Хмара на химере

                ХМАРА НА ХИМЕРЕ
                Повесть о современной молодежи

Држбых воткнул копье в глаз. Кукушка накуковала еще два года. Ствол разинул пасть, ожидая хвост. Хвост остался оторванным.

Жбрдых рубанул топором по ноге. Клубника заалела на носу сквалыги. Мумия в тачке объелась хреном. Хрен всхрапнул и захирел.

Држбых саданул вилами в грудь. Кабан исколесил коралловый риф. Пигалица сомкнула руки на карнизе. Карниз обкорнался и скривился.

 Жбрдых впаял роже по первое число. Самовар обвязался малиновой лентой. Купец надел пальто на винегрет. Винегрет повинился и самоликвидировался.

Држбых и Жбрдых вросли друг в друга.

Фпуф надула пухлую щечку. Шкварки зажарились и захрустели. Нитка грациозно влезла в иголку. Иголка голышом соблазнила уголек.

Пфеф кокетливо погрозила пальчиком. Бутерброд завис над килькой в томате. Тюфяк продефилировал по центральному проспекту. Проспект разложился на спектр.

Фпуф подмигнула лукавым глазиком. Репей пророс в горшке на подоконнике. Моль наточила зубы на шубу. Шуба обвешалась ошибками.

Пфеф игриво покрутила попкой. Холодильник заерзал и расплескал рыбий жир. Автомобиль завыл противоугонной сиреной. Сирена остервенилась и ушла на нерест.

Фпуф и Пфеф перемешались и растворились.

А потом все переженились и нарожали кучу детей.

Смысл названия «Хмара на химере» – нечто туманно-эфемерное, до такой степени необычное и труднообъяснимое, что и сам автор не может это растолковать. Такое ощущение подчеркивается соединением слов из разных языков: русского и белорусского. Задача сказки – именно вызвать у читателей ощущение, по мнению автора, совпадающее с «суммарным» эмоциональным рисунком жизни современной молодежи. Это что-то задорно-терпкое, соединенное с барочной насыщенностью образами и действиями, с оттенками ухарства и кокетства; порой – по сути грубое, но «под вуалью» изящества. Ощущение достигается динамичным и симметричным ритмическим рисунком и звучанием речи. Именно звучание слов, сочетание их звучания очень важно в этом тексте.

В первой части описываются нравы парней: они постоянно дерутся, петушатся. Во второй – нравы девушек: они все время кокетничают и завлекают. Но для описания нравов отводится всего по одному предложению в абзаце, а между ними – черт знает что. Потому что в жизни это действительно не так важно: парни дерутся, девчонки кокетничают, и что бы ни происходило в перерывах и помимо этого, закончится тем, что все переженятся и нарожают кучу детей. А чем же еще может закончиться повесть о молодежи?

Возможны две противоположные трактовки сказки. Первая – близка по смыслу к лермонтовской «Думе»: «Печально я гляжу на наше поколенье…» Мол, современная молодежь сплошь занята пустым выпендрежем без всяких идей и целей, и самый банальный результат получается просто как следствие законов природы. Причем персонажи настолько тусовочно унифицированы, что врастают друг в друга, перемешиваются и растворяются, символизируя полное «размывание» личности (и название сказки вроде бы «приветствует» такой смысл, означая «нелепица на нелепице»).

Вторая трактовка – прямо противоположная, всепобеждающе-оптимистическая. Что бы ни происходило, даже если кажется, что вокруг сплошная абракадабра и все летит в тартарары, в какие бы загибоны ни ударялась молодежь, законы жизни все расставят по местам, все постепенно наладится и род человеческий будет продолжаться. А что все постоянно выпендриваются – так, может, каждый человек и рождается на свет, чтобы выпендриться по-своему?