Нужно помнить о ней

Новелла

      Нужно помнить о том, что со смертью придется-таки, хоть вы сволочь последняя, хоть безгрешный почти человек, когда-либо увидеться, пообщаться с ней с глазу на глаз. Разговора прямого может вовсе не быть, но о том, что старушка вообще позабудет о вас, смешно было бы даже мечтать. Понимаю, что думать о ней совершенно не хочется, и не надо, не думайте, помня только, что смерть где-то рядом всегда… И не надо бояться ее!..
      Бояться смерти – это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, -  говорил в свое время Платон,* - то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают наверное, что она величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество воображать, будто знаешь то, чего на самом деле не знаешь.
      И не надо спешить!..
      В жизни все вещи друг от друга отличаются, а в смерти все одинаковы. – писал мудрый Ян Чжу. ** – При жизни отличаются друг от друга умные и грубые, знатные и низкие; в смерти же одинаковы тем, что все смердят и разлагаются, гниют и исчезают… Следует наслаждаться при жизни, к чему хлопотать о том, что будет после смерти!
      Каково наслаждение, помня то, что умрешь?..
      Что за странная вещь наслаждение! – поражался Сократ.*** – Как удивительно срослось оно со своей кажущейся противоположностью – болью! Вместе они не желают приходить к человеку, но если человек преследует и настигает что-нибудь одно из них, то почти неизбежно приходит к нему и другое; можно подумать, что это два тела об одной голове.
      И в итоге от мыслей о женщине, зовут Смертью которую, в голове лишь сумбур получается!.. Но хотелось бы знать, какова эта дама в реальности, может быть, очень тонкая, добрая, мудрая и безумно красивая?!.. И она одинокая, и мне жалко ее!.. Вероятно, красавица Смерть, несмотря на свой статус божественный, как все женщины мира, также жаждет любви...
      И я, кстати, один, одинок… И мне лет пятьдесят, и я полон желания жить, и я полон энергии… Но… с другой стороны, я подавлен своим одиночеством и желанием вернуть что-нибудь из того, что ушло, что утрачено… Смерть пришла слишком рано к моей, к той, которую я в самом деле любил… Может быть, потому мне неймется-таки со второй познакомиться, одного меня здесь, в этом мире оставившей?..
      Дочь… Она замужем и… скажем так, далеко… Далеко, это значит, что живет в другом городе, далеко – в плане чисто житейских проблем… Нет, духовно и кровно мы с ней, разумеется, связаны, пришло время любимице выполнять свою миссию, родить в первую очередь…
- Вам бы снова жениться, Степан Алексеевич, - на работе частенько говорили сотрудники. – Вы мужчина еще хоть куда!..
- Беда только, что я однолюб! И не встретил пока ни одной, чтоб хотя бы отчасти могла заменить мне ушедшую, - отвечал, понимая абсурдность такого желания.
      Заменить… можно разве что лампочку иль какую деталь!..
      Интернет... С его помощью можно, даже модно искать, чтобы позже и ближе уже познакомиться, интересных приятных людей, но меня не тянуло к тому, чтобы делать такое в Сети… Слишком это публично, по-моему… Но под камнем лежащим и вода не бежит!.. И ходил я частенько по улицам, иногда и в ночи, проводя выходные за городом, иногда и в лесу… Свято верил, найду!..
      И вот, пятничный вечер опять; конец лета; тепло… В постель лег с неспокойной душой, не мог долго уснуть…
      Сон ли это? Не знал. Знал, что рядом со мной явно кто-то дышал, а я сам находился при том в состоянии транса глубокого.
- Ах, Степан!.. – наконец появилась она, да, любимая женушка; и не помнил я даже о том, что ее уже нет. – Обними же меня!..
- Да, Танюша, да-да!..
      И мы голые, голые… Грудь к груди, запах тела ее… Возбуждения не было… Зато в нежности плавали и глядели друг другу в глаза… И в глазах своей женщины видел только любовь…
- Хочу слышать твой голос, Степан, - и сказала она неожиданно, - почитай мне, пожалуйста, стихи. Знаешь сам, мне Хафиз очень нравится…
- В таком случае слушай, - продолжая глядеть на нее:

Я вышел на заре,
          чтоб роз нарвать в саду,

И трелей соловья
          услышал череду.

Несчастный, как и я,
          любовью к розе болен,

И на лужайке он
          оплакивал беду.

По той лужайке я
          прогуливался часто.

На розу я смотрю,
          на соловья – и жду –

С шипом она дружит,
          но также неразлучен

С любовью соловей –
          все в том же он бреду.

Стенания соловья
          мне в сердце болью пали,

И утешенья сам
          себе я не найду…

Там много роз цветет,
          но кто сорвать их может,

Не испытав шипов
          опасную вражду?

Хафиз, надежду брось
          на счастье в этом мире –
Нет блага в нем, и все
          нам к скорби и вреду!

- Благодарна тебе, дорогой, - стали грустными-грустными моей Тани глаза, - ты меня хоть чуть-чуть отогрел, - и действительно тело ее, лишь теперь это понял, было больно прохладное.
      Хотел что-то сказать ей в ответ, но уже не успел… И исчезла любимая женщина… Запах только остался ее…
      И проснулся… Два часа было ночи… И проснулся, похоже, для этого, чтобы в трансе глубоком другого характера испытать ощущения, только-только меня навестившие и, конечно, еще не забытые…
      Зачем мучить себя?!..
      Спал потом до восьми…
      В день субботний за городом много-много людей... Кто на дачу спешил, кто к реке, а кто в лес… Мне грибы не нужны!.. Слишком сухо, увы, чтоб хотя бы с десяток найти… Зато воздух прекрасный в лесу…
      И пьянили чудесные запахи, под ногами трещали сучки… И так долго я шел; и увидел вдруг женщину… Да, с лукошком в руке… Лет ей тридцать, наверное; хороша, между прочим, собой и достаточно смелая – минут пять уже видя меня, не боялась нисколечко…
- А где ваше ведерочко?.. – улыбаясь, спросила, когда к ней подошел. – Где же ваши грибы?..
      Ба, лукошко красавицы уже было практически полное!.. И грибочки в нем все, сказать можно, отборные!..
- Я сюда с другой целью пришел, - после паузы сказал ей в ответ.
- Подышать свежим воздухом?..
- Подышать… заодно, вряд ли только удастся, жажду встретить здесь бабу-ягу!..
- Не боитесь?!..
- О нет!.. В моем возрасте стыдно уже кого-либо бояться вообще!..
- Ах, не надо, Степан Анатольевич, вы еще хоть куда!..
- ?!..
- Приглядись, я и есть твоя баба-яга!.. – перешла вдруг со мною на «ты» и, смеясь, заявила она. – Посему твое имя мне известно давно!.. Меня звать можешь Мартой, Степан.
- Рад знакомству, вот только, – сказал я, приходя мало-мальски в себя, - только ты для яги чересчур молода!..
- Со старухой бы ты и не стал разговаривать!.. – веский довод с ее стороны. – Ладно, милый, пошли!..
      Ба, и милым вдруг стал!.. Вот она, черт меня побери, в самом деле приятная, очень милая женщина, только я, вероятно, слишком стар для нее… Коль и впрямь так считаю, то зачем с ней хожу?..
- Вижу, ты в самом деле, Степан, без ума от старух и, похоже, боишься меня!.. – через десять минут усмехнулась цветущая, интуитивно то чувствовал, незамужняя Марта.
- Не боюсь, - тут пришлось призадуматься, - рад, что встретил тебя…
- В таком случае веди, хватит нам не сегодня грибов!.. Раз действительно рад, я согласна поехать с тобой!.. А что дальше, зависит от нас!..
- И откуда ты, Марта, все-все знаешь о мне?!..
- Говорила уже, что я баба-яга, что я ведьма, Степан!..
- Ты не ведьма, а нимфа лесов!..
- Кем бы я не была, факт, вполне материальная!..
      Что хотела мне Марта сказать, подчеркнув, что она материальная?.. И я вел эту женщину; да, к машине своей, на окраине леса стоящую… И спустя полчаса…
- Вот и Хонда моя!.. – ее дверцу открыв.
- Вижу-вижу, спасибо, Степан!..
      И поехали в город с красавицей. И чем дольше я видел ее, чем с ней больше общался, тем она больше нравилась мне, был влюблен в нее по уши!.. Никакого сомнения не было, Марта знала о том!..
      И поставил хорошую музыку… Ambient назвать можно магической, порождающей жизнь и любовь, и космической музыкой… Эйфория и транс!.. В ощущениях моих все ж таки был нюанс, понимание того, что все это со мной в жизни было уже, трудно вспомнить, когда… Дежа вю, дежа вю…
      Город; полдень; и жарко на улице – в машине кондиционер…
      Пригласив меня  в гости, Марта адрес тотчас сообщила мне свой и с улыбкой добавила:
- Вот и шанс тебе раз хоть в неделю насытиться!..
- Я вообще-то не очень и голоден, - сказал с видом серьезным в ответ.
- Эй, не надо мне врать!.. – засмеялась она.
      Вскоре были на месте… И элитный район, и квартира шикарная… Правда, только две комнаты…
- Я одна, мне и двух за глаза, - прочитав мои мысли опять, пояснила мне женщина. – Посмотри телевизор, Степан, пока я буду чистить грибы.
- Я тебе помогу!..
- Рада слышать, вперед!..
      Подосиновики, подберезовики и боровики… И один к одному!.. Чистить даже не нужно практически…
      Как я здесь оказался, что я делаю здесь?!..
      И стихи вдруг на ум мне пришли Рудаки:****

Рассказ мой это о пчеле пойдет.
Она для улья собирала мед,
Вдруг увидала, на свою беду,
Цветущую кувшинку на пруду.
И опустилась пчелка на цветок,
Забыв, что улетать выходит срок.
Когда в округе сделалось темно,
Кувшинка увлекла пчелу на дно.

- Ах, не будь же трусливым таким!.. – это Марта с улыбкой опять. – Ты мужчина таки, не пчела!..
- Не кувшинка, надеюсь, и ты…
      И чего волноваться действительно?..
      И потом мы с ней сели за стол…
- К грибам хочешь, наверно, и водочки?.. – на сей раз без иронии обратилась ко мне распрекрасная нимфа, волшебница.
- Да, хочу, но нельзя!.. – не оставишь машину свою на чужой территории.
- Ограничимся квасом тогда!..
      Квас, с картошкой грибы… и прекрасная женщина… Успев душ, между прочим, принять, Марта ныне уже не в спортивном костюме, в легком платье была… И не есть мне хотелось теперь, а ее нежно-нежно обнять, целовать… И сама, как пушинка, легка и стройна и манящая!..
      И, распробовав, ел, было вкусно действительно!.. Говорил комплименты хозяюшке…
- Может, вечером сходим куда?.. – когда оба насытились, обратился к ней вкрадчиво и тотчас пояснил: – Уже после того, как машину поставлю в гараж, приму душ и одену костюм.
- В ресторан?.. – без восторга спросила она.
- Не сезон, летом больше и некуда!..
- Так и быть, я согласна, Степан, - призадумалась женщина. – Но учти, после ужина ты всего лишь проводишь меня, сам домой без обиды отправишься!..
- Ладно, Марта, отправлюсь домой, - огорченно сказал ей в ответ.
      Это только сегодня!.. Завтра, может, сама!..
      Ресторан… И коньяк… Но пьянел от нее… И пьянел оттого, что прекрасно уже сознавал: Марта станет моей!.. И я чувствовал запах, ее запах желания… И так пахла Танюша моя, когда страстно желала сближения…
      И средь ночи ее проводил… На прощание Марта сама сильно-сильно прижалась ко мне и сказала…
- Прости, - после паузы добавила: - Я даю тебе время одуматься.
- Тут и думать-то нечего!.. – нос свой в женскую шейку воткнув. – Ты – само совершенство, желанная!..
- Рада слышать, пока!..
      И ушла моя Марта, ушла… Я вернулся домой… Окрыленный, а также… возбужденный весьма… Мне все время казалось, что она до сих еще рядом находится, всеми фибрами чувствовал пыл и трепет изящного, идеального тела ее!..
      Может, зря согласился с предложением женщины, что, ее проводив, воздержусь от попыток с ней улечься в постель, без обиды отправлюсь домой?.. Быть чрезмерно уж нравственным в наши дни, полагаю, смешно!..
      И стихи перед сном снова вспомнились, на этот раз из индийской средневековой лирики и с упреком отчасти тому, кто владеет сердцами людей.

Никто, наверно, до недавних дней
          не ведал ни различья, ни границы
Меж тем, что муж достойный говорит,
          и тем, что в мудрых ведах говорится.
Все извратилось в наш Железный век,
          разлад владеет даже мудрецами…
Так начал делать все наоборот
          и бог любви, играющий сердцами.

      И один, вновь один лег на старый широкий диван, но представить ее, свою Марту без всяких одежд, почему-то не мог. И куда-то тонул и летел, и планировал…
      Ба, и снова пред мною красавица!.. И практически голая!.. И спадали на плечи и вились ее огненно-рыжие волосы… И лет девушке двадцать, не более… И глаза ее темно-зеленые и большие глядели на меня с удивлением…
- Ах, целуй же меня!.. – с нетерпением сказала грудным и волнующим голосом, приближаясь ко мне.
      Взгляд же лани изящной пьянил и вверг в транс моментально меня, тело пахло ванилью ее…
- Нет, не надо, Степан, - и сказала горячая, страстная, когда я проявил нетерпение. – Твое дело балдеть!..
      Я лежал на спине… И я был уже в ней… И сжимал ее груди упругие, в самом деле балдел… Как ни странно, наездница, несмотря на всю страстность свою, не спешила теперь…
- Тебе нравится, сладенький?.. – умудрялась при том говорить.
- Да, о радость моя!.. – тонул глубже и глубже в кудеснице, находился в чудеснейшем, оказалось, что мной за всю жизнь в полной мере непознанном омуте.
- Вот и славно, целуй!.. – тут она наклонилась, целовала меня; Боже мой, лицо Марты пред мной!..
      И не только лицо!.. Но мне было уже все равно!.. И когда мы забились в неистовстве, в тело женщины с силой ударило мое семя горячее, я увидел другое лицо… Ужаснувшись при том… Совершенно чужое, искаженное это лицо… Не от злобы, от страсти… Оно вовсе не страшное, оно даже прекрасное!..
      Марта Мартою стала опять… И тогда я проснулся… и подумал: и пусть…

*Платон (Аристокл). Древнегреческий философ. (428 – 347 гг. до н.э.)
**Сократ. Древнегреческий философ. (469 – 399 гг. до н.э.)
***Ян Чжу. Древнекитайския философ. (ок. 440 – 360 гг. до н.э.)
****Рудаки Абу Абдаллах Джафар. Таджикский и персидский поэт. (ок. 860 – 941 гг.)

                2013 г.