Август, 95 лет назад

Краткие строчки из биографии: «Леонид Иоакимович Каннегисер (1896—1918) — поэт, студент Петроградского политехнического института, убийца Моисея Урицкого. Расстрелян».

Поэт не должен убивать. Трагичная судьба Франсуа Вийона и Людмилы Дербиной, вольно или невольно ставших убийцами, перекликается с киллерством офицера Михайловского артиллерийского училища Леонида Каннегисера, который решил отомстить Урицкому за смерть его друга, офицера Перельцвейга. Это случилось 30 августа 1918 года, 95 лет назад...

Говорят, что однажды Яков Блюмкин в чекистской кожанке шёл за Николаем Гумилёвым и читал ему его стихи: «Или бунт на борту обнаружив…»
Гумилёв холодно поинтересовался: «Что вам от меня нужно?»
– Я ваш поклонник, – признался Блюмкин.
– Это свидетельствует о вашем хорошем вкусе, но меня это не касается.
– Я хотел пожать вам руку, я – Блюмкин.
– Блюмкин? Убийца Мирбаха? Очень, очень рад.
Рассказывают, что тогда Гумилёв улыбнулся и всё-таки пожал руку убийце. Не должен он был этого делать. В 1921 году великий поэт Гумилёв был расстрелян.

А молодой поэт Каннигисер входил в круг друзей Михаила Кузмина, был близок к Рюрику Ивневу и к Сергею Есенину ещё в 1915 году.
В стихотворении Леонида Каннегисера «Смотр», посвящённом надеждам на демократические преобразования, звучали мотивы войны до победного конца:

И если, шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о, мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать —

Тогда у блаженного входа
В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню — Россия, Свобода,
Керенский на белом коне.

Эти строки цитируют Есенин в вариантах «Анны Снегиной» и Георгий Иванов. В стихотворении «Снежная церковь» (1918) Леонид Каннигисер талантливо изобразил церковь на фоне пейзажа:

Зима и зодчий строили так дружно,
Что не поймёшь, где снег и где стена,
И скромно облачилась ризой вьюжной
Господня церковь — бедная жена.

И спит она средь белого погоста,
Блестит стекло бесхитростной слюдой,
И даже золото на ней так просто,
Как нитка бус на бабе молодой.

Запела медь, и немота и нега
Вдруг отряхнули набожный свой сон,
И кажется, что это — голос снега,
Растаявшего в колокольный звон.

Летом 1915 года он был в гостях у Есенина в Константинове, о чём вспоминала Марина Цветаева: «Лёня. Есенин. Неразрывные, неразливные друзья. В их лице, в столь разительно-разных лицах их сошлись, слились две расы, два класса, два мира. Сошлись — через все и вся — поэты. Лёня ездил к Есенину в деревню, Есенин в Петербурге от Лёни не выходил. Так и вижу их две сдвинутые головы — на гостинной банкетке, в хорошую мальчишескую обнимку, сразу превращавшую банкетку в школьную парту… (Мысленно и медленно обхожу её:) Лёнина чёрная головная гладь, Есенинская сплошная кудря, курча, Есенинские васильки, Лёнины карие миндалины. Приятно, когда обратно — и так близко. Удовлетворение, как от редкой и полной рифмы».

Незадолго до рокового выстрела он звонил руководителю Петроградской ЧК Урицкому и говорил с ним по телефону (как когда-то Шарлотта Корде говорила с Маратом).
В 11 часов утра 30-го августа в Петербурге из квартиры на Сапёрном переулке двадцатилетний красивый юноша, поэт Леонид Каннегисер воспользовался велосипедом, на котором подъехал к площади Зимнего Дворца. Там он сел на подоконник и долго глядел в окно. Через двадцать минут послышался приближающийся грохот. Автомобиль остановился у подъезда и Урицкий вбежал в него.
Молодой человек в кожаной куртке с шести шагов выстрелил в Урицкого, который был убит наповал.  Смертельно раненый в голову чекист умер, не приходя в сознание.
В октябре Каннегисер был расстрелян.
Выстрел Каннегисера  наряду с произошедшим в тот же день в Москве покушением Фанни Каплан на Ленина стал поводом к волне красного террора, аресту большевиками многих дворян и интеллигенции и привёл к беспощадным массовым расстрелам.

Люба мне буква «Ка»,
Вокруг неё сияет бисер.
Пусть вечно светит свет венца
Бойцам Каплан и Каннегисер.
(«Буква Ка», Константин Бальмонт)

В соответствии с этим эпиграфом в заключение процитирую своё стихотворение:

Он в подъезде с удобного ракурса
В жертву выстрелил наверняка.
Рано утром тридцатого августа –
Был убит председатель ЧК.

Что ж, представить себе это можно лишь,
Что сражённый юнцом наповал,
В этот день Моисей Соломонович
План другой себе нарисовал.

В Петрограде начальнику гордому
Представлялся столь радужным свет.
Мстя за друга, Урицкому голову
Прострелил соплеменник-поэт.

Отвратительнейшим преступлением
Признан был Каннегисера план.
В этот день сильно ранила Ленина
Активистка – эсерка Каплан.

Оба были в дальнейшем расстреляны,
Покушавшиеся на «бомонд».
Но венцы поэтическим зрением
Усмотрел над бойцами Бальмонт.

Папа Лёни – Аким Самуилович –
Очень долго о сыне скорбел…
Революция, ты не помилуешь
Тех, кто так возражали тебе!


Рецензии