Глава 3. Тайная миссия

   
       Над Лондоном клубился туман, из него сеял  мелкий дождь, было слякотно. 
       - Ну и страна, - поежился Веселов, садясь в черное такси-кэб на стоянке и бросил водителю, -  в Элмбридж приятель.
       -  Слушаюсь, сэр, - ответил тот и включил счетчик.
       За окном замелькали городские кварталы, потом пригород, и автомобиль выехал на пока еще пустынную автомагистраль.
       До Элмбриджа, где располагалось поместье Березовского, было двадцать семь миль,  гул мотора навевал  дрему,  и Веселов зевал, было раннее утро.
       Час назад он приземлился рейсом из Рима в аэропорту Хитроу*, получил багаж (в пластиковой  коробке   лежали  специально купленные для шефа знаменитый  пармезан*, а также   несколько бутылок кьянти) и теперь спешил  доложить о своей удаче.
       Вскоре  такси свернуло на  частную дорогу и покатило среди  холмов графства.
       Затем  из тумана возникла резиденция олигарха, автомобиль встал  перед въездом в усадьбу, Веселов расплатился, дав шоферу на чай, и прихватив кофр с коробкой, бодро зашагал по аллее в сторону дома.
       - С возвращением, -  возник из-за ближайшего дерева секьюрити  в прозрачном плаще с капюшоном (помимо видеонаблюдения, на всех  ста семидесяти двух  акрах владения бдила охрана - хозяин  боялся длинных рук Москвы).
       -  Привет, - кивнул Веселов. - Как обстановка?
       -  Все окей, Олег Иванович. Несем службу.
       -  Ну- ну, - сказал начальник и пошел дальше.
       Войдя в роскошный  холл,  он разнес второго стража, тот храпел в кресле, затем прошел  в свою, расположенную неподалеку комнату, принял душ и привел себя в порядок.
 Когда часы в холле  пробили десять, Веселов  захватил презент,  поглядел на себя в зеркало (все ли в порядке), вышел  из комнаты и поднялся по мраморной лестнице на второй этаж  в апартаменты шефа.
       Борис Абрамович сидел в кресле, листал утреннюю Таймс и прихлебывал  горячий кофе.
       - Явление Христа народу!  - выпучил он глаза. -  Не ожидал тебя так скоро.
       - Рад вас приветствовать, экселенц! -  бодро изрек Веселов. - Задание выполнено.
       - А это что? - подозрительно покосился олигарх на коробку и опасливо втянул голову в плечи.
       - Пармезан и кьянти для вас, - осклабился экс - шпион. - Прямым рейсом из Рима.
       - Спасибо, - вернулась на место голова -  отдашь на кухню, а теперь присаживайся  и  давай к делу.
       «Мажордом» поставил презент на ковер, уселся к приставному столу и подробно рассказал о визите.
       Согласие  Антори заняться мощами Березовский воспринял бурно и, вскочив, забегал по кабинету, потирая руки.
       - А пацан, это того, не подстава? - просеменил к Веселову и заглянул тому в глаза. -Сейчас верить никому нельзя, кроме меня, конечно.
       - Обижаете, Борис Абрамович, привстал со стула экс-шпион. - То был настоящий клон, поверьте моему опыту.
       - Верю, верю, - похлопал его  рукой  по плечу олигарх и снова уселся в кресло.
Далее Веселов положил на стол отчет о командировке (шеф был пунктуален в финансовых делах), а рядом  оставшиеся евро.
       - Забери себе, - сделал величавый жест патрон, - в качестве премии.   А теперь иди, будешь нужен, вызову.
       - Слушаюсь, - ответил Веселов, после чего встал и, прихватив коробку,   с чувством выполненного долга  направился к выходу.
       Когда за ним закрылась дверь, Березовский мечтательно уставился в широкое окно кабинета, потом громко сказал, - лед тронулся, господа! - и стал давить бриллиантовые кнопки на своем мобильном.
       Вслед за мелодичными гудками вызова последовал тихий щелчок, в ухе бодро запело «мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та!  и  Березовский  саркастически ухмыльнулся  - тебе лучше в  Лефортово*.
       -  Рад слышать, Борис Абрамович, весь к вашим услугам, - вкрадчиво прозвучало после, и человек Мира довольно хрюкнул. Он любил услуги.
       -   Я слышал Шурик, ты поиздержался, готов  выручить, приезжай - промурлыкал он в микрофон  и отвел трубку  от уха  (та захлебнулась благодарностями).
       -  Жду сегодня  в 20.00 - переждав   минуту, - сказал Борис Абрамович, после чего отключился.
       Шурик, а официально Александр Сергеевич Оборзеев, был вторым секретарем посольства России в Великобритании (эту скромную должность купил ему папа  -  заместитель губернатора одной из областей на Волге),   очень  любил  оторваться  после службы в лучших ресторанах и казино Ислингтона*, а посему всегда нуждался в деньгах и был давно  на кормлении у  мастера интриг и тайных операций.
       Регулярно поверяя ему тайны российской дипломатии, поставляя для интимных утех  девиц легко поведения и выполняя другие, столь же ответственные поручения, Александр щедро получал за свои услуги и  готов был продать даже посольство. Если б ему позволили.
       Когда чахлое солнце окрасило бледными красками  поросшие вереском холмы графства, к усадьбе опального олигарха подкатил  скромный  «лексус»  (подаренный папой ручной сборки «бентли» накануне  был проигран в рулетку),  из него вышел хлыщеватый молодой человек в дорогом костюме, и, бросив  дежурному секьюрити, - привет, лишенец! - гордо проследовал внутрь  дома.
       Там его встретил  лакей во фраке, оба поднялись по лестнице на второй этаж, и  тот провел гостя в кабинет хозяина.
       - Ну, Шурик, что у нас нового по линии  дипломатии? - обменявшись с тем рукопожатиями, кивнул человек Мира  Оборзееву на кресло.
       -  Да как сказать? -   закинул тот ногу на ногу и покачал лакированной  туфлей - В стране началась борьба с коррупцией.
       - Это ж надо! - притворно удивился олигарх. Все-таки началась? Удивительно.
       - А то, - многозначительно изрек  Оборзеев.  -  К нам  поступила секретная шифровка. Установить счета в английских банках и элитную недвижимость всех наших слуг народа и чиновников. После чего довольно ухмыльнулся. - Их потом будут «мочить в сортире». Избирательно.
       - Избирательно  они могут, - обижено засопел Борис Абрамович, - суки. Что еще?   Давай, Шурик, телись. Я весь внимание.
       - Недавно к послу  наведывался Гусинский, - повертел перед глазами полированными ногтями  дипломат. -  Интересовался, кому и сколько нужно дать, чтобы вернуться в Россию.
       - Не наворовался  гад, - оскалился  бывший друг, -  давай дальше.
       - Шеф связался с Кремлем, оттуда ответили - все. - И чтоб прилюдно покаялся.
       - Ясно, решили ободрать,  а потом обуть - ухмыльнулся искушенный  интриган.  - Ну  и что Гусинский?
       - Пустил слезу и поехал думать, - пожал плечами Шурик.- Вы же знаете, он  человек искусства и очень впечатлительный.
       Затем  Оборзеев  просительно  уставился на олигарха,  и тот метнул ему через стол  банковскую карту «Хоум кредит», - держи, здесь  триста фунтов.
       - Всего триста? - сделал несчастное  лицо  сановный отпрыск, - дайте хотя бы пятьсот, - после чего  обижено   шмыгнул носом.
       - И этого много, - забарабанил по столу пальцами Борис Абрамович. - Твоя информация, ничего не стоит.  А теперь у меня к тебе деловое предложение, -  гипнотически уставился он на Оборзеева - Цена, миллион британских фунтов.
       При этих словах  Шурик сглотнул слюну и  наклонился вперед, - сколько?
       - Я же тебе сказал  миллион, олух, или непонятно?
       - Понятно,- тяжело задышал любитель красивой жизни. - Что надо сделать?
       - Всего ничего,  поехать в Россию и доставить мне оттуда кости Сталина, -  мистически прошептал человек Мира  и посмотрел на Оборзеева как  удав на кролика.
       -  С-т-талина?   Зачем?  -  испуганно  вжался Шурик в кресло.
       -  Не твое собачье дело! - рассердился олигарх. - Так согласен или нет?! Иначе я найду другого!
       Предложение было заманчивым, но опасным,  (в случае провала можно было загреметь под фанфары), но за такие деньги Шурик был готов  привезти хоть черта, и он принял решение.
       - С-согласен, -  клацнул челюстями. - Я это сделаю.
       - Ну, то-то же, - благодушно захихикал  Борис Абрамович. - А теперь слушай план действий.
       Далее последовал план, вкратце состоявший в следующем.
       Оборзееву надлежало под видом командировки срочно вылететь  в Россию, найти в Москве нужного человека   и вместе с ним провернуть  дело.
       - А кости провезешь  под видом дипломатической почты, как  водку и икру, что доставляешь шефу от папы, - завершил его Борис Абрамович. - Вопросы?
       - Каков порядок расчетов? -  алчно облизнулся Шурик. - В смысле, когда я смогу получить деньги?
       -  После завершения работы, мой друг. Как только все будет у меня. Не раньше.
       - А на расходы?
-  Вот, - извлек из кармана олигарх черный замшевый мешочек и вынул из него два бриллианта. - Они стоят  пятьсот тысяч.
       Затем он передал камни Оборзееву, тот бережно спрятал их в бумажник и поместил во внутренний карман, - они будут греть мне сердце.
       - А я молиться за тебя, - прокаркал  пламенный революционер. - И смотри, проболтаешься кому-нибудь, оторву голову!
       В то, что сделать это Борис Абрамович может, Шурик не сомневался (тому было ряд примеров) и, сделав честные глаза, ответил, - могила!
       После этого обе стороны весьма удовлетворенные друг другом расстались, и события стали развиваться дальше. Как того желал человек Мира.
       Следующим утром, зайдя в кабинет посла (тот мучился глубоким похмельем после очередного раута), Оборзеев сообщил, что ему срочно нужно в Москву. Дней на десять.
       - С какого это перепугу? -  высосал тот стакан  растворенного в боржоме «терафлю» и прислушался к себе - голова стала трещать меньше. 
       -  Нужно получить кое-какую почту в МИДе, а заодно доставить вам презент   - двадцать кило паюсной икры и водку от папы.
       Почта главу ведомства интересовала мало, в ней писали много и бессмысленно, а вот водка и икра весьма. У него намечалась  встреча с консулом   Маврикия, где посол собирался прикупить   коралловый островок с лагуной и  презент  пришелся бы как нельзя кстати.
       - Ладно, дуй, - набулькал   он второй стакан и бросил в него шипящую таблетку. - Но  через  неделю, чтобы  был здесь как штык. Ты меня понял?
       - Понял, - изобразил на лице почтение Оборзеев. - Разрешите идти?
       - Идите.
       Спустя несколько часов Шурик  сидел в самолете, совершавшем чартерный рейс Париж -Лондон-Москва и под гул турбин ломал голову, как умыкнуть кости «отца народов».
Ничего умного туда не приходило, он  нажал кнопу вызова, и заказал у стюардессы    два виски.
       Подкрепившись, Шурик снова  напряг мозги, в них заклубились временные связи и выдали имя - Рафик.
       С Рафиком, а точнее Рафаэлем Акперовым, он  познакомился пару лет назад, проводя отпуск  на  Багамах, тот служил  мелким начальником  в  кремлевской администрации, понемногу приворовывал и мечтал стать более крупным.
       - Если предложить сыну гор бриллианты, непременно согласится, - подумал Оборзеев и вздохнул. Ему было жаль камней.
       Когда самолет приземлился, секретарь посольства прихватив  кейс, вальяжно спустился  по трапу, вместе с другими пассажирами доехал до таможенного терминала, а затем, предъявив удостоверение  освобождающее от досмотра, проследовал через  зал для «вип- персон»*  наружу.
       Там, на мельтешащей  «бомбилами»* стоянке, он сел в желтое такси (служебное авто Шурику не полагалось)  и, развалившись на сидении, бросил водителю, - на Преображенку.
На Преображенской площади находилась гостиница  дипломатической академии МИДа, где  Оборзеев заблаговременно заказал номер.
       За окном поплыли  виды Подмосковья и  громадные рекламные плакаты на щитах МКАД, типа «любые  прихоти за ваши деньги».
       По  зауженной бывшим мэром  кольцевой, в Первопрестольную  катили  стада  большегрузных «вольво», «рено» и «манов» с заморскими  товарами, которых требовали ее все растущие  аппетиты.
       - Молодец все-таки Юрий Михалыч, -  умилился про себя Оборзеев. - Спер  двести пятьдесят миллиардов  и свалил со своей  гермафродитшей  в Австрию. Вот бы и  мне так.
       Далее началась Москва, и авто поползло в потоке машин,  сказывались пробки.
Наконец, спустя час, такси припарковалось у нужной площади, Шурик  расплатился, после чего, прихватив кейс, направился к  гостинице.
       Чуть позже, устроившись в казенного вида люксе, Шурик звонил по мобильному Акперову.
       Тот оказался на месте, весьма обрадовался, и Оборзеев предложил  деловую встречу.
       - Давай в 20.00 у Тенгиза, -  с готовностью согласился  Рафик. -  У него сегодня халяльный стол*, а после него кальян и девочки.
       -  Идет, - рассмеялся  Шурик. - Только как это совмещается?
       -  Э, дарагой, - в Москве совмещается все, лишь бы хорошо платили!
       Вечером, когда на столицу пали сумерки  и на Тверской запорхали «ночные бабочки», а  казино и рестораны наполнились бандитами и уставшими от государственных дел чиновниками и депутатами, Оборзеев на  "бомбиле"  подъехал  к расположенному на Кузнецком мосту в укромном месте ресторану,  с вывеской «Сказки Шехерезады».
       Он принадлежал шурину Рафика - Тенгизу, в прошлом  сутенеру и известному карточному шулеру, а теперь благопристойному бизнесмену, раз в год совершавшему хадж в Мекку.
       На входе гостя встретил  сам Рафик, они трогательно  коснулись друг   друга      щеками,  после чего уединились в отдельном кабинете.
       Там уже был накрыт стол на двоих, откуда-то тихо лилась восточная музыка,     все располагало к  культурному времяпрепровождению.   
       - Ну, за встречу! - наполнив бокалы  семизвездным «Каспием»,  провозгласил  Рафик тост, и они хрустально звякнули.
       Затем была отдана дань халяльному шашлыку из мяса снежного барашка,  и последовал второй - под  малосольную севрюгу с лимоном и оливками.
       - А теперь, брат,  давай перейдем к делу, - промокнул Шурик  масляные губы накрахмаленной салфеткой. - Слушай меня внимательно.
       По мере изложения вопроса, брови Акперова все выше ползли вверх, узкие глаза округлялись, а когда Оборзеев закончил,   он повертел головой и громко произнес, - вах! -что означало  высшую степень удивления.
       Как  многие  сыны Колхиды*, Акперов весьма почитал великого грузина и  даже гордился им. В горах всегда любили силу и жестокость.
       - Нехорошо так с товарищем Сталиным, тем более он мой земляк, - голосом Фрунзика Мкртчяна* произнес  Рафик и подвинул гостю вазу с фруктами, - виноград хочишь?
       - Нет, - последовал ответ, после чего Шурик извлек из кармана бумажник, и положил перед собеседником весело блеснувшие бриллианты, - это за выполнение работы.
       -  Сколько стоят? -  оживился тот и, осторожно потрогал камни пальцем.
       - Миллион фунтов   стерлингов, - завысил вдвое цену   Оборзеев. - Естественно британских.
       После этих слов почтение и гордость за земляка куда-то испарились, Акперов вспомнил, что он кровавый тиран, немного подумал   и дал согласие.
Дело упрощалось тем, что по роду своей деятельности он ведал  ремонтами   Кремля,  и накануне там началась очередная реставрация.
       Она предусматривала  починку наружных  стен,   и в том числе прилегающего к ним колумбария*, где в числе прочих партийных деятелей, был захоронен «отец народов».
        -  Я в тебе не сомневался, брат, - подвинув один из бриллиантов Рафику, спрятал   оставшийся в бумажник Шурик. - Второй получишь, когда артефакты* будут у меня.А теперь давай   выпьем.  И выдал очередной тост, - за процветание России! 
       Потом курили булькающий сиреневой водой  кальян с травкой и созерцали танец «гурий», а к утру, изрядно набравшегося Шурика, доставили на «хаммере» в гостиницу.

«Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин!
И первый маршал в бой нас поведет!»
 
пьяно орал  он, когда  два охранника из ресторана  заносили тело в номер.
       На следующий день Оборзеев  навестил МИД, где отметил командировку, потом накрыл стол в «Метрополе»  курирующему замминистра, и  с его позволения  отправился навестить родителей в  губернский город.
       Там он несколько дней дегустировал продукцию папиного спиртзавода (помимо государственного, тот имел личный бизнес), а заодно  охотился и парился в саунах с его приятелями - начальником УВД и прокурором, после чего,  затарившись икрой и водкой, убыл в столицу.
       А спустя двое суток, когда Шурик продувал в игорном казино на Новом Арбате полученную от папы  сумму на новый «бентли» (насчет старого он впарил родителю, что его взорвали ирландские экстремисты), ему позвонил Рафик и сообщил что дело сделано, груз можно забирать.
       - Ты настоящий патриот, - с чувством сказал Шурик  и проиграл все что осталось. Для полноты ощущений.
       Вечером они снова встретились в том же месте, и Рафик предъявил заказчику чемодан. Небольшой,  импортный, с выдвижной ручкой и колесиками.
       -  Он там, -  ласково погладил рукой черную кожу, - давай камешек, брат, как договорились.
       -  Нужно убедиться, весь ли, - недоверчиво покосился  Шурик на Рафика. - А вдруг чего не хватает?
       - Обижаешь, - обиделся  тот, и, водрузив чемодан на стол,  раздернул молнию.
       Под крышкой,  в прозрачном  полиэтиленовом мешке, желтели разнокалиберные кости и череп, с остатками  маршальского мундира и шевровых ботинок  с истертыми подошвами.
       - Точно он, - с мистическим страхом  произнес Оборзеев. - А ботинки то  того, старые.
       -  Великий человек был, но честный, - воздел над головой палец Рафик,  и приятели переглянулись, им стало немного стыдно.
       -  Кстати, а зачем тебе товарищ Сталин? - поинтересовался после короткого молчания Рафик. - Скажи, прошу как брата.
       -  Я хочу спасти его от происков  сионистов из «Мемориала», - прошептал ему на ухо Шурик. - Они хотят продать его фонду Сороса.
       Когда срок командировки истек, изрядно отягощенный «диппочтой» Оборзеев, минуя таможенный досмотр, вылетел в Соединенное королевство, а Рафик продолжил реставрацию Кремля, оценив все оставшиеся могилы. Вдруг кому понадобятся.
       Все это время Бориса Абрамовича по ночам мучили  кошмары. То ему чудился Оборзеев, попавший с грузом  в руки  чекистов и выложивший все на допросе, то проклинавший его  обманутый святой Патрик, а в одну из ночей приснился САМ, он делал из олигарха колбасу  вместе с   Муссолини.
       - Не к добру это, - думал по утрам  пламенный революционер. - Не иначе  Шурик засыпался.
       И какова же была его радость, когда, наконец,  тот позвонил и сообщил, что миссия выполнена, после чего часто задышал в трубку.
       - Я верил в тебя, -  от избытка чувств, прослезился олигарх. -  Скорее приезжай, награда ждет героя.
       На следующий день бесценный артефакт был доставлен к нему на виллу и осмотрен.
       - Это точно Сталин? - вопросительно  уставился Борис Абрамович на Оборзеева. - Не привез ли  ты мне туфту, Шурик?
       -  Век воли не видать! - сделал   оскорбленное лицо дипломат и перекрестился.
       -  Смотри, я скоро буду точно знать, - извлек чековую книжку олигарх и учинил в ней  распорядительную надпись
       Потом вырвал листок и передал Оборзееву, - держи, здесь как договаривались, миллион, и никому ни слова. Надеюсь, ты меня понял?
       - Понял, - трясущимися руками принял чек Шурик  и по-собачьи предано  заглянул     благодетелю в глаза.  -  А может вам   доставить прах Ельцина..?