Портной и бакалейщик

Говорят, на свете нет справедливости, весь мир устроен так, что правда в нем всегда виноватой оказывается. Всегда, однако, да не всегда!

Рассказывал как-то один еврей. Жил в их местечке портной. Звали его Йоси, что значит «Бог прибавит». Был он уже довольно старый, но дети у него были мал-мала меньше. Видимо, женился он поздно. А почему — кто его знает! Наверное, потому, что был он человеком робким и очень совестливым. И пока не овладел как следует своим ремеслом, не надеялся, что сможет жену и детей прокормить.

Сначала Йоси с семьей жили в достатке. Но потом заказов у него поубавилось, а вскоре и вовсе почти не стало. Может быть, из-за того, что он все хуже и хуже видел и работать уже не мог, как раньше. А может, потому, что все местечко обеднело. Как бы там ни было, когда произошла эта история, зарабатывал он лишь подшиванием и перешиванием старой одежды, да еще заплаты ставил, кому куда понадбится. И что-то Бог ему прибавлял не сильно.

Недалеко от дома Йоси стояла бакалейная лавка. Ее хозяин Шамай был тоже не очень-то богат, но по сравнению с соседом мог считаться богачом. Все, что у него было, он нажил неимоверной бережливостью и даже скупостью. Он и питался скудно, и на одежду деньги жалел - все копил и копил, а для чего - и сам не знал. Что бы он ни делал, он сначала оценивал, что это ему даст, сколько он за это в свою копилку положит. И не зря бакалейщика звали Шамай - «Все оценивающий», имя свое он вполне оправдывал.

Однажды отправился бакалейщик на базар за товаром. Выбрал все, что надо, полез в карман за кошельком, а его нет. Нет, и все! Как сквозь землю провалился! «Караул! — закричал Шамай. — Воры!» Но когда вывернул карман, где был кошелек, — увидел большую дырку. Давно надо было зайти к Йоси дырку эту зашить, да все денег жалко было. Вот теперь и расплачивайся! Конечно, потеря кошелька для такого человека, как Шамай, - событие не смертельное. Но ведь все равно жалко. В кошельке-то двадцать рублей было! Но делать было нечего и пришлось бакалейщику домой без товара и без денег возвращаться.

Солнце клонилось к закату, и приближалось время Маарив -вечерней молитвы. Портной Йоси решил пойти помолиться в синагогу. Он надел свою лицованную-перелицованную капоту и вышел на улицу. Смеркалось, да и глаза, как всегда, видели слабовато. И тут он ощутил под ногой что-то мягкое. Первое желание было - просто перешагнуть это что-то - мало ли, на что на улице наступить можно! Но почему-то он этого не сделал. Наклонился — кошелек. Открыл — двадцать рублей! Тут уж было не до синагоги. В голове закрутились разные мысли. С одной стороны, деньги очень нужны, и повезло, как никогда. С другой стороны, чей же это кошелек? Искать хозяина или нет? Возвращать деньги, или кто нашел, тому их Всевышний и даровал? А вдруг люди узнают, сочтут вором, и на старости лет стыда не оберешься? Вернулся бедняк домой и обратился к Господу: «...О, Царь наш, для жизни простри над нами покров мира Своего, назидай нас добрым советом, исходящим от лица Твоего, и помоги нам ради имени Своего». Помолился Йоси и спать лег. Но сон не шел к нему. Ворочался он, ворочался, наконец заснул. А утром жена принесла ему весть: «Шамай вчера кошелек потерял и объявил всему местечку, что тому, кто найдет и вернет, третью часть денег из него подарит». Обрадовался портной: не оставил его Господь без помощи и все проблемы разрешил. Теперь и совесть чиста будет, и в доме прибыток. Собрался он и пошел к бакалейщику. «Вот, — говорит, — нашел я твой кошелек. Отдаю его тебе, а ты уж вознагради меня, как обещал». Взял Шамай кошелек, поблагодарил портного, и тут в нем скупость взыграла. И сказал он: «А ведь в кошельке тридцать рублей было, а ты мне двадцать возвращаешь. Значит, и так уже взял ты себе третью часть, и ничего тебе больше не положено». Возмутился портной: «Как ты можешь говорить такое? Выходит, ты не только от своих слов отказываешься, но еще и меня перед миром обманщиком выставляешь?!» Засмеялся бакалейщик: «Ничего, переживешь!» Этого портной уж совсем стерпеть не мог. «Пусть нас рассудит Дин-Тора - суд Торы!» -воскликнул. Повернулся и оставил дом бакалейщика.

На другой день отправился Йоси к раввину. «Рабби, рассуди нас с Шамаем», - сказал. Послал раввин за бакалейщиком и, когда тот явился, вопросил: «Что за спор у вас? Почему к согласию прийти не можете?» Рассказали ему Йоси и Шамай о своем споре, но, конечно, каждый по-своему. «А есть ли у вас свидетели?» — спросил раввин. «Нет»,— и тот, и другой ответили. Нахмурился раввин: попробуй определи тут, кто лжет, а кто правду говорит! И достал он книги мудрые: «Гошен Мишпат», что Якоб бен Ашер составил для судей некогда, и «Беер Хейтев» - свод древних правил, по которым людям разрешать споры предписано1. Полистал, полистал их, прочитал все места вроде бы подходящие и отложил книги в сторону. Помолчал, помолчал и к Йоси обратился, о чем-то раздумывая: «Скажи мне, когда ты нашел кошелек, что ты подумал? Сразу ли ты решил, что надо вернуть его потерявшему?» Опустил глаза Йоси и сказал: «Да простит меня Милосердный, но не сразу я пришел к такому намере-нию. Сначала я даже обрадовался, что  столько денег нашел и что пользу большую они мне принести могут. Но потом засомневался, хорошо ли это, не навлеку ли я позор на свою голову, не отдав кошелек хозяину. И сам размышлял я, и у Творца нашего совета испрашивал». Просветлело лицо раввина. «Ты честный человек, - заключил он, — ведь если бы ты лжецом был, то ответил бы, что сразу решил кошелек отдать, и не рассказывал бы о своих сомнениях. А раз ты честный человек, то в кошельке и верно двадцать рублей, как ты говоришь, было. Но Шамай утверждает, что в кошельке было не двадцать, а тридцать рублей. Что ж, значит, это другой кошелек. Ты, Йоси, нашел кошелек, Шамай которому не хозяин. А коли другой хозяин нам неведом, то можешь оставить его себе. Таково мое решение». И достал раввин платок, и попросил прикоснуться к нему истца и ответчика в знак согласия со сказанным.

Ясно, что Йоси был рад решению. Но и Шамаю пришлось принять его. Стыдно ему было признаться, что он не только Йоси, но и судью обмануть хотел. Что ж, как говорится: «Ты сам постелил свою постель — тебе и спать в ней!».

Примечания:

1. Книга «Гошен Мишпат» («Хошен ха-Мишпат»), составленная на рубеже XIII – XIV веков, предписывает: «Еврей, нашедший что-нибудь, будь это предметы одушевленные ил неодушевленные, обязан возвратить их собственнику» (гл. 259, ст. 1), а в книге «Беер Хейтев», составленной рабби Иегудой Ашкенази в начале XVIII века, приводятся комментарии к повседневным законам еврейской жизни и регламентируются судебные процедуры.

2. Согласно правилам, судья должен уважительно относится как к истцу, так и к ответчику, видя в каждом из них лучшее, поскольку в Талмуде сказано: «Суди всякого с лучшей стороны». Именно поэтому он объявляет бакалейщика не лжецом, а ошибающимся. Этим он избавляет его от позора, не вызывает в нем озлобления, а делает так, что ему становится стыдно. Раввин руководствуется высказыванием робби Нахмана из Браслава: «Тот, кого одолевает стыд, может уповать на спасение». Таким образом, он помогает и истцу, и ответчику.