскую клиническую психиатрическую больницу. В ней  полным ходом шло приготовление к предстоящему празднованию 70 летия советской власти.
Как то его пригласили на общебольничную  «пятиминутку», где  среди текущих вопросов главный врач обсуждал мероприятия связанные с празднованием столь знаменательной даты.
- Так, тише товарищи! Я тут слушая доклады дежурных заглянул в одну историю болезни. Товарищ Алимов, больной Галиутдинов ваш?
- Так точно!
- Это хорошо, что вы это признаете. А что вы там написали в ответ на заключение ректороманоскопии?
- Позвольте разъяснить! Заключение написано было не корректно. Что значит «в просвете прямой кишки видны кусочки стула» ?! Может быть кала? Стул это простите процесс, а не феномен!
- Ну, вы даете, товарищ Алимов! Процесс, феномен… Если вы такой умный, то зачем и для кого в первую очередь написали ответ на заключение: «А стола там не видно»?! Простите, но речь идет о заднице больного, а не мебельном магазине! И чтобы больше никакой полемики в историях болезней!
- Все, на этом рабочую часть заканчиваем и приступаем к обсуждению подготовки больницы к подготовке к празднику. У кого что делают в отделениях? Вот вы, товарищ Бирюлева, расскажите, что у вас в 6 отделении делают?
- Что делают…Стенгазету рисуем, приводим отделение и двор в порядок, маленький ремонтик затеяли, собираемся во дворе летний туалет красить.
Главный врач прервал вялый доклад зав.отделения.
- Зачем?! Ноябрь месяц на дворе! Вы что ею пользоваться собираетесь до Нового года? Чего зря краску переводить?
- Так нам ее подбросил папа больного, мы уже выкрасили все рамы и двери в отделении. Красивенько получилось! Решили в тон и туалет во дворе  покрасить, а то уж больно куце выглядит, не празднично!
- Кстати, а вы кусты с анашой за туалетом полностью выкорчевали? Помниться в прошлый раз у вас там конфуз случился.
- Да какой конфуз? Наркоманы просто воспользовались тем, что я в тот туалет не хожу, ну вот и решили там в тишине вырастить себе ее. Хорошо, что наши сознательные алкоголики во время донесли - все быстро повыдирали! Так что к праздникам, после покраски, туалет у нас будет, как сказка!
- Ну, хорошо!
Главный врач поводил взглядом по головам.
- А что у нас в 23 отделении? Учтите, что больше портретов членов Политбюро в отделении для психохроников я не потерплю! Это что вы надумали?! У нас эти портреты на учете, другим не хватает, а вы их повесили где? Кто на них будет смотреть? Тетя Клава, ваша нянечка что ли?!
Тут престарелая заведующая отделением вскочила и шамкающее произнесла:
- Извините, больше не повторится! Мы уже портреты передали в детское отделение! Но, с другой стороны, а что нам в отделении повесить? Голо как то получается, не празднично.
- Ничего, я вам со склада выдам старые плакаты, которые еще к шестидесятилетию октября  получали. Там есть еще несколько в хорошем состоянии. Все равно у вас их никто не читает. Вы там чуток поколдуйте, как-нибудь 6 на 7 исправьте. Только аккуратно, а не так, как в прошлом году, когда во время посещения райисполкомовских товарищей на центральной аллее с плаката с Новым годом отлетела приклеенная нашлепка и все увидели вместо Деда мороза профиль вождя от подложено под низ старого плаката!  Хорошо, что пасмурно было, снег шел и не очень заметно кто рядом со Снегуркой оказался!! А то всем нам головы было бы не снести! Так что, не экономьте на клее, лучше заклейте старую цифру!
Престарелая заведующая все аккуратно записала себе в блокнот, согласно  помахивая головой и вновь спросила:
- Хорошо,  праздничный плов будет? Хочется больных наших немного побаловать…
- Твоим больным уже никакое баловство не поможет! Скажи, что сама хотела бы поесть да домой отнести. Кстати, кухня здесь? Нет? Позовите Анну Ивановну быстро!  А пока ее нет, поговорим про общебольничную стенгазету. У кого есть хороший художник?
Тут вскочил долговязый и странного вида молодой врач и заискивающе затараторил:
- У нас есть, у нас в 12 отделении очень хороший есть!
- Ты что,  Шакало, совсем с ума сошел?! Это где видано, чтобы отделение судебной экспертизы оформляло больничную стенгазету?! В райкоме если узнают, то меня повесят за то, что убийцы и насильники вождей рисовали! Ты мне какого художника хочешь подсунуть? Он мне что там напишет-нарисует?
- Да нет, что вы, все будет нормально! Ко мне пару дней назад на освидетельствование поступил нормальный! Его привезли на экспертизу за то, что он выпустил у себя в Академии Наук стенгазету с заголовком «Хотите верьте, хотите нет, Советской власти 70 лет!». А их спецчасть утром прочла первой ее и быстро донесла куда надо, вот его и направили к нам. А так он нормальный, доктор наук, физик!
- Да ты там у себя, Шакало, совсем уже, того…. Ты мне что, хочешь еще и политическую тут развести… От тебя сплошные несчастья.  Мало мне было в прошлое твое дежурство 3 родов за ночь? И где? В хроническом отделении! Тут еще надо разобраться, что там за бык-производитель в женском отделении завелся! Но чтобы это было во время твоего дежурства! Ты зачем мне всю ночь названивал спрашивая что делать если из промежности ноги видны?! ТЫ что, думаешь я знаю, что с ними делают? Ты что сразу в роддом не мог сбегать и притащить акушерку? Роддом через забор, не в другом городе!!! А безобразия в твоем отделении? Мне мало не показалось, когда пришлось вызывать спецназ в твое судебное отделение после того, как, с твои слов, там начался бунт. Мне потом наш главный городской мент долго вспоминал про то, как подрались две санитарки в кухонной раздатке за кусок сливочного масла.
Доктор Шакало виновато потупившись в пол попытался оправдаться:
- Так шум начался же, крик…
- Так то твои же больные стали ржать, как кони над этими двумя дуррами, а милиционер, против правил, вошел в отделение и присоединился к санитарам и стали они делать ставки кто победит!
- Так я потому и поднял тревогу – милиционера нет на посту, санитары не предупредили, звонка из сестринской не было. Вот я и подумал, что бунт и всех порезали…
- Господи, и за что мне такое наказание? Сиди молча и не предлагай ничего, так лучше будет, а то давеча мне в горздраве вспомнили прошлогоднюю проверку историй и твои записи первичного осмотра, где ты после  осмотра вновь поступившего написал: «Больной беспокоен и не адекватен  при осмотре сопротивляется и сквернословит, особенно при снятии с него трусов и осмотре его половых органов». Ты где работаешь, уролог?! Это психстационар, тут не в трусы смотрят, а в голову!  Никаких твоих писателей и никакой от тебя помощи не надо! Сядь! Так товарищи, активнее, у кого есть художники?
Тут в конференц-зал вошла необъятная, неопрятная, но аппетитно пахнущая повариха.
- Вы меня вызывали?  Здрасте!
- А, пришла! Ты скажи нам, чем будешь кормить больных на праздник? Меню составила?
- А что мне меню писать? Я не писатель. У нас давно уже все решено. На завтрак сварим манку.
Тут зашумела публика. Мол, какая же эта праздничная еда? Но повариха грозно обвела всех взглядом и публика поутихла.
- И что манка?! Мы ее с сухим молоком сделаем, все лучше, чем просто на воде! Маслечко бросим для вкуса, или сливочного маргарина, смотря что будет.  Отлично получиться! Ну, на обед сделаем плов!
Тут зал опять загудел, но уже одобрительно. Все любили плов, ароматный, с желтыми толстенькими брусочками желтой моркови, с таящими, хотя и маленькими, но кусочками мяса. Идея явно понравилась всем, ибо не секрет, что персонал не брезговал отведать с больничного стола порой что-нибудь вкусненькое приготовленное для больных.
- К плову дадим компот. А на ужин испеку запеканку с творогом.
Тут из задних рядов раздался неуверенный голос:
- А для дежурных врачей на ужин тоже запеканка?
Повариха уперев в широкие бока свои не маленькие руки грозно спросила:
- Тебе что, мало?!
- Ну, в общем да… Нам всю ночь бегать. Может, еще что добавите?
- Картошки жаренной еще дам, хочешь с луком, хочешь без, но на хлопковом масле, другого нет!
Тут кто-то в зале прошипел:
- Как будто другое нам дают…
Повариха не разобравшись кто сказал такую крамолу, вдруг уставилась в первое попавшее лицо, это оказался заведующий детским отделением, и выпалила:
- А ты меня на проходной ловил со сливочным маслом в трусах?!
На что заведующий отодвигаясь от гром-бабы сказал:
- Боже сохрани еще к вам в трусы за маслом лазить!
- То то же!
Тут, Главный врач решил прервать перепалку, вставил свое:
- Анна Ивановна, ты мне скажи, а сможешь ли нам накрыть легкий чайный стол для гостей?
- Чай самаркандский девяносто пятый, печенья Красный Октябрь,  конфеты Му-Му, яблоки! Больше не могу!
- Как так? Я куда делись вафли, индийский чай, кофе растворимый?!
- Вы бы еще вспомнили про черную икру, которую покойный профессор Иван Ваныч Беринбаум заказывал до революции себе на обед! Все закончилось еще на майские!
- Тоже  мне, вспомнила Ивана Ивановича. Икру никто и не ждет, но как то не густо угощение для комиссии из райздрава получается…Ну, да ладно, чем богаты, как говориться! Ну, ты, давай, иди к себе, Анна Ивановна, нам еще серьезные вещи надо обсудить!
 Главный врач постоял минуту задумчивый, явно размышляя, чем же все-таки попотчевать райздравских на праздник, но совещание надо было продолжать.
- И так, у кого есть идеи по оформлению холла администрации и главной аллеи?
Тут поднял руку и встал заместитель главного врача по хозяйственной части.
- А что тут мудрить? Я уже пригласил художника, вон он, на заднем сиденье сидит. Я, то есть больница  заказала ему вывеску для входных ворот. Текст такой, «70 лет советской власти -  это годы наших достижений и славы!».
- Отлично, Бурхануддин Кутлугмурадович! Вот, товарищи, пример надо брать! Инициативный, деятельный, активный! Так-так, продолжайте!
- У меня на складе есть хорошие большие масляные портреты членов Политбюро – повесим всех на главной аллее! Затем, есть  2 почти новые растяжки, с прошлого года остались -  «Народ и партия едины» и «Наша дорога в коммунизм». Предлагаю первый повесить на левой аллее, что ведет в сторону судебного отделения, а второй на правой аллее, напротив  23 отделения, Там фонарь хорошо светит ночью, плакат будет хорошо освещаться!
Тут Главный врач задумчиво заметил:
- Наверное туда лучше не вешать его, а то получается, что наш коммунизм у психохроников. Некрасиво, политически не корректно!
- Хорошо, тогда повесим в самом начале больницы, сразу за проходной.
- Вот это уже другое дело. Там будет хорошо смотреться и с улицы будет видно. Так, дальше что?
Завхоз продолжил.
-  У меня сын из армии пришел. Рассказывает, что когда к ним приезжала высокое начальство, то они красили пожелтевшую траву в зеленый цвет, чтобы красиво было. Вот я и предлагаю клумбу, что у административного здания,  с завядшей в ней травой  покрасить зеленой краской. У меня банка найдется.
Главный врач оживился, он довольно заерзал на стуле и одобрительно закивал головой:
- Хорошая идея! У всех уже все голо, а у нас будут цветы и трава свежие!
Тут завхоз удивился и спросил:
- А цветы от куда возьмем?
- А мы купим штук 20-30 гвоздик на рынке и посадим прямо в землю!
- Так они завянут!
- Нет, мы их посадим рано утром, день точно простоят. А там выходные...А может и снег пойдет. Ничего, отлично получится!
Довольный главный врач уже было хотел закончить «пятиминутку», как вдруг вспомнил:
- Подождите, товарищи, а как же Ленин?!
- А что Ленин?
Начали раздаваться голоса с мест. Но завхозчастью уверенно продолжил:
 - Ну, и Ленина не забудем! Мы его покрасим. Возьму в 6 отделении краску. Нечего туалет свой красить, его никому не видно, а тут Ленин все-таки!
Но вскочила заведующая отделением Бирюлева и возмущенно заверещала:
- А почему это у нас надо брать краску? Вы нам ее не давали! У вас вообще ничего не выпросишь! Если бы не родители больных даже и не знаю, как бы выкручивались! ТО они нам плакаты праздничные принесут, то ватман подбросят, а тут папа больного, прораб на стройке, краску привез, аж 25 банок., она им не подошла, а нам все сойдет!
- Вот и поделитесь!
- Вы что, хотите над Лениным посмеяться?! У нас краска оранжевая! Вы что Ленина хотите как апельсин покрасить?!
Главный врач оторопел.
- Как оранжевая? А почему не белая?
- Ну. уж, простите, какую принесли! Белая самая ходовая, она и на стройке нужна, а тут им привезли какую-то не кондиционную, вот нам и привезли. Нам то что, белые окна, зеленые или оранжевые… Все равно психбольница! 
- Да…. Оранжевый Ленин…. Это уже совсем….того… как в сумасшедшем доме получиться!