Ошибка аркана карива

  В нынешнем году начало нового учебного года в школах и детских садах начался в Израиле не 1 сентября, а 27 августа, поскольку вечером 4 сентября начинается еврейский новый год.
  Выходцы из СССР-СНГ привыкли, что начало нового учебного года проходит торжественно, с цветами в руках первоклашек и белыми бантами в косичках девочек, но в Израиле нет такой традиции, о чем русскоязычные мамы, вспоминая своё детство, высказывали сожаление.
  Русскоязычный девятый телеканал, разумеется, освещал эту тему, но больше разговор шел о высокой плате за пребывание в частных детских садах. По сути, одну из зарплат, если работают оба родителя, приходится отдавать за пребывание ребенка в детском саду.
  Почему же родители идут на это, хотя плата в государственном детском саду ниже? "Я хочу, чтобы мой ребенок знал русский язык",- ответила на этот вопрос одна из молодых русскоязычных мам.
  "Ошибся ты, Карив в своём прогнозе",- мысленно подискутировала я с автором книги "Однажды в Бишкеке" Аркаком Каривым.
  Автор ответить мне не сможет, он ушел в мир иной в минувшем году, но в этом издана его книга, а когда читаешь книгу мысленно соглашаешься или дискутируешь с автором, независимо от того, жив он или умер. Всё зависит от текста, то ли созвучного  твоим мыслям, то ли противоречащего им.
  Впрочем, о том, что Карив ошибся в своём прогнозе, я не сомневалась с самого начала, когда прочла его утверждение, ибо сама не раз убеждалась в его ошибочности, а слова молодой женщины лишь стали ещё одним подтверждением именно моей уверенности.
  Что же, однако, утверждал Карив? "... Нет больше в Израиле польской общины. Умрёт и русская. Потому что дети русских родителей в Израиле сами уже не русские".
  Похоже, Карив совершенно не учёл такую вещь, как ментальность человека. Она никуда не девается, пересели его хоть на Северный полюс, а не то, что в Израиль, где русские евреи вовсе не стремятся стать иными, чем были до сих пор.
  Да это и невозможно, хоть стань суперспециалистом по ивриту, каким был сам Карив. Он сам рассказывает об одном талантливом русском поэте Израиля, который не стал детально изучать иврит, чтобы это не мешало ему думать и писать по-русски.
  Да и знание иврита вовсе не делает человека израильтянином, как это не прозвучит парадоксально. Израиль, несмотря на то, что он упорно примеряет европейские одежды, остаётся восточной страной, и поэтому более своими здесь чувствуют себя евреи, выходцы из ближневосточных арабских стран, чья ментальность очень схожая с их ментальностью.
  Собственно, никакого открытия здесь нет, и стоит ли ломиться в открытую дверь? Но как раз судьба самого Аркана Карива заставила меня вернуться к этой теме. Аркан  Карив - сын советско-российского поэта и писателя Юрия Карабчиевского. Он родился в 1963 году, и его юность выпала на времена, когда, казалось, устоявшийся воздух советской действительности так и останется затхлым и непроницаемым.
  Это было время, когда молодые люди (и не только молодые), не согласные с политикой советской власти, работали дворниками, слесарями, грузчиками, что-то писали, но не могли издаться, кроме как за границей.
  Тогда возникли среди еврейской молодежи и первые  группы по изучению иврита:Израиль представлялся им страной европейского типа, где они если им удастся попасть туда, смогут полностью реализовать себя.
  Карив репатриировался в Израиль в 1989 году.  Ему было 26 лет, и он не только прекрасно владел ивритом, но даже написал учебник по нему. В Израиле он даже вел уроки по ивриту на одном из телеканалов, а также работал в русскоязычной газете "Вести".
  Эта газета считалась наиболее респектабельной среди других русскоязычных изданий, которых в Израиле было достаточно много. Даже я, репатриировавшись в 2001 году, застала ещё довольно большое количество их.
  Увы, настоящими газетами или журналами (в профессиональном отношении) их назвать было трудно. Они почти не печатали самостоятельных материалов на темы внутренней жизни Израиля, а отделывались от читателя тем, что перепечатывали материалы из российских изданий, за что те судились с ними, или публиковали опусы читателей, в основном пенсионеров, которые были их главными читателями, в которых те рассказывали свои биографии или делились какими-то жизненными ситуациями.
  Складывалось впечатление, что для издателей и редакторов главное заполнить газетную площадь, а читатель всё съест. А ведь в Израиле было немало хороших, профессиональных журналистов.
  Несколько более профессиональными были русскоязычное радио РЭКА и возникший позже русскоязычный(девятый) телеканал, но и здесь было немало местечковости. Однажды мне пришло в голову проанализировать, откуда приехали репатрианты, которые стали "начальниками" русскоязычных СМИ, и выяснилось, что многие - выходцы из Грузии, Узбекистана, Азербайджана. Ясно, что земляк тянул земляка, но дело даже не в этом, или не только в этом, а в том, что, хочешь-не хочешь, но их взгляд и знание русского языка и культуры, мягко говоря, весьма своебразные.
  Зато у них были связи, деньги, поддержка в своих общинах, общее понимание, как из всего извлечь выгоду.
  В каком состоянии теперь русскоязычные бумажные СМИ, не знаю, поскольку с развитием Интернета надобность в них окончательно отпала, хотя я давно перестала их покупать и читать. Не интересно.
  А что же израильская русскоязычная литература, ведь Аркан Карив был писателем? В Израиль репатриировалось много талантливых поэтов и писателей разных поколений. Возникли разные журналы с разным тиражом, и, как водится, споры о том, кто истинный талант, а кто -нет. В конце концов большинство их задохнулось и умерло. И не потому, что они перестали получать материальную помощь от государства,= просто круг их читателей был слишком ограничен. А темы, можно сказать, исчерпались. Скучно же всё время читать о том, как боролись за выезд в Израиль, или как пришло понимание своего еврейства.
  В большинстве своём русскоязычные литераторы Израиля были повернуты на прошлое, на жизнь в России, на российскую действительность, и, конечно, хотели бы публиковаться в России. Но только Дине Рубиной удалось стать израильско-российским писателем, соединить события прошлой жизни с израильской в одну цепь, и тем самым вызвать к своему творчеству еще больший интерес. Ее книги издаются в России, она там своя , чем может похвастаться мало кто из русскоязычных писателей Израиля.
  А что же Карив?  Он был на десять лет моложе Рубиной и принадлежал к другому поколению, и у него была другая судьба. Дина Рубина уехала в Израиль уже известной, автором повести, опубликованной в известном журнале "Юность". Она всегда считала себя русским писателем и никогда не пыталась сделать из себя кого-то другого. В конце концов, не важна страна твоего проживания, важно, кем ты себя чувствуешь, какова твоя ментальность.
  Похоже, у Карива не было такой внутренней гармонии. И, вероятно, такой уверенности в своём таланте, как у Рубиной. Это чувствуется по его повести "Переводчик". Её герой Мартин Зильбер, своего рода литературный автопортрет самого автора, собирается на сборы в армию, и далее идут события, попутные этим сборам, а потом уже рассказ о том, как проходили сами сборы. Хотя герою близко к тридцати, он ведет себя "как пацан", застрявший в прошлом:легкомысленность, наркотики, случайные связи.
  И обрывается  повествование как-то вдруг, без всякой логической связи, словно автору вдруг наскучило писать и рассказывать.
  Тот же Мартын Зильбер и герой повести (хотя в предисловии к книге оба произведения названы романами, жанр повести для них больше подходит) "Однажды в Бишкеке", приехавший с друзьями в Киргизию во время президентской избирательной кампании на помощь одному из кандидатов в президенты. В ней некоторые страницы почти дословно переписаны из "Переводчика", но уже отнесены к другому герою. Может быть, Карив даже не заметил этого, или ему стало скучно писать.
  Но некоторые страницы повествования написаны даже с блеском. А еще Карив удивил тем, что  весьма жестко описал  нрав и нравственность действующего израильского политика Авигдора Либермана, назвав его настоящим именем и фамилией, что обычно не делают, если произведение художественное.
  Но, как и при чтении первой повести, и эта оставляет ощущение неоконченности и внутреннего авторского раздрая. Чувствуется усталость от жизни, разочарование от жизни в Израиле (прожив здесь пятнадцать лет, Карив уехал в Россию), попытка убедить себя, что он - человек мира и ни к кому конкретно не принадлежит. В эссе о своём отце Карив пытается убедить себя:"Сегодня я вообще отказываюсь оперировать термином "народ". Сегодня моя родина - Интернациональная Сеть. Есть люди и есть искусство. Это - самое интересное. Размениваться на какую-либо идеологию я считаю пустой тратой становящегося всё более драгоценного времени. Но чтобы до этого дойти, нужно было стоять на плечах гигантов. Нужно было, чтобы папа родил и воспитал меня евреем".
  Карив напрасно убеждал себя в том, что не способствовало ему в самоопределении. Как бы он не доказывал, но Сеть не может быть родиной, а только источником информации. И чтобы дойти до этого, не надо было быть евреем. Надо было решить, наконец, для себя:кто ты есть и что ты хочешь? И к какой культуре ты принадлежишь, ибо выбор определяют не только твои способности. Его определяет твоя ментальность, даже если ты пытаешься от нее уклониться.
  Карив явно пытался, и это было его трагической ошибкой. В предисловии к книге есть такие строки:"О человеке, покончившем с собой, важно сказать, что он смел". Впервые названа причина смерти Карива, скончавшегося в 2012 году, за несколько дней до своего дня рождения. Он ушел из жизни "по-отцовски":Юрий Карабчиевский тоже покончил жизнь самоубийством.
  Кстати, в 1990 году Карабчиевский репатриировался в Израиль, но в 1992 году вернулся в Россию, и в этом же году покончил с собой. Сын, Аркан Карив, считал, что на отца повлияла судьба Маяковского, книгу о котором он написал.
  Может, в таком предположении и есть некое зерно истины. У русских евреев какая-то особая, мистическая связь с Россией, русской культурой, русской литературой. И никуда от этого не деться, и не нужно деваться, надо развивать эту связь, а не отрицать или пытаться ее ослабить. Карив попытался и трагически ошибся.