Матрёнина радость. Часть 3

Ага, вот и адрес, проговорил он, переписывая его на подготовленный специально для этой цели, лист бумаги.   
Хотя, честно говоря, абсолютно не знал, как поступить с этой информацией. Что нужно сделать в первую очередь, а что во вторую. Будущее ещё не предстало перед ним чёткой, ясной картинкой, а было словно размазано акварелью, где на первом плане, был изображен туман. Что там за туманом? Какие есть моря, какие дуют ветра, было совершенно неясно. Ему ещё только предстояло попробовать на вкус, на цвет, на ощупь, на запах, скрытое за тем туманом. Но Вениамин был готов к тому, что предстояло опробовать, определить, ощутить.        И - либо одобрить, либо сразу отринуть эту новизну. В конце-то концов, что он теряет? Ну, не понравится ему то, что он увидит? Не захочется дальше продолжать эту одиссею. Ни чего не стоит тут же вернуть всё на свои места. Что? Разве не так? Так. Вот и попробуем. Так ли, иначе ли, он и сам не знает, до каких пор «ЭТО ВСЁ», будет продолжаться. Просто ему, очень не хотелось бы напрягать хороших людей, своими последними минутами, в которых могут быть и агонии, и прочая «радость» последних  вздохов. С этими мыслями Вениамин Александрович незаметно для себя провалился в глубокий сон. И снилось ему, как они с Ирой отдыхали в Хосте. Как ели шашлыки и плавали на какой-то надутой колбасе верхом, буксируемую быстроходным катером. При этом все, кто находился с ними на этой «колбасе», и они сами, дико орали. Кто от страха, кто от удовольствия, а кто и просто так, за компанию. Потом снилась всякая чепуха вроде производственных собраний, совещаний в главке, демонстраций готовой продукции приёмщикам. И прочая дребедень. Но тут вдруг забили колокола. Да так звонко, так громко, что он моментально проснулся и, хотя ещё не полностью отошел ото сна, но понял – звонят в дверь. А колокола, это у него такой звонок. Его ещё Ира выбирала. Хотя ему самому не очень-то эта музыка и нравилась, но жене он отказать просто не мог. А уж теперь, и подавно. Иду, иду, громко ответил Вениамин на требовательный, повторный бой колоколов. Так и не попав спросонья ногами в тапочки, полетел открывать двери босиком. 
Мы его в больнице, понимаете ли, ищем, а он спит себе преспокойненько дома и ухом не ведёт, что мы обыскались его. Ещё и Пётра Ивановича почему-то не было в отделении. А вновь заступившие на дежурство врачи и медсёстры ни сном, ни духом – куда это подевался наш Вениамин свет Александрович, проговорила Вера, обняв того и чмокнув в щёчку. Ну, дружище, да ты никак симулянт?! Обходя того вокруг, театрально возмущался Алексей. Столько времени понапрасну тратил средства налогоплательщиков! На себя в зеркало-то глядел? Нет? Обнимая соседа, говорил он. Ну, здравствуй, здравствуй – покажись-ка, сынку. Хорош! Ей Богу - хорош! Мужик хоть куда. Хорошо выглядишь Вениамин, проговорила Вера, оттаскивая от Вениамина своего мужа, ни как не желавшего остановить поток красноречия. Не знаю, как и благодарить вас, смущённо проговорил Вениамин. Вы столько сделали для меня – по гроб не рассчитаться. При этих словах Лёшка нахмурился. Ты сам-то понял, что сейчас сказал? Какой расчёт?! Какой, к хренам - гроб?! Да, да, извини Лёш. Я, кажется, что-то не то, сдуру, ляпнул. Вы уж простите меня, дурака старого. Да ладно! Проехали. Ты мать, давай-ка, что-нибудь на стол сооруди, а мы тут с Веней на балкончике дымком побалуемся. Да, пойдём, проговорил всё ещё не пришедший в себя Вениамин. Только я, Лёш, с куревом, того - завязал, неожиданно для самого себя, проговорил он. Да ну?! Удивлённо вытаращил глаза Лёшка. И когда сподобился?  Да часа три, как, поглядев на часы, ответил Вениамин. Ну, тогда это ещё излечимо, облегчённо вздохнул тот. Ты мне тут не сбивай людей с пути истинного, гаркнула на мужа, Вера. Не видишь, человек за ум взялся. Вот и тебе бы пора с умных пример взять. Ну, всё. Началось. Проговорил тот, открывая балконную дверь. Идём скорей, Вениамин, а то сейчас и тебе до кучи, достанется. И мужчины скрылись на балконе, хотя и балконом-то его назвать, язык не поворачивается. Это была застеклённая и отапливаемая лоджия, на которой и пропадал всё своё свободное время Вениамин. Тут у него был и кульман, и полка с огромной папкой, в которой были чистые ватманские листы, тут же находился его ноутбук с принтером. Даже домашний телефон и тот находился здесь, на балконе, рядом с диваном, на тумбочке. А в углу урчал старинный, «не убиваемый» холодильник «ЗИЛ». Куда и спрятал, вытащив непонятно откуда бутылку коньяка, Алексей. Это на потом. Когда за стол сядем. А пока пусть постоит, охолонится немного. 
Мальчики - за стол! Спустя какое-то время, донеслось из зала. Ну, что – идём? Спросил Алексей, вставая с кресла и гася окурок в пепельнице. Идём – ответил Вениамин. Да - обернувшись, добавил Алексей, «пузырёк» не забудь из холодильника. Мать - тут же перевёл Алексей внимание на жену, представляешь, а наш Вениамин действительно бросил курить. Я так и не смог его убедить, что курение вредит только карману. Прикинь – ни в какую. Вера повернувшись к ним, увидев в руке Вениамина бутылку коньяка, сделала возмущённое лицо – а это ещё что такое?! Верунчик, начал оправдываться Лёшка – это ни я!! Это всё он! Он! Точно! И все трое поглядев друг на друга, так расхохотались, что пришлось сесть на диван, что бы отсмеяться и лишь затем, садиться за стол, похожий больше на праздничный, чем на повседневный. А впрочем, так оно, пожалуй, и было.
Дорогой ты наш Вениамин Александрович! Я и моя жена, с огромным удовольствием поднимаем свои бокалы этого волшебного янтарного напитка, так грубо прозванного невеждами – «Коньяк», вместо действительного названия – «Божественный бальзам», за нашего дорогого друга и соседа! От всей души хочется пожелать Вам больше не болеть и всегда радовать нас своим присутствием. Ну, что же, друзья мои, растроганно откликнулся тот. Я до глубины души тронут вашим вниманием. Позвольте и мне выразить вам в ответ, слова глубокой благодарности и признательности за всё то, что вы сделали для меня. Звук хрустальных бокалов, которые подарила ему на пятидесятилетие Ира, малиновым звоном разнёсся по всей квартире, придавая этому моменту, особую, праздничную торжественность. «Между первой и второй – промежуток не большой», проговорил Алексей, жуя сдобренный сахаром лимон, наливая ещё по чуть-чуть, в пустые бокалы. И теперь, пожалуйста, добавил он, давайте без этих, самых, «политесов». А ты не очень торопишь события, проговорила Вера, строго взглянув на мужа. Может быть, Вениамину Александровичу после больницы и этого-то нельзя, а ты тут раздухарился. Нет, нет, не беспокойся Вера, ответил улыбаясь Вениамин. Мы же по чуть-чуть, а по такой чуточной дозе, даже сам Пётр Иванович наказывал взбадривать застоявшуюся кровь, нагло врал он. Ну, коли так, тогда – давайте за... Подождите, подождите, предупредил Вениамин жестом следующий тост. Теперь, чур, моя очередь для тоста. Да, да, Вениамин Александрович, просим Вас, радостно проговорила Вера. Вот что, мои дорогие друзья! Я бы очень хотел выпить этот «божественный напиток», как только что, его назвал Лёша, прежде всего за вас! Именно за вас, ваших замечательных детей и внука. Скоро будет второй, вторглась в тост Вера. Просто замечательно! Тогда за всех вас и за всё хорошее, что у вас впереди!      
Когда все с удовольствием отдали должное кулинарному искусству Веры, наступила очередь насладиться, соблазнительного вида, тортом. Да и чайник засвистел, давая знать о себе. 
Вениамин Александрович, что думаешь делать дальше, спросил Алексей, допив свой чай и поставив пустую чашку на стол. Работать на завод я больше не пойду, если ты об этом. Главному инженеру, приходившему ко мне в больницу навестить старика, я уже сказал об этом. Ну, так прямо уж и старика, возмутилась Вера. Да Вам больше пятидесяти ни кто и не даст. Спасибо Вера за красивый комплимент, улыбнувшись, проговорил Вениамин. Тут важны не годы и даже не внешний вид, а внутреннее состояние. А именно по этому пункту, у меня образовался, так сказать, вполне приличный провал. Видите ли, если вы не знаете, то, как своим близким друзьям, я просто обязан сказать - у меня признан рак. Вера с Алексеем опустили глаза. Хотя и так было ясно, что они, конечно же, в курсе. А по сему, продолжил он - ни течение болезни, ни его форма, ни мне, ни даже врачу – не известны. А тут я, роясь в наших с Ирой документах, обнаружил адрес её родственников, живших в сельской местности. Вам ли не знать, что свежий отдых, парное молоко, экологически чистые продукты, могут, как ни какие другие медикаменты, помочь мне. Вот и решил я поехать туда и посмотреть – не будет ли лучше для меня, перебраться туда хотя бы на время? Что скажете на это? Это самый лучший вариант Вениамин, проговорил Лёша. Тут и сомнений ни каких быть не может! Поезжайте, непременно поезжайте, проговорила Вера. А за квартирой мы с Алексеем присмотрим. Будьте спокойны. А я в этом и не сомневался, улыбнувшись, проговорил Вениамин. И когда поедешь, спросил Алексей. Да вот завтра, прямо с утра и смотаюсь на вокзал. Узнаю расписание и куплю билет. И непременно, тут же, сообщу об этом вам.    
Если до этого разговора Вениамин ещё как-то сомневался с принятием решения, то теперь сам обрубил все концы. Отступать было некуда. Ехать, непременно ехать, подумал решительно он. Обязательно ехать!