м з19

ГЛАВА  19

 

Лина очнулась в своей камере. Она минуты две не могла сообразить, куда попала, но вскоре всё вспомнила и до зубовного скрежета сжала челюсти. Скулы свело, а в голове вместе с пульсом забухала мысль:
«Почему я здесь?»
Она по-прежнему была прикована наручниками к поперечной между двумя стойками кровати трубе, и «отдыхала» в серебристом с разноцветными блёстками комбинезоне. О голоде Лина уже не вспоминала, боль от полученных на арене ударов не ощущалась, а вообще всё происшедшее с ней во время первого ознакомительного акта накануне представлялось ей довольно отчётливой видеосъёмкой каких-то кинематографических событий, к которым она не имела никакого отношения.
«Всё это мне, наверно, приснилось», - неуверенно подумала она и тупо оглядывалась в камере своего временного содержания. Сейчас, когда действие наркотика или кончилось само по себе, или было нейтрализовано действием другого наркотика, когда она стала мыслить трезво и здраво, Лина не могла допустить даже мысли о своём участии в таком диком представлении, какое услужливо до мельчайших подробностей рисовала память. Однако её настоящее пребывание в «цирковом» наряде в прикованном состоянии говорили об обратном. Лина бессильно дёрнула наручники и с удивлением припомнила встречу с бывшим одноклассником. Особенно невероятным ей показался тот факт, что, когда началась битва за банку со жратвой, она начисто забыла о Роме. Не менее странным было то, что Роман во время встречи одноклассников даже не подал никаких признаков узнавания. Лина, вспоминая, одновременно пыталась классифицировать ощущения, которые при этом испытывала перед встречей, во время неё и чуть позже.
«Сначала я почувствовала какие-то немотивированные спазмы, потом появился голод, затем, когда с тумбы убрали колпак, и я увидела стеклянную «банку» со жратвой, голод усилился и вскоре я обо всём начисто забыла. И про Рому в том числе… Хотя сразу я его узнала… А он меня – нет. Что происходило потом, когда с банки сняли колпак, ни черта не помню. Зато помню, о чём кричал конферансье в начале представления. О каком-то ознакомительном представлении… Точно! Значит, сейчас будет первый смертельный акт. Из него выбывает один участник. Затем второй акт и второй участник. Всего актов, кроме ознакомительного, четыре. Значит, в живых останется один. Логично... Но выжившего не выпускают из этого, я думаю, подземелья, и он номером первым выступает в следующем шоу. И так до тех пор, пока он не загнётся в каком-нибудь следующем акте следующего шоу. Весёленькая перспектива... Особенно если учесть, что из нас с Ромкой – это в лучшем случае – всё равно может выжить только один. Но Ромка-то, Ромка! Ведь он меня совершенно не узнал? Значит, ему кололи ещё какую-то дрянь, провоцирующую амнезию. Что ж, с этих химиков станется: научно обосновали свой вертеп, - целый аттракцион получился, а не какая-то примитивная колбасня на манер боёв без правил. Но почему я здесь? Ведь меня притащили сюда не только потому, что в поисках Ромки я путалась, возможно, у кого-то из устроителей шоу под ногами? Опять же, пронюхать мои данные по части спортивной биографии мог только мент, а мент…»
Думая, Лина не забывала чутко прислушиваться к происходящему за решёткой и внутри себя. Она пыталась по собственным внутренним ощущениям догадаться, что нового готовят ей устроители шоу. Но ничего аномального не чувствовала. Но испытывала почти полное душевное равновесие и некоторый подъём физических сил. Даже думая о прошедшем и осмысливая происходящее, она не тяготела ни к меланхолии, ни к отчаянию. Она вспомнила, какому настроению подверглась, когда очнулась здесь первый раз, затем сопоставила то и это, и её не обеспокоил тот факт, что сейчас она практически равнодушна к своему положению, как узницы, но лишь полна какой-то немотивированной злости. И именно данная злость руководит рассудком, заставляя его вспоминать, задавать вопросы и отвечать на них.
«Чертовщина какая-то, - пришла на ум вполне банальная мысль, - одно ясно – надо бороться до конца. А это значит – выиграть, возможно, поединок с Ромкой Светлицким. Ведь он всё равно меня не помнит. А там видно будет. Но каковы химики? Блин, ведь этот мой пофигизм тоже, наверно, следствие какого-нибудь укола? А почему – какого-нибудь? Первый укол мне впороли здесь, второй – на арене. Кстати, интересно было бы подумать на тему связи Александра Баранчук, бывшего местного якобы наркобарона, с прочей местной наркомафией. Но думать именно на эту тему просто лень. Не поспать ли, сколько придётся?»
Задавшись последним вопросом, Лина чисто на аналитическом уровне сознания отметила, что тут ей следовало бы ужаснуться по поводу уже крайней степени пофигизма, но не ужаснулась. Спать, правда, она не стала, но расслабилась на койке как могла и приготовилась ждать.

 

Пришли за ней ровно через полтора часа. Без наручных часов Лина ориентировалась во времени плохо, но внутренние ей подсказывали, что сейчас час или два ночи. Что касается точности, с какой она определила интервал времени, данный ей на отдых, то она просто услышала разговор между квадратным и «доктором», когда они пришли за ней. Услышав беседующих, чьи слова звучали в сводчатом подземном коридоре с характерной гулкой таинственностью, Лина вдруг подумала, что могла бы попробовать докричаться до «коллег», которые сидели рядом. Она чётко запомнила расположение коридоров-пальцев, где в одном из них она успела разглядеть похожую решётку. Но мысль о возможности докричаться не вывела её из состояния относительного равнодушия, а сменилась другой, которая советовала не надрываться зря, поскольку   л  и  ч  н  о  ей это на фиг не надо.
- Ну, что, коллега, сверим часики? – услышала Лина перед тем, как квадратный с «доктором» появились на виду за решёткой. – Сколько на ваших?
- А ваши опять барахлят? – возразили спрашивающему. – Вам, папаша, давно пора в «Ролексе» ходить. Впрочем, не моё это дело. А времени – полчаса до начала генерального представления.
«Клоун обещал начало первого смертельного акта через два часа после окончания ознакомительного, - машинально констатировала Лина, даже не шевельнувшись на койке при звуке голосов, - значит прошло полтора часа».
- А вот и мы, - приветственно взмахнул хилой ручкой «доктор», когда парочка нарисовалась перед Линой, – как отдохнули?
- Пошёл ты, - угрюмо возразила Лина и села на койке. Немотивированная злость, спокойной устоявшейся мутью заполнившая почти всё её сознание, из-за чего другие чувства пребывали в относительном забвении, вдруг всколыхнулось и Лине захотелось убить этого крысёныша.
- Злимся, это хорошо, - удовлетворённо заметил «доктор», дождался, когда квадратный отомкнёт дверцу, вошёл первый, поставил поодаль от койки свой саквояж и замер в недолгом ожидании.
Квадратный вошёл вслед за «доктором» и опустил перед Линой пластмассовую решётку. Она находилась в свёрнутом состоянии в некоем подобие тубуса над верхней внешней стороной койки под потолком камеры. А «доктор», не чинясь, проверил парашу и открыл, приговаривая, саквояж:
- Вы, мадам, сегодня начинаете первая. Я имею в виду генеральное шоу. Поэтому мы к вам раньше всех. Как себя чувствуете? Не отвечаете? Ну, и не надо. В горшок сходили, и ладно. А то на сцене вам будет недосуг. Но вот покормить вас придётся.
«Доктор» сделал знак квадратному и тот через решётку ткнул Лину электрошоком. Женщина секунды на две вырубилась. За это время квадратный успел свернуть решётку, повалить Лину на койку и сесть ей на ноги, крепко перехватив её правую свободную руку.
- Можно, - буркнул он.
- Что ж, приступим, - доброжелательно молвил «доктор».
«Суки! – злобно подумала Лина. – Интересно, как они с мужиками справляются? Впрочем…»
Пока квадратный придерживал Лину, «доктор» сноровисто подвесил к поперечной перекладине капельницу, воткнул в вену женщины иглу и минуты полторы придерживал её, пока из капельницы в вену не перейдёт определённое количество какого-то раствора.
- Пожалуй, хватит, - добродушно сказал «доктор», вытащил из вены иглу, капнул на ранку перекисью водорода, заботливо проследил, чтобы не было кровотечения, и стал убирать капельницу.
«Это какая-то сестра милосердия, - с тупой яростью подумала Лина, - блин, с каким бы наслаждением я их сейчас поубивала!»
Тем не менее, она даже не попыталась вырваться из лап квадратного.
- Ну, что ж, пора, - мягко напомнил «доктор». – Да, не забудьте про очки.
- Угу, - буркнул квадратный и ткнул Лину электрошоком. Затем натянул поверх её капюшона мотоциклетные очки и закрепил их на затылке скотчем. И, когда женщина стала очухиваться, квадратный флегматично повторил все движения и действия, какие он проделал накануне, когда Лину выводили на предварительное представление: снова ткнул электрошоком, отстегнул наручники от трубы, пристегнул их к своей руке и потащил женщину на выход. Он даже слова повторил почти те же:
- Ноги переставляй, слышь, ты!?
- Сейчас, - огрызнулась Лина и от души лягнула конвоира. Тот дёрнулся в нужную сторону и даже слегка крякнул. А «доктор» одобрительно хохотнул и поинтересовался:
- Что, прочувствовал?
- Больно дерётся, сука, - флегматично возразил квадратный, подтаскивая Лину к знакомому люку. – Надо будет на неё поставить.
- Кого выбрали фаворитом, не слышал? – спросил «доктор».
- Откуда? – удивился квадратный и пихнул Лину в люк.

 

На этот раз Лина не упала на арену, а приземлилась на ноги, слегка присела и отбежала в сторону, чтобы её не сшиб другой участник шоу. Пол арены по-прежнему пружинил, но ни тумбы, ни своеобразной банки посередине уже не было. Публика, увидев Лину, стала издавать одобрительные возгласы. Клоун был тут как тут и принялся за своё, на все лады представляя Лину.
«Козлы вонючие! – злобно подумала Лина. – Устроились. И эти хороши, устроители. Шоу, представление, акты! Словно речь идёт о театре, а не о подпольной развлекухе для платёжеспособных дегенератов…»
Мысленно рассуждая о сравнительном примитивизме развлекательного побоища, Лина даже не догадывалась, какие ей уготованы испытания. Впрочем, она старалась не думать об этом, а занялась разглядыванием обстановки. Всё, казалось, оставалось без изменений, если не считать тумбы посередине арены, которая посредством шкива и троса, приподнимавших своеобразный колпак, превращалась в своеобразную банку с едой.
Вспомнив о тросе и шкиве, Лина подняла голову и увидела, что потолок заметно преобразился. Вернее, исчез высокий свод несомненной пещеры, обработанной под цирк. А вместо него теперь был обыкновенный потолок, «заглушивший» верхнее основание цилиндрического стеклянно-армированного ограждения арены. И если раньше место действия участников шоу напоминало банку горлом вверх, то теперь оно напоминало закупоренный огромной крышкой стеклянный сосуд высотой метра четыре-четыре с половиной, не больше.
- А теперь мы наблюдаем появление участника нашего шоу под номером четыре по кличке «Палец»! – разорялся клоун, прыгая на прежнем месте между внешней стороной манежа и трибуной.
Палец вывалился из трубы не так удачно как Лина и растянулся на арене. Но он быстро подхватился и отбежал в сторону, противоположную от Лины. Затем на арене появились номера третий и второй, Кувалда и Нептун. Позже всех из трубы выскочил Морской пехотинец. Все участники шоу стояли поодаль друг от друга и то злобно смотрели на зрителей, то просто под ноги. И все избегали взглядов друг друга. Каждый, очевидно, понимал, что в живых останется только один, каждый хотел выжить и поэтому не испытывал желания смотреть в глаза то ли будущей жертве, то ли будущему убийце.
- Теперь несколько слов и для участников, и для уважаемой публики! – кричал клоун. – У одного из господ участников есть реальная возможность выжить, у всех присутствующих дам и господ по эту сторону арены есть реальная возможность выиграть очень много денег...
«Кстати, перед тем как вывести меня на арену в первый и второй раз, никто даже не сказал, что надо делать, и не объяснил правил так называемой игры, - вспомнила Лина. - И сейчас не очень-то объясняют. Неужели они так сильно рассчитывают на свою химию?»
- …Итак, мы объявляем фаворита и аутсайдера. Это Москвичка и Кувалда!
Клоун выдержал эффектную паузу, а публика недовольно зашумела. Теперь, когда Лина слегка, если можно так сказать, пообвыклась в роли овцы почти для заклания, она стала больше и внимательней следить за происходящим по ту сторону арены. И ей стали более доступны и интонации возгласов публики, и их слегка размытые в силу специфики «театрального» освещения видимые образы. Поэтому она услышала недовольство.
«Ещё бы им не бузить, - машинально подумала она, - ведь я не стопроцентный фаворит, а Кувалда – не первый кандидат на выбывание. Ничего не скажешь, умны распорядители этого кошмарного бала».
- Дамы и господа недовольны выводами администрации нашего шоу насчёт фаворита и аутсайдера? – вопрошал клоун. – Что ж, мы все склонны ошибаться! Однако это не помешает нам делать ставки? Конечно же, нет! Сейчас к каждому из вас подойдёт наш очаровательный крупье и примет у вас ваши ставки. А мы начинаем первый театрализованный акт нашего смертельного шоу «Весёлые старты». А будет называться этот театрализованный акт «Поистине гибельная жажда»!
«Театрализованный! – зло подумала Лина. – Тоже мне, возомнили. Это завывающий клоун, что ли, театрализованный? Или полуголая вторая местная красавица с похабной походкой эксклюзивной давалки?»
- Итак, дамы и господа, мы уже сделали ставки? А теперь прошу подняться для удобства обозрения первого театрализованного акта смертельного шоу «Весёлые старты» на третий или четвёртый ярус трибуны. Дело в том, что данный акт будет проходить на двух сценических площадках – нижней и верхней.
«Что эти козлы ещё придумали? Действительно, за всем этим стоит настоящий массовик-затейник…»
Лина вспомнила господина Галкина, свою неумелую розыскную суету, Свету, Раю, но мысли не задевали её чувств, а злость, подогреваемая воплями клоуна, дошла уже до такого состояния, что хотелось покусать самоё себя.
- Итак, дамы и господа, «Поистине гибельная жажда»! Время действия – сорок минут. Ассистент – счётчик! Кто из участников шоу не успевает напиться, тому с жизнью придётся проститься! А один из них точно не успеет, это я вам обещаю! И пить им сейчас всем очень захочется, это я вам, дамы и господа, тоже обещаю! Музыку, пожалуйста! И звук восхитительного родника!
«Чёрт, что за фигня?» - мысленно спросила себя Лина, чувствуя, как рот снова наполняется слюной, но в этот раз слюной нестерпимой жажды. Её спровоцировал (или просто напомнил о ней?) музыкальный редактор шоу, пустивший запись журчащего родника. Участники шоу тоже, очевидно, испытали приступ жажды. Каждый стал озираться по сторонам, но опять же избегал смотреть друг на друга. Только Роман Светлицкий наконец-то задержал свой взгляд на Лине Крымовой, но не более того. А она уже почти не думала ни о нём, ни об остальных соперниках, поскольку с каждым журчащим аккордом все посторонние мысли, кроме как о желании напиться, из сознания выдавливались. А клоун продолжал тешить публику:
- Напиться участники шоу могут только на верхней сценической площадке. Но для этого им придётся… им придётся… им придётся туда подняться!
- Ня-ат-ца, ня-ат-ца, ня-ат-ца, - закуражилось искусственное эхо, но не сильно, а лишь в унисон убийственно чистому журчанию.
«Очень смешно, - с усилием подумала Лина, - но куда подниматься?»
Такие же сомнения испытали и остальные участники шоу. Они принялись вертеть головами и задирать их вверх. А в это время в потолке открылись четыре люка круглого сечения диаметром около метра и оттуда спустились четыре каната. Они свисали равномерно по окружности арены в двух метрах от ограждения и не доставали до пола ровно столько, чтобы человек среднего роста мог схватиться за них, лишь подняв руки.
- Счётчик пошёл! – выкрикнул клоун. – Ставки сделаны! Шоу продолжается!
Лина быстрее всех отреагировала на спускающиеся канаты. Она моментально сориентировалась и резко рванула к ближнему от себя. Схватила его руками, подтянулась, затем ещё и уже собралась закрепиться на канате с помощью ног, как на неё сверху обрушилась автомобильная покрышка, и женщина свалилась на пол арены. То же самое произошло с Пальцем и Кувалдой, которые каждый схватился за ближний к себе канат. А вот Нептун сцепился с Морпехом, потому что им достался один канат на двоих. Схватка получилась жёсткой и короткой. Морпех сначала получил в корпус ногой, согнулся, но, когда Нептун хотел добавить ему двумя руками сверху, подставил блок и надолго вырубил противника ударом лба в его лицо. Затем он полез по освободившемуся канату, но его тоже сшибла свалившаяся сверху автомобильная покрышка. Эти покрышки находились где-то высоко наверху, гораздо выше видимого потолка, нанизанные на канаты, и их падение не могло быть неэффективным. Они были достаточно тяжелы, падали они точно на ползущих вверх участников шоу и били по ним достаточно чувствительно, поскольку успевали разогнаться. То ли их кто-то сбрасывал, то ли срабатывал механизм поступательно-замедленного действия в ответ на натяжение каната.
- Ай-я-яй, какое интересное начало! – принялся комментировать клоун, прыгая рядом со второй местной красавицей, которая, в свою очередь, принялась обходить гостей с корзинкой. Её, правда, было плохо видно, потому что публика поднялась на более высокие места, тем не менее, кое-что полуголое иногда отсвечивало за армированным стеклом ограждения. Клоун из-за своей ярко разрисованной хламиды просматривался более отчётливо. Но Лина теперь уже мало интересовалась данными персонажами, она почти не смотрела в сторону публики, её слух сосредоточился на журчании, а все помыслы устремились к его возможному источнику. Хотя, по здравому рассуждению, никакого источника наверху быть не могло. Но никто из присутствующих на арене уже не мог рассуждать здраво. Они хватались за канаты, подтягивались, кое-кто успевал зацепиться ногами за канат и, вроде до края люка оставалось совсем чуть-чуть, как сверху летела очередная автомобильная покрышка, и очередной участник шоу летел вниз. Вставал и снова полз наверх, потому что, пока отдыхал один из участников шоу, канатов хватало всем.
Но Нептун отдыхал недолго, от силы полминуты. Его лицо всё обкровянилось, красные пятна появились на его комбинезоне, он встал с пола, по-звериному огляделся и метнулся к Лине.
- А вот и новый поворот! – запел клоун, пародируя кого-то очень знакомого. – Нептун собирается помериться силами с Москвичкой!
Но Лина не стала дожидаться, когда Нептун станет мериться с ней явно неравными силами на полу арены. Она взялась руками за конец каната, как следует, подпрыгнула, перехватила руками и повисла на канате в полуметре от поверхности арены. А когда Нептун попытался подкрасться к ней сзади, она крутанулась на канате и двумя ногами во вращении сшибла незадачливого претендента на «лёгкий», по его мнению, канат. Когда Нептун отлетел в сторону, Лина подтянулась, закрепилась на канате ногами и замерла, ожидая падения автомобильной покрышки. Она не замедлила свалиться, что говорило в пользу механизма, поскольку человек не стал бы спускать покрышку на участницу шоу, которая заведомо крепко держалась за канат.
- Что делает Москвичка!? – вопил клоун. – Она раскусила нашу тактику, и первая удержалась на канате после падения на её голову такого неприятного груза! Но что дальше?
«Да, что дальше?» - подумала Лина. Она перехватила канат сначала одной рукой, пропуская под ней покрышку, затем другой, потом опустила ноги, чтобы дать покрышке соскользнуть по канату вниз, и уже собралась снова зацепиться за него ногами, чтобы легче и быстрей преодолеть небольшое расстояние до люка, как на неё упала ещё одна покрышка, и Лина грохнулась на пол. Если бы он не пружинил, падение могло оказаться чувствительным. А Лина вскочила на ноги, подалась, было, к канату, но её бесцеремонно отпихнул Кувалда и сам полез вверх. Он смог выдержать удар первой покрышки и полез вместе с ней дальше, но следующая свалила на пол и здоровяка Кувалду.
- Что же у них ничего не получается? – надрывался клоун. – А ведь прошло уже почти десять минут. Вот снова падает Палец, а он почти ухватился рукой за край спасительного люка!
«Так долго продолжаться не может, - подумала Лина, ожидая, когда Кувалда упадёт снова, чтобы попытаться занять его место, - это просто может надоесть зрителям…»

 

next chapter

 
 


Рецензии