Яна

Окутанная осенней темнотой комната с двумя дряхлыми кроватями и шкафом. Постели со смешным рисунком. Я лежу на одной из них, уткнувшись лицом в подушку. Жадно впитываю запах ее волос и шеи. Она в душе. Ее чудесное молочно-белое тело с созвездием родинок на животе усеяно капельками воды. Ммммм. Я мечтаю об этой девушке с маленьким острым носиком, по которому в разные стороны сползает узкая полоска веснушек, и длинными южными бровями, изогнутыми чайкой, со дня нашего знакомства. Но я никогда не прикоснусь к ней. Ведь у нее внутри целая вселенная, в ней разноцветным океаном плещется бесконечная безумная красота, отложенная с незапамятных времен. И от моего прикосновения все это пропадет или просто спрячется от меня.
Я называю ее Мими. «Секрет» с китайского. Просто мои чувства к ней – тайна, но она думает, что это вместо «милая».
Сейчас я первый раз у нее в гостях. Она не звала меня в гости, а напрашиваться не в моих правилах, поэтому пришлось импровизировать. Сейчас ноябрь и сегодня с утра идет дождь. После пар следом за ней была пересечена дорога  под железнодорожным мостом с высокими каменными стенами, которые сплошь покрыты неумелыми граффити. Наверху грохотал поезд, уходящий в промозглую темноту осенних пригородов, вдоль линий электропередач и унылых скошенных полей, мелькающих за запотевшими окнами, длинные стекающие капли, на которых отражают огни, огни, бесконечные огни; проселочная дорога; кочки травы, пахнущие сырой осенней землей — никто не видит этого за тоннами льстивых примитивных кроссвордов... Короткие светлые волосы, узкие плечи, наушники, из которых доносится громкая музыка.  Никто не видит, как я иду за ней. Я знаю, что она в наушниках и точно не услышит, даже если я закричу. Моросящий дождь невидимыми невесомыми каплями хлещет ее по лицу, и оно принимает надменное выражение, заставляющее даже самых нелюдимых прохожих оборачиваться ей вслед и долго провожать глазами хрупкую фигурку в черном плаще. Я дохожу до ее подъезда. Жду еще десять минут. И звоню в домофон. На лестничной клетке тянется невидимый шлейф ее тонкого запаха:  дождь и чуть-чуть цветов — ее духи. Запах невесомой отмычкой взламывает память: я вспоминаю наше знакомство...  Первый день в университете. Естественно все оценивают друг друга, смотрят друг друга придирчиво и высокомерно. Кто-то хочет разрядить обстановку: предлагает всем сфотографироваться. Этот кто-то я. С тех пор у меня есть лишь одна любимая фотография. Я могу смотреть на нее часами. Там, конечно, есть на что полюбоваться. Ее единственный снимок, сделанный два года назад. Все стоят на каких-то ступеньках, но она смотрит не в камеру, а куда-то вдаль, и так она не похожа на своих одногруппников, что все вокруг превращаются в один неважный, абсолютно глупый фон. А у нее на лице такое выражение, будто ей известно что-то такое, чего не знает больше никто. Она увидела этот снимок и попросила сохранить его для потомков. И улыбнулась очень по-детски. Слово за слово и мы отправились в кафе. Не могу сказать, что мы хорошие друзья, но со мной она общается чуть больше, чем с остальными.
Дверь скрипнула и вернула меня в реальность. Под предлогом того, что она потеряла кошелек, отдаю ей его (нагло вытянутый из сумочки на последней паре). Она впускает меня чуть-чуть обсохнуть, ведь вся моя одежда вымокла до нитки, и отправляется в душ. Через час у нее свидание. А я лежу, уткнувшись лицом в ее подушку, и стараюсь запомнить ее аромат, который впервые так близко. Ванильные гель для душа и шампунь, запах чистого тела, едва уловимые духи Шанель номер пять.
 - Яна, принеси мне полотенце! Оно в шкафу.
Ее прекрасный голос… Высокий и легкий. Как и ее невесомое дыхание.
 - Сейчас иду, Мими!
Отдаю полотенце и говорю, что должна идти.
- Зонтик в прихожей.

 Мне не нужен зонт. Я подставляю лицо дождю, и мне кажется, что слезы текут из глаз. Мне больно, ведь мы не можем быть вместе. Но плакать я не умею. И не хочу. Я хочу, чтобы она не испугалась, если услышит из моих уст: «Я люблю тебя, Мими».