Поход на Казань

Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2013/08/27/519
____________________
Во оное время пришол ко мне атаман Андрей Овчинников с яицкими казаками, коих было у него около трех сот человек, да завоцких крестьян человек двести. Овчинников бежал ко мне от Яицкаго городка, когда разбил ево генерал Мансуров. На другой день камендант той крепости, которой бежал от меня, и опять сам явился. Онаго я велел повесить: для чего не здался?
На другой день пошол я вверх по Яицкой линии. А как в первой крепости от Магнитной был генерал Деколонг, то ее обошел кругом степью по здешней стороне, а вышед в крепость, коя сидит на длинном озере. Во оной никто хотя и не супротивлялся, однакож велел выжечь: в случае Деколонгова поспешения, чтоб была ему чрез то остановка. Из оной крепости какой-та прапорщик пашол ко мне в службу ахотою.
Потом пришли еще в крепость, кою также приступом взял, а людей присоединил к себе, и строение выжег, также следующую по ней выжег же.
Потом пашол к Троицкой. Оную хотя и с великим супротивлением, однакож взял. Выгнав из оной всех людей с собою, разграбя притом все пожитки, вышел в стан. А на другой день генерал Деколонг настиг меня. И было сражение, на котором я разбит. Спас несколько человек людей и адну пушку, бежал х Кунгуру, где живут исецкие казаки.
А на третий день нашол на меня полковник Михельсон, против котораго я велел своей толпе спешитца. И было сражение, на котором я у Михельсона сперва пушки все отбил и ево корпус тем привел в замешательство. Однако он справился и всю свою артилерию воротил и меня разбил начисто, так что не осталось у меня ни одной пушки, а людей спаслось самое малое число.
И так бежал я в Уралы. Жил тут неделю. И, набрав башкирцов тысеч десеть и несколько завоцких крестьян, и пашол на Красноуфимскую крепость. Во оной никакаго супротивления не было. А прошед ее, встретился с кунгурскою командою. И было тут сражение. Однакож, не зделав ничего, как та команда, так и я, важнаго, разо шлись. Оная команда пошла в Кунгур, а я пашол на пригород Осу, сам стал в закрыти, а башкир послал наперед — тревожить город.
Из Осы выслана была команда при пушках, и было сражение. И хотя я тогда не имел пушак, однакож у тех высланных три отбил. А отойдя в стан, велел написать указ, чтоб здались без батали. Но как ане ис пригорода не выходили, а выступили из города и стали с пушками подле стены города, то я шол было на них напролом. Тут ане не устояли и возвратились в город, оставя трехфунтовую пушку которую я взял. И нашли опять в стан. И приказал навить сена пятдесят возов (сено для того, чтоб защищать людей от пушечных выстрелов), и тот же день пашол на приступ. А как блиско подошли, то ис крепости закричали, что воевать не хотят, а здадутся: “Только дайте-де до утра время”. Что я и позволил. А на другой день выслали отставнаго салдата меня посмотреть, подлинно ли я государь. Которой вышел меня и смотрел и, не сказав как я, так и он ничего, в город возвратился. А на другой день комендант со всею командою и со всеми обывателями ис крепости вышли и здали. А я, вошед в Осу, все что надобно было, — побрал и пашол опять в стан, а Осу выжег.
А на другой день пашли в поход х Казане, ибо казаки усильно меня просили, чтоб итти в Москву, что я во удовольствие их и обещал. Перешед Каму, дошло до меня, что взятой в Осе комендант писал в Кунгур какое-то письмо. А как я велел обыскать, и нашлось оное еще у него, в катором писано, что он кунгурскому командиру давал знать, дабы, как можно, поспешали за мною: “А я-де заклепаю у Пугачева пушки, и так сего злодея истребим”. За что как того каменданта, так и еще двух человек, ему способствовавших, повесить велел. И так пашол в путь х Казане, забирая людей ко умножению со всех мест.
А не дошед Казани, встретилась мне команда, которую разбил, и людей всех взял к себе. А на другой день — еще в малом числе, кою также без затруднения разбил, а людей, пушки и все припасы забрал к себе.
А подойдя х Казане, еще команда, как видно, была на заставе при одной пушке. Оную также разбил и пушку медную взял, а людей: которых присовокупил, а протчие разбежались.
Подошед х Казане, стал я в лагере и написал х казанскому губернатору указ, чтоб без батали здался. А как ничего ответствовало не было, то навить велел сорок возов сена, и сделал приступ, и, хотя по многим супротивлении, со многих сторон команды моей партиями Казань взял. А вошед во оную, что надлежало, — все побрал, и людей тут было побито немало. В остроге содержащихся колодников выпустил, где нашел и жену свою — Софью, которую увидя, говорил: “Ба! Друга моего, Пугачева, жена, у котораго в бедности я жил, и он за меня пострадал”, — говоря притом: “Я-де тебя, бедная, не покину”. И так велел ее и з детьми взять с собою, и возил их в коляске по самое последнее разбитие, кое было под Черным Яром. Было у меня и еще женщин около десятка, однакож — не жены, а только адевали, и готовили для меня есть, и делали всякия прислуги. Тут несколько человек засечено чиновных плетьми. А розыск сей чинили Авчинников и Давилин: Перфильев в то время был при пушках.
Патом башкирцы Казань зажгли, я вышел ис Казани в лагирь. А как тут не было фуража, то перешол я на другое место, где услышил, что идет Михельсон. И так против ево вооружился. А как люди мои были не в порятке, то, потеряв я шесть пушек и несколько разбежавших людей, принужден был отворотить в свой стан. И стоял тут двои сутки.
____________________
Следующая часть: http://www.proza.ru/2013/09/03/1396