м з14

ГЛАВА  14

 

Все свои машины господин Борисюк содержал в идеальном состоянии. Поэтому Лина, упражняясь на сыром горном серпантине без должного опыта, почти не испытывала затруднений ни с тормозами, ни с рулевым, а резина вообще держалась за мокрый асфальт так, как будто её специально перед дождём для этого заказали.
«Хороший хозяин, ничего не скажешь, - помянула добрым словом Олега Евгеньевича молодая женщина. – Однако я тоже хороша: чуть не забыла предупредить Раису, что буду звонить сама. Иначе можно представить себе ситуацию: сижу я, значит, в каком-нибудь стрёмном месте в засаде, засекаю появление субъекта тайного наблюдения и – бац! – звонок от Раисы. Да, хорошо бы тогда я выглядела в качестве тайного наблюдателя… Кстати, пора звонить Косте».
Она глянула на часы – 16.01. – и набрала номер телефона местного участкового инспектора Константина Быстрицкого.
- Але? – бодро отозвался местный мент.
- Приветик, это Лина.
- Привет. Что скажете приятного?
- Есть желание встретиться и пообщаться, – сказала Лина.
- Что, кончились критические дни? – насмешливо поинтересовался Костя.
«Козёл самоуверенный», - мысленно обозвала собеседника Лина, а вслух посетовала: - Да нет, в самом разгаре.
- На фига тогда встречаться? – деланно удивился Костя.
- Вы не хотите посидеть в кабаке за мой счёт? – в свою очередь удивилась Лина.
- Нет, почему же. Если вопрос стоит так, то я на него отвечаю двумя поднятыми руками. Однако кажется мне, что просто так посидеть в кабаке мне не удастся.
- Ну, само собой. Вы будете выпивать и закусывать, а заодно рассказывать интересные вещи, касающиеся вашей служебной практики. Как, нормально?
- Нормально. Только хочу вас сразу огорчить. Это я делаю в силу своей принципиальной честности. Видите ли, мне так и не удалось разузнать, как убили Александра Баранчук и всех тех, кого нашли вместе с ним в одной штольне. Так что подумайте: а стоит ли вести меня в кабак?
«Что это за мент, чёрт бы его побрал, - чертыхнулась про себя Лина, - если не может разнюхать в своей же конторе о такой ерунде».
- Стоит, - ответила она на вопрос Кости, - хотя вы меня порядочно разочаровали. Но не назад же мне ехать?
- А, так вы уже в пути? – уточнил Костя.
- Да, можно сказать, въезжаю в город.
- Хорошо, я сейчас вам объясню, как проехать к одному симпатичному заведению, и жду вас там.
- Объясняйте.
Костя минут пять объяснял, Лина открыла атлас и невольно поймала себя на случайной мысли о том, что её частное расследование сродни тыканью слепого щенка, который только-только «вылупился» и пытается найти материнский сосок. Впрочем, сколько она понимала в розыскной практике, любое следственное мероприятие по факту чего-либо, каковой факт имел слабую свидетельскую базу, начиналось именно с тыканья. Но, разумеется, это делалось более профессионально и с лучшей ориентацией в выборе так называемого тыка.

 

Встреча состоялась в 16.20 возле двухэтажного здания комплексного увеселительного заведения с передовым по украинским понятиям названием «Лас-Вегас». На первом этаже располагались игорный зал с предварительным буфетом и мини-гастраномчиком, на втором помещался ресторан с баром, там же имелись парикмахерская и сортиры. А Костя торчал в гражданских шмотках под козырьком входа и курил дешёвую украинскую сигарету. Он был без зонта, поэтому не стал бросаться навстречу вылезающей из салона автомобиля Лине, но дождался её у входа, затем галантно проводил в ресторан, помог в гардеробе раздеться и увлёк её за собой к удобному, по его мнению, столику. Хотя, по мнению Лины, особенного труда при выборе местный мент не испытал, поскольку кабак был на девяносто процентов пуст.
- Хорошо, тепло, и народу мало, - с удовольствием потёр руки Костя и плюхнулся на свой стул. Даме он помогать не стал, и Лина, усаживаясь и двигая туда-сюда кабацкое полукресло, невольно отметила, что сработанно оно весьма неуклюже и из какого-то очень тяжёлого материала. Наверно, для того, чтобы пьяные разгулявшиеся посетители не хлопали ими (полукреслами) почём зря друг дружку по головам.
Устроившись за столом, Лина бесцеремонно забрала у кавалера, не претендующего в силу некоторых экономических причин на звание джентльмена, меню и принялась его разглядывать.
- Мне, пожалуйста, полдюжины пива, пол-литра перцовой горилки, одну сборную солянку, два бифштекса в одну тарелку и пачку «Честерфилда», - не стесняясь, напомнил о себе местный красавец-мужчина.
- Вы забыли десерт, - насмешливо возразила Лина, вернула меню кавалеру и, когда тот продиктовал свои требования набежавшему, как волна, халдею, сообщила тому о своём желании съесть котлету по-киевски и выпить бутылку минералки.
- Ну, что ж, приступим, - предложил Костя, когда халдей притаранил пиво, водку, минералку и блюдо с хлебом. Он хватанул граммов сто пятьдесят водки, выдул бутылку пива и благодушно отвалился на спинку полукресла, ожидая солянку с бифштексами и вопросов.
- Глядя на вас, в очередной раз убеждаешься в том, что все менты, хоть российские, хоть украинские, одинаковы, - начала с нейтральной темы Лина, горя от нетерпения узнать об обстоятельствах гибели господина Галкина и при этом стараясь не выказывать ни своего нетерпения, ни своего знания о факте данной гибели, - в том смысле, что пить вы все здоровы, а голову при этом не теряете.
- Это потому, что у нас, ментов, головы дубовые, - популярно объяснил Костя и закурил. – Кстати, слышали новость?
- Это какую же? – переспросила Лина.
- Галкин умер, - сказал Костя и стрельнул в собеседницу едва заметным в своей проницательности взглядом.
- Галкин? – показательно буксанула Лина, очень стараясь не переигрывать. – Ах, Галкин! Да что ты говоришь?!
Она специально, словно невзначай, перешла на «ты».
- Если быть точным – его убили, - поправился Костя, налил себе ещё сотку и перед тем, как отправить её в рот, добавил: - Убили, между прочим, почти так же, как раньше умер якобы своей смертью некто Хоменко Павел Евсеевич.
- Какой ещё Хоменко? – почти натурально удивилась Лина, хотя сразу поняла, о ком речь. – И что ещё за загадки: убили почти так же, как якобы и тому подобное?
- Я имею в виду соседа господина Галкина по городской квартире, - безмятежно объяснил Костя и посмотрел на Лину таким ясным взглядом, что той сделалось чуток не по себе.
«Вот ментовская морда, - с лёгким раздражением подумала она, - с такой впору в русский покер рубиться на большие бабки или мокрые заказы на соседей по нарам».
Лина, выросшая в окружении детей милицейско-прокурорских деятелей, каковые тащили свою службу в стране с добрыми уголовно-каторжными традициями, была в теме и русского тюремного покера, и мокрых заказов.
- Что вы говорите?! – сделала большие глаза молодая женщина, снова переходя на «вы». Она, словно пребывая в некотором потрясении, налила себе граммов пятьдесят водки, выпила её маленькими глоточками, запила минералкой, посмотрела на Костю выжидающим взглядом и умоляюще молвила: - Ну-ну?
- Да, умер господин Галкин от перелома шейных позвонков у основания затылка, - принялся неторопливо излагать Костя, время от времени поглядывая в ту сторону, откуда должен был появиться халдей с подносом. – Так же умер и гражданин Хоменко. Но последнего наши специалисты уличили в непреднамеренной гибели по собственной спьяну невнимательности, а первого по аналогичной статье закрыть никак уже не удастся. Поскольку пребывал вышеупомянутый господин в здравом уме и твёрдой памяти, сидел себе спокойненько в кресле на веранде, перечитывал свои сочинения и – здрасьте вам!
- Так-так-так, - имитируя начало процесса хвалёного дедуктивного мышления на базе только что полученных сведений, глубокомысленно произнесла Лина. – Сидел на веранде, читал свои сочинения…
Она специально, зная привычку ментов придираться ко всякому слову, не сказала ни рукопись, ни книгу.
- …И – здрасьте! Это значит, что его убили (если речь действительно идёт об убийстве) за данным невинным занятием?
- Ну, во-первых, сидя в кресле, шею себе не сломаешь, - возразил Костя, гася окурок в пепельнице, - поэтому речь идёт именно об убийстве. А, во-вторых, так оно и случилось.
- Я была у него на веранде, - заявила Лина. – Именно там господин Галкин принимал меня как журналистку по вашей рекомендации. Но перед тем как попасть к нему в дом, я сначала звонила в калитку и – это я помню совершенно отчётливо – он отпирал замок. Вопрос: как мог убийца незаметно проникнуть сначала на территорию загородного участка господина Галкина, затем попасть в его дом, а потом и на веранду? Что, пока он проделывал весь этот путь, господин Галкин спокойно сидел в своём кресле, читал свои сочинения и ждал, когда убийца подойдёт к нему сзади и сломает ему шею? Так, во всяком случае, выходит с ваших слов. Нельзя ли, Константин, поподробней? Я к тому, а нет ли связи между гибелью господина Галкина и пропажей моего друга, Романа Светлицкого?
- Минуточку! – поднял палец кверху Константин, дождался, когда официант разгрузит поднос, затем отвалит, и сказал: - Все эти вопросы не ко мне, потому что я знаком с данным делом лишь понаслышке. Не моя, видите ли, юрисдикция. Одно мне известно точно: господин Галкин не сломал себе шею, восторгаясь очередным своим шедевром, а его однозначно убили, и связи между его гибелью и пропажей вашего друга никакой нет. А потому нет, что…
Костя с удовольствием проглотил очередную дозу перцовой, заполировал её пивом и с не меньшим удовольствием отъел от миски со сборной солянкой. Потом сделал паузу и кратко поведал Лине о том, о чём она узнала в электронной паутине из местных сайтов местных изданий. О проявившейся связи господина Галкина с господином Мироновым, которого прикончили перед тем, как свести счёты с поставщиком юных дарований богатому извращенцу. Местный мент, рассказывая, не забывал попеременно выпивать, закусывать, полировать и так далее.
«Всё понятно, - мысленно рассуждала молодая женщина, неторопливо ковыряя котлету по-киевски, - следствие, не мудрствуя лукаво, связало две гибели. Убийцу господина Миронова, быть может, керченские опера поймают, но сумеют ли они повесить на него и убийство господина Галкина? Если местные менты работают так же, как наши, это им удастся без труда. Тем более, у них нет никаких улик против их версии двойного убийства одним, скажем, народным мстителем за поруганную честь местных юных дарований. А еженедельник я увела…»
- В общем, сколько я знаю, мотив двойного убийства для нашего следствия ясен, - заключил повествование Костя, прикончил водку и дочерпал солянку. – А что касается деталей убийства, то…
Он с сожалением посмотрел на пустой графин, а затем перевёл взгляд на Лину. Та одобрительно кивнула, Костя подозвал халдея, заказал ему ещё триста, а молодая женщина спросила:
- Но ведь господ Миронова и Галкина убили разными способами? И зачем вы в начале принялись двусмысленно намекать на сходство смертей Галкина и Хоменко?
- Ну, почему одного застрелили, а другому сломали шею, установит следствие. А намекал я… Работа у меня такая, понимаете? Ну, и характер соответствующий. Вот…
Костя хлопнул очередную рюмку, запил её пивом, глянул на Лину совершенно трезвым взглядом и взялся за вилку, нож и бифштексы.
«Блин, ну и здоров он пить, - с лёгкой внутренней дрожью подумала Лина. – Значит, и здоровья ему не занимать. Интересно, мог бы он сломать шею не очень крепкому мужику?»
Мысль пришла в голову совершенно случайно, молодая женщина легко от неё отмахнулась и задала очередной вопрос:
- Скажите, Константин, кто был наиболее близок к господину Галкину? Меня интересуют люди более или менее доступные для контакта, с кем можно было бы поговорить о покойном.
- Дался вам этот Галкин, - пробурчал Костя, неохотно отрываясь от сочного бифштекса, - поехали лучше ко мне.
- Но я же говорила: у меня…
- Ах, ну да! Совсем забыл. Вы, конечно же, всё врёте, но…
- Неважно. Так как насчёт друзей покойного?
- Сейчас припомню.
Костя минут пять жевал, соображал, задумчиво выписывал ножом замысловатые кренделя над тарелкой, затем выпил пива и сказал:
- Да есть один голубой по кличке Ёршик. Его опустили ещё в советские времена, когда он мотал срок то ли за тунеядство, то ли за спекуляцию. После жёлто-голубой революции данный Ёршик легализовался в своей склонности и к тунеядству, и к однополым отношениям. Теперь это вполне процветающий коммерсант, в свободное от дел время крапает стишата и публикует их в каком-то специальном Интернет-издании для трансвеститов. Он очень почитал господина Галкина, как творческого отца-наставника, ну, и всё остальное. Понимаете?
- Понимаю, - ответила Лина, подозвала официанта и заказала ему кофе со сливками и два эклера.
«Этот Ёршик позвонил господину Галкину, когда я шарилась в его загородном доме, - вспомнила молодая женщина, - он обещал приехать, поэтому я тогда резко смылась. Очевидно, данный Ёршик и вызвал местных ментов, когда обнаружил своего друга убитым. Поэтому, наверно, мне Костя его и сливает. Как человека, который оказался ближе других у него на слуху. А вспоминать прочих знакомых Косте или лень, или он просто о них ничего не знает».
- Могу дать его полные реквизиты и даже сообщить координаты, по которым вы уже сегодня можете найти данного господина, - предложил Костя, доел бифштексы, подчистил тарелку и вплотную занялся пивом.
- Давайте, - пожала плечами Лина. – А как насчёт номера его телефона?
- Можно. Только сначала надо будет в контору позвонить. Там всё об этом Ёршике знают.

 

Звали Ёршика Сергеем Александровичем по фамилии Степняк. Лина, распрощавшись с Костей где-то в районе без пяти пять у входа в «Лас-Вегас», села в тачку и позвонила данному господину. Он оказался у себя в городской квартире в одной из новых элитных построек. И пребывал в самом горестном настроении. Лина сразу же определила это настроение по тону вопросительного восклицания, прозвучавшего в телефонной трубке, и решила подыграть своему заочному знакомому.
- Алло? Имею честь беседовать с господином Степняк Сергеем Александровичем? – как можно печальней осведомилась она.
- Да, имеете, - уныло возразил господин Степняк. – Интересно знать: с кем имею я?
Лина, чутко вслушиваясь в интонации говорившего, не обнаружила той враждебности, которую испытывают некоторые принципиальные педерасты к лицам противоположного пола, и продолжила беседу с некоторым облегчением:
- Я Полина Крымова, сотрудница творческой издательской группы из Москвы. Приехала в Керчь с целью сбора материалов для статьи о вашем покойном друге господине Галкине. Сегодня я с ужасом узнала о кончине нашего общего знакомого и замечательного человека, Андрея Тимуровича. Мне, в силу известных вам трагических обстоятельств, пришлось пообщаться с вашей милицией. Там мне сообщили о вас, как о близком друге покойного. Вы меня извините, пожалуйста, за такую инициативу, но мне всё-таки хотелось бы завершить сбор материала для статьи о нашем дорогом безвременно ушедшем из жизни друге. Но мне понадобится ваша помощь.
- Да-да, конечно, - совершенно раскис на том конце связи господин Степняк, охмурённый правильной речью и добрыми словами в адрес дорогому другу, который безвременно и так далее, - непременно приезжайте, я буду ждать вас по адресу…
И он назвал свой городской адрес, который десятью минутами раньше сообщил Лине Костя.
Молодая женщина поблагодарила, пообещала быть не далее как через сорок минут и, сверяясь с атласом, порулила в район элитных новостроек. Непогода к тому времени разгулялась не на шутку, колёса на некоторых участках дорожного полотна на четверть уходили под воду и гнали волну на бордюры и редкие встречные автомобили, а дворники едва успевали очищать лобовое стекло от потоков дождевой влаги. Каштаны, акации и пирамидальные тополя тряслись, словно в паническом страхе за сохранность своих благородных корней и стволов.
«Что-то на море творится, - невольно подумала Лина, всем телом ощущая содрогания автомобиля под напорами ветра, по-хулигански вылетающего из переулков. – Впрочем, нас это не должно волновать, ведь внутренние моря в отличие от океанов не так страшны во время штормов, потому что… Тьфу, зараза! Далась мне эта климатология. Надо думать, как бы половчей разузнать у господина Степняка о ныне здравствующих коллегах покойного господина Галкина. Сдаётся мне, что тот имел в виду именно массовика-затейника, а вовсе не поэтов или прозаиков, когда писал свою предсмертную записку. Или что-то в этом роде…»

 

next chapter

 
 






1 Название, разумеется, вымышленное






 2 жёлтый и голубой – цвета выделившейся в самостоятельное государство бывшей УССР