Сочинение

        В субботу всего три урока – математика, физкультура и география. Димка любит географию. Ребята вокруг шумят, перекидываются записками, почти открыто звонят и разговаривают по телефону. А он сидит за третьей партой в крайнем правом ряду и грезит о голубых океанах, где выскакивают из воды летучие рыбы и смеющиеся дельфины.

        Географию ведет Лидия Ивановна, возраста ее никто не знал. Вида она страшного – желтая, высохшая, как египетская мумия, про которую рассказывал историк. Лидия Ивановна громко кричит, но перекричать двадцать человек не может. К концу урока она опять зарыдает в открытую и убежит из класса. Если урок не в субботу, придет директор, Александр Георгиевич, высокий и толстый. Он громко хлопает дверью и орет, без труда заглушая любой шум, как английский король Ричард по кличке Львиное Сердце. Димка легко представляет директора в рыцарских доспехах, но тот, конечно, не настоящий рыцарь. Скотина и грубиян. Он уже трижды вызывал димкину мать в школу и только вчера сказал, что «поставит вопрос» там, где надо.

        Димка не знал, где надо ставить вопрос и что это за вопрос, но мать долго плакала вечером и говорила, сморкаясь, что Димка «пропащий». Степан Петрович, материн нынешний друг, предложил Димку выпороть. Мать тогда отказалась, а Димка забился в угол и незаметно зажал в кулаке крестовую отвертку, единственное, что сохранилось от отца. У отвертки была толстая ручка из зеленой пластмассы, и Димка представлял, как он воткнет острый конец отвертки в живот Степану Петровичу, и пластмасса станет скользкой от жира и крови. Димкины глаза сверкали в полутьме спустившегося вечера, но Степан Петрович не испугался потому, что успел выпить еще днем и теперь «добавлял».

Степан Петрович сидит в кухне за столом, водит толстым пальцем по скользкой клеенке и рассказывает матери про дом, который построит уже вот-вот, какие там будут подвал, и баня, и забор. Забор будет обязательно из профнастила высотой три с половиной метра. Димка слушает и не верит. Он не знает, что такое профнастил, но знает Степана Петровича. Мать тоже не верит - Димка хорошо это видит - но она молчит, не спорит, только сморкается в старое полотенце и вытирает красные глаза.

После ужина Степан Петрович всегда долго сидит за столом, мать убирает посуду, а Димка затихает в комнате, в своем углу на раскладушке. Димка с матерью живут в однокомнатной квартире на пятом этаже старого дома. Им вдвоем места  достаточно, можно, если что, спать и на кухне.

        Димка раньше любил спать на кухне, раскладушка входила туда только по диагонали. Весь мир кажется чудно переделанным, когда лежишь на кухне, ногами почти в коридорчике, а головой упираясь в батарею. Луна освещает посуду, чайник отбрасывает странную носатую тень, как неведомый корабль, плывут по небу облака, и Димка тоже плывет посреди ночного океана, как один иностранный исследователь с трудной фамилией, который тоже однажды решил в одиночку пересечь огромный океан.  Но Степан Петрович, как и тот материн друг, который был до него, иногда заходит ночью на кухню, включает свет, долго гремит посудой, шумит вода в кране. Он ругается и громко пьет воду, с грохотом ставит чашку на стол, почесывается, и рыжая шерсть на груди трещит и сыплет искрами. Потом Степан Петрович возвращается в комнату, с треском ложится к матери, потом она вздыхает, что-то шепчет, потом стонет со всхлипами, и он тоже начинает ворчать, шумно дышать, кровать скрипит и трещит, и Димка натягивает на голову одеяло и крепче сжимает зеленую крестовую отвертку.

        Поскорее бы вырасти, выбросить материных друзей из квартиры и из жизни. Никто им не нужен, прекрасно проживут они с матерью вдвоем.

В субботу утром Степан Петрович уезжает «строить дом». И к вечеру мать с Димкой долго едут на трамвае, потом на автобусе, потом идут пешком по старой-старой улице с древними домишками, которые вросли в землю от старости. Среди них кое-где стоят красивые особняки из красного кирпича с блестящими окнами и витыми заборами. Но на участке Степана Петровича особняка нет. Там стоит облезлый, когда-то синий, дом с тремя окнами на улицу, отделенный от нее глухим забором из серых старых досок. В доме две комнаты и кухня. Во дворе – пустая собачья конура, наклонившийся от старости деревянный туалет и развалившийся сарай для угля. За домом свалена большая куча старых-престарых досок.

        Комнаты и кухня тесно набиты пыльными вещами – ящиками, сломанной мебелью, мусором, которому Димка не знает названия. Ему запрещено прикасаться к вещам и спать ему в комнатах тоже негде. Он спит в кухне, это даже лучше – больше воздуха и не так слышно вскрики матери и скрип кровати. Димка отдал бы все на свете, лишь бы не приезжать в этот дом, ему страшно здесь, но еще страшнее, если мать приедет сюда одна.

        Весь вечер субботы и большую часть воскресенья Степан Петрович заставляет Димку вытаскивать ржавые гвозди из досок за домом. Он сам сортирует гвозди, и, если ему кажется, что гвоздь еще хороший, Степан Петрович откладывает его в сторону, а, если гвоздь уж слишком кривой или ржавый, то он ругается и выбрасывает его в огород. Мать варит картошку и вздыхает, а Димка тихонько плачет, стараясь, чтоб она не заметила, и вытаскивает из досок гвозди. Он ненавидит мать и ему страшно жалко ее и жалко себя, и он не может отказаться из-за матери потому, что боится, что ей будет еще хуже и днем, и ночью, и нет конца этой каторге потому, что два-три раза в неделю Степан Петрович подвозит старые доски, утыканные гвоздями. Но доски – совсем плохие и для постройки почти все они не годятся.

        К вечеру воскресенья Димка с матерью уезжают домой, а Степан Петрович остается – он приедет к ним в понедельник. Мать долго не спит, ворочается и снова плачет, а Димка, укрывшись одеялом с головой, сжимает зеленую отвертку и ругает отца за то, что тот так не вовремя умер.

В понедельник первый урок в школе – литература. Димка любит литературу, а сегодня, как раз, сочинение. Только тема пока неизвестна. Литературу ведет толстая и, в общем, не злая Евгения Ивановна. У нее не покричишь в классе, не позвонишь по сотовому, она умеет «построить», не повышая голос. Димка не любит преподавателя литературы, он любит литературу, но еще долго не сознается в этом даже самому себе. Когда все сели, Евгения Ивановна говорит, поблескивая стекляшками очков:
- Сегодня мы напишем сочинение на тему «Как я провел выходные». Отнесемся ответственно. Считайте, что оценка пойдет итоговой за четверть. Думайте. Старайтесь. Формулируйте. Чтобы не как в анекдоте (Евгения Ивановна любит анекдоты на педагогические темы): Вовочку заставили писать сочинение «Как я был у бабушки». А он, - она мелко трясется, как желе в рекламе, что означает иронический смех, она буквально задыхается от веселья, - думал-думал и написал: «Бабушки не было дома». Ха-ха-ха-ха.

Отличники в классе хихикают, Димка не смеется. Ему совсем не смешно, он – не отличник и никогда им не будет, ему противно. Смех внезапно обрывается, очки зловеще сверкают:
- Чтобы у нас такого не было! Думайте. У вас у всех прекрасная жизнь. Наши отцы отдали все, чтобы построить вам такую жизнь. А вы, неблагодарные… Ищите прекрасное, пишите о светлом, пишите о том, как вы видите свое будущее, чего вы хотите. Пишите свою мечту. У вас должна быть мечта, не совсем же вы… Вперед.

Она делает странный жест рукой, как полководец, посылающий в атаку войска, отличники принимают задумчивый вид, Наташка за первой партой даже грызет авторучку. Наташка идет на медаль, ей нельзя оплошать.

Димка смотрит в раскрытую тетрадь. Лиловые линейки бегут по белому листу, как параллели на чистой географической карте. Только далеко-далеко друг от друга лежат два меридиана на левой и правой страницах. И вся жизнь димкина застыла на неизвестной долготе, только вверх или вниз можно, а в сторону – не вырваться. Он чертит обратной стороной ручки по странице. Сегодня – понедельник, вечером придет Степан Петрович. Не заметишь, как наступит суббота, и все повторится. Они «поедут к бабушке». Димка таскает ржавые гвозди, мать варит картошку и стонет и вскрикивает по ночам, трещит кровать. «Ищите прекрасное, пишите о светлом…».

        Димка вздохнул и написал слово «Сочинение», написал название темы, посмотрел в сторону учительского стола и решительно вывел: «Бабушки не было дома».