Начальники и кончальники

Еще дедушка мой, от которого я получил фамилию и которого в порту звали   Степан-поляк, был небольшим, но начальником- бригадиром портовых грузчиков.  Умел выгодно торговаться с  купцами и судовладельцами,  организовать народ на работу, но, при этом, сам вкалывал как грузчику положено. Был он человеком недюжиной силы, таскал под мышкой по две шпалы сразу, стокилограмовые мешки кидал играючи... Его широкая спина и крепкие руки, а также умение договариваться с людьми  достались, по наследству, моим сыновьям.
Отец после армии завербовался на Дальний Восток и  пошел служить в НКВД, в отдел ББ (борьбы с бандитизмом). Чтобы было понятно- после Гражданской войны Приамурье кишело бандитами всех пород и мастей  -  они уходили от Советов за остатками Белой Армии и Семеновских банд, осели в Приморье.  А то - приходили из Китая погастролировать. И, хоть, отец жив остался и, даже дослужился в начале сороковых  до капитана и начальника Горотдела ( то в одном городе, то в другом, куда пошлют) - до сорок седьмого года сам с наганом участвовал в задержаниях банд, постоянно рискуя оставить меня и сестру сиротами.
Потом, пока институт окончил и стал молодым специалистом, много было надо мной руководителей, но каждый делал свое дело: я учился, они вели учебный процесс. Обошлось без особых   конфликтов.
Первый мой настоящий начальник, когда я молодым специалистом заявился на работу был  еврей Виталик, чуть старше меня.   Он был добрым малым и хорошим товарищем. Мы с колегами частенько торчали у него, в его всегда гостеприимном доме.   При этом был он сыном управляющего Стройбанком и, видимо, от папани немало чего  хорошего перенял.    У него можно было поучиться   руководить. Было у Виталика два основных принципа, как у начальника.  Первый гласил  «Я ничего не делаю- не замечаю как другие бездельничают. Я сам работаю- имею право с других спросить». Смутно догадываюсь, что примерно таким же принципом всегда руководствовались мои дед и отец. А что до Виталика, то в деле он соображал и ошибки по-существу находил сразу. Второй принцип гласил «Дураков нет, бывают люди не на своем месте». Этот принцип избавлял Виталика от конфликтов и склок с подчиненными и позволял решать вопросы «в конструктивном ключе».
Приглашал он очередного саботажника на беседу и говорил:  «Я вижу, что работа, которую ты делаешь, тебе не по душе. Давай вместе поищем тебе такую работу, чтоб нравилась. Я тебе помогу».  И кончалось все хорошо: «помогнутый» или начинал работать, выговорив себе какие-нибудь мелкие поблажки, или уходил, для чего Виталик ему всячески помогал найти новое место.
Давно уже перестав вместе работать мы долго поддерживали хорошие отношения. К сожалению, Виталик, поддавшись общему настроению, царившему в годы перестройки среди евреев Литвы, уехал в Израиль, где умер. То ли резкая смена климата, то ли задача выжить на новом месте сломала... Мы все, его друзья, до сих пор жалеем об этом и думаем, что среди нас он бы жил-поживал на пользу себе и нам.
Начальник отдела в НИИ, где я проработал большую часть трудовой биографии, был литовец по имени Витас- из тех крепких мужичков-хитрованов, которыми раньше богата была Литва, равно так и Русь.  Может в технике, что мы проектировали, не все понимал, но хорошо разбирался в людских отношениях. Своих подчиненных никогда не выдавал начальству, а внутри, в отделе, мог отыграться, но не по-мелкому.   Просто, задвинуть в угол, если переставал на тебя надеяться. Или сиди не чирикай или ищи себе рабту в другом месте.
А когда кто-нибудь к нему приходил просить повышения, а то, мол, я требую, а меня не слушают, говорил: «Начальниками не назначают. Ими становятся. Вот, когда с тобой будут считаться, на твое мнение ссылаться- поддержу. А раз не слушают- назначай- не назначай...».
Главное его достоинство заключалось в том, что был он король административных игр. Раз уж такой оглоблей его вооружили, он ей пользовался со всей возможной виртуозностью. Всем от заказчика до соисполнителей всегда были разосланы письма с требованием уточнить параметры, сроки, предоставить нам необходимые данные. В противном случае.... Все всегда на тумбе. Все нам должны и виноваты, если кто чего сорвал, ясно дело не мы. Частью этой стратегии был напор, с которым обсуждались и подписывались документы. Ему принадлежит фраза «Бумага, не подписанная в один день не будет подписана никогда». В том смысле, что, если не сразу, то, конечно, что-то согласуют и подпишут, но это будет уже совсем другой документ, слабый и несвоевременный.
В Академию уходил один наш коллега, к.т.н и все такое- развивать новое тогда направление- «управление научным экспериментом» и утащил меня с собой. В принципе, я ничего не терял в деньгах и должности, а некоторая академическая вольность была кстати — родился второй сын.
Начальник наш-  Зам директора Института Математики и Кибернетики по кибернетическому отделению — член-корр  Лаймутис Т.  оказался также  отличным руководителем. Нового для меня типа.
Во-первых, он на все сто соответствовал принципу «сам работаю- могу спросить с других». То есть,  активно совмещал научную работу с руководящей, для чего приходил на работу чуть попозже (все-равно, в рабочее время наукой заниматься не дадут) и сидел в лаборатории до поздна. Институт тогда участвовал в разработке системы прогнозирования кардиологических заболеваний на основе обработки статистических данных кардиорегистраторов. Под его непосредственным руководством.
 Лаймутис, почти играючи, при полной  академической свободе, никогда не повышая голоса и ни с кем не портя отношений, заставлял нас пахать и пахать... Раз в неделю обсуждение сделанного каждым отделом. Добрые, дельные советы...
 - А не пробовали ли вы (разобраться, уточнить, выяснить, посчитать...)...
 - Дайте нам три дня- будет результат.
 - Не надо торопиться, расскажете нам через десять дней.
 Ни один начальник не сможет загрузить работника так, как сам работник. Если его спросить прилюдно- сможет ли он разобраться и сделать? И сколько ему времени на это надо? Только тогда и начальнику надо работать, знать что они делают, где проблемы. А Лаймутис был работающим и знающим начальником.

 Начавшаяся эпоха разрушений быстро сменила начальников или, на глазах, стала разрушать сущность еще пригодных к делу неплохих специалистов.
В условиях обрушившейся на всех безработицы и бескормицы мы, четверо ведущих специалистов НИИ электрографии ( два главных конструктора, ведущий специалист по микропроцессорной технике и к.т.н.,с.н.с. физик-электрографист ) образовали бригаду по обслуживанию копировальной техники. Благо, мы все неплохо знали что это такое и как работает. Пару лет мы хорошо  держались, пока одному из нас, назначенному директором, не захотелось двойной доли в заработках.  Артель молча распалась.
С богатым опытом  наладки аппаратов разных фирм  я пошел на разработку   к хорошему, всеми нами уважаемому конструктору,  пытавшемуся наладить производство собственного настольного копировального аппарата.
Статус хозяйчика фирмочки и возможность покрасоваться в качестве «предпринимателя»  сильно подорвали моральное состояние нашего нового работодателя. Потерпев некоторое время его социальные эксперименты, заключающиеся в том, чтобы платить меньше, а получать от нас больше и с подобострастием, мы  с коллегами опять молча разбежались.
Бывший коллега по НИИ  Марьян, победивший на конкурсе на занятие должности вновь открытого Центра диагностики  железной дороги позвал в лабораторию, где я спокойно и без заискивания перед кем-либо  начал работать рядовым инженером и занялся новым, интересным делом- технической диагностикой железнодорожного оборудования.
Однако, эпоха дельных и грамотных  начальников подошла к концу. Было, даже  неясно, как это в условиях победившего феодально-родового строя безродный поляк Марьян, хоть и к.т.н. , получил такую должность. Он был недостаточно пригоден для главного- для солидного  распила финансов.
Через некоторое время,после какого-то происшествия на дороге (что на транспорте случается часто) Марьяна отодвинули на должность зама, а начальника поставили «какого надо».

Если слово «начальник» ассоциируется с началом, истоком, первопроходцами и искателями, то нынешних руководителей хочется назвать «кончальниками»,  «мортусами», провожающими за хорошие деньги  вверенное им дело в последний путь. Вспоминается сразу руководство Саяно-Шушенской ГЭС, якобы отремонтировавшее резервные агрегаты и, даже, не закрепившее крышки турбин болтами, не сообщившее об этом диспетчеру.  Наводнения из-за плохо построеных дамб и сто лет не чищенной  ливневой канализации, лесные пожары  от нескошеной травы и непропаханых просек, пожары при почти каждом ремонте зданий, тонущие корабли, смертельные провалы на дорогах, иаварийные запуски ракет... И конца этому начальственному разрушению пока не видно...