Проруха на старуху

Бабка Матрёна с утра затеялась с вареньем, вон сколь яблок понападало и всё надо довести до ума. Тут же во дворе у неё печка, на которую она поставила большой таз с нарезанными яблоками.

А дел ещё невпроворот, хоть бы до темна управиться: и борща сварить надо, приварку хочется, и огород зарастает. А он разлёгся, косо глянув в сторону деда Матвея, под яблонькой, нахлобучил на бесстыжие глаза фуражку, нога за ногу, и всё ему трын-трава. А тут, как белка в колесе, не знаешь за что хвататься. Сказала:

-   Ты б сходил, дед, на огород. Стрелки надо с лука посрывать, а то пойдёт всё в цвет и мелюзга уродится. Так он, с таким недовольством, вроде  мне одной это надо:
 
-   Нечего было ворчать всю зиму, плешь мне проедать, что, мол, лук сильно крупный, неудобно его резать и что ты такой не жалуешь. Вот в нонешнем году будет, как по заказу, а отсюда следовает, что стрелки обрывать - без надобности.
         
Всё ему без надобности и память у него хорошая, когда не к месту. А как сам обещал, ещё три года назад, заборчик подлатать, совсем прохудился, так это он не помнит: 

-   Ты что, бабка, не мог я такое обещать, тебе померещилось. У меня же ости на хондрозе. Разве можно при таком диагнозе забором заниматься?

Самогонку жрать сразу нету: ни остей, ни хондроза. Надулся с утра, как индюк, что бутылку не поставила до картохи в мундирах с малосольными огурцами, вывалился и загорает, навроде он тут квартирант. Я так и сказала:
 
-   Последнюю, мол, даже милиция не забирает. Это мне на растирку.
 
И правильно, что закапАла её в уголь. Натёрла мелу, посыпала сверху всю кучу, теперь моментально замечу всякое вмешательство. А мелу-то больше тю-тю! Остатки у меня в кармане.
 
 
-   Бабка, ты долго будешь с вареньем вошкаться? А то уже примелькалась над кучей угля. 
 
-   Это чем тебе уголь помешал? 

 
-   Да не он, а ты. К нему я, как раз имею интерес. Чего этой куче лежать посерёд двора? Давай, я её в дровник отнесу?! Лето какое? Жаркое. Значит, зима ожидается холодной. Как захурдилит и будешь в сугробах уголь добывать, как лиса на мышковье. 

-   Скажите пожалуйста! Да ты всю жизнь говорил, что тут ему и место, а теперь вдруг заблагорассудилось перенести уголь в дровник? Ты, часом, не Гайдара посмотрел по телевизору, "Тимур и его команда?" А как же твой радикулит?   

-   Так я ж не вёдрами буду таскать, а помаленьку, грабарочкой.   

-   Ну раз тебе хлеба не надо - работу давай, то я ещё умом не тронулась, чтобы запрещать.

Матрёна подошла к куче, отыскала там бутылку и тут же опустила её в необъятный карман своего передника: 
 
-   Всё, дед! Я подготовила тебе фронт работы, можешь приступать. Грабарочку не поднести?

Матвей внимательно наблюдал за процессом: 

"От старая ведьма! Ещё и издевается." 

Он стал на четвереньки: 

-   Ну надо ж, бабка, только хотел сделать полезное дело, как снова прихватило. Видно не судьба нашему углю зимовать в дровнике.   

-   Не судьба, так не судьба. Ему не привыкать! - и опять подошла к куче, чтобы запрятать бутылку на прежнее место. Вытащила из кармана натёртый мел и посыпала сверху на уголь. Победно улыбаясь, она посмотрела в его сторону: 
 
-   Как там твоя спина, дед? Уже прошла?

"Улыбайся, улыбайся!  -  подумал он  -  Ещё посмотрим кто кого? Не родился в деревне тот человек, который бы перехитрил старого Матвея!"
         
Дед поднялся, постанывая и опираясь об палку: 

-   Схожу-ка я, бабка, к фельдшерам. Нехай мне задницу продырявят, может полегчает?   

-   Сходи-сходи! Всё ж лучше, чем самогонку караулить.

Матвей потихоньку вышел из своих ворот, так же не спеша прошёл ещё несколько дворов. Затем оглянулся, отшвырнул подальше палку и чуть не бегом отправился в медпункт.

Там ему сделали укол, ничего, не помешает. А шприц он незаметно положил себе в карман. Дойдя до своего двора, он не стал заходить в калитку, чтобы бабка не видела его возвращения. Забрался на лавочку, а с неё перелез через забор. С палисадника -  в окно, хатка-то низкая. Всё время поглядывая в форточку, дабы бабка была на мушке, Матвей подогрел воды, развёл в ней дрожжи, потом перелил это всё в бутылку и спрятал в штанах. Поравнявшись во дворе с бабкой, он сказал ей, как бы невзначай:   

-   И правда малёха полегчало... На огород, что ли сходить, глянуть, что там у нас?

Бабка проводила его удивлённым взглядом.
За кукурузой у них росла бахча, поэтому зная, что Матрёне его не видно да и варенье она не бросит, Матвей, не торопясь, одному за другим сделал арбузам "уколы."

Когда работа была завершена, он зашвырнул шприц и пустую бутылку в бурьян на меже. Теперь с чувством выполненного долга можно и под яблоньку.
На следующий день бабка внимательно осмотрела кучу угля: мел везде на месте, никто на её добро не зарился.
 
-   Что ты там всё высматриваешь? Или думаешь, я подкоп буду делать под твою самогонку? Нужна она мне, как зайцу пятая нога, когда болит, так не до выпивки.
И он притворно застонал. Матрёна прониклась к нему состраданием, даже борщ принесла под яблоню. Потом вооружилась молотком с гвоздями и пошла чинить забор. А через три дня, утром, когда дед ещё нежился на диване, бабка заскочила в комнату, заикаясь от страха: 
 
-   Ты где, старый хрыч, семена арбузные брал? 
 
-   А что с арбузами?  -  подлетел дед с дивана, как ошпаренный. 
 
-   Да они, как скаженные скачут по всему огороду. Сколько живу, отродясь такого не видала.   

-   Это специальные семена, бабка, жароустойчивый сорт, привезённый из Африки. А там, сама знаешь, жарища нестерпимая, вот арбузы и переворачиваются с бока на бок, чтоб не запекло. У них, даже среди арбузов самообслуживание, так они и прыгают по привычке, думают, что находятся дома. А ещё, бабка, это верный признак спелости, скоро будем лакомиться этой вкуснятиной! 
 
-   Да ну их к чертям собачьим, я к ним не притронусь. И на огород больше - ни шагу! 
 
-   Правильно. Не надо к ним притрагиваться. Если у тебя сразу такой настрой, то пользы тебе не будет от этих арбузов. Ты, бабка, полежи, отдохни, а я пойду гляну на наших попрыгунчиков.

Матвей обвёл бахчу ласковым взором: 

"Ух, вы ж мои полосатики! Созрели, значит, на радость старику?!" 

Разрезал один, попробовал скибочку. Что там говорить - пища богов! Не заметил, как приговорил три арбуза. А вот теперь порядок в танковых войсках. Так жить можно!

Дед вышел из кукурузы "на рогах." А бабка уже на заборе повисла, переживает. 

-   Дед, не случилось ли чего? Неужто в тебя попали? 
-   Было дело, бабка. В основном, в голову норовили, один чуть в висок не угодил. Отбивался, как мог. Штуки три утихомирил. Помоги лучше до яблоньки добраться. Фух, подустал я.
         
День за днём проходит, а у бабки душа не на месте. Что с дедом творится - не понятно?! Вроде и запаху нету никакого, а с огорода приходит, как пьяный. Ляжет, поспит в садочке и снова на огород, арбузы окультуривать. Даже на ночь в хату не приходит и это настораживает. Что-то тут не так. И она решила поделиться своим горем с соседкой. Та всегда была во всех курсах. Ещё в деревне ничего не случилось, а она уже знала. Вот и просветила соседка несведущую бабку.

Пока дед спал под яблонькой, Матрёна собрала все "хмельные" арбузы да и выбросила их в бурьян. На тачке из магазина притащила других, сложила в садочке, а один разрезала. Матвей проснулся от смачного чавканья. Открыл глаза, вернее, глаз, другой всё равно не видит. Глядь, бабка сидит улыбается и арбуз ест, скибку за скибкой.   

-   Матвеюшка, вставай! Я тут урожай наш собрала. За всю жизнь таких вкусных арбузов не пробовала.

Дед подскочил: 
 
-   Ты же сказала, на огород ни ногой! 
 
-   Что ни сделаешь ради любимого супружника, вот и пересилила себя! - пьяно объяснила бабка. Дед, не долго думая, рванул на огород. Точно, ни одного полосатика. Во дела! Стало быть, бабка наклюкалась его арбузами? 
 
-   Матвеюшка, ну куда ты убегал? Я только во вкус вошла! Давай с тобой по скибочке, а то может споём? 
 
-   Не надо, бабка, петь, я ещё столько не съел.

Дед взял скибочку - арбуз, как арбуз. Вроде всем уколы делал, может какой проглядел? Разрезал другой, третий - результат тот же.
 
-   Отчего загрустил, мой ненаглядный? Хочешь, я для тебя станцую?

Не дождавшись ответа, бабка вскочила с завидной прытью и давай перед дедом кренделя выписывать. Потом задрала юбку до самого пупка, с головы косынку стащила. У деда аж левый глаз прозрел. Такое бабка даже в молодости не выделывала.   

-   Ты что, старая, ополоумела? Или хочешь прославиться на всю деревню? Кому говорю, опусти юбку.

Какой там опусти? Она задрала подол ещё выше: 
 
-   Ото ж, Матвеюшка, мы так и живём, всё чего-то боимся. А надо жить, как хочется!

Она обвила его шею косынкой и подтянула к себе:
 
-   Ты готов к супружескому долгу? 

-   Какой долг, бесстыжая? Соседей постесняйся! 
 
-   Как это какой? Я же сказала - супружеский! Ты мне кто, чтоб соседей стесняться, муж или не муж? А раз законный мой супруг, то изволь, выполняй свои обязанности! 
 
-   Понесла тебя нелёгкая на огород, дура старая. Теперь выкручивайся, как уж под вилами. Обязанности... Ишь, чего сказанула?! Да я уже забыл, как это делается, а главное - чем? 
 
-   Ах, ты запамятовал, но это твои проблемы. А раз такое дело, тогда уйду к Данилке Орлову, у него одна фамилия чего стоит, ни то, что ты - Козявкин. Он, намедни дело было, в магазине шлёпнул меня ниже пояса и сказал:
 
-   Эх, Матрёна, ты всё ещё в соку!

Понятно, какие мысли у настоящих мужиков?

Дед отказывался верить собственным ушам. Может, не надо было начинять арбузы этим озверином? Тем временем, бабка пошла в сторону кучки угля: 
 
-   Что-то мне захотелось покрепче!
 
С этими словами она разгребла уголь, вытащила бутылку и отхлебнула несколько глотков, прямо с горла:   

-   Хороша чертовка! - бабка крякнула и занюхала яблоком. У деда зашевелились брови. Он же не знал, что это простая вода. Матрёна всё предусмотрела. 
 
-   Давай, дед, с тобой выпьем? - она разлила по рюмкам:   

-   За нас с тобою и за леший с ними! Чтоб у нас всё было и ничего нам за это не было!   

-   Бабка, ты же раньше не пила. Вино и то, чуть-чуть по праздникам. Может, не будешь, тебе это не идёт. 
 
-   А что мне больше идёт, смотреть на твою пьяную рожу, или в огороде на четвереньках стоять? Не пила, а теперь буду! А что? Мне понравилось, выпил и море по колено. Не надо думать, что картошку пора окучивать, жрать тебе готовить да как прожить на наши с тобой скудные пенсии? Не жизнь, а малина! Ну давай, дед, за нас, что, наконец, нашли общий язык. Лучше поздно, чем никогда!
       
Дед одним глотком опорожнил рюмку. Что такое? Вода-водой. Глянул на бабку подозрительно. Она доцедила свою самогонку, скривилась, как обезьянья задница: 
 
-   Что горька, то правда, что пить нельзя, то брешут! - и давай закусывать арбузом.

-   Чего не загрызаешь, дед? Или тебе самогонка не понравилась? Тогда ты заелся... Могут же люди делать! Ничего, скоро мы тоже нагоним, я вот сахарку прикуплю. Дед, разливай, или закон забыл: Между первой и второй, промежуток не большой!
       
Матвей выпил только ради любопытства, неужто опять будет вкус воды? Бабка, вон, снова скривилась, закусывает. Он сделал маленький глоток: 
 
-   Да, видно я допился! Уже не чувствую вкуса спиртного.

Дед взял и вылил из бутылки оставшееся "зелье." 

-   Ты что наделал, окаянный? У меня только душа запела, а ты её в траву...

Бабка схватила арбуз и он еле увернулся.   

-   Да угомонись ты, старая! Я может раз в жизни хочу поговорить серьёзно. Даже когда замуж тебе предлагал и то было брехнёй. Батьку твоего забоялся, строгий был мужик.   

-   Ты мне зубы не заговаривай. Коли собрался, так говори, пока слушать не передумала. 
 
-   Бабка, клянусь, я с сегодняшнего дня - ни в рот, ни в руки. И ты не пей, а то попадём с тобой в дурку, знаю о чём толкую. 
 
-   Ты всю жизнь пропил да не попал, а я только начала, мне не грозит. Ну да ладно! Если всё так серьёзно, тогда меж нами будет такой уговор. Выпьешь хоть рюмку и я начну пить. Мало того, сразу напомню за супружеский долг. Не нравится - уйду к Данилке.   

-   Не надо к Данилке! Бога побойся, нас люди засмеют. 

-   Тогда, по такому случаю, пошли на сеновал, хоть просто поспим. 

-   Матрёна, а точно домагиваться не будешь? 

-   Да нужен ты мне, везде Козявкин.

А про себя подумала: "У меня, у самой-то, уже родилка давно на коптилку."