Интуиция, дедукция и железный кулак. Глава 2

Предыдущая глава была здесь: http://proza.ru/2013/08/28/2105

Михаил Николаевич проснулся, оделся и вышел на улицу. Стояло тёплое, солнечное апрельское утро, где-то далеко-далеко слышался собачий лай. Во дворе, в правом углу, лежали под брезентом две пирамиды кирпичей, купленных для постройки нового забора. Их привезли позавчера. Одна пирамида – белый кирпич, другая – красный.

Силачёв решил глянуть на озеро. Для этого ему достаточно было обойти дом, и он оказывался на берегу. Зато увидеть озеро из окна он не мог, потому что окна в доме были предусмотрены только с двух сторон – на главном фасаде и на одном из боковых. Но Силачёва это не беспокоило, всё равно ведь он собирался перестраивать дом с нуля.

Озеро уже частично вскрылось: у берегов лёд везде растаял, а в середине остался. И там, на льду, вскинув голову кверху, восседал величественный белый медведь.

«Это что такое?! Откуда тут медведь появился?»

Михаил Николаевич протёр глаза и снова посмотрел туда же – ничего не изменилось. В середине озера, на льду, сидел настоящий белый медведь!

Силачёв побежал домой за биноклем. У него был бинокль с семикратным увеличением, который быстро нашёлся в сумке с ещё неразобранными вещами. Михаил Николаевич взял его, вернулся на берег и опять глянул на озеро.

Вот теперь картина прояснилась: оказывается, на льду сидел не медведь, а большой белый пёс. Было видно через бинокль, как его пасть открывается и закрывается. С той же стороны доносился и частый – правда, еле слышный – собачий лай.

«Так его нужно снять оттуда. А то утонет!»

К счастью, у Силачёва имелась деревянная лодка, которую он купил вместе с дачей у прежнего хозяина – тому было просто некуда её девать. Лодка лежала вверх дном на берегу. Михаил Николаевич перевернул её, притащил вёсла, надел куртку и, подумав, взял с собой несколько сосисок.

«Может, он голодный совсем. Кто его знает, вдруг он там не первый день уже сидит».

Силачёв отчалил от берега и энергично заработал вёслами. Немного погодя он оглянулся и увидел, что пёс трусцой бежит по льдине навстречу приближающейся лодке.

«Как же он туда попал, интересно? – задумался Михаил Николаевич, продолжая грести. – Одно дело, если в такой ситуации оказываются какие-нибудь горе-рыбаки – это бывает сплошь и рядом. Но ведь собака-то умнее должна быть! Просто удивительно».

Пёс добежал до края льдины и заметался в нетерпении. Наконец Силачёв подъехал к нему. Пёс (теперь было точно видно, что это кобель) перепрыгнул на борт и тут же кинулся к сосискам, лежащим на дне лодки. Он был достаточно редкой породы – белая овчарка – и, надо сказать, довольно толстый, это даже бросалось в глаза. Издали он напоминал белого медведя, но вблизи больше смахивал на поросёнка. Видимо, он не так уж долго дрейфовал на льдине, или же хозяева раскормили его до полного безобразия, так что он и за несколько дней не отощал. Но судя по его поведению, он всё равно здорово проголодался. С невероятной скоростью он уничтожил сосиски одну за другой.

– Ошейник есть, – вслух отметил Михаил Николаевич. – Значит, и хозяин есть!

Он пораскинул дедукцией, размышляя, откуда взялся этот пёс. Сравнительно недалеко отсюда были расположены три населённых пункта. Ближайший из них – деревня, где жил сам Силачёв. Второй, самый большой – посёлок. А третий – дача Петра Андреевича, крупного московского бизнесмена (раньше на этом месте была база отдыха, но он купил её и полностью перестроил). Другие населённые пункты находились гораздо дальше. Пожалуй, их можно было не учитывать.

Что же касается пса, то он не мог быть из деревни, так как Силачёв видел его первый раз. И он не мог быть с дачи Петра Андреевича: там несли службу несколько сторожевых овчарок, но все они были отменно дрессированы и каждая выглядела настоящей машиной для убийства, не то что этот толстячок. Значит, скорее всего, он из посёлка.

Силачёв стал грести к берегу, но не к своему, а к противоположному – посёлок находился в той стороне, в паре километров от озера. Михаил Николаевич решил высадить собаку на том берегу, чтоб не заблудилась.

«Далеко, конечно, – думал он, – ну да ладно. Для меня это будет типа зарядки».

Огромная льдина, с которой он снял пса, занимала большую часть озера, и её пришлось огибать по кругу. Но Силачёва это не беспокоило: он никуда не торопился, ему пока было совершенно нечего делать. Только во второй половине дня он планировал махнуть к Петру Андреевичу. Тот решил устроить сегодня встречу школьных друзей у себя на даче, а Силачёва пригласил в качестве специального гостя, как настоящую знаменитость. Так детям в школе организуют встречи с ветеранами войны и другими заслуженными людьми.

Лодка причалила к берегу.

– Всё, бобик, приехали, – сказал Михаил Николаевич. – Передай своему хозяину, чтобы кормил тебя поменьше.

Пёс выпрыгнул на берег, с бешеной скоростью (насколько позволяло его упитанное телосложение) помчался в лес и скрылся. Михаил Николаевич стал потихоньку отгребать от берега, но вдруг увидел, что пёс так же быстро несётся обратно. На бегу он скулил. Силачёв удивился и перестал грести.

Добежав до самой воды, пёс остановился и залаял, глядя на Силачёва. Потом опять кинулся в лес, почти сразу же выскочил оттуда и снова примчался на берег.

Очевидно, он нашёл в лесу что-то крайне нехорошее. Тогда Михаил Николаевич поплыл обратно к берегу. Пёс начал отходить назад, явно приглашая его следовать за собой.

Силачёв выбрался из лодки, вытащил её подальше на сушу и направился в лес. Овчарка бежала впереди, то и дело останавливаясь и оглядываясь, не отстал ли он. Озеро постепенно исчезало за деревьями.

В лесу кое-где лежал нерастаявший снег. И вдруг Михаил Николаевич увидел впереди, на снегу, труп человека. Пёс остановился около него и громко завыл.

Силачёв подошёл поближе, рассматривая мертвеца. Он не имел видимых признаков насильственной смерти, но его лицо было страшно искажено. Никаких следов на снегу вокруг покойника не было видно – скорее всего, потому, что снег быстро таял: вчера и позавчера стояла почти по-летнему тёплая погода.

Михаил Николаевич вытащил мобильник, с которым никогда не расставался, и стал звонить в местное отделение милиции. Номер этого отделения он, как человек предусмотрительный, записал сразу же, едва успев сюда переехать.

* * *

Дача Петра Андреевича выглядела внушительно. Трёхметровый кирпичный забор с натянутыми поверху колючей проволокой и тоненьким проводом сигнализации, трёхэтажный кирпичный дом размером чуть ли не с Зимний дворец, охрана, сторожевые псы… Впрочем, сторожевых псов как раз сегодня – по случаю праздника – убрали подальше, в подвальное помещение, чтобы они не мешали многочисленным гостям.

Силачёв прибыл к шести часам вечера, как и договаривались, но само мероприятие началось гораздо раньше. На парковочной стоянке справа от дома расположились несколько автомобилей и даже автобус – вероятно, на нём приехала большая часть гостей. Силачёв припарковал свой белый «Мерседес» и пошёл в дом. На первом этаже работал гардероб. Снимая куртку-ветровку, Михаил Николаевич поинтересовался:

– А что, тут всегда работает гардероб?

Он ещё ни разу не был в гостях у Петра Андреевича. Зато Пётр Андреевич, наоборот, уже дважды побывал в гостях у Силачёва: он проявил большой интерес к легендарному сыщику и познакомился с ним при первой же возможности.

Гардеробщик, весьма проворный и расторопный малый лет двадцати пяти, принял куртку и ответил:

– Да нет, конечно. Только по большим праздникам, когда народу много. А так я вообще-то дворник.

– Понятно, – сказал Силачёв и направился в банкетный зал, который легко было найти по доносившемуся оттуда шуму.

Банкетный зал своими размерами напоминал школьный спортзал или столовую. Он занимал сразу два этажа, так что потолок находился на высоте шести-семи метров. В зале было не меньше двадцати столиков, за которыми сидели многочисленные гости. Справа от входной двери находилась эстрада – большая площадка на возвышении, где стояли музыкальные колонки, три микрофона и прочая аппаратура. Играла нетяжёлая расслабляющая музыка.

За одним из столиков расположился сам Пётр Андреевич. Это был мужик довольно высокого роста (примерно метр восемьдесят), с солидной бородой, делавшей его похожим на дореволюционного купца, чрезвычайно крепкий и мускулистый: в молодости он серьёзно занимался несколькими видами спорта, особенно пауэрлифтингом и культуризмом. Судя по внешнему виду, он и сейчас регулярно тренировался – несмотря на своё могучее телосложение, он был очень подтянутым, без лишнего веса.

Пётр Андреевич сидел лицом к двери и поэтому заметил Силачёва сразу, едва тот появился в банкетном зале. Вскочив с места, хозяин вышел навстречу сыщику.

– Привет, Михаил Николаич! – они обменялись рукопожатием. – Ты не против, если я тебя громко представлю всем присутствующим? Ведь ты у нас почётный гость – можно сказать, приглашённая суперзвезда.

Силачёв засмеялся:

– Ну, давай. Я не возражаю!

Пётр Андреевич поднялся на эстраду и отключил музыку. Взяв один микрофон, он громко и торжественно произнёс:

– Дамы и господа! Я хочу представить вам нашего почётного гостя – знаменитого сыщика, знатока всех видов единоборств, профессионального боксёра и многократного участника боёв без правил, Михаила Николаевича Силачёва!

Раздались бурные продолжительные аплодисменты. Силачёв слегка поклонился и, не удержавшись, расплылся в широкой улыбке: хоть ему и понравилось, как его встречают, но в то же время стало очень смешно. Пётр Андреевич снова включил музыку, спустился с эстрады, сказал сыщику: «Прошу следовать за мной» и направился к своему столику. Михаил Николаевич последовал за ним.

За столиком сидел ещё один человек, на вид лет тридцати пяти, с мощной копной тёмных волос и с длинными усами, изогнутыми книзу, как у запорожского казака. Он встал и оказался выше Силачёва ровно на голову, то есть приблизительно метр девяносто два.

– А это Ганс, – представил его Пётр Андреевич.

Силачёв и Ганс обменялись рукопожатием.

– До сегодняшнего дня он работал управляющим у меня на даче, – продолжал Пётр Андреевич. – Но сегодня, к моему величайшему сожалению, он отбывает на свою историческую родину – в Германию. На ПМЖ. Так что мы решили совместить два мероприятия: встречу моих одноклассников и проводы Ганса. Вообще-то, я очень огорчён, потому что он абсолютно незаменимый человек.

– Да ладно вам! – засмеялся богатырь и махнул рукой.

– Я серьёзно. Так и есть. Ну что ж: давайте выпьем за то, чтоб тебе там хорошо жилось!

Ганс начал наливать водку себе и Петру Андреевичу, но Силачёв вовремя предупредил:

– А я не пью. Что у вас тут есть безалкогольного?

Несколько лет назад Михаил Николаевич собрался окончательно перейти на здоровый образ жизни: курить он вообще никогда не пробовал, а тут решил отказаться ещё и от спиртного. Это ему почти удалось, но иногда он всё-таки выпивал по очень большим праздникам. Последний раз такое событие произошло в самом начале нашей повести – и, собственно, привело к увольнению Силачёва из милиции (хотя трудно сказать, чем бы всё закончилось, будь он тогда трезвым). Вот после того случая он и решил не употреблять алкогольных напитков даже по ОЧЕНЬ большим праздникам.

Пётр Андреевич не стал спорить.

– Безалкогольного, говоришь? Ну, кое-что есть. Вот это апельсиновый сок, вот это вишнёвый, а это морс.

Силачёв налил себе вишнёвого сока.

– Ну, – провозгласил Пётр Андреевич, – за тебя, Ганс! Чтоб тебе хорошо устроиться на новом месте.

Выпили. Пётр Андреевич достал мобильник, набрал нужный номер и отдал распоряжение:

– Начинайте делать горячие закуски. Уже пора!

Потом набрал другой номер и отдал ещё распоряжение:

– Ну-ка, ребята, приготовьте силомер!

Затем, убирая мобильник в карман, он сказал:

– Ну что, Ганс, пойдём потешим публику.

– А что сейчас будет? – заинтересовался Силачёв.

– Увидишь.

Пётр Андреевич встал из-за столика и направился к эстраде. Ганс пошёл за ним. Они поднялись на эстраду, Пётр Андреевич отключил музыку и произнёс в микрофон:

– А сейчас я хочу устроить небольшое соревнование. Недавно мне подарили одну игрушку, которая называется «светофор». Это такой пружинный силомер, а к нему присоединено устройство с тремя лампочками: красной, жёлтой и зелёной…

Вдруг у него за спиной распахнулась незаметная дверца – кусок стены открылся вовнутрь – и на эстраду вышел парень, который нёс в руке какой-то хитрый аппарат. Силачёв догадался, что это мероприятие, судя по всему, планировалось заранее. Парень вручил аппарат Петру Андреевичу.

– Вот смотрите! – продолжал Пётр Андреевич. – Это пружинный силомер, внутри которого находятся электрические контакты. С помощью жёсткого троса он соединён вот с этим миниатюрным светофором. Внутри троса, естественно, идут соединительные провода. Если физически крепкий человек как следует сожмёт силомер, то включится красный свет. Если то же самое сделает ОЧЕНЬ крепкий человек, то включится ещё и жёлтый свет. Ну, а если… в общем, теоретически можно сделать так, чтобы включился ещё и зелёный, но на практике это пока никому не удавалось. Все желающие могут выйти сюда и попробовать! Прошу! Только, чур, одной рукой, а не двумя.

Присутствующие оживились. Больше десяти человек встали со своих мест, вышли на эстраду и построились в очередь. Среди них даже была одна женщина, здоровенная, как шкаф. Пётр Андреевич засмеялся и сказал ей: «Наташа, ну это развлечение не для тебя» – на что она ответила: «Это что ещё за мужской шовинизм? Дайте попробовать!»

Силачёв сидел за столиком, ел салат и с интересом наблюдал за соревнованием. Добровольцы один за другим выжимали пружину аппарата, но пока безрезультатно – «светофор» не загорался. Один из потерпевших неудачу хитро улыбнулся и заявил:

– У светофора батарейки сели!

– Этот прибор заряжается как мобильник, – ответил Пётр Андреевич.

– Так, может, его не зарядили сегодня?

– Зарядили, я сам проверял.

– Что-то я сомневаюсь!

Тут за дело взялась шкафообразная Наташа, но и у неё ничего не получилось. После неё попробовал свои силы респектабельный бородатый интеллигент в очках и в свитере – тоже безуспешно.

Зато следующему добровольцу удалось зажечь на «светофоре» красный свет. Это был худощавый, но жилистый дядька ростом под два метра – ещё выше Ганса.

– Поздравляю, Толя! – сказал Пётр Андреевич. – Вот видите, всё работает. Просто уметь надо!

Теперь остался только один желающий, но ему «светофор» не покорился. Правда, он решил добиться успеха любой ценой и уже взял пружину двумя руками, но Пётр Андреевич погрозил ему пальцем, строго сказал: «Не жульничай!» и забрал силомер.

– Ну, где же ещё добровольцы? – вскричал Пётр Андреевич, увидев, что очередь закончилась. – Неужели всё? Ну, давайте тогда я сам попробую!

Могучей рукой он выжал пружину силомера, и на «светофоре» загорелись одна за другой две лампочки: сначала красная, а потом и жёлтая. Раздались аплодисменты.

– Во как надо! Ганс, попробуй теперь ты.

Ганс попробовал и тоже сумел зажечь красный и жёлтый свет. Присутствующие снова разразились аплодисментами.

– Отлично! – похвалил Пётр Андреевич. – Ну что, есть ещё желающие?

Силачёв встал из-за столика и направился к эстраде.

– А можно мне попробовать? – спросил он.

– Давай, конечно, – кивнул Пётр Андреевич. – Забирайся сюда.

Михаил Николаевич поднялся на эстраду, взял силомер, пружина которого целиком исчезла в его огромной ручище, и сдавил. И тогда «светофор» вспыхнул всеми тремя лампочками: красной, жёлтой и зелёной!

Народ громко зааплодировал, но Силачёв на этом не остановился. Теперь он взял пружину другой рукой, левой, и снова сдавил. Загорелись красная и жёлтая лампочки. Силачёв продолжал давить, сделав зверское лицо. И наконец «светофор» снова загорелся всеми тремя цветами!

Публика пришла в полный восторг. Аплодисменты долго не прекращались. Михаил Николаевич протянул силомер хозяину, на лице которого читалось полное обалдение. Ганс, судя по его лицу, тоже был весьма удивлён.

– Ну-у… – растерянно произнёс в микрофон Пётр Андреевич. – По-моему, на этом соревнование можно заканчивать.

Он вернул «светофор» парню из обслуживающего персонала, снова включил музыку и пошёл на своё место. Силачёв и Ганс потянулись за ним.

– Слушай, Михаил Николаич, – сказал хозяин, когда они снова расселись за столиком, – как ты это сделал-то?

– Ну, – засмеялся Силачёв, – если говорить о физических упражнениях, то мой самый главный талант – мощнейшее рукопожатие. Я им с детства обладаю. Ни в каких единоборствах я ни разу не становился чемпионом мира – до этого мне ещё далеко было – но я бы им обязательно стал, если бы устроили официальные соревнования, кто больше выжмет на силомере. Уж в своей весовой категории я бы точно всех вынес.

– А сколько ты выжимаешь на обычном силомере, со шкалой?

– Сколько шкала позволяет.

– Я тоже. На силомере до ста килограмм я выжимал каждой рукой по сто.

– А я выжимал каждой рукой по сто двадцать.

– А разве такие силомеры бывают? – удивился Пётр Андреевич.

– Да, мне такой попадался.

– Пётр Андреевич, – вмешался в беседу Ганс, – извините, но мне скоро уезжать. Давайте выпьем последний раз, и я поеду.

– Что ж вы – пьяным за руль? – забеспокоился Силачёв.

– Да нет, меня отвезут.

– А горячие закуски не будешь? – спросил Пётр Андреевич.

– Уже не успею.

– Ну ладно.

Ганс налил Петру Андреевичу и себе коньяку, Силачёв налил себе апельсинового сока, и они выпили на прощание. Затем Ганс вынул мобильник, позвонил и сказал:

– Коля, я сейчас выхожу. Можешь подъезжать.

Он поднялся из-за стола, попрощался с Силачёвым и пошёл к выходу. Пётр Андреевич отправился его провожать.

Михаил Николаевич остался за столиком один и довольно развалился на спинке стула, чувствуя себя настоящей суперзвездой. И правда, после силовых трюков на него с восхищением, не отрываясь, смотрел весь зал. Обстановка была очень приятная, вокруг сидели приличные люди (неприличных Пётр Андреевич сюда бы и не пригласил), играла спокойная задумчивая музыка. Конкретно в этот момент звучала песня «It’s a wonderful, wonderful life», но и остальной репертуар был примерно в том же духе – вероятно, Пётр Андреевич сам подбирал музыку к сегодняшнему вечеру.

И вдруг Силачёв ощутил на себе чей-то крайне недоброжелательный взгляд. Он осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Однако ощущение осталось. Интуиция тут же подсказала: «Кому-то ты здесь очень мешаешь».

Михаил Николаевич обладал поистине сверхъестественной интуицией. Если она срабатывала, то не ошибалась никогда. Силачёв насторожился: ведь его представили всем присутствующим как знаменитого сыщика, и если он кому-то очень мешал – это могло означать, что здесь готовится преступление.

Вернулся Пётр Андреевич. Тут же подошёл официант с тележкой и расставил на столе всё, что привёз. Сначала – горячие закуски: две тарелки, в каждой из которых было по два очень аппетитных бифштекса и жареная картошка с луком. Потом – небольшие закрытые стаканчики и бутылочки со сметаной, майонезом и тремя видами соусов: кому что больше по вкусу. И, наконец, длинную тарелку, заполненную бутербродами с красной икрой.

– Спасибо, – кивнул Силачёв, взял одну тарелку с горячей закуской, щедро добавил туда сметаны и начал неторопливо есть.

– Ну вот, – сказал Пётр Андреевич, открывая бутылочку с острым соусом, – буду теперь искать нового управляющего. Может, ты попробуешь?

– Спасибо за доверие. Кстати, у тебя сегодня охрана хорошая?

– Ну ты даёшь! – расхохотался Пётр Андреевич. – Прямо сразу вступил в должность. Хоть бы поинтересовался, какую я тебе зарплату предложу. А охрана-то у меня хорошая. Правда, мы заперли в подвале сторожевых псов, чтобы они не загрызли никого, но и без них моя дача – неприступная крепость. Куча вооружённых охранников, трёхметровый забор с колючей проволокой поверху, скрытые видеокамеры в доме и во дворе, и ещё, конечно, сигнализация на заборе и в некоторых других местах – если она сработает, то приезжает группа быстрого реагирования. Этого достаточно?

– Ну… на первый взгляд, пожалуй, достаточно.

К сожалению, интуиция Силачёва работала хоть и безошибочно, но совершенно неуправляемо. Поэтому она не подсказала ему, действительно ли здесь замышляется преступление, и если да, то какое именно. А могла бы и подсказать – в его практике были даже такие случаи. Теперь же он не знал, чего остерегаться.

Пётр Андреевич обильно полил горячую закуску соусом, перемешал и попробовал.

– Ух как вкусно получилось! А ты бы лучше позаботился о своей собственной безопасности – твоя-то дача вообще как проходной двор.

– Уже нет, – возразил сыщик. – Сегодня я завёл сторожевого пса.

– Какая порода?

– Белая овчарка.

– А, знаю, знаю: официально эта порода называется «белая ШВЕЙЦАРСКАЯ овчарка». Сокращённо – Бэ-Шэ-О. Где ж ты такого купил?

– Нигде, – ответил Силачёв. – Сегодня утром он дрейфовал на льдине по нашему озеру. Ну, я увидел это безобразие и снял его оттуда – у меня же лодка есть.

– Да ты прямо дед Мазай! – снова рассмеялся Пётр Андреевич. – Значит, ты спас его и решил оставить у себя?

– Да это не я решил. Это он решил! Мне от него было не отделаться. Даже когда я к тебе поехал, он сначала пытался сесть со мной в машину, а потом, когда я его выгнал, он побежал за машиной вдогонку. Пришлось его привязать как следует. А цепь я ещё не купил, поэтому привязал его к дверной ручке проводами…

Пётр Андреевич развеселился ещё больше.

– Проводами к дверной ручке?! Ну ты даёшь! А ошейник-то у него есть?

– Ошейник имеется.

– А, ну, значит, и хозяин тоже имеется. Придёт и заберёт у тебя собаку.

– Так я и не против, но пока что-то его не видно.

– А ты напиши объявление и расклей по деревне и по посёлку. Что вот, мол, нашёл собаку породы Бэ-Шэ-О. И хозяин сразу найдётся.

– Кстати, – вспомнил Силачёв, – ты представляешь, из-за этого пса я наткнулся на покойника!

И он рассказал Петру Андреевичу, как довёз собаку до берега и выпустил, и как пёс обнаружил человеческий труп.

– …Я, естественно, вызвал милицию. Когда они приехали, я им всё рассказал и показал, а потом поплыл домой через озеро. А пёс, ты представляешь, прибежал ко мне домой по берегу вокруг озера. Ну, я его прогонять не стал… тем более, я как раз собирался завести сторожевую овчарку. Вот и завёл.

– А кто этот покойник-то был?

– Понятия не имею. Милиция его не узнала, да и причину смерти ещё не выяснили.

– Загадочная история… Слушай, а что, если пригласить за наш столик вон того товарища? – Пётр Андреевич показал на бородатого интеллигента в очках и в свитере, одного из участников аттракциона с силомером. – Это Лёха Павлов, профессор антропологии или что-то в этом роде. С одной стороны, он интересный собеседник, а с другой стороны, его сосед, кажется, уже дошёл до кондиции…

И точно: сосед Павлова по столику лежал, уткнувшись физиономией в этот самый столик. Видимо, он выпил лишнего и заснул.

Пётр Андреевич достал мобильник, набрал номер и сурово произнёс:

– Вы что это за порядком не следите? Один из гостей перепил, а вы – ноль внимания! Я же говорил: если будут такие случаи, гостей отводить в комнаты на втором этаже и укладывать спать со всеми удобствами! Ну-ка сюда, быстро!!

Затем он встал и сам направился к столу Павлова. Вскоре туда прибежали и трое охранников. Пётр Андреевич пригласил профессора к себе за стол, а охранники аккуратно подняли его пьяного соседа и увели.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – сказал профессор, подходя к Силачёву и обмениваясь с ним рукопожатием. – Меня зовут Алексей Викторович. – Он сел на свободное место. – Вы знаете, ваше выступление с этим, как его… «светофором», меня просто потрясло! Первый раз вижу человека, который оказался сильнее нашего Петьки…

Пётр Андреевич в это время ещё раз позвонил по мобильнику и велел принести новый комплект посуды.

– …Кстати, – продолжал Алексей Викторович, – а сколько вам лет? Если не секрет, конечно.

– Пятьдесят три, – ответил Силачёв.

– Ничего себе, так вы ещё и старше нас! Мы-то все шестьдесят третьего года рождения – кроме нескольких, так сказать, второгодников. Они – шестьдесят второго.

– А я – пятьдесят седьмого.

– Слушай, а чего это Сашка так напился? – спросил Пётр Андреевич, закончив разговор по мобильнику.

– Не знаю, – ответил Павлов. – Я сам удивился. Мне казалось, он и выпил-то немного. Наверно, ему много не надо: две-три рюмки – и поплыл.

– Очень жаль, он пропустит самое интересное. Скоро банкетный зал превратится в домашний кинотеатр, и мы посмотрим пару-тройку отличных фильмов! Я очень тщательно их отбирал, чтобы по возможности всем понравились.

– Да ну, так не бывает, – засмеялся Алексей Викторович. – Нас тут сорок с лишним человек, на всех не угодишь.

– Это у вас был такой большой класс? – удивился Силачёв.

– Да нет, ну что вы. Петька собрал здесь не только наш класс, но и три параллельных. Ну, из тех, кто согласился приехать. А некоторые даже с мужьями-жёнами явились.

Подошёл официант и принёс чистую посуду для Алексея Викторовича.

– Спасибо, – сказал тот и сразу переложил на свою тарелку три бутерброда с красной икрой. Потом обратился к Силачёву: – Скажу вам как учёный-антрополог: вы – настоящий неандерталец, в хорошем смысле слова. Знаете, неандертальцы – это был самый физически мощный вид древних людей. Средний мужской рост у них был всего метр шестьдесят, но при этом они весили восемьдесят пять – девяносто килограммов и обладали чудовищной силой…

– Ну, я всё-таки ростом повыше, – ответил сыщик. – Да и полегче чутка. Килограмма на восемьдесят два, наверно, потяну.

– Слушай, Лёха, – попросил Пётр Андреевич, – а расскажи нам что-нибудь интересное из области твоей науки.

– Это можно. Вот, например, совсем недавно учёные открыли новый вид первобытного человека. Дело было так: два года назад в Алтайском крае, в одной пещере, обнаружили человеческие останки. Правда, это был не целый скелет, а всего-навсего один палец. Но этого оказалось достаточно, чтобы сделать открытие. Палец отправили на экспертизу, долго изучали и недавно, наконец, пришли к выводу: он принадлежит особой разновидности древних людей, науке ещё неизвестной!

– Да разве можно по одному пальцу это определить? – не поверил Пётр Андреевич.

– В наше время – запросто. Учёные исследуют генетический код, ДНК… тут и одного пальца хватает. Так вот, сразу возник вопрос: как назвать эту разновидность древнего человека. А нашли-то его в пещере, которая называется Денисова пещера – там, кстати, археологи уже много лет работают и много чего нашли. Ну и пока, по названию этой пещеры, новый вид человека так и назвали: «Денисов». Меня очень развеселила одна статья в интернете – там было написано буквально следующее: «Как выяснилось, в этой части современной России бок о бок жили три разновидности людей – Хомо Сапиенс, неандертальцы и Денисов!»

Силачёв и Пётр Андреевич рассмеялись.

– У меня есть один знакомый по фамилии Денисов! – вспомнил Пётр Андреевич. – Наверно, он как раз и произошёл от того доисторического человека. – И, посмотрев на часы, добавил: – Ну что, мужики, я думаю, пора начинать вечерний киносеанс.

Он встал из-за стола, вышел на эстраду и, выключив музыку, объявил в микрофон:

– Дамы и господа, предлагаю вам посмотреть два-три хороших фильма. Для начала я приготовил новый фильм, который и сам ещё не смотрел – он называется «Аватар»!

Публика зааплодировала.

– Сейчас я включу технику, и начнём!

Он спрыгнул с эстрады и покинул банкетный зал. Немного погодя к столику, где сидели Силачёв и профессор, подъехал официант с тележкой. Но, посмотрев на него, Михаил Николаевич заметил, что это не штатный официант, а дворник-гардеробщик.

– Горячие закуски желаете? – спросил он.

– Не откажусь! – радостно потёр руки Алексей Викторович. – Дайте мне, пожалуйста, бифштексов, штучки три.

– А мне ничего не надо, – сказал Силачёв, – уже наелся.

Официант положил на тарелку профессора три бифштекса и вдруг обратился к Силачёву:

– Михаил Николаевич, у меня к вам просьба. Я, собственно, поэтому и подменил одного из штатных официантов. Вы знаете, я много читал о ваших подвигах в борьбе с преступностью, и вы, можно сказать, стали моим кумиром. Если бы мне позволяло здоровье, я бы взял с вас пример и пошёл работать в милицию. И раз уж вы оказались у нас в гостях, то я хотел вас попросить: можно мне с вами выпить?

Ловко и быстро, как фокусник, он извлёк с нижнего этажа тележки две больших рюмки, наполненных кристально чистой, прозрачной жидкостью. Одна рюмка была простая, без всяких украшений, а другая отделана замысловатым резным рисунком – и он протянул её Силачёву.

Но Михаил Николаевич ответил на его просьбу отказом:

– Понимаешь, какое дело… Мне очень жаль тебя разочаровывать, но в последнее время я отказался от употребления спиртных напитков.

– Как! Совсем?!

– Совсем. Больше не буду пить никогда, ни с кем и ни по какому поводу. Бери с меня пример! Тем более, как я понял, у тебя не всё в порядке со здоровьем.

Собеседник явно стушевался и, пробормотав: «Извините», поставил обе рюмки в тележку, на прежнее место, и торопливо отъехал.

– Жёстко вы его отфутболили! – заметил Алексей Викторович.

– Почему жёстко? – удивился Силачёв. – Я с ним вроде бы вежливо разговаривал.

– Ну, это было как-то немного не по-русски, что ли…

– Главное, что это было правильно. А остальное уже дело десятое.

Тут вернулся Пётр Андреевич.

– Ну, – спросил его профессор, – и где же фильм?

– Сейчас, сейчас, мужики. Я там установил трёхминутную задержку, чтобы самому успеть вернуться сюда!

И точно, в банкетном зале вдруг начал медленно гаснуть свет, а позади эстрады с потолка стал спускаться громадный экран. Народ опять зааплодировал, и фильм начался. Это был до предела насыщенный спецэффектами фантастический боевик о войне землян с инопланетянами. Причём земляне, что любопытно, выступали агрессорами – обычно в таких фильмах всё как раз наоборот.

Пётр Андреевич пришёл в полный восторг. Зато Силачёву кино не очень понравилось: он вообще не увлекался фантастикой с инопланетянами, к тому же в фильме, на его взгляд, было многовато истерики и соплей. Где-то под конец фильма, когда воюющие стороны планировали генеральное сражение, Петру Андреевичу пришла в голову интересная идея, и он, стараясь не отрываться от экрана, обратился к Силачёву:

– Михаил Николаич! А как ты смотришь на то, чтобы поехать поохотиться? Я запланировал это мероприятие через недельку и могу взять тебя с собой.

– Не, я такие развлечения не люблю. Правда, по роду своих двух профессий – милиция и единоборства – я всё время охотился на людей, но это совсем другое дело. Звери-то в чём провинились?

– Так охота, считай, те же единоборства. Чисто спортивный интерес. Честное, равное противостояние…

Услышав последнюю фразу, Силачёв поднял хозяина на смех:

– Чего-чего?! Равное противостояние?! Ага, щас! Да я вообще не промахиваюсь, чтоб ты знал!

– И то верно, – поддержал его Алексей Викторович. – Если б это было равное противостояние, то количество убитых зверей было бы равно количеству съеденных охотников.

– Ничего вы не понимаете, мужики, – огорчился Пётр Андреевич. – Ладно, давайте фильм смотреть.

– Фильм-то, в общем, неплохой, – заметил Алексей Викторович, – но вот эта борьба учёных и военных уже давно стала избитым штампом, который переходит из одной картины в другую. Такие штампы надоедают в конце концов.

– Не нравится – придумай чего получше! Фильмов-то много снимают, как тут не повторяться.

Большинство зрителей были довольны, а некоторые даже очень. Правда, кино смотрели не все. По крайней мере один человек нашёл себе занятие поважнее – закрывшись в туалете, чтоб никто не мешал, он вполголоса вёл деловой разговор по мобильнику:

– …Слушай, это реальная проблема. Пока он здесь, начинать нельзя! Пусть он заснёт или свалит отсюда, тогда начнём. Убрать? Не-е, не получилось, пытался уже. Ты б хоть сказал мне, что он не пьёт. Слушай, давай отменим всё дело, я подставляться не хочу! Да чего ты орёшь-то сразу? Тебе легко оттуда командовать, а был бы ты на моём месте… Ну ладно, ладно, будем ждать. Не шуми. Как расклад поменяется, я тебе позвоню. Всё, отбой.

* * *

Фильм закончился. Сработала автоматика, и в банкетном зале включился свет, но экран продолжал висеть, закрывая стену: ведь Пётр Андреевич планировал показать ещё как минимум один фильм, а то и два.

– Отличное кино, – восхищённо произнёс Пётр Андреевич. – Слушай, Михаил Николаич, у меня тут идея появилась… Ты правда так хорошо стреляешь, что вообще не промахиваешься?

– Ну да.

– Давай тогда устроим ещё одно представление. У меня во дворе висит провод, который никуда не подключён. Бывшая сигнализация. Сможешь в него попасть из ружья? Только издали, а то иначе будет неинтересно.

– Ну, если ружьё хорошее, то смогу.

– Ружьё хорошее, не сомневайся! Моё личное. Изготовлено по индивидуальному заказу.

– Погоди, а как там с освещением? Время-то уже позднее, на улице темно.

– Обижаешь, Михаил Николаич. У меня такое уличное освещение, что ночью может быть ещё светлее, чем днём!

– А провод точно никуда не подключён?

– Абсолютно точно! Недавно у меня на даче переделали всю сигнализацию, поэтому он больше не нужен. Его просто снять не успели.

– Ну, если так – тащи ружьё!

Пётр Андреевич ушёл. Силачёв осмотрелся по сторонам, почесал в затылке и задумчиво произнёс:

– Да-а-а… До чего же у него избушка большая! Сколько нужно уборщиков, чтобы такой дом поддерживать в чистоте.

– С этим отлично справляется одна-единственная уборщица, – ответил Алексей Викторович.

– Да не может быть! Как это?!

– Очень просто. Всё дело в том, что она – чемпионка России по кёрлингу!

– А, тогда понятно.

Вскоре Пётр Андреевич вернулся с ружьём, чем сразу привлёк внимание всех присутствующих. Он поднялся на эстраду и сказал:

– А сейчас вы увидите интересное представление! Наш почётный гость, Михаил Николаевич Силачёв, продемонстрирует нам свою фантастическую меткость в стрельбе: он постарается попасть из ружья в натянутый провод. Это представление будет проходить на улице, так что прошу всех во двор!

Народ потянулся к выходу. Силачёв, которому торопиться было некуда – без него всё равно не начнут – покинул банкетный зал одним из последних. Гости по очереди брали в гардеробе куртки, одевались и выходили на улицу.

Уличное освещение и вправду оказалось очень мощным. Можно даже сказать, чрезмерно мощным: освещался буквально весь двор, и трудно было понять, какое сейчас время суток. На месте хозяина Силачёв отключил бы здесь как минимум половину прожекторов. Впрочем, вполне возможно, что Пётр Андреевич усилил освещение только на время аттракциона со стрельбой.

Пётр Андреевич с ружьём (оно было с вертикально соединёнными стволами) остановился у крыльца и показал пальцем в небо:

– Смотрите, вот он идёт.

Все глянули вверх и увидели тонкий провод, протянутый с крыши дома на крышу беседки охранников.

– Понятно, – ответил Силачёв и взял у хозяина ружьё. – Ну, давайте отойдём подальше.

Он зашагал по двору, Пётр Андреевич и вся публика последовали за ним. Три раза он останавливался и оглядывался, прикидывая расстояние до цели, потом шёл дальше. Наконец остановился у самого забора, развернулся и, проверив, что оба ствола заряжены, неторопливо прицелился.

Несколько секунд вокруг стояла гробовая тишина: все ждали, затаив дыхание. Затем раздался выстрел. Один конец провода сильно дёрнулся и, оторвавшись от крыши беседки охранников, полетел вниз.

И вдруг вся дача погрузилась в кромешную тьму.

* * *

Время было ночное, поэтому моментальный выход из строя системы освещения произвёл большое впечатление на присутствующих. Все были просто в шоке! Даже сам Силачёв, который, разумеется, хорошо знал, куда стреляет, растерянно произнёс:

– Ё-моё, что это я сделал?

– Как это получилось?! – вскричал Пётр Андреевич. – Такого же не может быть!! – и прибавил несколько крепких выражений.

Силачёв достал свой мобильник, снабжённый встроенным фонариком, и включил фонарик. Стало чуть-чуть светлее, хотя, конечно, ненамного. Пара человек последовала его примеру.

– Во чёрт… и как назло, Ганса нет. Серёга, ты где? – позвал Пётр Андреевич.

– Я здесь! – ответил голос из темноты.

– Почему резервное питание не включилось? Оно же врубается автоматически!

– Сам не знаю, сейчас посмотрю.

– Да не лезь туда, вызывай электриков сразу!

– Хорошо.

– Во всяком случае, – сказал Пётр Андреевич, понемногу приходя в себя, – я уверен, что этот номер произвёл на вас впечатление.

– Ещё какое! – со смехом ответил из темноты женский голос.

– Вообще, случай непонятный. У меня на даче есть резервное питание, которое должно включаться автоматически, если основное питание пропадёт. И проверяли, и включалось… А тут и основное пропало, и резервное не включилось! Чёрт знает что.

– Ну-у… лично я стрелял в тот провод, который отключён, – заметил Силачёв.

– Да это не ты сделал! – успокоил его Пётр Андреевич. – Такое было бы невозможно чисто технически. Это просто так по времени совпало. Наверно, отрубилось электричество, а система запасного питания не сработала, только и всего. Сейчас электрики приедут и всё починят.

– Ну что, пойдём обратно в дом? – предложил один из присутствующих.

– А что там делать-то, без электричества? – возразил другой. – Темно, скучно, ничего интересного. Лучше на улице погуляем, раз такая фигня.

Народ рассредоточился по двору, а кто-то, возможно, всё-таки вернулся в дом – в темноте было не видно. Прошло некоторое время, и за воротами раздался звук подъезжающей машины.

– Ну вот! Кажется, электрики едут, – обрадовался Пётр Андреевич. – Быстро среагировали, молодцы.

Почти тут же у него зазвонил мобильник.

– Алё! – громко заговорил Пётр Андреевич. – Что? Милиция? Какая милиция? Сигнализация сработала?! Спроси, какой контур, первый или второй?! Ох, ё…

Он произнёс непечатную фразу и бегом помчался в дом.

– Что это с ним? – удивился Алексей Викторович.

– Насколько я понимаю, – ответил Силачёв, – сработала охранная сигнализация, и к нам приехала группа быстрого реагирования. Видимо, Петру Андреичу позвонил охранник на воротах.

– А почему сработала сигнализация?

– Ну, тут два варианта. Или от простого отключения электричества, но это вряд ли: там в комплекте с блоком сигнализации должен быть аккумулятор, он сам питается от сети и после отключения электричества работает ещё очень долго. Или… вот тот провод, по которому я стрелял, и был сигнальный, а Пётр Андреич про это забыл.

Но всё оказалось гораздо хуже. После минутного ожидания зазвонил мобильник Силачёва, он поднёс его к уху и услышал плачущий голос хозяина:

– Михаил Николаич, помоги! Меня обокрали!

Продолжение будет здесь: http://proza.ru/2013/08/31/369