Чужой

    Виктор Николаевич привычно встал с постели в полседьмого утра, выпил чашку крепкого кофе, оделся и пошёл на работу. Утро встретило его щебетанием птиц и ласковым весенним солнышком. Подтянутый и бодрый, он казался моложе своих лет, его шаг чётко отдавался гулом по мостовой. Пробегавшие мимо симпатичные студентки уважительно здоровались с преподавателем. Всю жизнь он был окружён молодёжью и, может быть, поэтому выглядел вполне современно, она своей энергией и жизнерадостностью подпитывала его, и он становился таким же активным и неуёмным. Но года всё же сказывались, вот и сердце начало пошаливать. Тем не менее, от кофе по утрам он всё же отказаться не мог.

     Стайки щебечущих студентов проходили мимо. У девушек были нестерпимо короткие юбки и оголённые животы, нижнее бельё выставлено напоказ, что в последнее время стало делом обыденным. У ребят своя фишка – навороченные мобильники и другая электронная аппаратура, которой они обвешаны, как космонавты. Молодой человек одновременно читает книгy, слушает музыку, телефон тоже подключен, и он по громкой связи может вести беседу. Если бы Виктору Николаевичу 20 лет назад сказали, что люди будут ходить по улицам с карманными компьютерами, по которым в любой момент из любой точки можно связаться с нужным человеком, с помощью телефона заснять на видео аварию или просто то, что заинтересовало, тут же передать информацию кому-либо, и при всём при этом такая техника будет стоить недорого, – он бы просто не поверил. Техника на грани фантастики. Богатенькие студенты приезжают на учёбу на иномарках. Виктор Николаевич о такой машине даже не мечтал, ведь с его преподавательской зарплатой это можно было смело назвать мечтой идиота.

     Тяжёлая университетская дверь с солидной бронзовой ручкой поддалась с трудом, полумрак холла поглотил вошедшего. Специфический запах науки завладел преподавателем, он настроился на работу и вошёл в аудиторию...

     Вот уже несколько лет как Виктор остался один. Память о семейной истории всю жизнь жалила его.

     Отец Виктора из плеяды первых коммунистов, настоящий ленинец, сгорел на работе в 57 лет. Всю жизнь отдал борьбе за освобождение человечества. Очень переживал, когда видел, что стало позже твориться в стране и в партии, но всё равно верил в то, что это он, именно он, что-то не понимает, и руководство страны всё делает правильно. Поэтому, как и военные, приказы не обсуждал. Мать Виктора тоже была партийной, они с отцом одной крови, соратники, как Ленин с Крупской. Мать работала секретарём обкома, входила в состав всевозможных комиссий, авторитет её был непререкаем. Сыновья мать не видели и, в общем-то, почти не знали, на общение с детьми времени не оставалось. Так до конца своих дней она продолжала вести партийную работу, оставаясь на посту, и умерла в весьма почтенном возрасте. Родителей Виктор уважал, но близкими людьми они так и не стали.
 
    Детьми занималась бабушка, которая кормила, одевала, водила в сад и в школу. К самостоятельности она приучала внуков сызмальства, и воспитывала на свой манер. С самого раннего детства, а помнит он себя лет с 4-х, бабушка всегда говорила: “Вот Славка, он наш. В Славке чувствуется порода, он такой же крепкий, как все Свиридовские, а ты что – кожа да кости, прости Господи, и в кого ж ты такой голодранец уродился?”. Лучший кусочек всегда доставался старшему брату, ему две, а брату три конфетки. Всплыло всё это много позже, просто тогда Виктор не понимал, что его должны баловать, раз он младшенький. Виктор воспринимал такое отношение как данность. Может быть, именно это и позволило его характеру приобрести необходимую твёрдость и настойчиво добиваться поставленных целей. Виктор старался доказать всем, что тоже чего-то стоит. Брат поступил в училище, и он – следом, хотя учёба давалась ему не так легко, как Вячеславу. Затем институт. Очень часто впоследствии сам себе говорил: ”Может быть, поэтому я и стал человеком? В этом была моя движущая сила – доказать, что я не хуже брата. Кем бы я был сейчас, если бы не постоянное унижение тогда?”. Перед его глазами вереницей проходили судьбы сверстников, при благоприятных условиях так ничего и не достигших в жизни. Некоторых уже нет на этом свете, кто-то спился, а кто отсидел в тюрьме, и жизнь пошла наперекосяк.

     ...Чем дальше, тем становилось ещё труднее, угнаться за братом было действительно невозможно, потому что Славик по жизни везунчик. После института ему дали хорошую должность, появилась респектабельность, соответствующее окружение. Женился на самой красивой девушке курса из хорошей семьи, получил большую просторную квартиру в центре города. В общем, жизнь удалась. Виктор искренне радовался успехам брата, но в личных отношениях наметился ещё больший перелом. Исходило всё это не от брата, а от семьи: родственные отношения поддерживались только с братом и его семьей, а Виктор игнорировался. Виктор тоже обзавелся женой и детьми, они жили вместе с родителями в скромной квартирке. Если кто-нибудь из многочисленной родни приезжал в гости, то встречал их непременно Вячеслав, вёз к себе, угощал. Иногда, правда, приглашали и Виктора, но было очевидно, что общаться им интересно только с Вячеславом. Виктора никто всерьёз не воспринимал. В гости с ответным визитом звали только брата и его отпрысков, а Виктора если и приглашали, то как приложение, не более того. К тому времени и Виктор достиг определённых успехов, написал сначала кандидатскую, а немного погодя докторскую диссертацию. Потом получил должность завкафедрой, не обделён был и уважением коллег.

     Когда Виктору Николаевичу исполнилось 50 лет, почти никто из родственников не только не приехал, но даже не удосужился поздравить с юбилеем. Очередная пощёчина была привычной, но на этот раз почему-то стало ныть сердце. Всплыло всё, что было давно, ещё в детстве. Неизбывная тоска поселилась в глубине голубых глаз, и даже студенты заметили перемену в учителе. ”Почему ко мне относятся так, как к отверженному? Почему по-разному относятся ко мне и к брату?”. Произошла внутренняя переоценка ценностей, на многие вещи Виктор стал смотреть иначе. Он более требовательно относился к другим людям и хотел докопаться до истины – почему так происходит? Бабули, которая постоянно твердила: “Ты не наших кровей, ты чужой”, – давно не было в живых. Давняя обида всплыла в сердце и рана заныла. Оказывается, кровоточила всю жизнь. Занимался делом, чтобы отогнать прочь от себя эту боль, жизнь бурлила, и вроде было не до личных переживаний – тем и спасался. Шли года и однажды старший брат всё ему рассказал…

     Это были тяжёлые для России времена. Проводя политику продовольственной диктатуры, партия ставила перед страной трудновыполнимые задачи. Разброд и шатания в стране в переходный период отразились на поставках продовольствия, особенно тяжёлая ситуация сложилась с хлебом. Армия и горожане испытывали нужду в сельскохозяйственной продукции. Для того, чтобы прокормить рабочий класс, на который партия делала ставку, и солдат, было решено ввести продразвёрстку. Кулаки и зажиточные крестьяне саботировали нововведение, и последовали ответные меры репрессивного характера, в ряде мест достаточно жёсткие, если не сказать преступные. С нищего народа собирали дань и отбирали последнее, тем самым обрекая крестьян на вымирание. Смерчем пронеслось раскулачивание. Командировка супруга длилась долгих два года. И хотя мать была женщиной железной воли, но что-то случилось с ней. То ли ретивое взяло верх, то ли она выполняла долг по отношению к товарищу по партии (в то время это могло восприниматься именно так). Приехавшего из командировки мужа поставили перед фактом – должен родиться ребёнок. Не в детдом же его сдавать! Таким образом и появился на свет не очень желанный и не очень любимый cын. Ко всему прочему, мальчик не унаследовал ни одну из материнских черт. Мать, видимо, не вникала во все премудрости бабушкиного воспитания и защитить парня было некому. Впоследствии и родители равнодушно относились к младшему сыну или, может быть, опять не до детей было, ведь стране всегда были нужны самоотверженные партийные бойцы.

     ...Как только брат произнёс первые слова семейной тайны, сердце Виктора дрогнуло. Он всегда именно это и подозревал! Он давно всё чувствовал, всем своим нутром, и не потому, что действительно отличался от родных, не негр же он, в самом деле. Он всё знал наперед, сейчас это только подтвердилось. С сердца вдруг упал камень, который обидой всю жизнь теснился в груди. Теперь с этой правдой надо было продолжать жить дальше. Много передумал он бессонными ночами, сколько не спал две, три ночи, неделю. Жена отстранилась, тихо ушла в тень, поняла – ему надо побыть одному. Валентина хорошая, столько лет они прожили душа в душу, она всегда и во всём его поддерживала… Вся жизнь развернулась перед Виктором: боль, страдание, обида, никчёмность. Всё всплыло в памяти. Сознание кричало: “Я же в этом не виноват, почему близкие обошлись со мной так жестоко?”. Боль в сердце, вселенская тоска и печаль обуяли его, сердце стало рваться на части. Впервые в жизни он обратился к Богу, не формально, а как к реально существующей силе: “Почему я не такой, как все? За что, Господи?”... И вдруг пришло понимание. Улеглись чувства, ушёл гнев, растворилась обида и жалость к себе. Вместе с умиротворением как будто открылся шлюз: пошёл воздух. Подуло ветерком, Виктор почувствовал лёгкое касание воздуха по лбу и щекам, и такая ясная и простая мысль вдруг пронзила всё его существо: “Я живу. Мне подарили жизнь, и нужно быть благодарным за это Богу. Неважно, кто мой отец”. Сознание вдруг споткнулось, и взрослый мужчина сам себе задал этот вопрос: “А действительно, кто мой отец?”. Вторая ошеломляющая мысль захлестнула сознание, и опять всё его существо затрепетало: “Так ведь где-то жил мой отец, я мог его найти. Может быть, он нуждался, может, умирал в одиночестве, а я не смог исполнить свой сыновний долг”… Виктор как будто обрёл почву под ногами, он мысленно представлял себе отца, и у него теплело на сердце. Слова благодарности за то, что он дал ему жизнь, неслись сквозь пространство и время.

     Да, корень его не Свиридовский, он носит не свою фамилию. Дети тоже носят чужую, никак не относящуюся к их роду фамилию. Тайна ушла вместе с матерью в могилу. Даже имени отца он не знает, и место, где жил отец – тоже. Как бы хотелось поклониться земле, которой обязан своим рождением! Причаститься воздухом, которым напоено это место, ведь он часть этой земли, она даёт ему силы и питает душу. Причаститься – значит, стать частью, ему не дали стать этой частью. Он действительно чужой – чужая фамилия, отчество и даже дата рождения. Всё ненастоящее! Но отверженным себя Виктор уже не чувствовал, потому что у него появилась своя история.

     С этого дня он стал другим человеком. Всё перевернулось в сознании, обновилась душа. Теперь он был не тот человек, которым был год, два, десять лет назад. И когда последнее, что связывало с прошлым – его брат – через которого пришло столько страданий в его жизнь, покинул эту землю, душа Виктора почувствовала окончательное освобождение. Ничто больше не связывало его с тяжёлыми воспоминаниями. Началась другая, по-настоящему интересная жизнь, полноценная и истинная. Жаль только, что случилось это так поздно.

     Кто сказал, что 50 лет – время увядания? У некоторых людей в это время жизнь только начинается. Кто-то  впервые встречает свою любовь и начинает жизнь с нового листа. Самые смелые решаются даже рожать и благополучно это делают. Да, силы уже не те, здоровье не то, но если ты счастлив, твои возможности безграничны. Освободившись от оков, сбросив путы ненавистных обстоятельств, и наконец-то осознав суть жизни, открываются новые, очень заманчивые горизонты, которые раньше были недоступны. Отбросив всё отжившее и мешавшее, душа раскрывается и вмещает в себя весь этот мир, такой прекрасный и удивительный.

     …Прошло несколько лет. В самых потаённых уголках души Виктора теплилась надежда, что он всё-таки что-то узнает о своём настоящем отце и корнях, чтобы в конце своей жизни припасть к подножию дерева, которое являлось второй – неизвестной пока – половинкой его существа… Осеннее убранство деревьев парка радовало глаз. Виктор Николаевич сидел на скамейке и наблюдал за причудливым танцем падающего кленового листа. Переплетение зелёного, красного и жёлтого на листке образовало неповторимый разноцветный узор. Листок кружился плавно и грациозно, попадая в невидимые воздушные потоки. Именно сейчас, на изломе своего жизненного пути, лист выглядел как никогда красивым и нарядным…               
 
                Москва, 8 июля 2006 года.